Ядовитая принцесса (GL)

В следующем месяце после переезда в другой двор, рана Лу Ин постепенно зажила, что заставило её пересмотреть своё мнение о Хань Чжэне. Оказывается, этот бледнолицый книжник, который всегда был рядом с Гу Цинчжань, был когда-то придворным врачом.

На рассвете алая заря медленно поднималась над восточной горой. Лу Ин уже привыкла к этой простой, как вода, жизни. Она распустила волосы и сидела перед шахматной доской, беря в руки чёрные и белые фигуры, одну за другой ставя их на доску. Это была та самая неразрешимая позиция, которую она когда-то видела в старинной книге, и до сих пор не могла её разгадать. Она играла в одиночку, переставляя фигуры. Её нынешнее положение было подобно этой безвыходной партии: чёрные против белых, силы равны.

Великое Чжэн было основано всего несколько десятилетий назад, границы его не устоялись, а внешние угрозы не прекращались. В те времена император опасался междоусобной борьбы между своими сыновьями, желая сначала подавить внешние угрозы, а потом уже решать вопрос о престолонаследии. Кто бы мог подумать, что три года назад император внезапно скончается от тяжёлой болезни, оставив страну без правителя и погрузив Великое Чжэн в глубокий кризис. Немедленное избрание нового императора стало насущной необходимостью. В то время наибольшей популярностью для престола пользовались второй сын, Чжэн И, пятый сын, Чжэн Чжао, и одиннадцатый сын, Чжэн Юй. В то время, как Чжэн Чжао сражался с врагами на северной границе, а Чжэн Юй подавлял мятеж на юге, в столице царила нестабильность. Дальняя вода не тушит ближний огонь. Благодаря поддержке императрицы-вдовы, второй сын императора Чжэн И занял трон.

По интеллекту и стратегии Чжэн И значительно уступал Чжао-вану и Ци-вану. В глазах всех, новый император был всего лишь слабым человеком, которого заставили надеть императорские одежды. Когда влияние вдовствующей императрицы ослабело, а трон перешёл в новые руки, дворцовый переворот был неизбежен.

В руке Лу Ин находилась чёрная фигурка, но она не знала, куда её поставить. Она изо всех сил старалась вспомнить мельчайшие детали прошлой жизни, но лучше всего она помнила Ци-вана, Чжэн Юя. Правитель утопал в мотовстве и распущенности, был импульсивным, ему не суждено было добиться успеха. Если бы он в прошлой жизни не поступил опрометчиво, не повёл войска к дворцу Юнъань, чтобы свергнуть императора, Генеральский дом не был бы подвергнут обвинениям и не был бы уничтожен.

Лу Ин прекрасно понимала, что Ци-ван не представляет угрозы, но Чжэн Чжао усиленно строил свою власть, даже не гнушаясь жениться на ней, чтобы завладеть её влиянием. Поскольку дело уже зашло так далеко, Лу Ин надеялась, что в этой борьбе за трон победит Чжэн Чжао, хотя она его и ненавидела. Но ради Генеральского дома и ради себя она больше не могла молчать и закрывать глаза.

С того момента, как она вышла замуж за принца Чжао, пути назад у неё не было. Лу Ин подумала, что раз она не может изменить его амбиции, то поможет ему их реализовать. Она не хотела повторять ошибки прошлого.

Би Ло увидела, как Лу Ин пристально смотрит на шахматную доску, с интересом наблюдая за игрой. Она нежно провела по её волосам расчёской из слоновой кости, стараясь не потревожить её.

— Би Ло, я хочу побыть одна, — Лу Ин вернула чёрную фигурку в коробку и, обратившись к Би Ло, поднялась, чтобы поискать среди стопки старых книг на столе. Лу Ин смутно помнила, что среди них было несколько сборников партий и надеялась, что они помогут ей найти решение.

— Тогда служанка будет ждать снаружи, — Би Ло знала, что Лу Ин хочет побыть одна, и была очень предусмотрительна.

Лу Ин извлекла из старой книги партию в шахматы, с характерным звуком тонкая книжечка упала на пол. Она наклонилась, чтобы поднять её. Обложка книжки была старой и изношенной, судя по степени повреждения, она была знакома ей уже много лет.

Скорее всего, это были какие-то необычные сплетни и легенды из разных источников. Раньше Чу Ши не позволяла ей прикасаться к этому. Однако Лу Ин, тем не менее, понравилось, и эти книги захватило её воображение гораздо больше, чем «Четыре книги и пять канонов» [1].

Она осторожно перелистывала пожелтевшие страницы книги, это был альбом с иллюстрациями, каждая из которых была подписана. На первой странице изображено утро, две девушки плывут на лодке, собирая лотосы, подпись – народная песня «Вдоль речки лотосы цветут, листва их густою волной». На следующей странице две девушки, закатав штанины, босыми ногами резвятся в ручье. Лу Ин, продолжая листать, увидела девушек, плетущих шёлк под вечерним солнцем... Жизнь сельской девушки, запечатлённая в картинах, заставила Лу Ин мечтать о подобной жизни.

Лу Ин уже закончила листать тонкую книгу. Она снова перевернула её и обнаружила ещё одну страницу. Эта страница была разделена на две картинки – левую и правую...

В тот самый миг, когда взгляд упал на бумагу, лицо Лу Ин мгновенно покраснело. На рисунке отчётливо... отчётливо были изображены две женщины, целующиеся, их волосы были переплетены, а одежды распахнуты... Взглянув на картину справа, несмотря на полупрозрачную вуаль, можно было различить две женские фигуры, обнажённые и переплетённые на ложе. Лу Ин не была незнакома с миром «‎полировки бронзового зеркала» [2]‎... Глядя на эти надписи, у неё было ясно на душе, не говоря уже о ярких иллюстрациях.

— Ваше Высочество, — голос Би Ло с улицы становился всё ближе, она вошла, толкнув дверь. — Пора собираться на завтрак.

К счастью, Лу Ин быстро захлопнула книгу и вернула её на место, её голос был таким же спокойным, как всегда, но румянец на лице не успел спасть, и оно все еще было красным.

— Хорошо, я поняла.

— Ваше Высочество, сегодня вы... — Би Ло заметила, что у Лу Ин было странное выражение лица, которое было трудно описать, и сказала: — Сегодня вы выглядите превосходно.

Лу Ин протёрла щеку тыльной стороной ладони. Действительно, было немного жарко. Она невольно вспомнила иллюстрации в альбоме, в душе тайком посмеясь над своей излишней суетливостью. У человека есть семь чувств и шесть страстей [3], это нормально. Просто то, что женщины могут испытывать это друг к другу, было для неё неожиданностью.

— Госпожа? Поднимите руку...

— А? А... — неизвестно, сколько времени она провела в своих мыслях, но когда Лу Ин услышала голос Би Ло, она пришла в себя, подняла руки и затянула пояс.

— Нет, должно быть так, — Гу Цинчжань подошла к Лу Ин, взяла её руку и, держа её, начала писать, показывая ей каждый штрих.

Когда рядом внезапно оказался человек, рука Лу Ин задрожала. К счастью, Гу Цинчжань крепко держала её руку, поэтому она не испортила ещё один лист бумаги.

В этой позе, она как будто наполовину обнимала её, и Лу Ин опустила голову. Не зная почему, она совершенно потеряла желание заниматься каллиграфией, даже была такая мгновенная мысль прижаться к ней, чтобы та её обняла, или же обнять её саму.

— Целыми днями за гуцинем, чтением, игрой в шахматы и живописью, разве не скучно? — снова спросила Гу Цинчжань.

С тех пор, как она получила ранение от стрелы, Гу Цинчжань стала оказывать ей всевозможную заботу: привела её в отдельную резиденцию, чтобы она отдохнула душой, учила её играть на гуцине и каллиграфии, каждый день разговаривала с ней, чтобы развлечь. Лу Ин знала, что всё это было проявлением вины и компенсации Гу Цинчжань, но в душе она всё равно была тронута.

Лу Ин покачала головой и сказала:

— Всё это время, благодаря тебе, цзецзе, я не скучала.

— Ты посмотри, скука написана у тебя на лице, а ты всё ещё упираешься. Долго сидеть дома тоже нехорошо, нужно выходить подышать свежим воздухом. Недавно ты говорила, что хочешь покататься на лошади, а теперь рана зажила. Пойдём со мной в манеж, как тебе идея?

— Да!

Гу Цинчжань очень любила упоминать Чу Ши, часто держа имя учителя Чу у себя на устах. Лу Ин подумала, что, возможно, именно потому, что она заботилась о ней, в ней был примешан намёк на материнскую привязанность.

По указанию Гу Цинчжань кучер выбрал самую покладистую белую лошадь. Лу Ин, не зная, откуда у неё взялся такой настрой, повела белую лошадь к Гу Цинчжань и сказала:

— Цзецзе, ты умеешь кататься на лошади? Ты учишь меня играть на гуцине, а я тебя – ездить верхом, как тебе?

— Ты научишь меня... верховой езде? — повторила Гу Цинчжань, изогнув бровь.

Глядя на её вид, Лу Ин была уверена, что та откажется. Лу Ин вскочила на лошадь, хлестнула поводьями и промчалась кругом по манежу, её юбки развевались на ветру. Затем она сбавила скорость, взяла поводья в руки, а в конце остановила лошадь рядом с Гу Цинчжань, протягивая ей руку.

— Ваше Величество, будьте аккуратны. Это опасно, — Ин Цю напомнила Гу Цинчжань, когда увидела, что та собирается сесть на лошадь.

Как же такая нежная красавица будет выглядеть верхом? Лу Ин всё ещё протягивала к ней ладонь и, улыбаясь, сказала:

— Цзецзе, садись, ничего сложного.

— Я... попробую, — Гу Цинчжань, немного растерявшись, протянула руку Лу Ин.

Редко можно было увидеть её такой. Лу Ин наклонилась, чтобы взять её руку.

— Цзецзе, поверь мне‎, — она была очень лёгкой, и Лу Ин, слегка приложив усилия ци [4], подняла её на лошадь.

С добавлением ещё одного человека, лошадь испугалась и резко подняла передние копыта. Лу Ин второпях обхватила талию Гу Цинчжань, крепко держась за неё, а затем крепко ухватилась за поводья, чтобы стабилизировать лошадь.

Гу Цинчжань, похоже, тоже немного испугалась. Лу Ин протянула ей часть поводьев и успокоила:

— Не бойся, держи крепче.

Лу Ин обнимала Гу Цинчжань за талию, не отпуская её ни на секунду. От неё по-прежнему пахло нежным ароматом ландыша. Она призналась себе, что у неё есть тайный мотив. Хотя лошадь стояла на месте, без малейшей тряски, она всё равно крепко обнимала её за талию, не желая отпускать.

Остаться бы вот так подольше.

Без всякой причины, каждый раз, когда она приближалась, Лу Ин хотела обнять её. К счастью, теперь у неё была уважительная причина.

Лу Ин слегка сжала ноги, белая лошадь шаг за шагом двигалась вперёд, оставляя на песке полумесячные следы.

В тот же миг Гу Цинчжань почувствовала, как рука, обнимающая её за талию, сжалась ещё сильнее. Она ясно ощутила, как всё тело Лу Ин прижалось к её спине, а затем... лошадь стала двигаться всё быстрее.

— Лу Ин... — позвала её Гу Цинчжань.

— Да?

— Езжай медленнее.

Лу Ин подумала, что она боится, и сказала:

— Не бойся, я знаю меру, — несмотря на это, Лу Ин заставила лошадь идти медленнее.

— ...Послушай, едь медленнее, — Гу Цинчжань повернулась, и её лицо оказалось совсем близко к лицу Лу Ин, их движения были очень интимными. Она мягко закончила фразу, которую не договорила: — У тебя ещё есть раны, будь осторожна...

— Цзецзе...

Копыта неспешно ступали по земле. Из-за внезапного поворота Гу Цинчжань Лу Ин случайно задела её щеку, и их дыхание смешалось... Лу Ин невольно почувствовала, как её щеки вспыхивают румянцем. О чём она думала в этот момент... Это знала только она сама.

Совестно и боязливо.

Лу Ин даже не знала, откуда у неё взялись эти мысли. Может быть, от того, что она посмотрела несколько пикантных картинок? Она поспешно отпустила талию Гу Цинчжань и отодвинулась назад, повернув голову, сказала:

— ... Я... я сегодня немного устала.

— Ну... тогда не будем учиться? — Гу Цинчжань опустила голову и погладила гриву лошади, краем глаза заметив, как руки Лу Ин удалились от её талии. Слегка понизив голос, она повторила: — Тогда... научимся в другой день.

— Ну, в другой раз... потом научу, — пробормотала Лу Ин, опустив голову. На этот раз даже она сама почувствовала, как сильно горит её лицо.

— Раз уж ты устала, давай возвращаться.

***

Примечания:

[1] «Четыре книги и пять канонов» – свод классических конфуцианских произведений, в которых раскрываются основные принципы философско-религиозного учения Древнего Китая, освещаются вопросы этики, морали и управления империей в конфуцианстве.

[2] 磨镜 (mójìng) – полировать бронзовое зеркало (обр. о мастурбации между двумя женщинами).

[3] 七情六欲 (qī qíng liù yù) – общее название человеческих эмоций.

[4] Ци – это энергия, которая пронизывает всё живое и считается «первовеществом», возникшим ещё до зарождения существующего мира.