Ядовитая принцесса (GL)

В марте погода становилась теплее, а последние цветущие красные сливы в столице увядали и превращались в грязь.

Пышный красный макияж, радостный шум в ушах, замысловатое свадебное платье и головной убор в виде феникса, о котором мечтает большинство обычных женщин, – все это казалось Лу Ин тяжелым и обременительным. Ее сердце было тяжелым, как свинец, в нем не было ни капли радости, которую обычно испытывают в день свадьбы.

Для нее брак был не более чем разменной монетой, судьбой, от которой она не могла уйти ни в прошлой жизни, ни в этой. С указом императора новость о ее предстоящем союзе с принцем Чжао быстро распространилась по столице, и о ней заговорили все жители города. Ведь женитьба героя на прекрасной женщине – это было весьма пышное событие.

Несмотря на радостную внешность, мало кто понимал, сколько трудов ей пришлось пережить. Ванфу [1], пучина дракона и логово тигра [2], был хорошо известен Лу Ин. Она знала, что те, кто служили при дворе, были далеко не благородными людьми.

— Остановите паланкин...

Сердце Лу Ин сжалось: то, что должно было произойти, в конце концов произойдет.

— Сяоцзе, — Би Ло приподняла занавеску и увидела Лу Ин, молча сидящую в кресле. Ее сердце сжалось от этого зрелища. Любимая дочь выдающегося генерала, которой теперь суждено было стать простой наложницей, вынужденной жить в подчинении.

— Сяоцзе... — Би Ло горько заплакала и снова несколько раз позвала ее. После сегодняшнего дня она уже не сможет называть ее так.

Услышав ее всхлипывания, Лу Ин, несмотря на пустоту в душе, все же утешила ее:

— Глупая, я же сказала не плакать, почему ты не можешь понять?

— Служанка не плачет...

Лу Кан уже давно ждал, и как только Лу Ин вышла из паланкина, он шагнул вперед, согнувшись:

— Ин-эр, садись.

Лу Ин всегда чувствовала себя уверенно, когда брат нес ее на спине, но теперь это чувство исчезло. Лу Кан все еще оправлялся от травм, его походка была неустойчивой, и Лу Ин это заметила. Она мягко сказала:

— Брат, я могу идти сама.

Лу Кан горько усмехнулся,

— Брат бесполезен, но немного сил у меня еще же есть, Ин-эр, я...

— Брат! — Лу Ин с натянутой улыбкой прервала Лу Кана и шутливо сказала: — Не говори больше. Ведь сегодня большой радостный день [3].

Однако, как же иронично сейчас звучит слово «‎радость»‎.

Несмотря на видимость порядка, мысли Лу Ин были прикованы к больному отцу и раненому брату. Возможно, в этой жизни она не в силах изменить судьбу и повернуть ход событий, но ход ее будущего все еще был в ее власти.

Когда звук шагов стал приближаться, Лу Ин сидела на кровати в свадебном наряде, алая свадебная фата закрывала ее лицо, и она беспокойно теребила край юбки. На сердце у нее стало неспокойно.

— Спускайся вниз.

— Да... Ваше Высочество.

Кроме трепетных ответов Би Ло, послышался голос молодого человека. Этот голос был незнаком Лу Ин, но ситуация напоминала события ее прошлой жизни, хотя и с другим человеком.

Би Ло поклонилась, затем посмотрела на Лу Ин, ее слегка опущенное лицо стало немного горячим. Она знала, что произойдет дальше. Поскольку принц попросил ее выйти, она не могла отказаться и с тревогой ушла.

— Действительно, не зря слава ходит, — сказал Чжэн Чжао, немного пьяный, подняв фату с лица Лу Ин. Он бросил ее в сторону, и она упала на пол. Тусклый свет свадебных свечей дрожал, освещая белое, прекрасное лицо. Яркая помада придавала ей дополнительную чувственность, но выражение Лу Ин было подобно снегу в зимнюю стужу, холодным до самых костей.

— А если улыбнешься, станешь еще красивее, — Чжэн Чжао усмехнулся, поднял подбородок Лу Ин, в его словах слышалась беззаботность и разгул.

Лу Ин инстинктивно уклонилась, но ее угольно-черные глаза встретились с его, ее улыбка была натянутой, она прямо посмотрела на него и неторопливо ответила:

— Ваше Высочество... Вы преувеличиваете.

— Сегодня первая брачная ночь... — сказал Чжэн Чжао, садясь рядом с Лу Ин, наклоняясь к ней. Они были очень близки. — Любимая [4], похоже, ты все еще в раздумьях. Или, может быть... В твоем сердце живет другой, и ты даже не хочешь взглянуть на своего принца?

Лу Ин крепко зажмурилась, как бы ни старалась, она не могла успокоить свои чувства, ее сердце уже было полно отвращения. Она ненавидела этого мужчину рядом с ней, мужчину, который угрожал жизни ее отца и брата. Когда его рука, казалось, случайно коснулась ее кожи, Лу Ин почувствовала тошноту, протянула руку и, сквозь рукав, схватила запястье Чжэн Чжао, открыв глаза:

— Ваше Высочество, подождите...

— Любимая, что ты имеешь в виду? — остановил движение Чжэн Чжао, с легкой ироничной усмешкой глядя на Лу Ин.

— Я знаю, чего желает Его Высочество... — отстраняя его руку, ответила Лу Ин. — Неужели Его Высочество и впрямь забыл... о нашем соглашении?

— Слово вылетело – на четверке коней не догонишь [5]. В семье не принято говорить разными языками [6], моя любимая, ты умная женщина, историю о том, как «если губы пропадут, зубы замерзнут» [7], наверняка слышала. Я, разумеется, не допущу, чтобы генерал Лу и его сын пострадали, ты можешь быть спокойна.

Благодаря лечению Хань Чжэня состояние отца действительно улучшилось, иначе Лу Ин не стала бы идти на такие жертвы и выходить замуж за Чжао-вана. Как бы она его ни ненавидела, от судьбы не уйти. Лу Ин больше ничего не сказала, лишь слегка отвернулась.

— Ах, если ты не хочешь, то я не стану тебя принуждать, — сказал Чжэн Чжао, держа в руках нефритовый кувшин, наполненный вином. Он налил две чашки и протянул их Лу Ин. — Но эту чашу с брачной клятвой [8] все же...

Не успел он договорить, как Лу Ин равнодушно взглянула на него, прямо выхватила у него чашу, запрокинула голову и выпила до дна, а губы, испачканные вином, стали еще ярче.

— Действительно, девушка с твердым характером.

Перед глазами все плыло, сознание угасало, а легкая вуаль становилась призрачной...

Неизвестно, когда Лу Ин снова проснулась от старого сна, капли пота на ее лбу стекали по щекам.

Лу Ин почувствовала головокружение, откинула золотую парчовую простыню, чтобы встать, но обнаружила, что лежала в одежде, все еще в той же красной свадебной одежде, что и днем. В комнате... была только она одна. Свечи на канделябре догорели, осталась лишь маленькая ниточка фитиля, трепещущая слабым светом.

— Би Ло, Би Ло? — несколько раз повторила Лу Ин, но ответа не последовало.

— Что вам угодно, Ваше Величество? — раздался скрип открывающейся двери, и в комнату вошла девушка в светло-фиолетовой кофте с застежкой, держа в руках лампу. Лу Ин вспомнила, что это была служанка, которую она видела днем.

— Где Би Ло? — Лу Ин все еще не могла привыкнуть к такой трансформации личности.

— Ваше Величество, Би Ло сейчас у главного управляющего учится правилам. Если у Вас есть поручения, можете передать их и через меня.

— Куда ушёл принц? — спросила Лу Ин, выглядывая из-за многослойной вуали.

— Его Высочество уехал по срочному делу, позвольте мне позаботиться о Вас.

Сейчас было пять часов утра, и восточное небо начало приобретать слабый оттенок белого рыбьего брюха.

Лу Ин сидела перед бронзовым зеркалом, погруженная в свои мысли. Ее распущенные черные волосы, наконец, были уложены в пучок – символ замужней женщины. Красное свадебное платье уже сняли, но ее пышный золотой жуцюнь с вышитыми пионами все еще сиял. Лу Ин предпочитала простоту, и, глядя на свое отражение, она почувствовала себя чужой.

— Ваше Высочество, пора идти в павильон Цинъюэ [9] и отдать дань уважения принцессе.

— Да.

Коридор был длинный, Лу Ин медленно шла по нему, постепенно осваиваясь с незнакомой обстановкой. Цинъюэ располагался на юго-востоке Ванфу, на значительном расстоянии от павильона Цюшуй Юань [10], где она жила раньше.

На втором этаже Цинъюэ располагалась смотровая площадка, где Ин Цю, облокотившись на перила, бросала корм золотым карпам в пруду. Гу Цинчжань, облаченная в светло-голубую робу с узором из облаков, склонившись, переписывала буддийские сутры. Неподалеку стоял старинный гуцинь, ноты еще не были закрыты, и в воздухе витал слабый аромат сандалового дерева. Но на этот раз к нему примешивался тонкий запах ландыша. Недавно Лу Ин прошла через двор, и ландыши уже распустились.

Служанки уже предупредили о приходе Лу Ин, поэтому, услышав шаги, Гу Цинчжань отложила мягкую ручку из козьей шерсти и подняла голову с легкой улыбкой на лице. Она спросила:

— Мэймэй [11], ты хорошо адаптируешься?

По правде говоря, это была уже третья встреча Лу Ин с Гу Цинчжань, но она оказалась в такой неловкой ситуации. «Мэймэй» прозвучало от нее так естественно, что Лу Ин растерялась, некоторое время смотрела на Гу Цинчжань, прежде чем, наконец, очнувшись, взяла чашку чая, которую подала служанка, и протянула ее:

— Позвольте поклониться... цзецзе [12].

Когда она произнесла эти слова, они оказались не такими трудными, как она себе представляла. Возможно, это ее спокойная, словно хризантема, натура, которая не позволяла разлюбить. В огромном дворце единственная, к кому у Лу Ин не было отвращения... Была она.

— Между нами не нужно быть столь формальными. Ты только что прибыла в усадьбу, если тебе что-то понадобится, просто скажи мне об этом.

— Лу Ин благодарна... цзецзе.

На третий день после свадьбы во дворце, за исключением брачной ночи, Чжэн Чжао больше не приходил в Цюшуй Юань, чтобы ночевать. Для Лу Ин это было хорошей приметой, избавляя ее от необходимости с ним как-то разбираться. Но Би Ло, расчесывая волосы, все время вздыхала:

— Вчера вечером принц снова был в Цинъюэ.

Лу Ин тихо упрекнула ее:

— Би Ло, мы сейчас не в Цзян Цзяньфу, будь осторожнее во всем.

— Я всего лишь служанка... Мне обидно за сяоцзе... За госпожу, — как же не волноваться, когда всего три дня прошло, а она уже в немилости, а впереди ещё столько времени. Би Ло не понимала, почему госпожа, после того как пришла в себя, стала словно другим человеком.

— Я все понимаю.

После возвращения домой состояние Лу Юаньшао заметно улучшилось, цвет лица постепенно восстанавливался. Это, пожалуй, было единственным, что приносило Лу Ин утешение. Независимо от того, какую цену она заплатила, в конце концов, она смогла что-то изменить. По крайней мере, она исправила свою ошибку по отношению к отцу в прошлой жизни.

Время шло своим чередом, казалось, ничто не нарушало ее спокойствия. Для Лу Ин весь Ванфу был подобен ледяной тюрьме, из которой ей некуда было деться. Чжэн Чжао все так же редко навещал ее в Цюшуй Юане, а если и приходил, то сидел всего несколько минут и уходил. Если бы не ежедневные утренние визиты в Цинъюэ для приветствия, Лу Ин уже бы забыла о своем статусе наложницы.

Старые кошмары все еще часто преследовали Лу Ин. Убийство из прошлой жизни, которое никак не выходило из ее головы, часто будило ее, и она просыпалась среди ночи, прижимая руку к сердцу, чувствуя тупую боль, словно ее действительно кто-то ранил.

Изумрудные бамбуковые заросли, мелодичная музыка гуциня. Лу Ин склонилась над красным лакированным столом и что-то писала. Иероглифы на бумаге выглядели некрасиво, даже кривовато. Ее мать была первой красавицей и талантом столицы, но Лу Ин не унаследовала от нее ни капли таланта. Все из-за того, что в детстве она была слишком непослушной. Теперь, когда она хотела бы послушать наставления матери, возможности уже не было.

— Ваше Величество, Ваше Величество... Беда!

— Что за спешка?

***

Примечания:

[1] 王府 (wángfǔ) – резиденция принца.

[2] Оба выражения используются в значении «‎опасного места»‎.

[3] Имеется в виду свадьба.

[4] 爱妃 (àifēi) – любимая наложница, возлюбленная принцесса.

[5] 驷马难追 (sì mǎ nán zhuī) – вариант «‎слово не воробей, вылетит – не поймаешь»‎.

[6] Члены семьи говорят друг с другом откровенно, а не вежливо, как будто они из двух разных семей (идиома).

[7] 唇亡齿寒 (chúnwáng chǐhá) – в значении быть неразрывно связанными, зависеть друг от друга, разделять одну и ту же участь.

[8] Вино, выпиваемое женихом и невестой в брачную ночь в знак взаимной преданности.

[9] 清月(qīngyuè) – «‎ясная луна»‎.

[10] 秋水苑 (qiūshuǐ yuàn) – «‎осенняя вода»‎.

[11] 妹妹 (mèimei) – «‎младшая сестра», нежный термин для младшей девушки, которая не обязательно является членом семьи.

[12] 姐姐 (jiějie) – «‎сестрица»‎, обращение к женщине старше говорящего, но одного с ним/ней поколения.