Ядовитая принцесса (GL)

Лу Ин постепенно закрыла глаза, тело расслабилось под воздействием пара, она склонила голову и медленно скользнула на плечо Гу Цинчжань, дыхание стало ровным и спокойным.

В это время Лу Ин уже спала, положив голову ей на плечо. Горячая вода действительно успокаивает и усыпляет, но то, что она заснула так быстро, говорит о том, что она действительно устала.

В пустой комнате не было слышно и звука.

Гу Цинчжань сидела неподвижно, не обращая внимания на время, позволяя Лу Ин облокотиться о неё, склонив голову, тихо глядя на неё. Лу Ин в этот момент закрыла глаза, нахмуренные брови разгладились, черты лица стали изящными, а лицо чистым, заметно было только, что привычно бледное лицо приобрело редкий румянец.

Ей всего шестнадцать лет.

Гу Цинчжань колебалась, хотела коснуться щеки Лу Ин, но остановилась. Иногда она думала, если бы они не встретились в храме Цыэнь, то... всё было бы иначе, чем сейчас.

«...Ты веришь в судьбу?» — словно сама себе задала вопрос Гу Цинчжань. Она верила, она не могла вырваться из круга судьбы. И что, если бы она и вырвалась? Гу Цинчжань смотрела на свою руку, застывшую над щекой Лу Ин, в её глазах была холодная пустота. Всю свою жизнь она не могла избежать судьбы, потому что у неё уже не было будущего.

Лу Ин в этот момент потёрлась о её плечо, даже слегка приподняла уголки губ, улыбнувшись. Сердце Гу Цинчжань словно кто-то сильно сжал, она закрыла глаза, как будто собиралась упасть в бездонную пропасть.

В марте двадцать восьмого года правления императора Нин, после долгой и кровопролитной зимы, наконец-то дошла весть о победе принца Чжао над северными варварами. В апреле Чжэн Чжао вернулся на юг, и для Лу Ин мирные дни закончились.

Лу Ин никогда не забудет тот день, когда Чжэн Чжао вернулся. Независимо от того, насколько близка она была с Гу Цинчжань, между ними всегда существовала непреодолимая дистанция.

В центре кабинета стоял горшок с орхидеей, на письменном столе лежали два листа белой бумаги, Гу Цинчжань взяла кисть и обмакнула её в чернила, и три-четыре штриха уже нарисовали живой образ цветка.

Выглядело просто, но когда она взялась за кисть, всё оказалось не так легко. Лу Ин рисовала криво и коряво, без малейшего намёка на красоту.

— Действуй спокойнее, с большей легкостью.

Лу Ин подняла глаза и посмотрела на неё, не зная, что делать.

Гу Цинчжань, увидев, что она снова застыла, невольно улыбнулась и, подойдя к ней, как обычно, начала учить её, держа её руку в своей:

— Не двигайся пока, я тебя научу.

Чувствуя её дыхание, Лу Ин испытывала удовлетворение. Она изначально не любила заниматься каллиграфией, но ей нравилось, как Гу Цинчжань учила её, потому что так она могла... быть рядом с ней.

— ...Так, понятно? — спросила Гу Цинчжань, отпуская её руку и мягко улыбаясь.

Лу Ин слушала, но покачала головой, а потом, нагло улыбаясь, сказала:

— Не понимаю...

«‎Так подробно объяснила, а всё равно не понимает», — с горечью усмехнулась Гу Цинчжань, словно прозревая «хитрость» Лу Ин, но она ничего не могла с этим поделать.

— Ну... как же тогда понять?

— Цзецзе объясняла слишком быстро, я не поняла...

Ещё до того, как Гу Цинчжань успела ответить, служанка извне торопливо доложила:

— Ваше Высочество, принц вернулся!

Рука Лу Ин, державшая кисть, застыла.

Муж, который был разлучен в течение года, вернулся, но на лицах Гу Цинчжань и Лу Ин не появилось ни малейшего волнения. Лицо Лу Ин осталось каменным, а Гу Цинчжань, как и всегда, сияла лучезарной улыбкой.

— Ин Цю, — сказала она, — распорядись, чтобы подготовили для господина празднование возвращения и очищение от пыли [1].

[1] 洗尘 – устроить угощение в честь приехавшего из далёких краёв.

Лу Ин и Гу Цинчжань, облачённые в нарядные одежды, вышли из дома, чтобы устроить приём.

Был полдень, солнце светило в зените. Лу Ин шла следом за Гу Цинчжань, волоча за собой шлейф платья, который касался земли. Золотые подвески на её голове, отражая солнечный свет, слепили Лу Ин. Всё вокруг казалось чужим.

Издалека Лу Ин увидела мужчину, сидевшего верхом на коне, с видом властного человека. Она усмехнулась про себя: «Пожалуй, кроме меня, на свете нет другой женщины, которая бы не могла толком вспомнить, как выглядит её собственный муж».

Военная свита принесла в северные пределы суровость и жестокость, резко контрастируя с роскошью и праздностью столичного двора.

Когда-то, отправляясь в поход, она отчётливо помнила, что у принца Чжао была некоторая мягкость и скромность, а теперь его лицо от ветров Северной границы стало более угловатым. Лу Ин не знала, что он пережил за этот год, но в его глазах она видела... полную решимость и кровь.

— Ваше Высочество... Вы очень устали.

Чжэн Чжао подошёл к Гу Цинчжань, снял шлем, лицо его было изборождено морщинами.

— Долго не виделись, любимая, я очень по тебе скучал.

— Ваше Высочество, не стоит беспокоиться, вы изрядно устали в дороге. Я приготовила для вас пир, чтобы встретить вас и дать банкет в честь приезда.

Чжэн Чжао ещё раз взглянул на Лу Ин, закинул голову и, смеясь, вошёл в усадьбу.

Вечером Лу Ин сидела в кабинете одна и рисовала орхидеи, но никак не могла сосредоточиться. Она рисовала один рисунок, потом сминала его в комок, и так до тех пор, пока вся комната не была завалена бумажными шариками.

— Госпожа! Принц направляется в Цюшуй Юань, — Би Ло не ожидала, что принц, вернувшись в первый день, вечером отправится не в павильон Цинъюэ, а в Цюшуй Юань.

Лу Ин бросил кисть и была ещё больше расстроена.

— Что, не рады Его Высочеству?

— Куда там, я в страхе и трепете, — ответила Лу Ин, отводя взгляд. Затем она протянула горячий чай, который подала служанка, к руке Чжэн Чжао: — Ваше высочество, выпейте чай.

— Как тебе живётся в княжеском дворце? — спросил Чжэн Чжао, сделав глоток чая, и, погрузившись в раздумья, продолжил: — Любимая, с тех пор как ты вернулась из родного дома, ты не была в генеральском дворце. Может, в ближайшие дни я отвезу тебя туда? Кстати, есть несколько вопросов, которые я хотел бы задать генералу Лу.

Он женился на ней только из-за генеральского дворца, что стоит за ней. Даже не говоря вслух, все это прекрасно понимали. Лу Ин улыбнулась и с благодарностью сказала:

— Да, спасибо, что беспокоитесь, Ваше Высочество.

— Уже поздно, тебе пора отдыхать.

— Хм, принц, не спешите.

Лу Ин оставалась спокойной и вежливой, отвечая на каждый вопрос чётко и по существу, без малейшего намёка на неуместность или неуважение.

Чжэн Чжао почувствовал скуку, встал и хотел выйти из комнаты, но, казалось, вспомнил что-то, наклонился и прижался к уху Лу Ин, тихо сказав:

— Если ты поможешь мне, я дам тебе то, что ты больше всего хочешь.

Лу Ин была взволнована, но быстро успокоилась. Столкнувшись с «обещанием» Чжэн Чжао, она почувствовала облегчение. Чёткие и ясные отношения, основанные на интересах, на самом деле не так уж сложны.

На седьмой день после возвращения Чжэн Чжао в особняк, Лу Ин не виделась с Гу Цинчжань уже семь дней. Она не ходила в Цинъюэ, а та не приходила в Цюшуй Юань.

Лу Ин каждый день запиралась в своём кабинете, где было довольно уединенно.

Утро, пасмурная погода и дождь.

Би Ло, поправляя волосы Лу Ин, бессознательно спросила:

— Госпожа, сегодня вы опять не собираетесь навестить принцессу?

В будние дни Лу Ин каждый день ходила в Цинъюэ, даже Би Ло привыкла к этому.

Лу Ин увидела, что время уже позднее, и, вероятно, Гу Цинчжань уже позавтракала, поэтому сказала:

— Пойдём.

Всю дорогу Лу Ин молчала, Би Ло знала, что она в плохом настроении. Раньше, хотя в дворце было тихо, там по крайней мере была принцесса, которая составляла ей компанию, и не было такой пустоты. Сейчас принц вернулся в поместье, и Цюшуй Юань стал самым холодным местом во всем дворце.

Би Ло, не зная, что сказать, чтобы утешить, сжала руку Лу Ин и сказала:

— Госпожа, Би Ло всегда рядом с вами...

В прошлой жизни Би Ло была с ней всю жизнь; в этой жизни, если она уйдет от Би Ло, она действительно останется одна. Она боялась одиночества больше, чем кто-либо, но в итоге ей предстояло пережить больше одиночества, чем кому-либо другому.

Лу Ин сжала руку Би Ло, в её сердце уже созрел план.

Пройдя знакомый двор, миновав привычную поляну с орхидеями, она оказалась перед трехэтажным зданием, на табличке которого красовалась надпись «Павильон Цинъюэ». Неожиданно она оказалась там.

— Ваше Величество, Ин-фэй прибыла с визитом, — сообщила служанка, стоя у дверей.

— Заходи, — изнутри послышался мужской голос. В этот момент служанка уже открыла дверь и, обращаясь к Лу Ин, сказала: — Ваше Высочество, проходите сюда.

Только переступив порог, взгляд Лу Ин упал на спину Гу Цинчжань. Она только что закончила умываться, Чжэн Чжао помогал ей надеть последнюю шпильку.

— Нравится? — спросил Чжэн Чжао, стоя за спиной Гу Цинчжань и глядя на её отражение в зеркале.

Гу Цинчжань как раз увидела в зеркале лицо Лу Ин, но затем перевела взгляд, улыбнувшись и сказав:

— Нравится.

— Нравится, и хорошо.

Лу Ин на мгновение почувствовала себя лишней, неловко поклонилась и поспешно ушла. Но то, что только что произошло, было вполне обычным делом между супругами. Почему же ей так не по себе? Без всякой причины она портила себе настроение.

Не спав всю ночь, Лу Ин металась на кровати, крепко зажмурившись, но в голове всё всплывали картины совместного купания и задушевных разговоров с Гу Цинчжань.

— Выйдя замуж за принца, ты чувствуешь себя обиженной?

— Мне, скорее, обидно...

— А-Ин, ты веришь в судьбу?

Каждое слово, сказанное тогда Гу Цинчжань, будто выжгло себя в её сердце, но сейчас, вспоминая, Лу Ин почувствовала, что, возможно, напрасно тешила себя надеждами. Как она могла подумать, что Гу Цинчжань хотела ей открыться?

Чем я сегодня озабочена, о чем я беспокоюсь? Лу Ин прекрасно понимала, но не знала, когда у неё накопилось столько мыслей, всё перепуталось в голове.

Лу Ин перевернулась на другой бок, в голове не умолкали беспокойные мысли. Принц ушёл в поход, принцесса осталась одна, естественно, ей было «тяжело». Теперь Чжэн Чжао вернулся, её «тяжесть», наверное, уже рассеялась.

Письмо, рисование, игра на гуцине, шахматы – вспоминая всё это, Лу Ин холодно усмехнулась: «В конце концов, я была всего лишь развлечением, чтобы скоротать время».

Когда Лу Ин перевернулась в третий раз, уже наступила полночь. Она встала, накинула на плечи халат, не будя Би Ло, и направилась в кабинет. На столе лежала стопка бумаги для рисования, на которой были наброски, сделанные в свободное время. Лу Ин просматривала их один за другим: изящные брови, миндалевидные глаза, пурпурные губы... и наполовину нарисованный изящный носик...

Черты лица были разложены по отдельным листам бумаги, и только сама Лу Ин знала, что, собранные вместе, они представляют собой брови и глаза Гу Цинчжань.

Она семь дней её не видела, думала о ней семь дней, вспоминала её семь дней, рисовала её семь дней.

В этом мире люди бывают разные, почему же она рисует именно её? За год, целый год, проведённый с ней, Лу Ин уже давно поняла, но в глубине души не хотела признавать, что питает к Гу Цинчжань... чувства, противоречащие нравственным устоям.

Лу Ин свернула свиток с рисунком и положила его на пламя свечи. Пламя яростно разгорелось. Она бросила зажжённый свиток в медный таз. С угасанием огня всё обратилось пеплом.

Она наказала себе, что и мысли о Гу Цинчжань должны превратиться в пепел, что, признав свою ошибку, нельзя снова наступать на те же грабли.

В конце концов, всё слишком просто. Разве в этом мире всё сводится к правильному и неправильному?

Затем, насильно подавляя чувства в глубине души, когда она развязала пояс Гу Цинчжань и сняла с неё одежду, они вновь вспыхнули...

Если человек что-то задумал, то от этого никуда не деться.