Глава 43. Встреча вновь (1)
Гу Цинчжань едва удержала рукоять кинжала, и он со звоном упал на землю. Ин Цю нагнулась, подобрала его и воткнула между швов каменной кладки стены. Лезвие отразило холодный лунный свет, озарив глаза Гу Цинчжань. Она слегка прищурилась, вслушиваясь в медленные слова Ин Цю:
— Гу Цинчжань остаётся Гу Цинчжань. Всё как прежде. Живи так... и, по крайней мере, будет легче.
Жить холодно, безжалостно, отбросив все чувства и желания, не думая ни о чём... Да, так действительно было легче. Жить, оцепенев, позволяя судьбе решать за тебя – жить или умереть. Но чем больше Гу Цинчжань об этом думала, тем безжизненнее становился её взгляд. Она спросила Ин Цю:
— Ты никогда не думала уйти из Трёх Цзинь? Прожить жизнь обычного человека...
— Гу Цинчжань, ты считаешь, что такие разговоры имеют смысл? — с холодной насмешкой ответила Ин Цю. — Вступив в Три Цзинь, уже не мечтаешь о свободе. Обычная жизнь для нас – просто несбыточная сказка.
Имеет ли это смысл, зависит от того, как ты поступишь.
Бледная и обессиленная Гу Цинчжань слегка прикусила нижнюю губу. Раньше она никогда не мечтала об обычной жизни, но теперь всё чаще представляла себе, как живёт простой человек: рядом с любимым ему человеком, без обмана и интриг, лишь с чистой любовью, которую он дарит и принимает. Пусть даже на месяц, на день, на час.
Ин Цю не могла разгадать её выражение лица, не понимала её мыслей, но чувствовала, что в последнее время её что-то гнетёт, словно назревает нечто важное.
— Делай всё по плану, и хватит, — сказала она.
Гу Цинчжань кивнула, но в её сердце зарождалась мысль, которой раньше не было...
Глубокой ночью, когда всё затихало, она, оставшись наедине с собой, неизменно думала о Лу Ин. Воспоминания о днях, проведённых вместе, о той последней ночи перед разлукой... Эти образы словно сводили её с ума.
Без веры не было опоры. Даже сильнейший человек в конце концов сломается. Три Цзинь, подобный адскому пламени, не смог её уничтожить, но она пала под властью улыбки и взгляда одной женщины.
— А-Ин... — Гу Цинчжань привезла в северные земли их старый гуцинь, на котором они когда-то играли. «Мелодия забвения» не приносила покоя. Она положила голову на футляр инструмента, пальцами касаясь струн – тех самых струн, которых касалась Лу Ин. Закрыв глаза, Гу Цинчжань вспомнила тот день, когда держала её за руку, учила играть простую мелодию.
Тогда она обнимала её, не слишком близко, но достаточно, чтобы чувствовать лёгкий аромат её тела. При этой мысли Гу Цинчжань крепко зажмурилась, но уголки её губ невольно тронула слабая улыбка.
Она и сама не знала, когда её сердце дрогнуло. Всё произошло так естественно. Но ещё печальнее было то, что Лу Ин ответила ей тем же чувством. Если бы эта любовь была односторонней, если бы её можно было навсегда спрятать в глубине сердца, всё не дошло бы до сегодняшнего дня.
Трудно сказать, была ли их встреча счастьем или бедой.
Она уже была здесь, в северных землях, где находилась Лу Ин.акрывая глаза, Гу Цинчжань чувствовала её близость. За эти дни в лагере она потеряла счёт ночам, проведённым в полудрёме, касаясь струн и погружаясь в мысли.
— ...Чёрная пилюля не имеет противоядия... Убей Гу Юна... Разрушь союз Цзинь...
— ...Никто не уходит из Три Цзинь живым...
Гу Цинчжань никогда не забывала слов, сказанных Чжэн И перед смертью.
Человек от рождения боится смерти, и даже самые закалённые убийцы не исключение. Гу Юн управлял Тремя Цзинь с помощью чёрной пилюли, играя на этом страхе.
Гу Цинчжань вспомнила последнюю встречу с Чу Юй. Строгое лицо наставницы вдруг смягчилось. Чу Юй обняла её, и на губах её даже появилась лёгкая улыбка:
— А-Чжань, пока меня не будет, всегда помни мои наставления...
Ей было всего восемь, но в глазах Чу Юй она прочла многое. В тот момент она предчувствовала, что Чу Юй... никогда не вернётся.
Позже до неё дошли слухи, что Чу Юй предала Три Цзинь.
— А-Чжань, в Три Цзинь нет большего греха, чем предательство.
Она хранила в сердце каждое слово Чу Юй. Предательство Трёх Цзинь не прощалось. Гу Цинчжань не могла понять, почему Чу Юй пошла на это, зная последствия. Даже когда до неё дошла весть о гибели Чу Юй от руки наёмного убийцы, она осталась равнодушной. Она считала, что Чу Юй ошиблась, что предательство было её виной.
— А-Чжань, пока меня не будет, всегда помни мои наставления...
— ...Учитель, что мне делать?
— ...Ты умна, ты найдёшь путь...
Гу Цинчжань бормотала во сне, чувствуя ломоту в шее. Она снова задремала, увидев короткий сон. Открыв глаза, она обнаружила, что масляная лампа догорела, и вокруг была кромешная тьма.
Что делать? Гу Цинчжань обхватила озябшие плечи. Лишь теперь она поняла, почему Чу Юй предала Три Цзинь, рискуя всем ради одного человека.
Лу Ин смотрела на холодный лунный свет. Она привыкла к вою волков в северных землях. Левый глаз дёргался уже несколько дней, вызывая беспокойство и раздражение.
— Ин-эр, почему ты ещё не спишь? — Лу Юаньшао взял из рук Би Ло плащ и накинул его на плечи. — Ветер поднялся, ночью холодно.
Солнце днём палило нещадно, но с наступлением темноты холодный ветер пронизывал до костей. Би Ло, видя, как Лу Ин застыла, глядя в небо, боялась, что та простудится. Она несколько раз просила её вернуться в шатёр, но Лу Ин отказывалась, и Би Ло позвала генерала.
— Отец...
Лу Ин обернулась, и её лицо показалось измождённым. Лу Юаньшао, видя дочь в таком состоянии, почувствовал укол боли в сердце. Её нахмуренные брови выдавали тревогу.
— Что тебя гнетёт? Неужели даже отцу не хочешь рассказать?
— Я... — Лу Ин не знала, что сказать, и, найдя оправдание, устало улыбнулась. — Ночью воют волки... Из-за них я не могу уснуть...
Би Ло знала правду, но не могла выдать её. Ей лишь хотелось, чтобы госпожа поскорее забыла прошлое.
— Завтра на рассвете штурм города. Отец, тебе нужно отдохнуть, — сказала Лу Ин. Прыгающий правый глаз считался дурным знаком, и, веря в приметы, она не могла не беспокоиться. — Завтра... я пойду с тобой и братом...
Все в семье Лу были горячими и отважными, привыкшими к тяготам войны. Лу Юаньшао во всём потакал дочери, но не баловал её. Узнав, что она хочет идти на поле боя, он обрадовался. В конце концов, в роду Лу бывали и женщины-генералы.
— Ин-эр, ты повзрослела, стала ответственной, — с улыбкой кивнул Лу Юаньшао. Его дочь, хоть и не была искусна в бою, знала военное дело наизусть. В стратегии и тактике она даже превосходила Лу Кана. — Завтра пойдёшь с Кан-эром. Он всегда действует сгоряча, так что присмотри за ним и действуй по обстоятельствам.
— Я присмотрю за братом, — Лу Ин взяла отца под руку. — Не волнуйся, отец.
— Уж у кого-кого, а у тебя голова работает... — Лу Юаньшао улыбнулся, но тут же стал серьёзнее. Когда-то из-за него дочь была вынуждена выйти за Чжао-вана. Прошли годы, а она всё ещё одинока. Чувство вины сжимало сердце. Он не был хорошим отцом.
— Ин-эр, если тебе приглянулся какой-нибудь юноша, скажи мне. Я хоть силой, но добуду его для тебя.
Лу Ин опустила голову. Шутка отца не вызвала у неё интереса.
— Битва на носу, а ты всё шутишь...
— ...Прости меня, дочь...
Лу Ин молчала, а затем, подняв голову, упрямо сказала:
— Завтра я жду твоей полной победы, отец. Мы схватим псов Трёх Цзинь и выясним, почему погибла мама...