Ядовитая принцесса (GL)

На улице торопливо ступали шаги, Би Ло, держась за подол юбки, влетела в комнату:

— Ваше Величество, Ваше Величество... Случилось несчастье.

— Что за спешка? — Лу Ин не подняла головы, лишь немного сильнее надавила на кисть, и на бумаге расплылось чернильное пятно.

— Император временно назначил принца на должность генерала. Сегодня он примет командование и отправится на завоевание Северного Синьцзяна. Боюсь, он не вернётся ещё год или около того...

— Ладно, — тихо ответила Лу Ин, словно дело её не касалось. Чернила на только что написанных словах уже высохли. На бумаге было написано: «В двадцать седьмую весну правления императора Нин Сюаня, принц Чжао отправился в поход на север. В следующем году он вернулся»‎.

Всё обстояло точно так, как знала Лу Ин, без отклонений.

Поход на Северный Синьцзян, по правде говоря, не самая приятная миссия, и это Лу Ин прекрасно понимала. С момента основания Великого Чжэна [1] ляны неоднократно нарушали границы, являясь постоянной головной болью для императора. Северные кочевники славились своей храбростью и воинственностью, к тому же север отличался суровым климатом с постоянными ветрами и снежными бурями. В многочисленных сражениях Великого Чжэна с кочевниками ни разу не было получено преимущества, а Лу Кан даже чуть не погиб там.

Стихийные бедствия, внутренние беспорядки, внешние вторжения – всё это сейчас делает армию Великого Чжэна самой слабой. Выступление против врага сейчас не имеет шансов на победу. Почему император не прибегает к тактике задержки, а настаивает на том, чтобы принц возглавил войско? Цель его действий станет ясна, если немного подумать.

Последние месяцы Лу Ин снова и снова перебирала в памяти все значительные события из прошлой жизни. Однажды попав в эту мутную воду, уже невозможно выбраться невредимой. Кто кого обманывает? Кто будет неблагоприятен Цзян Цзяньфу... В этой жизни она не хочет, чтобы семья Лу снова стала жертвой борьбы за власть.

Лу Ин каждый день усердно изучала исторические книги и военную стратегию, и постепенно стала лучше понимать происходящее. Все считали нынешнего императора трусливым и некомпетентным, но Лу Ин думала иначе. Она понимала, что он – настоящий хитрец, который умеет играть в политические игры. На первый взгляд, он передал власть Чжао-вану, но на самом деле это была хитрая уловка, которая позволила ему убить двух зайцев одним выстрелом.

В этом походе, если Чжэн Чжао одержит победу, он подавит Северный Синьцзян и обеспечит временную стабильность в Великом Чжэне. Если Чжэн Чжао потерпит поражение, потеряв одну или две крепости, это позволит устранить неугодных и вернуть себе разрозненную военную власть, что, возможно, и является более желанным результатом для императора.

Чжэн Чжао, слишком выпячивая свою остроту, стал той песчинкой, которую император не мог терпеть в своем глазу.

Когда хорошо одному, хорошо всем; когда страдает один, страдают все [2]. Не то чтобы Лу Ин так переживала за дела княжества, просто сейчас интересы Цзян Цзяньфу были тесно связаны с княжеством Чжао, а принцип «когда заяц убит, из собаки варят похлебку» [3] ей не был чужд.

Чжэн Чжао отправился в поход на север, но Лу Ин не испытывала беспокойства, поскольку знала, что весной следующего года он вернётся с победой из северных земель. В данный момент её волновало другое – император... Он уже начал действовать против Ванфу Чжао-вана.

Мысли путались, Лу Ин подняла руку, приложив её ко лбу, нахмурив брови. Ей не нравилось это чувство предвидения, потому что чем больше знаешь, тем больше ответственности несешь.

— Ваше Величество, вы плохо себя чувствуете?

Лу Ин открыла глаза и посмотрела в окно. Солнечный свет, проникающий сквозь тонкую занавеску, казался особенно мягким. На улице, похоже, была прекрасная погода.

— Би Ло, пойдём со мной на прогулку.

— Хм, господин Хань тоже говорит... Что госпоже нужно больше гулять, а не сидеть всё время в доме.

Уже можно было ощутить приближение летней жары. Пышный цветник, прежде пестривший красками, теперь стал густым и сочным. Лу Ин не испытывала никакого энтузиазма и просто тихо шла.

В мгновение ока небо потемнело, стало пасмурным и беззвучно моросил дождь, полностью заслоняя слабые лучи солнечного света.

— Ваше Высочество, давайте укроемся от дождя там, — Би Ло указывала на павильон на небольшом холме неподалеку.

Только они вошли в павильон, как дождь усилился. Лу Ин посмотрела вдаль, на туманный пейзаж, который имел свой особый шарм. Ярко-бирюзовое озеро, сверкавшее под лучами солнца, теперь окуталось дымкой и туманом.

Ветер переменился, и всё изменилось в одно мгновение.

Стоя рядом, Би Ло заметила, как Лу Ин смотрит на озеро и теряется в своих мыслях, и поняла, что та, должно быть, вспоминает прошлое. С тех пор, как Лу Ин выздоровела от тяжелой болезни, она ни разу не смеялась по-настоящему, словно у неё был неразрешимый узел в душе, а теперь, выйдя замуж за принца, она стала ещё более подавленной. Всё это Би Ло видела своими глазами. Ей казалось, что надо сказать что-то, чтобы нарушить эту мрачную атмосферу.

— Ваше Высочество, посмотрите...

Только произнеся эти слова, Лу Ин выставила указательный палец к губам, сделав жест тишины. Би Ло мгновенно замолчала, не в силах скрыть своей радости.

Звуки гуциня неторопливо доносились до ушей Лу Ин. Она прислушалась. Когда дождь немного стих, мелодия стала ещё более отчётливой. Высокие ноты звучали мелодично, низкие – изящно, словно струящийся поток. Каждая мелодия, каждый мотив проникали в её сердце. Это была «Песня безмятежности», любимая мелодия её матери, Чу Ши. После её смерти Лу Ин больше не слышала эту мелодию. Как же... Она теперь зазвучала в Ванфу?

Несмотря на ограниченные навыки игры на гуцине, Лу Ин нашла музыку приятной, напоминающей исполнение её матери. Она ненадолго погрузилась в транс, подумав: «Как было бы здорово снова услышать музыку матери». Однако она понимала, что их разлука безвозвратна и возможность упущена навсегда.

Раз за разом мысли Лу Ин возвращались в прошлое.

В детстве, госпожа Чу всегда любила держать её на руках и ласково говорила:

— Ин-эр, мама научит тебя играть на гуцине, хорошо?

Но она всегда вырывалась из объятий:

— Поучусь потом, я хочу обучаться боевым искусствам у отца, чтобы в будущем стать великим генералом.

В одиннадцать лет она прижимала к себе холодный труп матери, всхлипывая

— Матушка... Ин-эр хочет учиться играть на гуцине... Проснись... — но мать так и не проснулась.

Слушая старую мелодию, Лу Ин всё ещё погружалась в воспоминания, совершенно не замечая, что уже плачет, и даже не поняла, когда музыка стихла.

— Ваше Величество... Ваше Величество... Не пугайте меня снова?! — реакция Лу Ин шокировала Би Ло, как же так, почему она вдруг разрыдалась?

— Что случилось, что заставило тебя так грустно плакать?

Лу Ин повернулась на звук и только тогда заметила, что Гу Цинчжань стояла позади неё, неизвестно когда, с двумя служанками, одна из которых несла на руках древний гуцинь, завёрнутый в голубой шёлковый чехол.

— Ваше Высочество, принцесса! — поспешно поклонилась Би Ло.

Только тогда Лу Ин осознала, насколько неуместно она выглядела, вся в слезах. Не обращая внимания на слёзы, она склонила голову в поклоне:

— Ваше Высочество...

Гу Цинчжань рассмеялась:

— Не нужно формальностей, просто зови меня цзецзе.

Цзецзе? Голос её был нежным, движения мягкими, стройная фигура казалась хрупкой, словно её в любой момент могло унести ветром и дождём. Когда она заглянула в её ясные глаза, острый и тонкий ум Лу Ин оказался бесполезным, она не знала, что сказать или сделать. Она просто стояла, чувствуя себя нелепо.

— Ты только что попала в Ванфу, а принц уже отправляется в поход. Действительно, очень досадно.

Лу Ин учтиво ответила:

— Государственные дела важнее, Лу Ин не чувствует себя обиженной.

— Плачешь, а обиды нет? — Гу Цинчжань нежно улыбнулась и достала из-за пояса шёлковый платок и протянула его Лу Ин. Увидев, что та не берёт его, она сама поднесла платок к её глазам и вытерла слёзы. — Не плачь, если действительно обидно – расскажи мне.

— Я... Гм, — Лу Ин почувствовала аромат ландышей, исходящий от её рукава. Неужели на свете действительно есть такие великодушные люди? Говорят, что зависть – это женская природа, и хотя Лу Ин не собиралась участвовать в дворцовых интригах, как же спокойно относится к ней Гу Цинчжань, не испытывая ни малейшей подозрительности? Такое уважительное отношение...

Возможно, репутация мудрой и добродетельной принцессы Чжао не была преувеличена, так ведь?

Посмотрев на Лу Ин некоторое время, Гу Цинчжань, словно вспомнив что-то, сказала:

— Ты так похожа на учителя Чу.

— Учителя Чу? — Лу Ин была сбита с толку.

— Это твоя мать.

— Цзецзе... — она бросила взгляд на старинный гуцинь, который держала служанка. Похоже, именно она играла на нём. Лу Ин медленно спросила Гу Цинчжань:

— Ты была... Знакома с моей матерью?

Гу Цинчжань дважды упомянула её мать перед ней, а также сыграла любимую мелодию. На праздновании дня рождения императора, она играла именно ту мелодию, что была написана её матерью.

Глядя в глаза Лу Ин, Гу Цинчжань всё ещё улыбалась, кивнула и спокойно сказала:

— Возможно, ты не знаешь, что твоя мать до замужества на твоем отце была наставницей в доме премьер-министра, и была моим учителем.

Лу Ин действительно не знала, что её мать когда-то жила в доме канцлера и была наставницей. В манерах и разговоре Гу Цинчжань можно было разглядеть отголоски её матери. Неужели причина была именно в этом?

— Неужели? Мать никогда об этом не говорила...

Голос Лу Ин становился всё тише, как будто понимая её мысли, Гу Цинчжань незаметно сменила тему:

— Завтра принц возглавит армию и отправится в поход на полтора года. Вечером будет пир, мы должны достойно проводить его в путь.

***

Примечания:

[1] Великий Чжэн, (大郑): 大 – большой, великий, 郑 – княжество эпохи Чуньцю, на территории нынешней пров. Хэнань.

[2] 一荣俱荣，一损俱损 (yī róng jù róng, yī sǔn jù sǔn) – все тесно связаны между собой.

[3] 兔死狗烹 (tùsǐ gǒupēng) – обр. устранять, уничтожать за ненадобностью; забыть былые заслуги.