Глава 6
Рос
—♥—
Понятия не имею, зачем решил подвезти Снежину. Увидел её на остановке и сжалился, что ли. Но её вид, продрогшей и промокшей до нитки, заставил сердце предательски сжаться. Но, это ведь нормально, проявить сострадание к нуждающимся в нём? А Мила явно нуждалась. Не в сострадании, так в помощи точно. Уж не знаю, куда её понесло в такую погоду и с больной ногой. Да, я заметил, как она хромала. Должно быть после падения у бара. Когда тот ублюдок её отшвырнул на землю. Дурная, так и не обратилась к врачу. А вдруг, что-то серьёзное? Она что, совсем не думает о собственном здоровье?
Бррр, так, Бертов, тормози! Что за мысли? Какое тебе вообще дело до её здоровья?
Из-за непогоды на улицах были непролазные пробки, а настроение и так было хуже некуда. Я тихо матерился про себя, пытаясь выбросить из головы образ бывшей. Но Снежина упорно не хотела покидать мои мысли. Чёрт, я даже уже забыл, куда ехал из-за неё! Чуть поворот не пропустил.
Свернул к городскому кладбищу, но выходить из тачки не спешил. Ливень шёл стеной, а зонт я не прихватил. Подожду. По прогнозу, он должен вот-вот закончиться.
Сам не знаю, зачем я здесь. Но не приехать не мог. Сергей Алексеевич был мировой мужик. Лучший отец для Милы, лучший муж для Дарьи Леонидовны.
Я завидовал Снежиной белой завистью. Её отношениям с отцом. С моим всё было слишком сложно. Познакомившись с Милой и её родителями, я словно попал в параллельную реальность, в которой отец заботится о собственном ребёнке, гордится им и поощряет. В моих глазах это была идеальная семья, которой у меня никогда не было. Мать боялась отца, слова поперёк ему сказать не могла. Он буквально запер её в четырёх стенах, не позволяя работать, аргументируя тем, что она должна заниматься домом и детьми. И не в её характере было спорить. Она добровольно отправилась на эту казнь и приняла её. Не мне судить, но если бы мама не была такой бесхарактерной, я уверен, её жизнь сложилась бы куда счастливее. Да и наша с Евой, возможно, тоже.
Сергей Алексеевич буквально заменил мне отца. Я прожил с ним те моменты, которых никогда не было у меня с родным. Совместная рыбалка, ремонт машины в их гараже, просмотр футбольных матчей, пикники на природе. Я сбегал из дома ради этих мгновений. Отец поначалу терпел, закрывал глаза, не воспринимал моё увлечение всерьез. Но когда я объявил, что мы с Милой хотим поступать в один институт и жить вместе, как только она закончит школу, он как с цепи сорвался. Недолго думая, сразу после школы отправил в армию. Я в принципе, и так собирался, но после универа.
Хорошо, я стерпел. Но когда отец высказался, что после армии отправит меня учиться в Томск на юридический, я взбунтовался.
— Это моя жизнь, и мне решать, что с ней делать! — кричал я. А он, как и всегда, в своей холодной наплевательской манере смерил меня суровым взглядом и ровным тоном объявил, что это не обсуждается.
Уезжая в армию, я был уверен, что всё равно сделаю по-своему и ни в какой Томск не поеду. Где я и где юриспруденция? Мы с Милой мечтали пойти на рекламу и связи с общественностью. С головой окунуться в организацию мероприятий. Возможно, когда-нибудь отрыть и своё агентство.
Не сложилось. Отец и тут выиграл. Знаю, он ликовал, когда я подал документы в Томский государственный, упивался своей победой. А мне было плевать. Без Милы моя жизнь стала пустой, однообразной и не имеющей смысла. Я шёл туда, куда меня вели. Поступил на юридический, много пил и гулял, спал с девчонками. Потом мне подсунули Крис и сказали: «Фас, Ростик». И я снова пошёл на поводу у отца. С ней было удобно и комфортно поначалу. Скаржинская даже мозги не пилила. Но по мере развития наших отношений, девчонка начала всерьёз, как она сказала, ко мне что-то испытывать, и это начало доставлять проблемы. Постоянный контроль, звонки, сообщения, требования повышенного внимания к себе. А мне по-прежнему было плевать. Ничего не ёкало. Я сломался внутри и ремонту не подлежал.
Получил диплом. Отец велел возвращаться домой, поступать в магистратуру здесь. Он был уверен, что я пойду по его стопам и уже готовил мне место в МВД. Но хоть здесь у меня получилось подложить ему свинью. Я выбрал адвокатскую деятельность.
Он не ожидал. Как же он орал. Я впервые видел подобное проявление эмоций у него. А мне нравилось, что он так взбесился. Поэтому я молча выслушал истерики отца и просто положил трубку, довольный результатом.
Так что же я забыл здесь? Давно нет тех отношений, нет той девочки с янтарными глазами, что украла моё сердце за пирожок с капустой. И нет человека, которого я уважал гораздо больше, чем собственного отца.
Наверно, мне захотелось просто побыть там, где никто не осудит. Никто не будет тыкать носом в твоё прошлое и твои решения, правильные они или нет. Где много людей, очень много, но тишина такая, что можно услышать биение собственного сердца.
Не знаю, сколько просидел в машине, но дождь и правда прекратился, начали сгущаться сумерки. Я вышел из внедорожника, купил шесть красных роз у милой бабушки на входе и вошёл на территорию.
Место, где захоронен Сергей Алексеевич нашёл довольно быстро. Зашёл за оградку и положил цветы на могилу. Обратил внимание на букет в вазе. Белые розы совсем свежие. Дарья Леонидовна наверняка часто сюда ходит. Присел на скамейку и уставился на памятник. Понятия не имел, что говорить. Да и надо ли в таких случаях? Молчал несколько минут, но в итоге не выдержал:
— Здравствуйте, дядя Серёжа, — тихо сказал я. Хотя мог и не шептать себе под нос. Всё равно никто не услышит. — Вот, вернулся домой.
Никогда раньше не бывал на кладбищах. Никогда не сидел у могилы. Никогда не разговаривал с памятником. И никогда ещё не было так тяжело на сердце.
— Сейчас бы на рыбалку, да? Как в старые добрые времена, — усмехнулся. Ну что за бред я несу? — Хотя вы, конечно, сказали бы, что сейчас слишком жарко для рыбы.
Снова тишина. Слова застряли в горле. Не понимал, зачем пришёл. Что я должен был сказать? Молча встал и уже собирался уйти, но тишину кладбища вспорол знакомый недовольный голосок.
— Что ты тут забыл? — Мила стояла по ту сторону оградки, уперев одну руку в бок, а другой держала букет белых роз. Я заметил, что на ней мужская толстовка. Так это она сюда так часто ходит?
— Пришёл навестить хорошего человека, уже ухожу. — Поспешно вышел к ней, не закрывая за собой калитку. Снежина грубо протиснулась мимо меня внутрь, даже не взглянув.
— Ты что, каждый день сюда ходишь? — спросил я.
— Тебя это не касается, — буркнула она, меняя цветы в вазе. — Навестил? Молодец. Теперь уходи.
— Могу подождать у ворот. Темно уже, как ты одна пойдёшь? — предложил чисто из вежливости и уважения к памяти её отца. Он бы мне уши надрал, если бы я сейчас оставил Милу здесь одну и уехал.
— Доберусь, не в первый раз, — голос девушки стих, она присела на скамейку, уставившись на памятник. Мне стало не по себе. Горевать по близкому человеку это нормально. Но зачем настолько истязать себя?
— Я буду у ворот, — небрежно бросил я, и оставил Снежину одну. Чёрта с два я уеду. Не хочу потом чувствовать себя виноватым, если с ней что-то случится. Не так меня мама воспитывала.
Сел в свой внедорожник и с силой хлопнул дверью. Вселенная издевается надо мной, сталкивая нас третий раз за прошедшие сутки. Это нормально, что в довольно крупном городе я так часто вижусь со своей бывшей? И это при том, что живём мы в разных районах.
Десять минут, пятнадцать, двадцать. Полчаса. Наконец, миниатюрная фигурка, закутанная в чужую толстовку, вышла из-за ворот. Снежина прошагала мимо машины. Упёртая. Всегда такой была. Я просигналил ей, и Мила подскочила на месте.
— Очумел?! — заорала она, испуганно озираясь по сторонам. С наступлением темноты это место и вправду наводило ужас. Как она не боится тут бродить в такое время?
— Я же сказал, что буду у ворот. Садись в машину, — приказным тоном объявил я, стараясь сильно не кричать. Кладбище всё-таки.
— А я сказала, что доберусь сама. Ты настолько глухой или тупой? — Снежина зашагала дальше, быстро перебирая своими короткими ногами.
Злость закипала внутри. Я несколько раз ударил кулаком по рулю, сосчитал до десяти и всё же вылез из машины. Милана практически скрылась за поворотом, но я успел её нагнать. Схватил за руку и резко развернул к себе, так, что она впечаталась в мою грудь. Лишние прикосновения. Я их не хотел.
— Бертов, отвали уже от меня, сколько можно?! — взревела Снежина, стуча кулачками по моей грудной клетке.
— А знаешь, что? Вали. Но если с тобой что-то случится, это будет исключительно на твоей совести. Хотя какая совесть? О чём я вообще? — Отпустил её руку и слегка оттолкнул от себя. Повернулся, чтобы, наконец, уйти от этой несносной девицы.
— Это ты мне будешь говорить о совести? Ты? Который изменил мне на моих же глазах?! — Снежина уже не стесняясь орала на всю округу. Её крики и мёртвых разбудят, как бы глумливо это сейчас ни прозвучало.
Меня задели её слова. Как она может что-то мне предъявлять после того, что сама сделала? И в долгу я не остался.
— А напомнить тебе, кто из нас первый пошёл налево? — Давно забытое чувство ненависти поднималось из самых глубин моего окаменелого сердца. И меня уже было не остановить. Я надвигался на девушку твёрдой походкой, нависая над ней как скала. Но Снежина ядовито смотрела прямо мне в глаза, не отступая ни на миллиметр.
— Думай, что говоришь, Бертов, — шипела она сквозь зубы. Да, время сделало из милой девочки разъярённую львицу. Того и гляди загрызёт. Но я ей такого удовольствия не доставлю.
— Понравилось тебе терять девственность с тем слащавым козлом? — Я тоже плевался ядом. Мечтал уколоть её побольнее.
— Не твоё дело, с кем я теряла свою девственность. Тебя это вообще не касается! Мы сейчас о другом говорим. Ты. Мне. Изменил! — выплюнула Мила мне в лицо.
Да, пять лет назад я добился нужного эффекта. Но Снежина видела лишь поцелуй, после которого меня стошнило в ближайшем туалете. Я правда хотел изменить, ей назло. Потому что она сделала это первая. С каким-то залётным хмырём. На тех фото и видео Мила была счастлива в объятиях урода. План созрел сам собой.
Я знал, что она приедет с родителями ко мне на присягу и подготовился. Замутил с медсестричкой, которая с первого дня сохла по мне. Коварный план заключался в том, чтобы переспать с ней прямо на глазах у Милы. Но мне не хватило духу. Как бы я ни возненавидел Снежину, моё сердце всеми силами противилось близости с другой. Поэтому меня хватило лишь на поцелуй. Но я не рассчитывал, что эту картину увидит и моя младшая сестра.
Никогда не забуду взгляд Милы в тот момент. Всего на секунду я поверил, что ей и правда больно. Но потом вспомнил те фото, видео, и раз и навсегда перечеркнул всё, что между нами было. Хотя формально, она сделала это первая, прыгнув в койку какого-то левого урода.
— Да! И я не жалею об этом! — Я смотрел на неё с высоты своего роста. Ей приходилось высоко закидывать голову, чтобы посмотреть мне в глаза. Они горели ярким пламенем ненависти и отвращения. Но было в них что-то ещё, едва уловимое, скользнуло в глубине и сразу исчезло. Намёк на боль. Значит, я добился нужного эффекта.
Снежина влепила мне звонкую пощёчину. Моя голова слегка отклонилась в сторону, но я не разрешил себе прерывать зрительный контакт. Улыбнулся уголком рта. Мила больше ничего не сказала. Развернулась и убежала прочь от меня, как от огня. Отлично. Всех бывших надо оставлять в прошлом. Туда ей и дорога.