Я тебя люблю
Анна
Я проснулась от мягкого солнечного света, пробивающегося сквозь шторы. Голова гудела, будто внутри стучали молотки, и рот пересох. Сначала я не поняла, где нахожусь, а потом сердце ухнуло вниз: это была моя спальня.
Я резко повернула голову — и увидела Арсения. Он спал рядом, его рука лежала на моей талии, как будто даже во сне он не собирался отпускать.
Я замерла, не веря собственным глазам. В памяти зияла огромная дыра. Последнее, что я помнила — как мы вместе зашли в ту комнату в клубе. Там был его голос, напряжённый, низкий... и мои собственные мысли, которые путались из-за алкоголя. А дальше — пустота.
*Что произошло потом?*
Я судорожно провела рукой по лицу, пытаясь заставить память вернуть хоть что-то. Но вместо воспоминаний приходили только обрывки чувств: тепло его взгляда, тяжесть его руки на моей талии, и где-то глубоко внутри — сладкое, почти болезненное ощущение, что я что-то потеряла... или обрела.
— Блять, — прошептала я, стараясь не разбудить его.
Мысли рвались одна за другой: *мы... переспали? или нет? почему он без рубашки? почему он здесь? почему я ничего не помню?*
Я снова взглянула на Арсения. Даже во сне он выглядел сосредоточенным, серьёзным. И, несмотря на панику, внутри меня разлилось странное спокойствие — как будто с ним рядом ничего плохого случиться не могло.
Но вместе с этим приходил страх. Потому что я не знала, что произошло ночью. И не знала, что теперь будет между нами.
Я осторожно попыталась высвободиться из-под его руки. Он даже во сне держал крепко, будто инстинктивно, и мне пришлось аккуратно отодвинуть его ладонь от своей талии. Сердце колотилось так, что казалось — вот-вот разбудит его.
Когда я села на край кровати, комната поплыла перед глазами. Голова всё ещё ныла тупой болью, а лёгкое головокружение заставило схватиться за спинку стула рядом.
*Отлично, Аня. Ты даже встать толком не можешь.*
Я глубоко вдохнула, дождалась, пока стены перестанут качаться, и осторожно поднялась. Шаги давались тяжело, ноги были будто ватными, но я всё же направилась в ванну, стараясь ступать бесшумно.
Холодная плитка под ногами немного отрезвила. Я включила свет и на секунду зажмурилась — лампа ударила по глазам слишком резко. В зеркале отразилось моё лицо: растрёпанные волосы, тёмные круги под глазами, и растерянный взгляд, который я сама себе не узнала.
Я включила воду и подставила ладони под прохладную струю, умывшись. Капли стекали по коже, помогая прийти в себя, но память всё равно оставалась пустой.
*Что, чёрт возьми, произошло после того, как мы вошли в ту комнату?*
Я сжала край раковины и закрыла глаза, пытаясь вытянуть из памяти хоть какой-нибудь обрывок. Но там по-прежнему была тьма.
Я подняла голову от зеркала, тяжело выдохнув. Холодная вода немного сняла жар с кожи, но мысли не становились яснее. В голове по-прежнему зияла пустота, и это пугало куда больше самой боли.
Вдруг за спиной послышался тихий скрип двери. Я вздрогнула, хватаясь за полотенце, и обернулась.
В дверном проёме стоял Арсений. Растрепанные волосы, чуть прищуренные глаза — он явно только что проснулся. На нём были лишь брюки, и от этого у меня внутри всё сжалось.
— Ты куда сбежала? — его голос прозвучал низко, хрипло от сна.
— Я... — я поспешно отвернулась к зеркалу, пряча растерянность. — Просто... голова болит. Решила освежиться.
Он сделал пару шагов ближе, и я почувствовала его взгляд в отражении. Такой внимательный, изучающий, будто он сразу видел, что я пытаюсь скрыть.
— Тебе помочь, — спросил он тихо.
— Спасибо, справлюсь, — ответила я чуть резче, чем хотела.
На самом деле меня больше пугало не то, что он здесь, а то, что я не знала *почему*. Я не знала, что между нами произошло ночью. И каждая секунда молчания только усиливала это напряжение.
Я вытерла лицо полотенцем и повернулась к нему:
— Арсений... скажи честно. Что вчера случилось?
Я смотрела на него, сжимая полотенце в руках так сильно, что костяшки побелели. Сердце билось громко и неровно, как будто боялось услышать правду.
Он чуть нахмурился, но голос был спокойным, ровным:
— Мы с Серёгой приехали в клуб. Ты уже была там, и... скажем так, немного перебрала. Ты потащила меня в ту скрытую комнату. Мы поговорили... — он сделал короткую паузу, — а потом решили ехать домой.
Я кивнула, будто всё это звучало логично. Но внутри что-то кололо: *и только?*
— Ты не могла бы сама дойти до дома, — продолжил он, чуть мягче. — Поэтому я довез тебя. Ну а дальше... помог умыться, переодеться и уложил спать. Всё.
Он сказал это так спокойно, будто между нами не было ничего необычного. Но я чувствовала, как его взгляд будто проверяет мою реакцию.
Я сглотнула, опуская глаза в пол.
*То есть... никакого поцелуя? Никаких признаний? Всё это я только придумала?*
От этой мысли сердце защемило. С одной стороны, мне должно было стать легче — ничего «страшного» не случилось. Но с другой — внутри поселилась пустота, словно я ожидала другого ответа.
Я выдавила из себя неловкую улыбку:
— Спасибо... что помог. Я бы сама точно не справилась.
Он чуть склонил голову, наблюдая за мной.
— Романова, — тихо сказал он, — я не собираюсь бросать тебя одну, даже если ты этого хочешь.
Его голос прозвучал слишком серьёзно, и от этого в груди стало ещё тяжелее.
Я закусила губу, не сводя с него взгляда. Его рассказ звучал убедительно, слишком ровно, слишком спокойно. Но одно меня терзало больше всего.
— Хорошо, — выдохнула я, чуть сильнее сжимая полотенце. — А... о чём мы говорили в той комнате?
Он замолчал. На его лице отразилось колебание — редкое для Арсения. Обычно он отвечал быстро, резко, с уверенностью. А тут — тишина, будто он выбирал слова.
Секунды тянулись мучительно долго, и я почувствовала, как по коже пробежал холодок.
— Мы... — начал он наконец, — ни о чём серьёзном.
Я прищурилась:
— Арсений.
Он вздохнул, отвёл взгляд, и только потом снова посмотрел прямо в глаза.
— Ты провоцировала меня, — сказал он тихо, но твёрдо. — Каждый твой жест, каждый взгляд... Ты знала, что делаешь.
У меня внутри всё сжалось. Я резко отвела глаза, будто зеркало позади него вдруг стало куда интереснее.
*Провоцировала? Я? Может быть. Но я же не думала, что это дойдёт до такого...*
— И что? — спросила я, пытаясь, чтобы голос звучал ровно, хотя сердце бешено колотилось. — Я... дошутилась?
Он чуть склонил голову, уголки губ дёрнулись, но в глазах не было и намёка на улыбку.
— Не дошутилась, — ответил он. — Но, поверь, я хорошо держал себя в руках. Иначе... — он замолчал, сжав челюсть. — Иначе ты бы сама не поверила, что всё ограничилось разговором.
От этих слов по телу пробежала дрожь, и я почувствовала, что дышу слишком быстро.
Я прижала полотенце к груди, будто это могло защитить меня от того, что только что услышала. Его слова застряли в голове, не давая отдышаться.
— Подожди... — я посмотрела на него внимательнее. — Что именно я делала? Что я говорила?
Он снова замолчал. Эта пауза убивала. Арсений не был человеком, который подбирает слова — обычно они срывались с его губ резко, почти как удары. Но сейчас... он явно сдерживал что-то.
Я сделала шаг к нему, и голос прозвучал тише, чем я хотела:
— Скажи. Я должна знать.
Его взгляд скользнул по моему лицу, задержался на губах, потом вернулся к глазам. В груди что-то дрогнуло, и мне стало трудно дышать.
— Ты подходила слишком близко, — сказал он наконец. Голос был хрипловатый, будто слова давались с трудом. — Смотрела так... будто ждала, когда я сорвусь. Ты смеялась и шептала, что я слишком напряжённый. Флиртовала.
У меня пересохло во рту.
— Господи, — прошептала я, закрывая лицо рукой. — Звучит так, будто я нарочно это делала.
— А ты уверена, что не нарочно? — тихо спросил он.
Я резко опустила руку, встретившись с его глазами. В них не было осуждения, только странная смесь усталости и желания.
*Я действительно провоцировала его? Я сама хотела этой игры сильнее, чем думала?*
Сердце билось так громко, что я почти не слышала собственных мыслей. Я стояла, вцепившись в край раковины, и его слова эхом отдавались в голове.
*«Иначе ты бы сама не поверила, что всё ограничилось разговором».*
*Сдерживался.*
Я моргнула, и меня будто ударило током. В смысле — сдерживался? Зачем? Если для него это всё была просто игра, привычная пикировка, он бы не стал так говорить. Он бы воспользовался моментом, довёл меня до точки и оставил с очередной колкой репликой. Но он... удержался.
*Он держал себя в руках. Ради меня.*
Мысли завертелись вихрем. Сердце стучало всё быстрее. Если он сдерживался, значит, было *что* сдерживать. Значит, за его спокойной маской и вечными подколками скрывается нечто большее.
Я подняла взгляд на Арсения. Он стоял рядом, высокий, уверенный, но в его глазах я впервые заметила что-то уязвимое. Будто он сам раскрыл больше, чем хотел.
*Чувства?*
Грудь сжало так сильно, что я едва выдохнула. Мне стало страшно и жарко одновременно.
— Арсений... — голос сорвался, и я поспешно прикусила губу. — Ты ведь... ты же не просто так... сдерживался?
Его взгляд стал твёрже, но он не отводил глаз. В этой тишине было больше ответа, чем в любом признании.
Значит, всё это время... он что-то чувствовал?*
И от этой мысли у меня перехватило дыхание.
Он молчал несколько секунд, будто взвешивал, стоит ли говорить дальше. Его взгляд не отпускал меня, и в нём было столько честности, что я впервые за долгое время не могла отвести глаза.
— Я не хотел пользоваться ситуацией, — сказал он наконец, тихо, но так твёрдо, что у меня по коже пробежали мурашки. — Пьяной девушкой. Тем более... той, которую я люблю.
У меня перехватило дыхание. Слово *«люблю»* разрезало воздух, будто гром среди тишины. Я даже на секунду решила, что ослышалась.
— Что? — мой голос прозвучал сдавленно, почти шёпотом.
Арсений шагнул ближе, и теперь между нами оставалось всего пару сантиметров. Его рука скользнула к моей щеке, осторожно, будто он боялся спугнуть.
— Я не хотел, чтобы всё случилось так, — продолжил он. — Не хотел, чтобы ты потом проснулась с пустотой в голове и решила, что это была просто ошибка. Я сдерживался потому, что для меня ты важна и потому что я тебя люблю.
Сердце заколотилось так сильно, что я едва могла стоять. В ушах шумело, в голове путались мысли.
*Он сказал это вслух. Он любит меня.*
Я прикусила губу, но слова сами вырвались:
— Ты... любишь меня?
Арсений не отводил взгляда. Он сделал ещё шаг ближе, и теперь я чувствовала тепло его дыхания на своей коже. Его глаза — такие честные, такие открытые — не оставляли сомнений.
— Да, Аня, — сказал он тихо, но с такой твёрдостью, что каждое слово ударяло прямо в сердце. — Я люблю тебя. И не потому, что так удобно, не потому что так просто... Я люблю тебя, потому что ты — это ты. И никто другой не может заменить то, что есть между нами.
Он наклонился и нежно коснулся губами моих губ. Его рука обвила мою талию, притягивая к себе, словно хотел, чтобы я почувствовала: это не пустые слова. Это правда, это сейчас, это он — полностью, с каждой частью себя.
— Я не собираюсь скрывать свои чувства, — продолжил он, едва отрываясь. — И не хочу, чтобы ты сомневалась. Ты для меня всё.
Его слова растворялись в тишине комнаты, но сила, с которой он их произносил, была ощутима в каждом прикосновении, в каждом взгляде. Я почувствовала, как сердце словно открылось навстречу его любви.
— Я... я тоже... — выдохнула я, но он лишь улыбнулся и прижался ещё ближе, словно подтверждая, что этого достаточно.