Долго это ещё будет продолжаться?
Анна
Утро началось, как обычно. Будильник, быстрый душ, кофе на ходу. Максим всё ещё спит, в квартире было тихо.
Я стояла у окна с чашкой и смотрела на улицу. Люди спешили по своим делам, машины сигналили, город жил своей обычной суетой. А у меня внутри всё ещё было тяжёлое эхо вчерашнего дня.
Взгляд невольно зацепился за телефон на столе. Сообщений не было — и это почему-то показалось правильным. После той ссоры и той поездки в машине мне меньше всего хотелось снова сталкиваться с Арсением.
Но работа есть работа.
Я вздохнула, поставила чашку в раковину и пошла собираться.
Когда я вошла в офис, в коридоре уже было оживлённо. Но что-то сразу бросилось в глаза — люди разговаривали тише, чем обычно, шаги казались осторожнее.
Я поздоровалась с парой коллег, и они в ответ улыбнулись как-то натянуто, будто боялись лишний раз остановить меня.
Секретарь Ульяна сидела за своим столом и что-то печатала. Увидев меня, она подняла голову и сказала вежливо, но чуть сдержанно:
— Доброе утро, Анна Алексеевна.
— Доброе, — кивнула я и пошла дальше.
Чем ближе был кабинет Арсения, тем сильнее чувствовалось это напряжение. Его дверь была закрыта, но сама атмосфера вокруг напоминала, будто внутри сидит гроза.
Я подошла к своему рабочему месту, опустила сумку на стол и глубоко выдохнула. В голове промелькнула мысль: «Интересно, он вообще помнит вчерашний день? Или сделает вид, что ничего не было?»
Я включила компьютер и попыталась сосредоточиться на рабочих чертежах. Но шум в офсете — его глухой голос, короткие команды — постоянно напоминал, что рядом находится человек, с которым я вчера едва не перешла грань.
Ближе к обеду живот предательски напомнил о себе. Я отложила карандаш и решила спуститься в кафе на двадцать пятом этаже. Там всегда было шумно: сотрудники из разных отделов, смех, запах свежего кофе и чего-то сладкого. Атмосфера немного сбивала напряжение.
Я встала в очередь с подносом, выбирая между салатом и супом, когда краем глаза заметила его.
Арсений стоял у стойки чуть поодаль, разговаривал с баристой. Чёрная рубашка, прямые плечи — как всегда собранный, сосредоточенный. Он выглядел так, будто ни вчерашней ссоры, ни той напряжённой поездки в машине вообще не было.
Я машинально опустила взгляд, делая вид, что занята выбором.
И через несколько минут, сидев за столом, я услышала рядом низкий, ровный голос:
— Свободно?
Я подняла глаза. Он стоял прямо напротив, взгляд спокойный, почти холодный. Словно всё, что было вчера, стерлось.
— Да, — ответила я коротко.
Он сел напротив, будто это самое естественное решение. Несколько коллег за соседними столами тут же стали украдкой наблюдать, хотя делали вид, что обсуждают свои дела.
Я положила вилку на край тарелки и сказала ровным тоном:
— Я не думала, что вы обедаете здесь.
— Иногда, — произносит спокойно. — Это быстрее.
Мы замолчали. Воздух между нами был густой, напряжённый, но снаружи мы оба выглядели спокойными. Будто это был обычный обед.
Только я чувствовала, как каждый его взгляд будто проверяет меня на прочность.
Я уже собиралась закончить разговор, когда услышала знакомый голос:
— Аня, добрый день!
Я резко подняла голову. Рядом с нашим столиком стоял Егор с подносом. Улыбался легко и без всякого напряжения, будто и не заметил, что атмосфера за нашим столом была наэлектризована.
— Добрый, — ответила я и почувствовала, как в груди что-то сжалось.
— Можно к вам? — спросил он, чуть наклонившись ко мне.
Я не успела ничего сказать. Арсений откинулся на спинку стула, взгляд его стал холоднее.
— Мест достаточно, — произнёс он сухо.
Егор перевёл глаза на него, потом снова на меня. Улыбка чуть поблекла, но он всё равно опустился рядом.
— Что ж, спасибо.
Я почувствовала, как напряжение за столом стало почти ощутимым. Секунда — и показалось, что воздух стал гуще.
Я взяла вилку в руки, будто собиралась снова есть, только бы скрыть неловкость.
— Как прошёл день? — спросил Егор, обращаясь ко мне.
— Он только начался, — коротко ответила я.
Арсений молчал, но я чувствовала его взгляд. Он не вмешивался, но от его тишины становилось сложнее, чем от любых слов.
— Точно — усмехнулся Егор. — Ну ты всё равно успеваешь сделать больше, чем половина отдела.
Я хотела отмахнуться, но он сказал это слишком искренне, почти с восхищением. Я улыбнулась и вернулась к салату.
Арсений поднял взгляд от своей чашки. Голос его прозвучал ровно, но в этой ровности чувствовался холод:
— Странно слышать такие оценки от человека, который ещё не видел результатов.
Егор слегка приподнял бровь.
— Я каждый день вижу, как Аня работает. Это само по себе результат.
Мой желудок сжался. Я поняла, что их диалог превращается в скрытую дуэль, а я невольно оказалась посередине.
— Лесть на рабочем месте, — произнёс Арсений всё тем же спокойным, но жёстким тоном, — вещь опасная. Люди быстро перестают отличать её от реальной ценности.
Я почувствовала, как внутри всё напряглось.
Егор, к его чести, не опустил глаза.
— Думаю, Аня умеет отличать одно от другого.
Арсений чуть прищурился, и на мгновение в его взгляде мелькнуло что-то, чего я не смогла разобрать. То ли злость, то ли вызов.
Я отодвинула поднос и поднялась.
— Мне нужно вернуться к работе.
Они оба замолчали, но я чувствовала — каждый из них хотел сказать что-то ещё. Я развернулась и пошла к выходу, стараясь не показать, как сильно колотится сердце.
Через двадцать минут после обеда телефон мигнул сообщением:
Арсений: Зайди ко мне.
Я недовольно выдохнула, но пошла.
В его кабинете было тихо. Он сидел за столом, просматривал документы и даже не поднял голову, когда я вошла. Только сказал:
— Закрой дверь.
Я хлопнула дверью чуть сильнее, чем следовало.
— Что случилось? — спросила я холодно.
Он поднял глаза.
— Случилось в кафе. Ты решила устроить там показательное выступление?
— Какое, к чёрту, выступление?! — сорвалось у меня. — Я просто обедала!
— Ты прекрасно понимаешь, о чём я! — его голос стал жёстким, почти крик. — Ты позволила себе вольности, которые выглядят недопустимо!
— Недопустимо?! — я уже не сдерживалась. — Недопустимо — это ваши постоянные придирки! Вам мало контролировать мою работу, так теперь ещё и то, с кем я сижу за столом, вас волнует?!
Он встал из-за стола, резко, и его стул скрипнул по полу.
— Я требую дисциплины! А не твоего кокетства на виду у всех!
Я шагнула вперёд, почти ткнув пальцем в воздух между нами.
— Это не кокетство, а нормальный разговор! Я не обязана отчитываться вам за каждый глоток чая!
— Ты обязаны помнить, что здесь работа, а не место для... — он резко осёкся, но голос сорвался почти на крик, — для твоих личных игр!
— Это не мои игры, а ваша больная фантазия! — выкрикнула я в ответ.
В кабинете повисла тишина, тяжёлая, густая. Мы оба дышали часто, как после бега.
Он стоял напротив, сжатые кулаки выдавали напряжение, но взгляд был холодным.
— Уходи, — сказал он глухо.
— С удовольствием!
Но шагнуть не успела. На пороге стояла она.
Вика.
Идеально собранная, с холодной улыбкой, словно знала, что появление именно в этот момент — удар под дых.
— Аня... — произнесла она, скользнув по мне взглядом сверху вниз. — Какая ожидаемая встреча.
Я замерла. В груди всё сжалось. Последний раз, когда мы пересеклись, этого было достаточно, чтобы испортить весь день. Сейчас — тем более.
— Что ты здесь делаешь? — голос Арсения прозвучал резко, с металлической ноткой.
— Моя квартира в Лондоне ещё не готова, — ответила она слишком спокойно, словно заранее приготовилась. — Поэтому я примерно месяц или два буду в Москве.
Внутри у меня всё похолодело. Конечно. Именно сейчас.
Арсений резко выдохнул, отодвигая стул.
— И для этого нужно было появляться в моём кабинете без предупреждения?
— Я думала, ты будешь рад, — её голос прозвучал мягко, но улыбка была холодной. Вика шагнула вперёд и бросила на меня быстрый взгляд, полупрозрачный, как у хищника, который уже выбрал жертву. — Хотя, похоже, у тебя уже есть компания.
Я сжала пальцы на телефоне так, что костяшки побелели.
— Я действительно лишняя, — произнесла я ровно, хотя голос чуть дрогнул.
— Аня, — Арсений бросил коротко, словно хотел остановить, но я уже сделала шаг к двери.
— Нет, нет, — перебила Вика, и в её улыбке промелькнула насмешка. — Пусть идёт. Нам с тобой есть о чем поговорить.
Я больше не выдержала. Распахнула дверь и вышла, чувствуя, как дыхание сбилось, а сердце гулко стучало в висках.
За спиной хлопнула дверь, и в коридоре воцарилась тишина, в которой казалось слышно только одно — её уверенный голос и его резкие ответы, оставшиеся там, в кабинете.
— Романова, — догнал он меня и взял за руку, сжимая чуть сильнее, чем нужно.
— Отпустите, — процедила я тихо, не оборачиваясь.
— Для вида, — так же тихо бросил он, приблизившись к моему уху.
Арсений изменился. Его лицо стало «мягким», губы тронула лёгкая, но совершенно наигранная улыбка. Он наклонился ко мне чуть ближе, как будто сказал что-то нежное, хотя на самом деле произнёс холодно, почти сквозь зубы:
— Улыбайся.
Я замерла, но пришлось подчиниться. Слабая тень улыбки появилась на моём лице, хотя внутри всё кипело.
Со стороны мы выглядели так, будто он мягко приобнял меня, словно успокаивая после спора. Но для меня это было как наручники.
— Мы договаривались на один вечер, — сквозь наигранную улыбку произнесла я, зубы стиснуты так, что сводило челюсть.
— Как уйдёт, обговорим, — таким же ровным, «ласковым» тоном ответил он, а пальцы всё ещё крепко держали меня за руку.
Я почти не сомневалась — Вика наблюдает. Где-то рядом, за углом или через приоткрытую дверь. Её взгляд я словно чувствовала на себе, как иголки.
— Вы меня используете, — прошипела я тихо, едва двигая губами, сохраняя дежурную улыбку на лице.
— Не льсти себе, — холодно бросил он, при этом чуть наклонившись ближе, будто бы целуя меня в висок. — Это необходимость.
Я с трудом удержала дыхание ровным. Со стороны, наверное, мы выглядели как пара, которая только что помирилась. На деле же каждое его слово звучало как приказ, каждое движение — как контроль.
— Долго это ещё будет продолжаться? — спросила я, не поднимая взгляда.
— Пока нужно, — отрезал он. В голосе не было сомнений.
Я ощутила, как его хватка наконец ослабла, и он сделал шаг назад. Улыбка на его лице тут же исчезла, сменившись привычной холодной маской.
— Вернись к работе, Романова, — произнёс он уже тише, почти деловым тоном. — А остальное обсудим позже.
Я резко развернулась и пошла прочь, стараясь не оглядываться. Но внутри всё ещё гулко стучало: злость, обида и странное ощущение, что эта игра начинает заходить слишком далеко.