Глава 9. Побег
Глава 9. Побег
13-й год Дакана на самом деле не очень хороший год: кто даже знал, сколько людей использовали свою кровь, чтобы записать название этого года.
С зимы позапрошлого года до ранней весны в центральном зернохранилище страны в Хуайцзяне не было видно ни одной снежинки, ни капли дождя. Тело реки опустело на несколько метров, некоторые даже полностью высохли в некоторых местах. В Цзяннани тысячи миль потрескавшейся земли простираются там, где могут видеть глаза. Ямы окружностью в несколько метров усеивают багровую землю, мертвые тела от голода тянутся на километры, на каждые десять домов девять остаются пустыми. После того, как губернатор региона Хуай представил свой отчет в суд, он был найден повешенным на стропилах в своем доме по неясным причинам.
Регион Сянхуай страдает от сильных наводнений, волны разрушают более десяти населенных пунктов, вынуждая мигрантов расходиться во всех направлениях, а семь - восемь из десяти умирают на дорогах. За четверть килограмма кукурузы можно купить семилетнюю или восьмилетнюю девочку, даже сильного мальчика можно купить за три четверти килограмма.
Человек в эпоху смуты стоит меньше, чем собака в эпоху мира.
В столице Пинъяна небо остается мрачным, даже несмотря на то, что в течение нескольких месяцев не было ни единой капли дождя, как будто на небе висит чаша, которая перевернута на головы всех, давя до тех пор, пока люди едва могут дышать. Некоторые старейшины говорят, что если вы выйдете в полночь и посмотрите вверх, вы поймете, что это не темные тучи, а бесчисленные души, собравшиеся отовсюду, ищущие Императора, чтобы добиться справедливости за постигшие их обиды.
Стихийные бедствия естественным образом приводят к человеческим бедствиям: в Цзяннане возница и фермер поднялись, чтобы возглавить движение. В то время как чиновники, присланные из центрального правительства, все еще были в пути, движение уже получило поддержку от бесчисленных людей со всех уголков страны, которые больше не могли жить в таких условиях. Этот кусок земли, который слишком долго был мирным, теперь вступает в новую эпоху - эпоху непрекращающихся войн.
Конечно, все эти события не имеют никакого отношения к Ши Удуаню, который все еще застрял на горе в глуши на землях Шу.
Нефритовый воробей, которого он отсылал, еще не вернулся, но он не беспокоится. Он думает, как и ожидалось, что у этой глупой большой птицы только пустой желудок, крошечный мозг и тело, полностью состоящее из жиров, и она даже не может летать так быстро, как Цзянхуа Саньрэнь.
Цзянхуа сначала беспокоился, что то, что он поймает своего ребенка в ловушку на горе, заставит Ши Удуаня действовать и бунтовать, но неожиданно после долгого времени он обнаруживает, что Ши Удуань, похоже, естественно... не хватает чего-то по сравнению с другими.
Он слышал, что, когда этот ребенок был в подгузниках, только учился сидеть, когда взрослый украл его игрушку, он был расстроен. Если бы это были другие дети, они бы разразились бурными криками, но этот ребенок только расширил свои блестящие черные глаза, сказал «Ах», как будто хотел вернуть игрушку и продолжать играть, но если он не мог ее получить, он просто соглашался и переключал свое внимание на другую игрушку.
Он также слышал, что шиди даосского мастера, Бянь Чжэньрен, экспериментировал, убирая все игрушки вокруг него, чтобы посмотреть, заплачет ли он, только для того, чтобы ребенок посмотрел на него смущенно, как будто ему было интересно, что делает этот старик с длинной бородой, держа в руках кучу барабанов и игрушек, а затем, после минутного замешательства, продолжает жевать его ногу - этот старик не сможет принять это правильно?
Судя по наблюдениям Цзянхуа, Ши Удуань именно такой человек - неторопливый, невозмутимый, бесстрашный.
В этом мире есть много людей, которых не трогают ни похвалы, ни оскорбления, которые не моргнут, если перед ними рухнет гора, но в основном это те, кто прошел через гребни и впадины жизни, кто привык и к восторгу, и к отчаянию. Ши Удуань другой - он родился таким естественным образом. Ему не только не хватает какого-то эмоционального центра, но он также является экспертом по самоуверенности. Быть вынужденным покинуть гору Цзюлу, в которой он живет уже более десяти лет? Это прекрасно, хорошо время от времени выходить и путешествовать, это не имеет большого значения. Оказаться в ловушке на горе, откуда нет выхода? Все в порядке, в любом случае здесь есть еда и напитки, это не имеет большого значения. Птица, которая должна доставить ему новости, не вернется через долгое время? Все в порядке, эта птица слишком глупа, он может простить ее из уважения к шифу, ее владельцу, это не имеет большого значения.
Он не только знает, как найти удовольствие для себя, но и в высшей степени способен применить то, что он узнал для себя.
После того, как погода потеплела, маленькая комната Ши Удуаня остается невероятно прохладной, почему же это так?
Когда входит Хедон, он так злится, что его лицо искажается. Он видит, что Ши Удуань повесил веревку на стропила, под веревкой привязана круглая корзина, а перед корзиной стоит большой веер. Все кролики, которых вырастил Цзянхуа, в настоящее время спасают свою жизнь в круглой корзине, вращающаяся корзина заставляет вентилятор работать. В конце концов, его комната наполняется прохладным бризом, в то время как кролики бегают так сильно, что хрипят*.
(*) в основном вентилятор, механически приводимый в действие колесом хомяка-кролика
Главный кролик группы подбежал к Цзянхуа, чтобы сообщить об этом злоупотреблении, в то время как Цзянхуа, который следовал за Хедуном, внимательно наблюдает за ситуацией и обнаруживает, что на самом деле за круглой корзиной что-то есть: на корзине начертан миниатюрный массив Чжоуюань размером три на шесть. Эти глупые кролики, очевидно, были пойманы в ловушку внутри; вот почему они могли только бежать, спасая свою жизнь, и не могли убежать.
Цзянхуа наконец понял, что, как только он забудет обратить внимание на Ши Удуаня, этот ребенок придумает еще один дьявольский план. Он задается вопросом, является ли это еще одной итерацией усилий Ши Удуаня заставить Цзянхуа отпустить его, или он невинно нашел что-то забавное.
«Живой массив Люхуэй» до сих пор остается массивом без решения. Без разрешения мастера массива, кто мог бы вычислить орбиты каждой звезды выше, которая сдвигается и изменяется в мгновение ока? Каждый раз, когда орбита звезды смещается, каждая часть массива в этом огромном лесу немедленно меняется. Поскольку массив смещается в каждый момент, даже те, кто обладает самыми элементарными знаниями о вычислении массива, будут знать об огромности этого массива.
У нормального человека в жизни всего несколько десятилетий, он даже не может сосчитать весь рис на шахматной доске**, кто сможет это вычислить?
(**) в широком смысле означает «несчетное количество», относится к «Проблеме пшеницы и шахматной доски»: история гласит, что ученый придумал Чатурангу (форма индийской стратегической игры, теоретически являющаяся предком нынешней шахматной игры) и попросил награду в виде рисовых зерен у своего короля. После того, как король рассмеялся и согласился, ученый определил общее число: он поместит одно зернышко риса в первую клетку шахматной доски 8х8, в следующей клетке будет вдвое больше, в третьей-вдвое больше, и так далее. На самом деле это было невозможно для короля, потому что конечная сумма составила бы 264-1 (около восемнадцати миллионов миллиардов) рисовых зерен, что, по данным Википедии, составляет 2000 год годового текущего мирового производства. Мораль этой истории: изучайте математику
Цзянхуа видит его огромные природные таланты, поэтому он намерен использовать этот секретный массив только для того, чтобы мотивировать с ним. В своих самых смелых мечтах он никогда не видел, чтобы ребенок действительно решал эту живую задачу; он думает: пока ребенок не подрастет и его темперамент не успокоится, он снова выведет его на улицу, за исключением...
Возможно, эта гора и не была отмечена временем, но в реальном мире прошли бы тысячи лет. Он только боится, что, как только они снова выйдут на улицу, гора Цзюлу все еще может быть там, но все на ней изменились бы.
Примерно через полгода нефритовый воробей наконец возвращается. Он, наконец, снова надел свою глянцевую и блестящую шерсть из перьев, больше не имея необходимости терпеть вид голой курицы, которую вот-вот поджарят на гриле.
Он никогда не намеревался удлинять путешествие, но гора Цзюлу действительно далеко от этого места, и хотя ее можно было бы назвать «небесной птицей», нефритовый воробей не обладает магической силой. На пути к горе Цзюлу его преследовало пламя, и к тому времени, когда он прибыл в пещеру Хуалянь, он был настолько измучен, что почти не обращал внимания на Бай Ли. Пролежав неподвижно в пещере Хуалянь несколько дней, он, наконец, сумел выжить, так что обратный путь был еще медленнее.
Неизвестно, делал ли он это только из уважения к Ши Удуаню, но Бай Ли был вежлив с этой назойливой большой птицей. Если он свободен, он хорошо накормит его и, как только закончит свое ответное письмо, отправит воробья обратно в путь.
После этого дня Бай Цзы И больше не появляется один перед Бай Ли. Этот дуэт «мать и сын», хотя, конечно, раньше был удивительно далек, никогда не был в такой очевидной холодной войне.
Все второстепенные духи теперь задерживают дыхание, когда входят в пещеру Хуалянь, боясь стать случайной жертвой.
Отношение Бай Ли становится все более скрытным и трудным для расшифровки, как будто оно соответствует Бай Цзы И, и он все время остается внутри.
Бывают моменты, когда он задается вопросом, что именно он сделал, что заставило очень живую душу в долине Кангюнь бояться его, что даже его так называемая биологическая мать иногда тайно смотрит ему в спину в страхе. Все эти годы он старается быть терпеливым, притворяется, что ничего не замечает.
«Неужели я действительно высшее злое существо?»
Из-за этих вещей Бай Ли долгое время пребывал в замешательстве. Хотя он не милосерден, он всегда посвящал свое время развитию дао. С того момента, как он родился, включая три бедствия и два бедствия***, он никогда не вызывал ни одной плохой кармы, почему они так боятся его?
(***) духи или яо рождаются от бесчувственных существ (которые, как считалось, включали животных); для них культивирование человеческой формы считалось нарушением воли богов, и каждый раз, когда их культивация повышалась с одного уровня на другой, им приходилось страдать от небесных бедствий (как босс подземелья). Существуют различные классы бедствий: в данном конкретном случае «бедствия» считаются менее серьезными
Даже самые заурядные духи и животные имеют свои собственные пещеры, своих родителей, братьев, сестер и членов клана, которые могут зависеть друг от друга. Кроме него. С тех пор, как он себя помнит, эта мать по имени Бай Цзы И никогда не обнимала его, даже когда он не полностью трансформировался, его форма была человеческой, но на голове все еще были видны лисьи уши.
Она даже неохотно время от времени гладит его по голове, а когда он совершал ошибки, она всегда заставляла себя быть любезной и мягко, но осторожно увещевать его.
Его злой умысел никто не осмеливается критиковать. Его добрые намерения... никто тоже не хочет.
Бай Ли чувствует, что все эти столетия он жил как чужак, и все относились к нему настороженно - кроме Ши Удуаня.
Члены клана небесной лисы страдают от незначительных бедствий каждые пятьсот лет и от крупных бедствий каждые тысячу лет. Однажды он пережил небольшое бедствие, но Бай Ли никогда не ожидал, что его главное бедствие будет настолько опасным - он должен был быть маленьким лисом, который никогда не спускался с горы, никогда не был вовлечен в какую-либо карму. Небеса справедливы, и эти бедствия предназначены только для испытания, но кто бы мог ожидать, что для него каждый удар молнии, казалось, был искренне нацелен на разрыв его душ****.
(****) 三魂七魄 (букв. три хун и семь по): три бессмертные души и семь смертных форм, которые составляют человека в даосизме. Считалось, что гунн представляет собой эфирную «душу» или личность человека, в то время как по представляет собой «реальную» физическую часть, которая относится к физическому телу человека. Уничтожить три хун и семь по - значит полностью стереть существование человека из мира, чтобы он никогда не смог перевоплотиться
Бай Ли почувствовал, как в нем поднимается отчаяние. Когда другие боялись его, он мог утешить себя, сказав: «Должна быть причина», и двигаться дальше, но даже небеса верят, что он никогда не должен был родиться?
Поразмыслив, он никогда не нарушал никаких небесных правил, так может ли причинная петля кармы было ложью? Он уже родился, какой властью они обладают, чтобы необоснованно навязывать ему смерть? Как только эта мысль родилась, в теле, которое было наполовину уничтожено бедствием, возникло демоническое намерение. Когда его тысячелетнее культивирование вот-вот должно было сгореть в огне, вдруг неподалеку раздался голос: «О боже, с чего бы вдруг сегодня разразилась гроза. Большой буйвол, давай найдем место, где можно спрятаться, я думаю, скоро пойдет дождь»
Человек!
Небесные бедствия избегают людей, но обычно ни один дух не захочет найти людям убежище, когда они страдают от небесных бедствий. В противном случае они были бы в большом кармическом долгу, и день, когда этот долг еще не оплачен полностью - это еще один день, о котором они могут только мечтать.
Но в этот момент у Бай Ли не было другого выбора, кроме как бежать в места с людьми, или, не говоря уже о кармических долгах, если бы его души действительно были уничтожены молниями, реинкарнация была бы даже невозможна.
Это было тогда, когда Ши Удуань, оправившись от своего пребывания с цзинь фэн юй лу, украл буйвола Цинцу на прогулку в долину Цанъюнь, и когда он впервые встретил Бай Ли. Культивация Бай Ли была повреждена, поэтому его лисьи уши снова появились, в то время как его тело, естественно, вернулось к его детской форме, его волосы были распущены повсюду, создавая жалкую фигуру в целом. Ши Удуань удивленно уставился на него, и его первым ответом было: «Ого, откуда взялась эта маленькая красавица?»
После того, как он внимательно присмотрелся и увидел лисьи уши, которые Бай Ли спрятал среди своих волос, а затем, подняв глаза и увидев грохочущее небо снаружи, он сразу же похлопал буйвола Цинку, который проявил беспокойную враждебность, и сказал: «Не капризничай, даже если тебе удастся принять человеческий облик, ты все равно останешься гигантской и суровой фигурой. Этот человек из клана лисов, ты просто не можешь сравнивать - эй, сестренка, не бойся. Иди сюда, у моего буйвола очень толстая шкура, которая может тебя прикрыть»
Бай Ли до конца своей жизни помнит, как Ши Удуань своим похожим на палку телом достал из одежды носовой платок: «Это для тебя, быстро высуши волосы»
Человек без какой-либо мрачности сделал ухмыляющееся лицо, наполненное радостью.
Бай Ли долго был ошеломлен, прежде чем принять его, а затем неловко сказал: «Я отплачу тебе»
«Отлично, тогда будь моей женой»
В этот момент, наконец, существовал человек, который не боится его, который охотно разговаривает с ним.
Ши Удуань с гордостью смотрит на нефритового воробья, который прихорашивается, вытягивая ногу, и радостно разворачивает вещи, которые прислал ему Бай Ли. В пакете простое ответное письмо и посох размером с ладонь, сделанный из черного железа, который настолько черный, что выглядит как будто потерпел кораблекрушение.
Тем не менее, Ши Удуань взволнованно прячет посох под одеждой, затем гладит нефритового воробья по голове и говорит: «Мы собираемся идти домой»
В ту ночь он берет нефритового воробья и встает перед «Живым массивом Люхуэй». На этот раз нефритовый воробей знает лучше и цепляется за него любой ценой, больше не глядя на небесный массив, который ошеломляет людей.
Ши Удуань достает свою табличку с созвездием и прислоняет к ней свой посох, а затем произносит заклинание, которое невероятно трудно произнести. Там, где планшет и посох соприкасаются, медленно появляются крошечные точки света, затем планшет созвездия увеличивается в несколько раз. Подобно зонтику, он поднимается высоко над головой, чтобы накрыть Ши Удуаня снизу, затем звездные нити спускаются с него, чтобы плотно обвиться вокруг руки Ши Удуаня и черного посоха, как виноградные лозы.
Ши Удуань на мгновение оборачивается, чтобы посмотреть на дом Цзянхуа, хихикает, а затем тихо говорит: «Старший, увидимся позже!»
Саньлан входит в шестой дворец, делает три шага вперед, сосредотачивается*****
(*****) Саньлан - это звезда, дворец указывает на положение звезды, которое соответствует аспекту жизни или судьбы человека, это понятия в Цзы Вэй (китайское чтение звезд или, так сказать, гороскоп)
Табличка созвездия над головой поднимается все выше и выше, мимо бамбуковых побегов и камней, ее звездный свет сияет, медленно двигаясь по указанию Ши Удуаня, в направлениях, полностью противоположных естественным звездам на ночном небе.
Примечания переводчика:
(1) Дополнительные примечания к «трем гуннам и семи по»: когда человек умирает, его три гунна (души) покидают тело, чтобы перевоплотиться (или пострадать) в зависимости от своей кармы, в то время как семь по рассеиваются. Когда человек перевоплощается, считалось, что сначала его три души войдут в тело, которое затем порождает новые семь по. Поскольку души вечны (то есть подлежат вторичной переработке), реинкарнация может иметь место. В случае повреждения/уничтожения душ реинкарнация становится невозможной, и человек навсегда стирается из этого мира.
(2) Начало конца...