Глава 8
Рос
—♥—
Меня всё никак не отпускало после встречи с Милой на кладбище. Я вылил на неё всё дерьмо, что копилось во мне эти пять лет. Умом понимал, что это было не время и не место, чтобы выяснять отношения. Что я был слишком груб, что надо было держать себя в руках и не показывать собственные слабости. Но внутри всё клокотало с того самого момента, как она начала плеваться обвинениями. Меня душило чувство несправедливости. Ненависть и злость перекрыли весь кислород, что поступал к мозгу. Поэтому и сорвался. Но я говорил от сердца. Так что извиняться за это уж точно не буду.
Долго катался по ночному городу. Крис оборвала все телефоны, но я не реагировал. Пусть жалуется своему папаше или моему. Плевать.
Вернулся в нашу квартиру лишь под утро. Уставший и измотанный. Осторожно вошёл и сразу плюхнулся на диван в гостиной, даже не раздеваясь. Ужасно хотелось спать. Но не успел я прикрыть глаза, как из спальни послышались торопливые шаги моей будущей невесты.
Невеста.
До сих пор не могу к этому привыкнуть. И не хотел привыкать, если уж на чистоту.
— И где ты был? — Крис резко врубила свет. Я со стоном уткнулся в подушки. Ну, почему мне не дают просто побыть одному? Почему не оставляют в покое?
— Катался, — пробубнил я, даже не надеясь, что этот ответ её устроит.
— С кем?
— Один.
— Не ври мне. — Её любимая фраза.
Я ненавижу оправдываться и никогда не делал это перед Крис. Всегда говорил правду, нравилась она той или нет. Но она никогда не верила. Психовала, била посуду, закатывала истерики, а потом слёзно умоляла простить её излишне эмоциональную натуру.
— Твоё дело, верить мне или нет. Я устал и хочу спать, выключи свет, пожалуйста, — спокойно попросил я. Давно понял, что с ней бесполезно ругаться и что-то доказывать. Самое сильное оружие против её закидонов — равнодушие.
— Не выключу, пока не скажешь, где был и с кем. — Она подлетела ко мне и перевернула лицом к себе, уставившись своими большими синими глазами с наклеенными ресницами.
Я почему-то сразу вспомнил Снежину и её милую естественную красоту. Она ни в какое сравнение не шла с Крис. Скаржинская была эффектной барышней, посещающей спа-салоны и салоны красоты с поразительной регулярностью. Тренажёрный зал, массажи, шоколадные обёртывания и прочая хрень. Да, она была красива. Но красота эта была искусственной, неестественной. Куда бы мы ни шли вместе, на неё бросали плотоядные взгляды мужчины и завистливые — женщины. Друзья говорили, что мне повезло, ведь рядом со мной такая красотка. Но для меня Крис была просто куклой, красивой картинкой.
Я правда пытался искренне полюбить её, почувствовать хоть что-то и наивно думал, что мне это удалось. Но чем больше мы проводили времени вместе, тем яснее понимал, что внутри пусто. Ни один нерв не дрожал рядом с Крис, ни одно биение сердца не было посвящено ей одной. Разве это любовь? Нет. Это сделка, которую выгодно заключил моей отец. И в плюсе были все, как он часто любил повторять. Скаржинские получили защиту в лице прокурора области, Крис — завидного красавца жениха, а я сногсшибательную невесту, за которой, если верить её отцу, Владимиру Петровичу, выстраивалась километровая очередь из потенциальных женихов. Но по факту, я в этой сделке проиграл по всем фронтам.
— Я был один, — повторил снова. — Катался по городу. Другого ответа ты от меня не услышишь.
Закрыл глаза, давая понять, что разговор окончен. Крис разрыдалась и пустилась в необоснованные, как и всегда, обвинения в мой адрес. Для меня это уже давно служило белым шумом. Мозг абстрагировался, как только слышал первые нотки истерики, и переводил всё в фоновый режим. В конце концов, ей надоело орать и плакать, и Крис убежала в спальню, громко хлопнув дверью. Отлично, несколько часов тишины есть в запасе, пока она не прибежит в слезах извиняться. Избитая схема поведения моей невесты.
Пара часов сна, и организм пришёл в себя. Прислушался к звукам в квартире. Тихо. Либо Крис в наушниках заперлась в спальне и смотрит очередной бьюти-подкаст, либо ушла.
Потянулся, размял затёкшие мышцы и решил проверить. Постучал в дверь соседней комнаты, но никто не отозвался. Дернул ручку. Открыто, но внутри никого. Значит, ушла. Что-то новенькое. Обычно она никуда не уходила, пока мы не помиримся. Наши отношения вышли на новый уровень? Интересно, конечно, но не настолько, чтобы искать её.
Сходил в душ. Желудок предательски заурчал — я не ел со вчерашнего дня. После всех встреч с Милой кусок в горло не лез. Но теперь я был голоден, как лев. В холодильнике одни обезжиренные йогурты и фрукты. Мы как правило ели в кафе и ресторанах. Крис не умела готовить от слова совсем. Пожарить яичницу для неё было сродни катастрофе. Что уж говорить про борщ или пироги. Пришлось собираться и ехать в ближайшее кафе, чтобы утолить голод.
Поблизости из приличного был только фаст-фуд — выбирать не приходилось. Заказал себе пару бургеров и салат. На автомате смолотил всю еду. Голова разрывалась от мыслей. От воспоминаний.
Школьные дискотеки, которые мы проводили. Мероприятия, квесты и конкурсы, организованные Милой и мной. Её заразительный смех, первые неловкие поцелуи. Прогулки за руку, встреча рассвета в мой выпускной. Мой отъезд в армию. Я до жути не хотел никуда ехать, оставлять её здесь одну. Будто чувствовал, что, между нами всё изменится. И оказался прав.
Мы были в учебке, готовились к присяге, учили устав и клятву, которую будем зачитывать перед всеми. Я ждал этого дня и считал часы, ведь Снежина должна была приехать вместе с моими родителями и сестрой. За несколько дней до их приезда кто-то прислал видео и фото, на которых Мила целуется и обнимается с каким-то уродом. И подпись:
«Пока ты ходишь строем, твоя Снежинка ходит под ним».
У меня перехватило дыхание. Это не могло быть правдой. Но глаза не обманывали. Моя Мила, МОЯ, похабно целовалась в каком-то баре, запустив свои тонкие ручонки в шевелюру того засранца. Я просмотрел видео несколько раз. Тешил себя надеждой, что мне показалось, что это просто похожая девушка. Но ракурс был самым удачным, и спутать Снежину с другой было невозможно.
В тот день я впервые заработал два наряда вне очереди, потому что запустил стул в стену при старших. И я бы разнес всю казарму, если бы меня не отрезвили сослуживцы. Всю ночь я драил толчки, а в голове творился хаос. Было столько вопросов, но ответы на них было невозможно найти. Злость заполнила собой всё. И я решил, что нужно отомстить. Сделать так же больно. Выдрать с корнем всё хорошее, что было между нами. Замутил с медсестричкой, ну, а дальше и так понятно.
Пять лет я думал, что всё прошло, забылось, стёрлось. Смирился с Крис и решением отца сделать из меня юриста, хотя я мечтал о другом. Жил так, как от меня хотели, ведь мне было абсолютно всё равно. Но один взгляд на Снежину напрочь сбил мой внутренний компас. Прошлое лавиной обрушилось на меня, намереваясь раздавить то, что от меня ещё осталось. И я понятия не имел, что теперь со всем этим делать.
Допивая свой кофе, я глазел на улицу. И вдруг заметил знакомые фигуры, приближающиеся к торговому центру на той стороне улицы. Мила с Ксюшей. Снежина даже не хромала, и от этого почему-то стало спокойнее.
Моя двоюродная сестра изменилась. Вытянулась в росте, похорошела, стала взрослее. Она лишь отдалённо напоминала свою мать, тётю Катю — длинные русые волосы легкими волнами струились по спине. Тонкая фигурка приобрела женственные формы. Мы не общались столько же, сколько и со Снежиной. Ксю устроила мне истерику. Видимо после разговора с Милой. И сказала, что у неё больше нет брата. В то лето я потерял сразу двух дорогих мне людей.
Они зашли в ТЦ, и я уже не мог спокойно сидеть на месте. Тело так и рвалось вскочить и метнуться туда, подсмотреть, проследить, подслушать. Словно я какой-то подросток. Естественно, я уничтожил в себе это желание и не пошёл. Вернулся в машину, припаркованную у кафешки, и просто стал наблюдать. Да, идея тоже так себе. А самое главное, так и не понял, для чего я это всё делал?
Я, конечно, подозревал, что шопинг для девушек — особый вид отдыха и ему можно посвятить много времени, но, чтобы настолько? Они три с лишним часа уже там торчали! Плюнул на всё, сам себе настучал по голове за такие идеи и уже завёл двигатель, чтобы поехать домой, но из дверей здания вышла Снежина с моей сестрой. Замученные и еле идущие. Особенно, Мила, судя по её виду и ноге, на которую она снова прихрамывала. Чёрт, меня не должно это волновать! Но на лице её была легкая улыбка. На секунду засмотрелся. Захотелось, чтобы так она улыбалась мне.
Они распрощались, и пошли в разные стороны. Видимо, Ксю отправится к матери. Отлично, там её и перехвачу. Бросил последний взгляд на удаляющуюся фигурку Снежиной и поехал за Юдиной, которая села в маршрутку.
Здесь ничего не изменилось. Шумный двор, панельные пятиэтажки, старушки на лавочках, обсуждающие каждого прохожего. И неважно, живёт человек в этом дворе или в другом районе города. Своё прозвище и кипу сплетен он в любом случае получит.
Это был не самый благополучный спальный район города. Дорогих иномарок вы здесь никогда не встретите, женщин в дорогих шубах точно, а у детей в основном разбитые дешёвые смартфоны, доставшиеся им по наследству от старших братьев и сестёр, которые упорхнули отсюда, как только закончили школу.
Я поставил машину чуть вдалеке, чтобы Ксю не заметила и не скрылась в подъезде раньше, чем я открою водительскую дверь. Хотя на её месте, я бы бежал подальше от этого дома и квартиры, в которой живёт мать алкоголичка. Сколько себя помню, ни разу не видел тётю Кату в адекватном состоянии. Даже на выпускном сестры в девятом классе она умудрилась прийти нетрезвой и испортить дочери праздник.
Отец запретил нам с мамой общаться с Юдиными, но плевал я на его запреты. Ксю была моей сестрой, пусть и двоюродной. Родная кровь. И кроме нас, нормальных родственников у неё не было. Почему я должен был слушать оборзевшего мужа моей матери, который диктует, с кем мне общаться, а с кем нет? В те годы я часто с ним ссорился, воспринимал в штыки любые его слова и назло не слушался. Мама пыталась мне внушить, что он хочет, как лучше, заботиться о нас. В гробу я видал такую заботу. Мне двадцать три, и я до сих пор не понимаю, почему мать терпит его, во всем потакает и ещё умудряется любить. За что можно любить это чудовище? Что хорошего он сделал для нашей семьи? Денег заработал? Скорее, наворовал, так будет правильнее. Просто так прокуроры не покупают себе машины за пять лямов и не строят дачи в три этажа в элитном посёлке за городом. Я давно понял, как всё делается. И мне противно от того, что такой человек, как Игорь Сергеевич Бертов мой отец.
За своими размышлениями не сразу заметил, как Ксю вошла по двор. Я уловил, что шаги ей давались нелегко. И не потому, что она могла устать от походов по магазинам. Нет, это другое. Она не хотела сюда возвращаться, ей было некомфортно в этом дворе, в этом доме и квартире, где она прожила до восемнадцати лет.
Сестра приблизилась к своему подъезду, и я вылез из машины, быстрыми шагами направляясь к ней. Ксю опешила, заметив меня, но убегать и воротить нос не стала. Уже хорошо.
— Рос? Какими судьбами? — спросила Юдина.
— Решил повидать сестричку, — вполне миролюбиво начал я.
— Вериться с трудом. — Она замялась, теребя в руках ключи.
— Мы не виделись пять лет.
— Не так уж и много.
— Ксю, давай поговорим спокойно. Мы взрослые люди, оба с мозгами, я надеюсь. Давно пора забыть все недомолвки. Мы же родственники, в конце концов. — Я правда хотел помириться.
Дело-то было даже не в Снежиной и не в нашем с ней расставании. Мне не хватало родного человека, с которым можно просто поговорить, высказаться, поделиться переживаниями, которых у меня за эти пять лет накопились вагон и маленькая тележка. А Ксю всегда меня понимала, у неё на все случаи был дельный совет. И сейчас мне этого особенно не хватало.
— Не думаю, что это хорошая идея. — Сестра отвернулась и приставила ключ к домофону. Раздался сигнал открывающейся двери.
— Это из-за Снежиной? — резко спросил я.
— Она моя подруга. Ты сделал ей больно, — тихо ответила Ксю.
— А она — мне, — сдавленно произнес я, — так что мы с ней квиты. Почему-то с ней ты не перестала общаться, когда она предала меня.
— Мила тебя не предавала. — Подъездная дверь захлопнулась обратно, и сестра развернулась ко мне, сверкая глазами.
— А может, ты просто плохо знаешь её?
— Она. Тебя. Не. Предавала, — чётко произнесла Ксю, отделяя каждое слово. Что-то в её интонации смутило. Но лишь на секунду, а потом волна злости накрыла меня.
— А может, ты всё знала и покрывала? Так? Ну, ответь же, сестрёнка! Что ты молчишь? — Я уже не стесняясь орал на весь двор. На меня недовольно смотрели бабушки на лавочках, а местная шпана навострила уши и обратила своё внимание на нас.
— Ты ничего не знаешь, Рос. — В карих глазах сестры застыли слёзы.
— Чего я не знаю?! — сорвался на крик. Юдина сжалась в комок.
— Мила не предавала тебя, — снова повторила она. — Это я предала вас обоих.
Тишина после её слов надавила на грудь, как бетонная плита. Смысл Ксюшиных слов не доходил до меня. Я пытался понять, уловить суть, но так и не смог. А она стояла напротив, сжимая в руках ключи и тихо рыдала. Что за хрень происходит?
Этот же вопрос я и вслух собирался произнести, но мне не дали. Телефон Юдиной резко зазвонил, от чего она вздрогнула. Судя по выражению лица, звонила мать.
— Я поднимаюсь, — безжизненным голосом ответила Ксю на звонок. В трубке слышались какие-то крики. Очевидно, тётя Катя снова была не в адеквате. Мне стало страшно отпускать туда Юдину одну.
— Я пойду с тобой.
— Не надо, Рос, всё в порядке, — сестра чуть улыбнулась и снова приложила ключ к домофону.
— Это не обсуждается. — Я придержал ей дверь, пропуская вперёд и зашёл следом. Запах провонявшего куревом подъезда тут же ударил в нос. Ксю медленно поднималась по ступеням на свой этаж, будто шла на каторгу или казнь, а не в родной дом. Хотя это место уже давно не было ей домом.
Третий этаж, обшарпанные стены лестничной площадки, кривые похабные граффити повсюду и запах дешёвого алкоголя. Сестра вставила ключ в замочную скважину и провернула два раза. Дверь со скрипом открылась. Я знал, что у тёти Кати проблемы с алкогольной зависимостью. Большие проблемы, но, чтобы всё было настолько плохо — не подозревал.
Узкий коридор был завален мусором. Воняло так, что дышать носом было просто нереально. Со стен свисали куски жёлтых обоев ещё советских времён. На полу грязь и куски непонятной субстанции. Даже знать не хочу, что это.
Ксю пробиралась дальше сквозь эти завалы, и я за ней. Господи, как она жила здесь?
Из кухни послышался смех и пьяные возгласы. Кажется, тётя Катя не одна. Хорошо, что я пошёл вместе с сестрой. Кто знает, что за друзья теперь у её матери.
— Явилась, наконец!
Я не видел свою тётю лет пятнадцать. Общался только с Ксю. Помнил свою родственницу только по старым детским фото, которые как-то показала мне мама. Маленькие озорные девчонки-сестрички, не разлей вода всё детство. Но потом их пути разошлись. Мама вышла замуж за моего отца, родила сначала меня, а через тринадцать лет Еву. А тётя Катя превратилась в незнакомую мне женщину, которая вперила в свою дочь мутный пьяный взгляд.
— Что ты хотела? К чему срочность? — Надо отдать Ксю должное, держалась она стойко. Видимо, привыкла за всю свою жизнь к подобным выходкам матери. Я же был в таком шоке, что даже сказать ничего не мог.
— Кого притащила с собой? Хахаля своего? — Меня вынесло с этих слов.
— Я ваш племянник, приятно познакомиться, — язвительно сказал я. Конечно, мы знакомы с тётей Катей, но это было так давно, что боюсь, она уже не помнит, кто я такой.
— Алинкино отродье? Ну надо же, кто соизволил почтить нас своим присутствием! Напомни, как тебя зовут, роднуля? — От её тона тошнило. Да от всего, что было в этой квартире меня выворачивало наизнанку. А Ксю всё ещё держалась, холодно смотря на мать.
— Ростислав, мам. Его зовут Ростислав, — вместо меня ответила сестра. — Что ты хотела? Говори быстрее, мне пора.
— Нет уж погоди, такие встречи бывают раз в жизни. Надо это отпраздновать, правда девчонки? — Тётя Катя подняла стопку, скалясь гнилыми зубами в сторону таких же пьяных подруг. Те громко загоготали и подняли свои стаканы. Послышался звон стекла. Ни секунды больше тут не останусь, и сестру не оставлю в этой помойке.
— Говорите, что хотели, и мы уходим, — заявил я, хватая Ксю за руку. Юдина в недоумении посмотрела на меня.
— Брезгуешь выпить с родной тёткой? Папаша, небось, научил таким манерам? — Тётя Катя рассмеялась и шатаясь поднялась из-за стола. Ксю вцепилась мне в руку.
— Рос, подожди меня внизу, — умоляюще посмотрела она на меня, — пожалуйста.
— Стоять! — Женщина вдруг схватила дочь за волосы и оттащила от меня. Я напором пошёл на тётю. Ни о каких родственных чувствах уже и речи не шло. Передо мной был совершенно чужой и до ужаса противный человек.
— Ещё шаг, и я не посмотрю, что вы женщина, тётя. Вырублю, вызову полицию и прикрою ваш притон. Я могу, даже не сомневайтесь в этом.
Подумать только, я угрожал собственной тёте.
— Ты такой же, как твой отец, — эти слова она выплюнула мне в лицо. В прямом смысле. Она плюнула в меня. Моё самообладание уже было на пределе. Я остервенело вытер щёку и глаз, от которого вниз стекала липкая слюна и притянул к себе Ксю.
— Ещё раз позволишь себе тронуть Ксюшу, или меня, и ты сядешь. Надолго. И мне плевать, сколько я потрачу на это денег, ясно? Посадить найду за что, за это можешь даже не переживать, — я вложил всё своё отвращение в эти слова. Тётя Катя отошла в сторону, криво ухмыляясь. Я протянул сестре руку, и мы ушли из квартиры.
— Ноги больше твоей не будет в этом доме, — твёрдо заявил я. Плевать, что там за разногласия были у нас с ней когда-то. Никогда себе не прощу, если с ней что-то случится из-за этой алкоголички.
— Рос, не надо было, — по щекам Ксю текли слёзы, — я не заслужила.
Мы стояли посреди двора, и я ошеломлённо смотрел на сестру.
Чего она не заслужила? Нормального отношения к себе? Материнской любви, которой была лишена всю жизнь? Родительской заботы, которой у неё никогда не было?
— При мне такое больше не говори. Поехали.
— Куда?
— Отвезу к себе, а там придумаем что-нибудь.
— Не стоит. Мне есть куда поехать.
Конечно, она говорила про Снежиных. Кроме меня только Мила и её родители были в курсе ситуации Ксюши с матерью и всегда готовы были приютить её. Я знал, что они ей не откажут, Ксю там как родная. Но заманивал сестру к себе и с корыстной целью. Мне нужна была правда.
— К Миле съездишь завтра. А сегодня расскажешь, о каком предательстве шла речь.
Если сестра думала, что я забыл её слова, то сильно ошибалась.
Юдина устало кивнула и всё же пошла за мной к машине.