Как теперь смотреть ей в глаза?
Анна
Прошло два года. Иногда я сама не верю, как быстро пролетело это время. Всё изменилось, и в то же время — стало таким естественным, будто всегда было именно так.
Мы с Арсением живём вместе. Его квартира давно перестала быть «его» и стала нашим домом. Я даже ловлю себя на мысли, что забыла, как это — возвращаться вечером в пустое пространство. Теперь меня всегда встречает его голос, его взгляд, его молчаливая, но надёжная забота.
Работа тоже перестала быть чем-то холодным и напряжённым. Мы рядом в компании — партнёры, но совсем не так, как раньше. Теперь в каждом проекте чувствуется не борьба характеров, а доверие. Да, мы всё ещё спорим, иногда до хрипоты, но теперь в этом нет вражды, только огонь, который помогает находить правильные решения.
Максим... Ему сейчас двадцать. Он исполнил свою мечту — уже второй год учится в Германии. Когда мы с ним созваниваемся, он выглядит счастливым и взрослым. Я горжусь им. Иногда скучаю до боли, но знаю: он на своём месте. Как и я теперь.
И когда я просыпаюсь утром рядом с Арсением, смотрю на его чуть хмурое лицо, на руку, неосознанно лежащую на моей талии, я думаю: *если бы два года назад кто-то сказал мне, что всё будет так... я бы не поверила.*
Но это правда. И в этой правде мне спокойно.
Солнце пробивалось сквозь плотные шторы, рисуя золотые полосы на стене. Я уже проснулась, но не спешила вставать. Лежала тихо, слушала его ровное дыхание и ощущала, как его ладонь привычно и крепко лежит на моей талии. Арсений всегда спит так — словно даже во сне не отпускает.
— Опять притворяешься спящей? — его голос прозвучал хрипловато и немного сонно.
Я улыбнулась, не открывая глаз.
— А ты опять всё замечаешь.
Он подтянул меня ближе, и я услышала его короткий смешок. Раньше он не умел так смеяться — легко, без напряжения. Только со мной.
— Нам через час быть в офисе, — напомнил он, но и сам не спешил вставать.
— Ты всегда говоришь это так, будто я виновата, — я лениво потянулась и, наконец, повернулась к нему. Его волосы слегка растрепались, взгляд был ещё сонным, но в нём уже горела та сосредоточенность, которую я знала слишком хорошо.
— Потому что ты вечно теряешь время на всякие... мелочи, — сказал он, наклоняясь ко мне ближе.
— Например? — приподняла я бровь.
Он не ответил словами. Вместо этого его губы коснулись моих — быстро, но достаточно, чтобы я снова забыла о времени.
В итоге на кухню мы выбрались позже, чем планировали. Я готовила кофе, он листал какие-то бумаги прямо за столом. Смешная привычка — совмещать утренний кофе с работой. Но теперь я смотрела на это без раздражения. Раньше мне казалось, что он живёт только делами. Теперь я знала: он умеет жить и мной тоже.
— Ты всё-таки наденешь сегодня то коричневое платье? — спросил он, не отрываясь от бумаг.
— А ты всё-таки заметил? — я рассмеялась.
Он поднял взгляд. В нём мелькнула привычная строгость, но тут же растаяла в мягкости.
— Я замечаю всё, что касается тебя.
И это был не комплимент ради красивых слов. Это было правдой.
Мы ехали в привычной утренней тишине. Город только просыпался — редкие пробки, спешащие люди с кофе навынос, витрины, ещё не до конца освещённые. Радио играло тихо, и я ловила себя на мысли, что именно такие моменты люблю больше всего: когда мы рядом и никаких лишних слов не нужно.
Машина плавно остановилась у здания компании. Я уже потянулась к дверце, когда заметила, что Арсений не собирается выходить. Он держал руки на руле, словно собирался вот-вот тронуться дальше.
— Ты не идёшь? — удивлённо спросила я.
Он чуть заметно усмехнулся, но в его глазах мелькнуло что-то другое — будто нерешительность, которую он обычно мастерски скрывал.
— Мне нужно съездить по делам. Ничего серьёзного.
Слова звучали спокойно, но я знала его слишком хорошо. В его голосе было еле уловимое напряжение. Он не врал, нет... скорее что-то недоговаривал.
Я посмотрела на него чуть дольше, чем нужно, и уже хотела задать вопрос, но остановила себя. За эти два года я научилась ему доверять — не на словах, а по-настоящему.
— Ладно, — я улыбнулась и положила ладонь ему на плечо.
Он кивнул, не отводя взгляда.
— Скоро буду.
Я вышла из машины, чувствуя, как его взгляд провожает меня до самых дверей офиса. И хоть он сказал, что это «ничего серьёзного», лёгкая тень беспокойства всё равно осталась внутри.
Арсений
Вместо офиса, машина свернула в сторону старого района, где за высоким забором прятался дом, который я помнил ещё с детства. Там жил человек, которого я видел редко, но знал, что он хранит слишком много секретов, связанных с моим отцом.
Когда я вошёл, он поднялся навстречу. Постаревший, сутулый, но взгляд всё ещё острый, цепкий. Мы сели за массивный стол, и какое-то время он молчал, будто собираясь с духом.
— Арсений, — наконец произнёс он, — я долго думал, стоит ли тебе это знать. Но скрывать дальше... неправильно.
Я нахмурился.
— Говорите.
Он тяжело вздохнул и пододвинул ко мне папку с пожелтевшими бумагами.
— Речь идёт о проекте коттеджа. Того самого, что проектировал твой отец. Сергей был талантливым архитектором, но одна ошибка... она стоила слишком дорого.
Я пролистал документы. Расчёты, чертежи, пометки. Всё это казалось знакомым, будто я уже видел такие бумаги на его столе в детстве.
— Потолок не выдержал нагрузки, — продолжил старик. — Конструкция рухнула. И под ней оказались люди. Супружеская пара. Их звали Алексей и Надежда, родители твоей девушки.
Я замер. Слова ударили сильнее любого удара. Я вскинул взгляд, но тот выдержал его.
— Ты хочешь сказать... — начал я, но в горле пересохло.
— Именно так, Арсений. Из-за ошибки твоего отца погибли её мать и отец. Никто об этом не говорил — дело замяли, всё списали на несчастный случай. Но я знал. И теперь знаешь ты.
Я откинулся на спинку стула, чувствуя, как земля уходит из-под ног.
Аня. Та самая правда, которая перевернёт её мир, если она узнает.
Я сжал кулаки так, что побелели костяшки.
*Как я смогу теперь смотреть ей в глаза?*
Я заглушил мотор, но не выходил из машины. Улица была почти пустая, только редкие прохожие спешили по своим делам. Ветер за окном шевелил деревья, и в этом тихом движении был какой-то странный контраст с тем, что происходило у меня в голове.
Я сжал руль и закрыл глаза на пару секунд. Всплыли слова старика, фотографии папки, образы родителей Ани... и я вдруг ощутил всю тяжесть того, что только что узнал. Ошибка моего отца, разрушившая жизнь людей, которых я теперь любил — и чьё счастье так тесно связано со мной.
*Как можно жить дальше, зная это?* — думал я. *Как можно смотреть на неё и молчать?*
Я завёл мотор и медленно выехал на дорогу. Каждый поворот, каждое движение казалось механическим, будто я ехал не по привычной трассе, а сквозь собственную жизнь, которая перевернулась за пару часов.
Весь путь до офиса я ехал один, в полной тишине, только мысли и внутренний шум не давали сосредоточиться. Прошло несколько минут, прежде чем я понял, что за рулём всё ещё держусь за привычную маску — холодного, спокойного, собранного человека, но внутри меня бушевал ураган.
Приближаясь к офису, я видел знакомые здания, шум города, людей, спешащих на работу. Всё это было обычным, почти банальным, но для меня теперь ощущалось чужим. Я остановился перед зданием, сделал глубокий вдох и вышел из машины.
Никого рядом не было. Никто не заметит, что внутри я рушусь, что сердце бьётся быстрее обычного, что дыхание сбилось. Я шагал по парковке, стараясь не думать о том, что ждёт меня дома, о том, как скрывать правду.
Когда я вошёл в офис, всё вокруг казалось обычным — знакомые лица, рабочая суета, звонки телефонов. Но внутри меня всё горело: мысли о том, что недавно узнал, не отпускали ни на секунду.
Через несколько минут я заметил Аню. Она сидела за своим столом, перебирала бумаги и улыбалась кому-то по телефону. Её присутствие должно было меня успокаивать, как всегда, но сейчас каждый взгляд на неё сжимал сердце ещё сильнее.
Я подошёл к её столу, стараясь держать привычную ровность: прямую спину, спокойный взгляд, тихую уверенность в движениях. Но даже мне было ясно, что внутренняя тревога прорывается наружу в мельчайших жестах — чуть дрожащая рука, напряжённый взгляд.
— Арсений, ты как? — спросила она, поднимая глаза. Её взгляд был мягким, но проницательным. Она видела то, что я пытался скрыть.
Я улыбнулся так, как умею улыбаться только ей, стараясь разрядить напряжение.
— Всё нормально, — сказал я спокойно, делая вид, что это обычный день. — Просто хочу спать.
Она приподняла бровь, будто сомневаясь, но не стала настаивать.
— Ладно, — сказала она тихо, — если что — я рядом.
Я кивнул, благодарно, но внутренне чувствовал тяжесть. Она доверяла мне, и я не мог позволить себе разрушить это. Поэтому маска спокойствия оставалась на месте, даже когда каждый вдох напоминал о том, что тайна, которую я только что узнал, висит надо мной как тяжёлый груз.
И пока она возвращалась к своим делам, я пытался сосредоточиться на рабочем дне, на бумагах и проектах, на обычной рутине. Но мысли о прошлом и о том, как это всё изменит их жизнь, не давали покоя ни на минуту.