Глава 22. Умерший
Том 2. Глава 22. Умерший
Ночь была мертвенно тихой. Полумесяц был скрыт в черном небе; в его отсутствие звезды сияли ярче. Во дворе на корточках сидел молодой человек.
Мужчина только что вымылся. Его полусухие волосы свободно свисали вокруг него, закрывая половину лица. Ему было около двадцати, довольно симпатичный и хрупкий; худощавый, но не такой, который указывал бы на слабость. Скорее, он был высоким и стройным, как молодые люди, когда у них был всплеск роста, и их кости росли быстрее, чем они могли положить на них мясо.
Его рукава были закатаны до предплечий. Перед ним стояла жаровня и куча духовных денег. Он мог бы выглядеть так, как будто оплакивает кого-то, если бы он не держал большую миску, прихлебывая лапшу, в то время как он бросал спиртовые деньги в огонь. Каким-то образом ему удавалось делать и то и другое одновременно. Его щеки выпячивались, когда он ел. Жаровня весело горела.
Он долго сидел там на корточках. Он приближался к дну миски, когда неожиданно его палочки для еды ткнулись в яйцо-пашот.
Дверь маленькой комнатки во дворе со скрипом открылась, когда из нее вышел массивный мужчина с квадратным лицом, закутанный в пальто, вероятно, для того, чтобы подлить воду. Он был в полусне и посреди слабого зевота, когда заметил человека, сидящего на корточках во дворе, и испугался, что полностью проснулся.
«Маленький… Маленькая Обезьянка, что ты там делаешь?»
Мужчина во дворе действительно был подростком, сбежавшим с горы Джиулу много лет назад. Он медленно повернул голову; отблеск огня устрашающе отражался от его прекрасного лица. Он все еще жевал половину яйца-пашот, когда через пол минуты неопределенно ответил: «Горящая бумага»
Крупный мужчина подошел, помассировал лоб и подтвердил: «У меня нет лихорадки…»
Ши Удуань невыразительно жевал свое яйцо. В животе мясистого мужчины заурчало от аромата лапши. Он обнюхал и заметил грубую миску в руке Ши Удуаня. Он крикнул: «Ах ты, маленький ублюдок! Почему ты ешь еду посреди ночи? Боже мой, у тебя даже есть яйцо-пашот»
«Я не смахивал его» - Ши Удуань проглотил яйцо залпом, как будто боялся, что его украдут, затем поднес миску ко рту и сгреб все остальное. Он вытер рот и жевал, неторопливо объясняя: «Ши-нян сделал это специально для меня»
Дородный мужчина возразил: «Чушь собачья, почему она сделала это специально для тебя? Я тоже голоден!»
Ши Удуань схватил пригоршню духовных денег, бросил их в жаровню и бесстыдно хвастался: «Потому что я, наверное, красив»
Крупный мужчина схватил его и дал ему подзатыльник, затем оценил его черты лица: «Маленький симпатичный мальчик»
Ши Удуань спокойно поправил свои спутанные волосы, затем посмотрел на его, оценивая: «Большой напуганный кот»
«Отвали!» - Он впился в него взглядом, а затем, подумав, спросил: «Есть ли еще?»
«Иди возьми из печки»
Крупный мужчина потер живот и пошел своей дорогой. Он только что обернулся, когда снова оглянулся: «Есть еще яйца?»
«Нет, я их все съел» - Ши Удуань, все еще сидевший на корточках, взглянул на него и сунул ему свою тарелку, приказав: «Наполни мне еще одну тарелку и убедись, что есть суп»
Дородный мужчина хлопнул его по голове и неохотно взял с собой миску.
Спустя некоторое время во дворе возле жаровни на корточках сидели два человека и прихлебывали лапшу. Дородный мужчина сказал: «Завтра, когда Ши-нян встанет, ты скажешь ей, что съел все сам, понятно?»
Ши Удуань кивнул.
Здоровяк не мог не пожалеть себя. Он покосился на Ши Удуаня несколько возмущенно и проворчал: «Почему Ши-нян всегда заботится о тебе, а?»
«Когда я ем, я становлюсь выше», - объяснил Ши Удуань, - «но когда вы едите, вы толстеете. Кроме того, мы не занимаемся продажей свинины»
«Блин, ты бессовестный, ты слишком молод, чтобы уже стать выше»
«Знаешь,«двадцать три года все еще могут вырасти до крошки»*». Ши Удуань отмахнулся от него: «Не похоже, чтобы вы поняли, даже если бы я объяснил. Ешьте лапшу и вымойте миску, когда закончите»
(*) Это означает, что в 23 года можно вырасти немного выше
Крепкий мужчина хмуро посмотрел на него, готовясь возразить, но Ши Удуань спокойно заставил его подавиться словами: «Не кусай руку, которая тебя кормит**»
(**) 吃 人 嘴 软 - это сокращенная форма высказывания 吃 人家 的 嘴 软 ， 拿 人家 的 手 短, что означает: человек неравнодушен к тем, от кого были приняты подарки. Ши Удуань говорит, что должен он быть благодарен ему за то, что поделился с ним лапшой
Дородный мужчина осел от поражения и сердито проглотил большой глоток супа.
Некоторое время они сидели молча. Ши Удуань отложил пустую миску в сторону, глядя в жаровню. Огонь отражался в его глазах, поочередно светясь и тускнея, делая их особенно нечитаемыми.
Крупный мужчина посмотрел на него и толкнул его локтем в плечо, спрашивая: «Ты чтишь своих предков?»
«Недавно скончался» - Ши Удуань сказал: «Я отправляю старшего»
Дородный мужчина в шоке спросил: «Что случилось? Что случилось? С кем из пожилых людей случился несчастный случай? Почему я не знал?»
«Ах» - Ши Удуань сказал: «Ты не знал, потому что это был знакомый, которого я знал по Шучжуну***»
(***) Старое название, относящееся к области Сычуань
«Тогда как ты узнал об этом?»
Ши Удуань ничего не сказал. Он просто протянул палец и указал на небо.
«Снова звезды» - Губа дородного мужчины скривилась. Он вернулся к своей лапше: «Я говорю, Маленькая Обезьянка, ты слишком странный и загадочный для своего возраста. Если ты не будешь осторожен, тебе будет сложно найти жену»
«Буквально вчера Лю-эр из семьи третьего брата Лу сказала, что хочет выйти за меня замуж, понимаете»
«Отвали, ты. Лю-эр три с половиной года - как звезды могут узнать, мертв ли кто-то. Эй, ты можешь предсказать, когда я умру?»
Ши Удуань проигнорировал его. После минутного молчания он сказал: «Его звезда жизни исчезла с неба сегодня, и, по правде говоря, отчасти это произошло из-за меня. У меня нет особого смысла в моем имени. Все, что я могу сделать, это не спать всю ночь, сжигая для него эти бесполезные погребальные принадлежности в знак доброты. Таким образом, когда он будет на пути к Йеллоу-Спрингс****, ему будет чем подкупить призраков.
(****) Преисподняя
Хотя его тон был ровным, крупный мужчина каким-то образом почувствовал, что внутри скрывается немного печали. Он невольно бормотал: «Что ты делаешь? У тебя есть большое влияние, если смерть кого-то в Шучжуне как-то связана с тобой»
Уголки рта Ши Удуаня дернулись, его ямочки на щеках мелькнули. Он не предлагал никаких объяснений, продолжая разрывать духовные деньги на различные формы - кисть, чернильный камень, бумагу, лошадь, повозку, корову, овцу, цаплю, кролика, цинь, шахматную доску, свитка, все, что он мог придумать. Он умел обращаться с руками, создавая подробные фигуры с небрежными усилиями. Он сказал: «А, старший. Я боялся, что тебе будет одиноко внизу, теперь, когда ты даже отдал мне свои последние вещи, поэтому я приготовил несколько вещей, чтобы дать тебе, не нужно отказываться»
Его слова заставили дородного мужчину странно огорчиться. Он тоже вздохнул, прежде чем неловко сменить тему: «Послушай, Маленькая Обезьянка, какой смысл идти весь этот путь с нашей группой братьев, чтобы присоединиться к делу этого парня Цуй, пока он так нас пренебрегает, давая нам несколько крошечных обид, чтобы остаться? Если ты спросишь меня, мы должны свергнуть его задницу, избить его до чертиков и захватить этот кусок прекрасной земли. Разве это не было бы хорошо?»
Ши Удуань повернул голову, чтобы посмотреть на него, и спросил: «Почему бы тебе не поговорить об этом со старшим братом?»
«Старшего брата» звали Гу Хуайян, он когда-то был родом из Хуайнаня. Он был мужественным и сильным по натуре и даже учился несколько лет. Впрочем, его интересовали только странные мелочи, и ему не хватало терпения на императорские экзамены. Его семья была умеренно зажиточной до тех пор, пока несколько лет назад не охватили Хуайнань голод и засуха. Не было урожая, о котором можно было бы говорить, и небеса знали, куда делись средства для оказания помощи при стихийных бедствиях. После того, как все окунули в нее свои липкие руки, ничего не осталось. И только небеса знали, сколько людей умерло от голода. Каждая семья, которая могла себе позволить все это, пыталась бежать, но, поскольку местные власти боялись, что беженцы принесут неприятности, многие из них закрыли ворота и отказали им во выезде. Некоторые даже дошли до того, что пустили в них стрелы.
Все члены семьи Гу Хуайяна умерли или заболели, пока, прежде чем он узнал об этом, остались только он и его старая мать. Но его мать была старой, и, несмотря на то, что сын унес ее от стрел, страх все равно убил ее.
С тех пор Гу Хуайян был один. У него была хорошая голова на плечах, дар болтливости и благородный характер; таким образом, он собрал немало людей на своей стороне в своем отчаянном бегстве. У него даже были связи с несколькими странствующими воинами цзянху. В гневе он собрал этих людей и поднял их на восстание.
Еще одним признаком стремительного упадка Великого Цяня было то, что стража в воротах города знала только, как угнетать людей. Когда Гу Хуайян начал бунт, поднялись сотни людей. В хаосе даже губернатора города забили до смерти. И, как будто этого было недостаточно, он привел с собой группу людей и штурмовал правительственные учреждения, захватив территорию.
Центральное правительство находилось далеко, а его влияние было слабым, суд не мог разобраться в ситуации и просто предположил, что Хуайнань захватили повстанцы. Казна была пуста, и у них уже много лет не было денег на войну. Итак, кому-то пришла в голову блестящая идея умиротворить Гу Хуайяна, присвоив ему благородный титул «маркиз верности» и приказав ему защищать землю.
Но Гу Хуайян не был дураком, он знал, что император всего лишь пытался нарисовать цель на своей спине, поэтому он отказался от указа и вступил в союз с ближайшими бандитскими бандами. Похоже, он готовился стать военачальником.
Весь континент уже погрузился в беспорядок. Повсюду происходили восстания, и хотя они не вызывали много волнений, они были подобны клещам, влезающим в одежды императора, появляясь одно за другим.
Император решил сделать из них пример. Император издал указ, в котором объявил, что его армии скоро выступят на уничтожение бандитов. Видя, что все готово повернуть на юг, и что у него нет ни оружия, ни денег, а только кучка крестьян с кухонными ножами и мотыгами, Гу Хуайян организовал свои силы и бежал в Ань Цин, чтобы искать защиты от одноименного «Короля Ань Цина», Цуй Ху.
Поистине судьбой было то, что в тот год, когда Ши Удуань, борясь на одном дыхании, выплыл из горы Цзиулу, замерзая внутри и снаружи, заставил себя пройти несколько миль, его губы посинели от переохлаждения, и рухнул на дороге прямо во время, чтобы его подобрал Гу Хуайян, который отправился на экскурсию, чтобы заключить союз с местными бандитами.
Птица Цуйбин, кружившая вокруг горы Джиулу, мгновенно последовала за своим хозяином. Внезапное появление этой великолепной птицы чуть не вызвало у всех бандитов и хулиганов сердечный приступ. Гу Хуайян подумал, что Ши Удуань должен быть человеком, предназначенным для великих дел, и решил оставить его при себе. После того, как он проснулся, они поговорили и обнаружили, что они неплохо ладят. Итак, Ши Удуаня смущенно втянули на яркий, славный путь мятежного предателя.
Через год после этого был день, когда божественная цапля внезапно доставила ему сверток. Когда Ши Удуань открыл ее, он обнаружил пятидесятиструнную арфу и несколько потертых книг. Он открыл их и узнал их глубину. Если бы он овладел внутренним содержанием, у него было бы знание, чтобы воспринимать работу небес. Между страницами был зажат листок со словами «Удачи», подписанный Цзянхуа.
Зачем Цзянхуа помог ему?
Ши Удуань долго задавался вопросом и пришел к выводу, что, возможно, после того, как он отпустил его из страха быть запятнанным кармой, он стал мучиться самообвинениями, когда вспомнил о предсмертной просьбе своего друга и рискнул своей старой жизнью, чтобы помочь ему, чтобы он мог очистить его совесть.
Вспоминая это, его шифу, вероятно, обсудил ситуацию, прежде чем передать его Цзянхуа, хотя никто никогда не узнает, что они сказали. Как бессмертный практикующий, который знал, сколько мирской кармы запятнало его после того, как послал ему эти книги. Все его с трудом заработанное совершенствование, скорее всего, рухнет в течение столетия.
Бессмертные не должны входить в царство смертных, потому что, как только они это сделают, их жизнь истечет - разумеется, с тех пор прошло всего четыре года.
Ши Удуань взял еще одну горсть духовных денег и медленно бросил их в огонь.
Крепкий мужчина - один из заклятых братьев Гу Хуайяна по имени Мэн Чжунъён - почесал затылок и сказал: «Я говорил с ним, знаешь ли, но потом он наорал на меня целой кучей и сказал, чтобы я спросил тебя»