Глава 23. Гуджи
Глава 23. Гуджи
«Ой» - Ши Удуань кивнул: «Потому что это была моя идея»
«Почему?» - Мэн Чжунъён смущенно посмотрел на него и спросил: «Для чего тебе в голову пришла такая паршивая идея?»
Ши Удуань сунул в жаровню толстую пачку духовных денег, почти погасив пламя. На кончиках его пальцев вспыхнул небольшой огонь. Похоже, он не боялся жары, используя палец как зажигалку.
Мэн Чжунъён не мог не думать, что это чудесное зрелище, независимо от того, сколько раз он видел его раньше. Когда-то он был охранником в богатой семье. Он родился здоровым и сильным и от природы подходил к боевым искусствам; у него было достаточно навыков, когда дело доходило до драки. Но бессмертные земледельцы и культиваторы Дао были редкостью, как куриные зубы, культиваторов было меньше, чем жемчужин в головном уборе вдовствующей императрицы. Среднестатистический человек за всю свою жизнь не встретит больше одного или двух. Так что он всегда трепетал перед маленькими уловками Ши Удуаня и думал, что он круче, чем даже лучшие исполнители интермедий.
«Разве не горит?» - Мэн Чжунъён храбро ткнул его пальцем и тут же убрал руку: «Айя, это настоящий огонь!»
Свет костра отражался от глаз Ши Удуаня. Он тихо сказал: «На самом деле, у нас не было выбора. У старшего брата, кажется, много людей, но большинство из них - просто тагалонги, которые здесь только для того, чтобы добыть пайки. Мы не занимаемся торговлей, нам никто не платит налоги, и урожай каждый год плохой. Мы не можем просто начать грабить людей на улицах, не так ли? Если у нас нет денег, как мы будем кормить всех этих людей?»
«Ой!» - На лице Мэн Чжунёна появилось понимание: «Теперь я понял, мы здесь, чтобы накормить этого парня Цуй!»
«Эээ…», - замолчал Ши Удуань, - «Да, можно сказать так»
К тому времени, когда он закончил говорить, все бумаги сгорели дотла, поэтому он встал и накинул пальто на себя. Ему казалось, что холодное намерение уже пронизывает его одежду, как будто ее там не было. Он сказал: «Я возвращаюсь внутрь. Не забывай помыть посуду»
Мэн Чжунъён посмотрел на него и, в мгновение ока положил свою большую, как лист пальмы, руку ему на голову и нежно похлопал его. Он неловко сказал: «Ты слишком молод, чтобы постоянно думать о таких тяжелых мыслях, ты измотаешь себя»
Он не придумал эти слова самостоятельно, он просто слышал, как их раньше говорили старший брат Гу Хуайян и третий брат Лу Юньчжоу. По правде говоря, Мэн Чжунъён не видел никаких признаков того, что этот ханжеский, коварный и самовлюбленный молодой человек обременен «тяжелыми мыслями» - кроме того, когда на столе было мясо, когда он заранее планировал каждое движение, и все действия были устойчивыми, точными и свирепыми.
Но когда Ши Удуань посмотрел на жаровню, полную пепла, и встал так, наконец, это напомнило ему слова Гу Хуайяна.
Первоначально Ши Удуань планировал не спать всю ночь, пока он не неловко не наткнулся на высокого болвана. И подумав, что внизу, старший Цзянхуа, вероятно, уже считался «миллионером», он небрежно убрал беспорядок, когда внезапно услышал его речь. Он остановился в своих шагах, бормоча нерешительное согласие, прежде чем слегка закрыть за собой дверь. Она заскрипел на петлях, потом все затихло.
У Гу Хуайяна было несколько братьев по присяге. Старшим был он сам. Второй, по имени Цюй Фэн, уже погиб в бою. Третьим был Лу Юньчжоу, который когда-то был частью Цзянху. Он не часто разговаривал ни с кем, кроме своих немногих близких друзей, и у него была трехлетняя маленькая дочь по имени Лу Лу. Он тоже не часто дрался, но, по слухам, был редким талантом с огромным мастерством и известным в Цзянху другим титулом, хотя сам Лу Юньчжоу не хотел, чтобы кто-то поднимал этот вопрос, поэтому все перестали спекулировать.
Четвертой была вдова наемника по имени Ли Рушуан, хотя все называли ее Ли Сы-нян. Она тоже выглядела симпатичной и обычно говорила мягким, нежным голосом, в душе она была героиней. В каждой руке она держала по хлысту, и никто из тех, у кого были работающие глаза, не осмеливался спровоцировать ее.
Пятым был Мэн Чжунъён.
Ши Удуань едва ли считался маленьким шестым - потому что эти отважные герои часто относились к этому младшему брату как к сыну.
«Король Ань Цина» Цуй Ху не был полным идиотом. По крайней мере, он мог сказать, что эти люди были сплоченной группой и не могли легко подчиниться его авторитету. Когда Гу Хуайян присоединился под его знаменем, Цуй Ху сначала был довольно самодовольным, думая, что он получил территорию и подчиненных, но его неумелый советник калека Чжан напомнил ему - остерегайтесь выращивания тигров.
Калека Чжан раньше был бухгалтером. С его бородой горного козла, его одеждой и манерами казалось, что он родился с единственной целью - быть неумелым советником банды мятежных отбросов.
Калека Чжэн считал, что Гу Хуайян, видя, как он умеет драться, читать и болтать с другими бандитами, был цивилизованным негодяем. Таких негодяев нельзя сравнивать с такими, как Мэн Чжунъён, они были чрезвычайно опасны. Он поклялся в верности королю Ань Цина только потому, что хотел укрыться в тени большого дерева. Но у обезьяны в тени были большие амбиции; если власть короля Ань Цина когда-либо ослабеет, она подскочит, чтобы свергнуть его с трона.
Цуй Ху всегда думал, что калека Чжан был самым умным человеком в мире, и принимал все, что он говорил, как правду, поэтому он решил придумать способ разделить и завоевать людей Гу Хуайяна. Затем, когда они обосновались, он начинал издеваться над ними - заставлял людей Гу Хуайяна подчиняться его правилам и рассеивал их среди своих рядов.
Гу Хуайян очень легко согласился. На следующий день он каким-то образом наколдовал целую кучу красных шарфов, раздав их каждому из своих товарищей, сказав, что это был сувенир. Таким образом, «Армия красных платков» была поглощена войсками Цуй Ху. Но, как зерна риса, разбросанные в куче песка, не только их различия были явно очевидны, Цуй Ху понял с головной болью, что всего за несколько дней Армия Красного Платка и местные солдаты уже участвовали в нескольких драках. Когда большая стая чуваков начала драться, они были похожи на ощипанных уток, которых привезли на рынок, кричали, бились и были занозой в заднице.
Цуй Ху обнаружил, что время, которое он мог проводить, наслаждаясь музыкой и возиться со своей наложницей, значительно сократилось. И почти каждый раз, когда две группы вступали в ссору, это был крупномасштабный инцидент, почти как если бы кто-то намеренно что-то подмешивал. Причины этих драк почти всегда невозможно было разгадать; все его расследования ничего не дали. Когда Цуй Ху был вынужден снова поднять штаны, когда он покинул мягкий ароматный будуар своей наложницы и услышал, как кучка мясистых, потных мужчин ругается друг с другом, он наконец впервые подумал, что калека Чжан подошел с крайне паршивой идеей.
Самым тревожным явлением были драки, это то, что люди, которые не носили красных шарфов, после того, как их подстрекали «определенные» люди со скрытыми мотивами, тоже начали их носить. Через два месяца стали происходить еще более странные вещи. Все женщины в городе, должно быть, были одержимы или что-то в этом роде, потому что все они начали подражать Ли Си-нян и носить красный шарф на шее. Эта тенденция распространилась, как лесной пожар, пока в домах и на улицах все женщины и девушки не превратились в большие красные фонари всех форм и размеров; это было поразительно.
В какой беспорядок все это превратилось! Цуй Ху и калека Чжан обсуждали это несколько дней и сошлись во мнении, что Гу Хуайян и его люди создают больше проблем, чем они того стоят; они должны были найти способ избавиться от них.
Пару месяцев они ломали голову, прежде чем, наконец, появилась возможность - менее чем в пятнадцати километрах от Ань Цина находилась небольшая гора под названием Гора Бицю. Под этой горой был город по имени Гуджи. И в этом городе появился «Король Гуджи»
Гуджи и Ань Цин входили в состав Хайнинского командования. Цуй Ху подумал, что было бы слишком неприемлемо иметь двух «Королей» в таком маленьком месте, что вы едва могли пердеть, и был полон решимости использовать шанс, чтобы заставить Гу Хуайяна и уйти.
Он приказал Гу Хуайяну возглавить свою «армию красных платков», чтобы «искоренить бандитов».
Цуй Ху пригласил Гу Хуайяна к себе домой вместе с калекой Чжаном, и, пока они пили и ели, поднял этот вопрос с Гу Хуайяном. Гу Хуайяна сопровождал только Ши Удуань - Лу Юньчжоу не хватило терпения разговаривать с незнакомцами, Ли Си-нян была женщиной, которая отказалась унизить себя, пообедав с этим парнем Цуй, а Мэн Чжунъён был немного медленным по сравнению с калекой Чжаном.
Услышав, как царь Цуй объявил, полный праведного негодования, что он намеревался прогнать бандитов, рот Гу Хуайяна неудержимо дернулся. Он подумал, что использование слова «толстый» для описания лица короля Цуя было большим преуменьшением, фраза «неприступная, как крепость» более уместна.
Король Цуй, казалось, думал, что восстание также было делом в порядке очереди, и те, кто вступал в строй, могли быть объявлены «мятежниками» и привлечены к ответственности другими мятежниками.
Он бросил взгляд на Ши Удуаня, который целеустремленно жевал голень своими голыми, маслянистыми руками. Он был совершенно невозмутим.
К счастью, лицо старшего брата Гу было ничуть не тоньше, чем у короля Цуя, поэтому он сделал вид, что ему не терпится, и спросил: «В таком случае, король, как ты собираешься подавить этих бандитов?»
Король Цуй откашлялся. Калека Чжан продолжил от его имени, посылая на него многозначительные взгляды: «Бандиты Гуджи - только недавние выскочки, на самом деле они не представляют большой угрозы. Просто король обеспокоен тем, что, поскольку ваша армия все еще зеленая и не испытанная, может быть несколько вспыльчивых молодых людей раздражаются под вашей властью, поэтому он хотел дать вам возможность заслужить некоторые военные похвалы, генерал Гу»
Гу Хуайян поспешно ответил: «Конечно, конечно. Большое спасибо за ваше внимание»
Король Цуй сказал, как будто он действительно оказал ему огромную услугу: «Этот город Гуджи вряд ли величиной с камешек, взять его будет легко, как торт. Тебе не о чем беспокоиться, Хуайян, твоя трехтысячная армия Красного платка действительно хорошо обучена. Путешествие из Ань Цина в Гуджи на максимальной скорости займет всего день и ночь, так что просто возьмите с собой половину своих людей и тридцать - пятьдесят повозок, и я даже дам вам сотню боевых коней. Скажите своим солдатам упаковать продукты на десять дней, и мы сэкономим на пайках. Просто быстрая поездка туда и обратно»
Город Гуджи был построен в горах, он находится на большой высоте и недоступен - единственными тропами, ведущими к этому городу, были узкие дощатые тротуары - поэтому его легко защищать, но трудно атаковать. Гу Хуайян подумал: «Хорошо сыграно, старый ублюдок. Вы не только отправляете нас на смерть, но и планируете оставить половину моих людей. Ждете, чтобы проглотить их, когда они потеряны и лишены лидера? Осторожно, не задохнитесь»
Ши Удуань бросил чисто очищенную куриную косточку обратно в тарелку и очень грубо встал, чтобы достать еще одну голень, которую затем добил, как голодное привидение.
Калека Чжан презрительно посмотрел на груду куриных костей на блюде и протолкнул все это перед Ши Удуанем: «Если тебе это нравится, юный герой, ешь сколько хочешь, это еще не все, в резиденции короля у вас не будет возможности съесть такие же вкусные голени, как только вы покинете Ань Цин»
Ши Удуань кивнул: «Ты абсолютно прав, калека Чжан»
Гу Хуайян сказал: «Пожалуйста, извините его»
Прежде чем король Цуй и калека Чжан смогли ответить, Ши Удуань уже прикончил еще одну голень и сказал: «Знаешь, старший брат, я говорю, что мы наелись досыта. У тебя нет такого стратегического таланта, как у нашего Короля, я думаю, ты проиграешь битву»
Лицо калеки Чжана испортилось, он пощипал бороду и выдавил: «Маленький герой, ты не можешь просто так обливать настроение»
Гу Хуайян успокоил: «Он просто молод и незрел. Прошу простить его наглость, король»
Ши Удуань продолжил: «Айя, старший брат, тебе не так легко меня обмануть. Ничто не заставляет людей бежать быстрее, чем проигранная битва. Если мы приведем в Гуджи тысячу пятьсот человек, это будет все равно, что доставить в подарочную упаковку людей и лошадей королю Гуджи... ох, и еды на девять дней тоже»
Гу Хуайян опустил голову: «Пожалуйста, извините его»
Ши Удуань протянул руку с палочками для еды и наполнил свою миску рыбой, мрачно говоря: «Старший брат, тебе следует поторопиться и съесть еще немного»
Когда Цуй Ху смотрел на этих двух людей, которые вели себя так, как будто они ели свой последний обед, он внезапно подумал, что, если этот парень Гу уйдет и перейдет к этому мятежному подонку из недовольства?
Его глаза встретились с калекой Чжан. Калека Чжан сразу же принял во внимание заботы своего короля и сказал: «А… ха-ха, генерал Гу, вы слишком скромны. Если вы так обеспокоены, генерал Гу, вы можете привести с собой еще тысячу человек, и в дополнение к лошадям, которые вы привезли, король даст вам еще пятьдесят, как вам это?
Ши Удуань бросил несколько яиц в миску Гу Хуайяна, вздохнув: «Старший брат, выпей еще немного»
Веки калеки Чжана дернулись от гнева. Король Цуй откашлялся и сказал: «Советник Чжан, не будьте так скупы, скажем так… Я дам генералу Гу три взвода элитных солдат и еще сто пятьдесят боевых коней»
Ши Удуань отбросил в сторону еще одну куриную кость, которая выглядела так, как будто ее проглотила ласка, вытер руки и похлопал по животу. Он жалобно пожаловался: «Я слишком наелся, чтобы есть. Разве ты не сжалишься надо мной, король, и не позволишь мне забрать остатки с собой? Наша Армия Красного Платка полна старых и раненых солдат, которые будут голодать, если мы не сможем закончить битву, разве это не печально?»
Цуй Ху почувствовал, что его внутренности сжались, поскольку он подумал, что Ши Удуань был слишком кровавой помехой.