Лучшие бывшие

Мила

—♥—

Нога нестерпимо болела, колени жгло от царапин, ладошки тоже горели, но всё это мелочи по сравнению с ураганом по имени Ростислав Бертов. Что он тут забыл? Ксю говорила, что её брат в Томске и сюда возвращаться не собирается. Так нафига приехал?

Не так я представляла себе нашу потенциальную встречу. Чего греха таить, конечно, я желала, чтобы однажды мы встретились. Всё было бы в лучших традициях романтических фильмов или книг. Я должна была сногсшибательно выглядеть и желательно прогуливаться за руку со сногсшибательным парнем. А Бертов должен был выглядеть как бомжонок, пускать слюни на мою красоту и жалеть о том, что потерял. Но нет же. Он увидел меня именно в тот момент, когда идиот Вишневский взбесился и потащил меня на улицу. Бертов даже умудрился пригрозить ему и заставить просить у меня прощение. Господи, какое унижение!

Я не собиралась возвращаться в бар, зная, что Илья сейчас там. Но я оставила там Машку с Трофимовым. Надо их хотя бы предупредить.

Толпа неистовствовала. Трек и правда был заводной, но меня это больше не вдохновляло. Кое-как доковыляла до барной стойки. К моему удивлению, Дима с Машей всё ещё сидели там, о чём-то мило болтая. Ну, хоть тут всё хорошо. А мои боевые отметины заживут, ничего страшного.

Оглядела зал в поисках Вишневского, но того нигде не было. Отлично. Надо уйти по-тихому, не хочу ему глаза мозолить. Бертов его сильно разозлил. Как Илья стерпел подобное отношение к себе остаётся загадкой. Хотя, чего удивляться? Бертов старший известен всему городу. Рос знал, на что давить.

— Мила, что случилось? — Герасимова вскочила со стула. Она в ужасе осматривала меня, потеряв дар речи. Дима рядом с ней тоже был в шоке. Так не хотелось портить им сегодняшний вечер.

— Без паники, Маруся. — Так я называла подругу крайне редко. И сейчас как раз был тот самый исключительный случай. — Наткнулась на пьяного урода. Но всё в порядке, мои честь и достоинство не пострадали. — Ну да, за исключением того, что меня кинули в ноги бывшему, который потом ещё пытался меня воспитывать и отправить домой, чтобы я не шаталась по ночам.

Злость так и закипала во мне от одного только воспоминания о Бертове.

— Кто это сделал? — Трофимов сжал кулаки, готовый в любой момент броситься на обидчика. Он и правда был отличным другом. И пусть, как пара мы просуществовали недолго (шансов у наших отношений было ноль целых ноль десятых), по крайней мере, друга я не потеряла.

— Спокойно, Дим. Он уже получил своё.

— Мила, нужно обратиться в больницу, на тебе же живого места нет! — причитала подруга. Я слушала в пол уха. Ноге было совсем хреново. Хотелось только одного — скорее попасть домой и закинуть в себя пару таблеток обезболивающего.

Из последних сил схватила Машку за руку и отвела в сторону, где не так орала музыка.

— Это сделал Вишневский, — выпалила я. Ну, а что, пусть страна знает своих героев в лицо. Кроме того, хотела открыть Герасимовой глаза на таких мажоров, как Илья. Вряд ли Конев чем-то от него отличался.

— Чего?

— Того! Вишневский начал приставать ко мне ещё на танцполе, руки распускал, ну я и влепила ему по его шаловливым ручонкам, а он как с цепи сорвался. Схватил меня за руку и вытащил на улицу. Я даже опомниться не успела! Ничего лучше не придумала и укусила козла, а он отшвырнул меня, как собачонку. Спасибо Бертову, иначе Илья из меня бы котлету сделал.

Блин, рассказывать про Роса в мои планы не входило.

— Стой, погоди. Бертов? Это который? Тот самый Бертов? Я не ослышалась? — Ну почему из всего моего рассказа о том, какой Вишневский подонок и что он со мной сотворил Герасимова услышала только фамилию моего бывшего?!

— Да-да, тот самый Ростислав Бертов. Не суть, Маша. Вишневский — урод. И друзья у него такие же уроды, — непрозрачно намекала я на Лёшу. Подруга слегка потупила взгляд. Но, кажется, я до неё всё же достучалась.

— Вот же сволочь. Мил, надо на него заявление накатать! Нельзя это так просто оставлять!

— Маруся, успокойся, дыши. — Подруга разошлась не на шутку. — Ты помнишь, кто его родители? Вот и я помню, поэтому никаких заявлений писать не буду. Мне лишние проблемы ни к чему.

— Ладно, ты права. — Герасимова совсем сникла. Во всём я виновата, обещала ей лучший вечер, а по итогу получилась полная ерунда. — Давай мы тебя домой проводим. Как ты поедешь одна в таком состоянии? Ночь на дворе.

— Ещё одна, — про себя пробубнила я. Почему всем так нужно напомнить, что сейчас ночь и не дело мне находиться одной? — Хорошо, уговорила. Иди за Трофимовым, я здесь подожду. Только не говори ему про Вишневского, а то ведь с ума сойдёт. Рожу ей захочет начистить. Нечего руки о такого марать. — Подруга кивнула и пошла искать Диму.

Спустя пять минут Машка вернулась вместе с обеспокоенным Трофимовым. Он начал расспрашивать, что случилось, порывался разобраться с моим обидчиком, но я заверила друга, что всё нормально. Не поверил, конечно, сказал, что завтра мы всё равно эту тему снова обсудим. Но хотя бы сегодня он от меня отстал.

Мы заказали такси на два адреса. Сначала отвезли меня. Ребята вышли из машины и довели до самого подъезда. А потом, видимо, Трофимов поехал провожать Машку. Жили они в одном районе, так что от её дома до своего дойдёт пешком. Надеюсь, все мои старания прошли не зря. По крайней мере они за вечер ни разу не поругались, и Машка ни разу не назвала Диму идиотом. Успех! Значит, миссия выполнена.

На часах перевалило за полночь. Чтобы не будить маму, я тихонечко зашла домой и не раздеваясь прошла в свою комнату. Стянула босоножки, юбку и боди, переоделась в лёгкую хлопковую пижаму. Нога опухла и ужасно болела. Пошарила в своей аптечке, нашла какую-то заживляющую мазь и обезболивающее. На цыпочках пробралась в ванную, умылась, смыла с колен и рук следы грязи и пыли. Обработала ссадины и намазала больную ногу.

Денёк, конечно, тот ещё был. Слишком много событий за двадцать четыре часа. Защита диплома, поход на кладбище, бар, Вишневский, Рос. Теперь, в тишине и спокойствии, можно как следует обдумать нашу внезапную встречу спустя столько лет.

Бертов изменился. Возмужал, повзрослел. Даже взгляд стал другим. А может, это просто потому, что человек уже ничего ко мне не испытывает. Впрочем, равно как и я к нему. Это была детская влюблённость — милые первые отношения, которые проходили под девизом «розовые очки», и ничего более.

В памяти всплывали картинки совместного прошлого. Нашего знакомства.

В тот день в школе проводили очередное мероприятие, и я тогда впервые участвовала в нём, как организатор. Давно мечтала попасть в школьный совет, куда входили только старшеклассники. И вот, перейдя в десятый класс, наконец, заняла своё почётное место среди других школьников, что проводили различные культурно-массовые события. Я порхала как бабочка от одного кабинета к другому, то и дело собирала разные списки и анкеты, искала сценарии. Моим организаторским дебютом стал осенний праздник, который проводился ежегодно для каждой параллели. Целую неделю после уроков актовый зал наполнялся музыкой и аплодисментами. Ребята ставили сценки, проводили конкурсы и отдыхали от учебных забот. К пятнице я была до ужаса довольная, хоть и уставшая. Осталось провести последнее мероприятие для десятых и одиннадцатых классов. После уроков сгребла свои последние силы в руки и отправилась в актовый зал, чтобы ещё раз всё проверить. Аппаратура, реквизит, свет, расстановка стульев — всё было в полном порядке. До начала целый час, так что у меня даже остался шанс перекусить, пока окончательно без сил не рухнула где-нибудь в коридоре.

В столовой было пусто и вкусно пахло булочками. Основная часть работников ушла, но буфет работал. Подошла и голодными глазами оглядела опустевшие прилавки. Да, аппетит у школьников что надо. Соки и шоколадные батончики разобрали, булочки уже не выглядели так привлекательно, как утром.

— Что будешь брать? — улыбнулась продавщица.

— А есть пирожок с капустой? — в надежде спросила я. Моё любимое лакомство. Да я готова была душу продать за этот пирожок!

— Только что два последних продала, — сочувственно покачала головой женщина и кивнула в сторону окна, у которого одиноко сидел парень и с аппетитом хомячил те самые пирожки. Вернее один, второй лежал перед ним на тарелке, видимо, ждал своего часа. Продавщица заговорщически подмигнула. Я поняла без слов и уверенно зашагала к парню.

Приблизившись, без труда узнала в нём Ростислава Бертова, одного из самых популярных школьных активистов и двоюродного брата Ксю. Одиннадцатиклассник крутился в кругах организаторов не так уж и давно. Но его практически сразу сделали негласным председателем школьного совета. Все вопросы по оснащению праздников, конкурсов, дискотек и прочего решал именно Рос, как привыкли называть его друзья. Конечно, я знала, что он из себя представляет. Сын прокурора области, местный красавчик и неподступная крепость, если дело касалось каких-то личных просьб. Попасть в круг друзей Бертова было не просто сложно. Нереально. Но я туда и не собиралась. Всё чего хотела тогда — свой пирожок с капустой.

— Поделись пирожком, — с ходу выпалила я, поравнявшись со столом, за которым сидел Рос в наушниках. Парень удивлённо вскинул на меня свои чёрные густые брови и достал один наушник.

— Что? — переспросил он. Последовал мой тяжёлый вздох. Идея уже не казалась такой удачной, а боевой настрой вдруг куда-то пропал. А может, всё дело было в его пронзительных голубых глазах.

— Пирожок, — голос дрогнул, и я откашлялась. — Поделись, пожалуйста.

Рос откинулся на спинку стула и вытащил второй наушник, после чего оба убрал в кейс. Парень с головы до ног оглядел меня, хитро щурясь, а потом вдруг разразился громким смехом. Стояла перед ним, как дура, не зная куда себя деть. Вот сдался мне этот несчастный пирожок? Ну возьму что-нибудь другое, на тесте с капустой свет клином не сошёлся ведь.

— Пирожок? — произнёс Рос сквозь смех. — А что мне за это будет?

— Могу у тебя его купить, — слетело с моих губ. Я чувствовала себя максимально глупо. И пирожок этот мне уже был не нужен, лишь бы побыстрее убраться отсюда и скрыть своё красное от стыда лицо.

Рос продолжал улыбаться и глазеть на меня.

— Не надо, Снежинка, я тебе его и так готов отдать. — Я опешила от неожиданного прозвища. И подумать не могла, что такой как Ростислав Бертов знает о моём существовании. Понятно же, что миловидную кличку от него получила за свою фамилию.

— Ты знаешь, как меня зовут? — зачем-то спросила я. Хотя это и ежу было понятно.

— Глупый вопрос. Ты подружка Ксю. Конечно, я знаю, как тебя зовут.

Прикусила губу. Ну, естественно, было бы странно, если бы Юдина ни разу не обмолвилась про подругу брату.

— Кроме того, я знаю всех школьных организаторов. А ты новенькая, и уже успела затмить всех в нашей скромной компании, — продолжал Рос, беря с тарелки пирожок и протягивая мне. Принимая заветное угощение, на миг задела своей рукой его. Наверно, в тот самый момент и поняла, что безвозвратно утонула в его глазах, смехе и бархатном голосе.

— Пойдём, скоро начало мероприятия, перекусишь по дороге. — Рос поднялся с места и вдруг взял меня за руку, потянув за собой.

Так и завертелось.

Потом мы мечтали поступить в один универ и заниматься любимым делом. Хотели вместе жить, строить общий быт. Путешествовать и завести собаку. Но всё это осталось на уровне наивных мечтаний, которые никогда бы не воплотились в жизнь.

Наши отношения были обречены, я поняла это лишь спустя год после того, как мы расстались. Его отец никогда не принял бы меня в качестве спутницы жизни для своего сына. И Рос знал это, где-то на подсознательном уровне. Может, поэтому и поступил так.

Нет, к чёрту! Никаких оправданий! Что бы он там ни осознал, моё сердце в любом случае разбилось не по вине Бертова старшего, а по вине его сына, который подло изменил мне прямо в армии, прямо на моих глазах!

Это случилось, когда я с его родителями приехала на присягу. Удивительно, но Игорь Сергеевич разрешил мне поехать с ними, даже слова не сказал. Конечно, радость он не источал, но и колких комментариев в мой адрес не поступало. Это настораживало, но я быстро отмела от себя такие мысли. Главное, что мы с Росом, наконец, увидимся.

Месяц, целый месяц. Для кого-то это ничтожно мало, но, когда ты молод и влюблён, каждый день, каждая минута вдали от объекта обожания кажется вечностью. Мы старались переписываться практически каждый день, когда у Бертова была такая возможность. Всё это время он находился в учебке, и насчёт телефонов у новобранцев было послабление. Я знала, что после присяги многое изменится, и мы будем общаться гораздо реже. Но была готова. Как и он.

За несколько дней до моего приезда Рос стал другим. Общался сухо, но списывал всё на усталость, насыщенный график и недосып. И я верила, жалела его. Алина Валерьевна уверяла меня, что как только мы увидимся, все тревоги окажутся напрасными и мигом исчезнут. И ей я тоже верила.

С нами поехала и младшая сестра Роса — Ева. Ей тогда было всего пять. Это был лучик света в их семье. Энергичная, заводная девчонка, которая не отлипала от меня всю дорогу. Я читала ей сказки, заплетала косички, убаюкивала. Алина Валерьевна с трепетом смотрела на нас в зеркало заднего вида. А Игорь Сергеевич всю дорогу молчал и ни разу не взглянул в нашу сторону.

— Папочка очень много работает, поэтому всегда такой серьёзный и уставший, — шепнула мне на ушко маленькая егоза. Ей не хватало отцовского внимания и тепла. Она тянулась к нему, но Бертов старший умел лишь отталкивать своих детей, а не дарить им любовь и внимание, как это было принято у нормальных родителей. Рос часто говорил, что по-доброму завидует моим отношениям с отцом. Ведь мы с папой всегда были командой. И постепенно моя неприязнь к Игорю Сергеевичу начала перерастать в ненависть. Я ненавидела мужчину за его наплевательское отношение к собственным детям и жене. Но сделать ничего не могла. Не в моей это было власти.

Мы подъехали к пропускному пункту и вышли из машины. Бертов назвал свою фамилию, и нас пропустили на территорию. Часть находилась посреди леса, поэтому тут было довольно тихо. Ева держала меня за руку и бодро шагала рядом. Я глазела по сторонам, рассматривала солдат, в надежде заметить Роса.

Для родственников на плацу организовали отдельные сидячие места под навесом, чтобы в случае дождя нас не замочило. Повсюду были флаги, из колонок звучала музыка. Нам разрешили зайти в казарму, там были организованы помещения, где можно было перекусить.

Бертов старший куда-то ушёл, а мы с Алиной Валерьевной и Евой пили чай и ели самые вкусные пирожки. И как в армии удаётся так вкусно готовить?

— Мам, я хочу в туалет, — залепетала Ева.

— Не волнуйтесь, Алина Валерьевна, я её отведу. — Я видела, что дорога вымотала женщину, и конечно, вызвалась помочь ей с младшей дочерью. Она благодарно кивнула, и мы с Евой отправились на поиски уборной.

Спросили у первого попавшегося солдатика, и он указал нам, куда идти.

Туалет мы нашли быстро, Ева сделала все свои дела, и мы уже шли по коридору обратно, когда я услышала приглушённые голоса из приоткрытой двери. И я бы не остановилась, и даже не обратила внимание, если бы не Ева.

— Там мой братик! — воскликнула девчушка полушёпотом.

— Ты уверена, Ева? — Я-то подумала, что мне показалось.

— Давай сделаем ему сюрприз! — Ева приложила пальчик к губам и потянула меня за руку. Я рассмеялась, но последовала за ней. Мне как никогда хотелось увидеть Роса, обнять, прижаться к его груди. Поцеловать. Я немыслимо скучала по нему весь этот месяц. Мне просто необходимо было увидеть его, почувствовать. Услышать, что у нас всё хорошо, что ничего не изменилось за эти тридцать дней.

Мы с Евой одновременно выглянули из-за двери, уже собираясь прокричать «Сюрприз!». Точнее, малышка-то как раз и прокричала, а вот мой крик застыл где-то в горле, когда я увидела, что происходит внутри.

Шок. Непонимание. Боль. Горячая волна прокатилась по телу, парализуя на месте. Рос стоял в обнимку с девицей в белом халате, бессовестно закинув её ногу себе на бедро, а второй с силой прижимал к себе за талию. И целовал. Страстно, пылко, горячо. От крика Евы парочка отлипла друг от друга. И Бертов, наконец, заметил нас. Заметил меня.

— Ростик, зачем ты ешь эту тётю? — Маленькая Ева, конечно, не знала, что такое поцелуи и подумала, что её обожаемый брат хочет съесть незнакомую девушку.

— Ева, малышка, что ты тут делаешь? — Он словно забыл, что я тоже здесь. Будто я пустое место.

— Рос, это твои сёстры? — хлопала своими нарощенными ресницами короткостриженая блондинка рядом с ним. — Ева и Ксюша, да? Очень приятно познакомиться. Я Настя.

Сучка одёрнула короткий белый халатик и всем корпусом повернулась к нам. Она подумала, что я его двоюродная сестра.

— Нет, сестрёнка только я. А Милаша его девушка, — выдала меня с потрохами Ева.

Блондинка выпучила глаза. Рос молчал, равнодушно глядя на меня. Он ничего не сказал. Не стал оправдываться, ни перед ней, ни передо мной. Бездушный урод.

— Пойдём, Ева. Мама ждёт. Не будем мешать твоему брату. — Это всё, на что меня хватило.

Я шагала так быстро, что малышке приходилось практически бежать за мной. Она на ходу спрашивала, что за тётя была с его братом, почему он такой странный и что они делали в той комнате. Как я могла объяснить маленькой девочке, что её старший брат только что изменил своей девушке? Поэтому я просто молчала.

Мы вернулись к Алине Валерьевне, которая обеспокоенно смотрела на меня.

— Что-то случилось, Милаша? — Она перевела взгляд на Еву. Наверно, подумала, что-то с малышкой.

— Всё в порядке, Алина Валерьевна. Не переживайте. Пойду воздухом подышу, встретимся на плацу, — и я убежала.

На присягу, конечно, не пошла. Вышла через пропускной пункт к машине, и опустилась на землю у ближайшего дерева, дав, наконец, волю слезам. В меня словно выстрелили из дробовика. Вся моя грудная клетка болела, будто её только что изрешетили десятки пуль. Воздуха в лёгких не хватало. Я задыхалась от боли, а перед глазами снова и снова всплывала картинка: развязно целующаяся парочка. Это был удар ниже пояса. Больше всего на свете я боялась, что его отец не разрешит нам быть вместе, заставит Роса отказаться от меня. Но об измене я никогда не думала. Мысль о том, что парень может предать была такой же неправильной как аксиома два плюс два равно пять. Но это случилось. И случилось со мной.

Не знаю, сколько я так просидела. Телефон время от времени вибрировал где-то в сумке, но не было сил смотреть, кто это. Скорее всего, мама Роса искала меня. Спустя несколько часов с пропускного пункта повалил народ. Родители и родственники вместе с новобранцами. Парни спешили хоть на какое-то время покинуть часть и вдохнуть воздух свободы. Показалось и семейство Бертовых. Но самого Роса не было. Только его родители и сестра. Не захотел оторваться от своей шалашовки?

— Милаша, вот ты где! А я тебе звоню, звоню. Что случилось? Почему ты не пришла на присягу? Ростик сказал, что вы виделись, но больше я и слова от него добиться не смогла. — Алина Валерьевна подскочила ко мне, едва я поднялась с земли. Слёзы уже высохли, но я чувствовала, как опухло моё лицо. И женщина, естественно, это заметила.

— Ты плакала? Что такое? Он тебя обидел?

— Просто стало нехорошо. Извините, что пропустила мероприятие.

— Может, тебе таблетку дать? Что болит? — продолжала свои расспросы Алина Валерьевна. Бертов старший хмыкнул за её спиной.

— Если не здоровится, не надо было ехать. Ростислав наверняка очень ждал твоего приезда, а ты всю присягу просидела в лесу, — он говорил с издёвкой, я поняла это по интонации в голосе. И тогда не выдержала.

— Если бы ваш сын ждал моего приезда, то не зажимался бы по углам со всякими проститутками, — выпалила я на одном дыхании. Алина Валерьевна ахнула, прикрыв рот рукой.

— Думай, о чём говоришь, девочка. Мой сын не из таких. А если и имел место какой-либо неприятный инцидент, то может просто потому, что он уже ничего не испытывает к тебе и пора перестать обманывать себя, Милана? — Игорь Сергеевич противно улыбнулся и сел в машину. Ненавижу этого человека, и сына его ненавижу!

Алина Валерьевна расплакалась в попытках вытащить из меня хоть какую-то информацию. Но я упорно молчала, не желая ни с кем говорить. Тогда она сдалась, и всю обратную дорогу тихо всхлипывала на переднем сиденье, чем, кажется, очень сильно раздражала мужа.

— Милаша, не плачь, мой братик просто немного дурак. — Я тихо рассмеялась, крепче прижимая к себе малышку. Знала бы она, насколько он дурак.

Труднее всего было перестать общаться именно с Евой. За год, что мы с Росом встречались, я так привязалась к его младшей сестре, что со слезами на глазах прощалась с ней в машине у своего дома, когда мы вернулись в город. А малышка словно поняла, что мы больше не сможем видеться, устроила истерику и ни в какую не хотела меня отпускать. Всеми правдами и неправдами мне удалось отцепить её от своей руки. Пришлось дать обещание, которое я, конечно, не смогла выполнить.

— Я буду к тебе часто приходить, играть с тобой, читать сказки и заплетать косы, договорились? И начнём прямо завтра. До завтра ведь ты потерпишь? — Я сама едва сдерживала слёзы, но нужно было улыбаться, чтобы Ева успокоилась.

— Обещаешь? — спросила кроха.

— Обещаю, — сказала я.

Алина Валерьевна с грустью посмотрела на меня и попрощалась. Я кивнула женщине и вышла из машины. Они сразу уехали, а мне было тошно заходить домой. Слушать расспросы родителей о том, как прошла поездка, присяга и наша долгожданная встреча с Росом было невыносимо. Я позвонила единственному человеку, который мог меня понять, утешить и успокоить в тот момент.

— Ксю, можем увидеться?

— Конечно. А что случилось? — встревоженно спросила подруга.

— При встрече расскажу.

Я позвонила родителям из автобуса. Сказала, что договорилась погулять с Ксюшей и буду поздно. Надеясь, что к моему возвращению родители уже будут спать. Мама вроде бы заволновалась сначала, но я смогла убедить её, что всё в порядке.

Мы пересеклись с Ксю на набережной, и тогда я уже не сдерживалась и рыдала в голос. Подруга была в шоке от своего двоюродного брата. Она затащила меня в первую попавшуюся кафешку, заказала чай с ромашкой и попросила плед, потому что меня всю трясло.

— Это же надо такой сволочью быть. Не ожидала от него, — грустно вздыхала Ксю.

— Ты прости, что я вытащила тебя из дома. Не хочу родителям в таком состоянии показываться. Начнутся вопросы, а я не могу... Не сейчас...

— Не бери в голову, всё в порядке. Мать ещё утром куда-то свалила, так что я предоставлена самой себе минимум до завтрашнего дня.

— Спасибо, — жалким голосом выдавила я и прижалась к подруге.

Расставание всегда дерьмовая вещь. Будь оно обоюдным и без скандалов, или с ненавистью и битьём посуды. Родной и любимый человек получает новый статус в твоих глазах — бывший. Едкое слово, которое будет бередить старые раны каждый раз, как его будут произносить. Это определение получил и Ростислав Бертов. Бывший. И в этом слове было всё. Наша любовь, первые нежные объятия, первый несмелый поцелуй. Первое свидание и первая ссора. Общие мечты и цели. Всё это было собрано в коробку и подписано одним словом. И доставать эту коробку я не собиралась. Но содержимое вывалилось наружу стоило Бертову вновь появиться в моей жизни. Теперь мне нужно было оперативно засунуть всё обратно и намертво заклеить скотчем, потому что с бывшими только так и надо. Иначе есть вероятность снова попасть в капкан собственных чувств и захлебнуться воспоминаниями из прошлого. А мне это не нужно.