Глава 8. Начало самостоятельной жизни.
Весна только началась, но здесь, в долине, уже стояла настоящая жара. Лу Тяньбао шагал по дороге ровным широким шагом человека, привыкшего к длинным пешим путешествиям. Его ханьфу из серой льняной ткани выглядело невзрачным и изрядно поношенным, через плечо была перекинута тощая холщовая сумка, одежда и лицо изрядно запылились, почти сверхестественная красота заметно поблекла. Даже роскошные волосы были забраны в непритязательный пучок и спрятаны под надвинутой на лоб шапкой. Он выглядел как обычный молодой юноша из семьи небогатого мастерового, каким, в общем-то, и был до вступления в секту.
Место первой настоящей «охоты» адепты выбирали не сами, а разыгрывали в лотерею. На листочке, который выдала гадательная жаба для Лу Тяньбао, значился город Линьи.
Когда парень снял записку с длинного липкого языка бородавчатой гадины и прочитал ее, он остался очень доволен своей удачей. Некоторым сестрам доставались округа едва ли не на дальней границе Поднебесной, куда даже совершенствующимся придется добираться самое меньшее недели две. С дорогой до Линьи таких проблем не было.
Впервые юные адепты покидали территорию «Весеннего дворца» в одиночку, самостоятельно решая вопрос о способе передвижения и своем «охотничьем» образе.
Прикинув варианты, Лу Тяньбао решил, что для начала он устроится слугой в какую-нибудь придорожную гостиницу или в веселый дом, а там уже будет действовать по ситуации. Через такие места проходит большое количество людей, а значит, удобно, не привлекая внимания, выбирать добычу.
По поводу ханьфу Лу Тяньбао заморачиваться не стал: когда к костру остановившейся под открытым небом на ночлег плотницкой артели танцующим шагом прямо из леса вышел невероятной красоты юноша в алом, расшитом золотой нитью шеньи, и с обаятельной улыбкой сообщил, что ему нужна одежда, возразить ему никто не посмел. Небрежно создав на ладони отливающий зеленью светящийся шар и подбросив его повыше, ночной гость осмотрел вытряхнутые к его ногам вещи, выбрал серый, ничем не примечательный наряд, взял одну из опустевших сумок и оценивающе посмотрел на людей. Под его взглядом крепкие мужчины склоняли головы и опускали глаза, молясь лишь о том, чтобы остаться в живых. Когда демон – а никто не сомневался, что это демон, - подошел к наиболее прилично одетому из мужчин и, поставив свою ногу в изящном юньтоулюй* возле ноги мастерового, разочарованной поцокал, мужчина сжался, отчаянно нащупывая под одеждой нож. Умирать, даже не попробовав сопротивляться, он не хотел.
Дальнейшие события заняли по времени меньше десяти ударов сердца: мастеровой резко разогнулся, пытаясь снизу вверх вогнать нож под ребра «демона», но, едва двинувшись, отлетел в сторону от мощного невидимого удара. Казалось, сам воздух сгустился и, подобно копыту гигантской лошади, «лягнул» его, больно приложив спиной о ствол дерева. Некоторые из товарищей мастерового вскочили, спеша на помощь, но в этот момент из земли выстрелили толстые гибкие корни. Как змеи, они оплели людей, стискивая их в своих смертельных объятиях. Раздались крики и ругательства.
Лу Тяньбао с недовольным выражением капризного ребенка прикрыл уши.
Корни держали людей крепко, однако хруста костей ночной лес так и не услышал. Адепт Хэхуань не собирался никого убивать, в этом не было абсолютно никакой необходимости.
Мастеровой, напавший первым, висел в трех чи** над землей, туго спеленутый корнями и ветками дерева, к которому приложился. Он сдавленно хрипел, его лицо начало синеть, на штанах появилось мокрое, увеличивающееся на глазах, пятно. Юноша спокойно подошел и снял с дурного «героя» башмаки. Покрутив их в руках и брезгливо принюхавшись, Лу Тяньбао активировал чистящее заклинание, снова принюхался, и, наконец удовлетворившись, сунул обувь в сумку.
Не обращая внимания на ругательства и хрипы, юноша подобрал с расстеленного у костра одеяла яблоко, с аппетитом надкусил румяный бочок и бесшумно растворился в лесу. Ослабив хватку, корни втянулись обратно под землю, оставив на поверхности восемь постанывающих, отчаянно матерящихся, неверяще ощупывающих себя мужчин. Кроме комплекта одежды и яблока «демон» ничего не взял, никого не убил и не покалечил, но страха путешественники натерпелись. Опасаясь, что «демон» лишь играет с ними, мастеровые торопливо собрали вещи. Настороженно косясь на ожившую растительность, они поспешили покинуть поляну.
А Лу Тяньбао никуда не торопился. Хотя адепты ХэХуань не умели летать на мечах (ну, кроме мастера Мо Вэя), они нередко использовали летающие артефакты или свои собственные, аутентичные техники быстрого передвижения. Лу Тяньбао, будучи всего на среднем уровне накопления Ци, уверенно владел лишь Легким шагом, но и эта скорость в несколько раз превышала возможности, доступные смертным. Когда до Линьи оставалось около двадцати ли, он спустился на землю, переоделся в добытую у мастеровых одежду, максимально приглушил свою ауру и вышел на дорогу. Дальше путь продолжил симпатичный, но совершенно обычный молодой паренек: младший сын из бедной семьи, покинувший дом в поисках заработка.
Недалеко от городских стен юноша обратил внимание на большой постоялый двор, забор которого огораживал территорию, достойную, как минимум, княжеского дворца. Тонкий слух совершенствующегося уловил шум воды, шелест листьев и веселые голоса девушек. Лу Тяньбао остановился, заинтересовавшись. Немного подумав, он свернул к гостеприимно распахнутым высоким воротам, по бокам от которых вместо статуй собак Фу располагались вырезанные из дерева фигуры медведей в юбочках. Ворота венчала вывеска: «Гостиница «Танцующий медвежонок».
- Какие милашки...
Полюбовавшись деревянными зверюшками, юноша заглянул внутрь. Сразу за воротами он увидел широкий мощеный двор с цветочными кадками, пару экипажей и, чуть в глубине, большое двухэтажное здание. Откуда-то справа тянуло приглушенным запахом конюшни.
Лу Тяньбао оглянулся. Никого рядом не было. Решив не наглеть, он потянулся к медной колотушке с медвежьей головой и постучал.
Почти тут же из небольшой будочки слева от ворот выглянул худощавый немолодой мужчина в одежде слуги и окинул гостя подозрительным оценивающим взглядом. Убедившись, что тот на уважаемого клиента не тянет, он грубо спросил:
- Чего надо?
Лу Тяньбао обаятельно улыбнулся, продемонстрировав ямочки, и поклонился:
- Доброе утро, дядюшка! Меня зовут Лу Ми. Мне двадцать лет, я послушный и трудолюбивый. Найдется ли в вашей гостинице для меня работа?
Мужчина как-то непроизвольно почувствовал к этому милому вежливому юноше симпатию. Несколько смягчившись, он сказал:
- Возможно... Тебе лучше поговорить с хозяином. Иди в главное здание, там спросишь господина Е.
- Спасибо, дядюшка. Может, посоветуете что-нибудь? Если меня возьмут, я обязательно отблагодарю вас. – Улыбка юноши стала еще ярче.
Мужчина окончательно растаял:
- Все в порядке. Требования для работы в нашей гостинице высокие, но ты наверняка понравишься господину Е. Просто постарайся.
- Да благословят вас боги, дядюшка.
Нисколько не сомневаясь, что он «понравится господину Е», молодой мастер секты ХэХуань вошел внутрь.
Никакой сложности с наймом у него не возникло. Хозяин гостиницы, проникшись такой же необъяснимой симпатией к красивому и хорошо воспитанному юноше, охотно подписал с ним договор, и вскоре Лу Тяньбао уже шел по территории «Танцующего медвежонка», внимательно слушая инструкции старшего слуги, дядюшки Сяо.
Гостиница Лу Тяньбао понравилась. Территория комплекса состояла из главного здания, нескольких обособленных дворов, конюшен, бань и большого красивого сада. В главном здании располагался ресторан и сцена для выступлений актеров и музыкантов.
Хотя секта ХэХуань не пользовалась авторитетом, ее ученики получали достойное аристократическое образование. В случае необходимости Лу Тяньбао легко мог выдать себя за сына благородной семьи. Он умел писать и считать, знал «Четыре книги, пять канонов», мог рисовать, неплохо играл на гуцине и был способен составить партию в Го. Боевые навыки, а именно верховая езда и стрельба из лука, тоже не были для него проблемой. Впрочем, сейчас он играл роль обычного простолюдина, а потому лишь признался, что умеет считать и знает, как написать свое имя. Этого было более, чем достаточно.
Лу Тяньбао легко влился в коллектив, быстро заработав репутацию милого, добросовестного, старательного юноши.
Адепт ХэХуань ждал свою добычу. И вскоре ее дождался.
На шестой день его работы в гостинице перед главным входом приземлился украшенный синими знаменами летающий корабль.
Когда хозяин «Танцующего медвежонка» лично встретил прибывших совершенствующихся и повел их во двор «Утренней росы», попутно рассказывая о гостинице и ресторане, Лу Тяньбао следовал сзади, скромно опустив глаза и внимательно наблюдал за гостями, мысленно составляя на них досье. Так, как учила наставница Ань, занимавшаяся с адептами ментальными техниками и заставлявшая их запоминать характеристики сект и наиболее значимые имена их членов.
Восемь человек. Пять мужчин, три женщины. Судя по знаменам на корабле и одежде - Секта Шаньмэнь.
Определять силу дистанционно юноша пока не умел и немного напрягала фамилия лидера группы - Бай, но, судя по поясным табличкам и особенностям одежды – это просто ученики. А значит, теоретически, среди них не должно быть никого, сильнее уровня поздних стадий накопления Ци.
Подходящая добыча для новичка...
Лу Тяньбао поджал губы, пряча предвкушающую улыбку.
Все будет так, как ему надо.
Еще в первый день своей работы в гостинице Лу Тяньбао выловил цзяована, старшего среди местных цзяошэнов***, и, сковав заклятием подчинения, вынудил выполнять свои приказы. Мнение духа об адепте ХэХуань было исключительно нецензурным, но сопротивляться он не смел.
Когда ученики Шаньмэнь заселились во двор «Утренней росы», сам Лу Тяньбао не стал мозолить им глаза, оставив слежку на духов. Что может быть естественней копошащегося рядом цзяошэна? Кто вообще его заподозрит?
Лу Тяньбао таскал подносы в ресторане, активно общаясь с посетителями, и время от времени забегал в закуток возле кухни, выслушивая обстоятельные доклады домовых.
Поначалу гости держались вместе. Даже в бани пошли двумя дружными компаниями: мужской и женской. Подробный рассказ о размере сисек девушек и эрекции одного из парней после шуточного водного боя заставил Лу Тяньбао лишь хмыкнуть. Более продуктивным оказался доклад о ближайших планах этой интересной компании.
Узнав о цели прибытия адептов Шаньмэнь в Линьи, юноша задумался.
Он знал, что Чи Луотан, охранявший захваченный ими караван, имел статус мастера Шаньмэнь. Наставница долго держала его возле себя и выпила полностью лишь незадолго до церемонии Алой мантии. Увы, но, похоже, этот Бай-как-его-там, действительно уловил ключевой момент в пропаже своего товарища по секте.
После нападения учеников ХэХуань на караван они затерли следы, указывающие на демонических совершенствующихся, но зато наставница Ся велела на всякий случай оставить недалеко от дороги пару «выпитых» мужских тел и следы огня. Если вдруг этот Бай или кто-то из его команды сумеет обнаружить место нападения на купцов, улики должны указывать на хулицзиней. Вот и прекрасно. Незачем нервничать. Нет никаких оснований подозревать секту ХэХуань...
Завтра мужчины отправятся выяснять, вышел ли караван из леса, а в гостинице останутся лишь ученицы.
Идеально!
Лу Тяньбао воодушевился, почувствовав легкое возбуждение.
Ученицы Шаньмэнь проведут в «Танцующем медвежонке» минимум дня три-четыре.
За это время он обязательно успеет полакомиться силой хотя бы одной из них.
Юноша облизнул губы, вспоминая лица и фигурки девушек.
Утром надо будет сходить подать им чай, познакомиться и заодно проверить уровень. Наверное, лучше заняться той глазастенькой, похожей на куколку. Конечно, внешность бывает обманчива, но девочка кажется хотя и капризной, но вполне безобидной.
Просто прелесть, какая дурочка!
Испытывая редкое воодушевление, Лу Тяньбао порхал по ресторану, слепя всех своей улыбкой, а плетущая нить его судьбы богиня от разбирающего ее хохота уже едва держала прялку в руках...
................................................
*Юньтоулюй - туфли с загнутыми мысками в виде стилизованных облаков, которые изготавливались в Древнем Китае из различных материалов, включая шелк, пеньку, кожу и солому. Носили как мужчины, так и женщины.
**Чи – мера длины, 33см
***Цзяошэн – китайский дух-домовой, хранитель очага