Драксар

В кабинете сидели двое. В воздухе витало напряжение вперемешку с приторным запахом мужского одеколона. Мили цинично рассматривала интерьер, недоумевая из какого столетия вылез дизайнер.

Тёмные дубовые стены скрыты за золочёными бра и портретами в массивных рамах. Центр комнаты занимает вычурный письменный стол с бронзовыми аксессуарами и пресс-папье в виде ястреба.

Рядом — кресло-трон в бордовом бархате и этажерка с дорогими безделушками: кубками, фальшивыми вазами и книгами для вида. В углу — неудобный, но помпезный диван под зеркалом в лепной раме. Пол покрыт ковром с кричащим узором: «Я стоил безумных денег!»

На троне восседал мужчина средних лет и, покуривая сигару, выдыхал дым прямо Мили в лицо, тем самым указывая на бескрайнее пренебрежение и неуважение.

Его звали Сохраб Али. Он являлся премьер-министром города Оссирия — третьего по величине города в стране. Несколько лет назад произошло восстание, и город несколько месяцев был автономным, пока власти не подавили мятежников, которые являлись некромантами. Они считали, что много веков назад старый монарх незаконно захватил территорию, несмотря на союзный договор, и теперь группа энтузиастов раз в столетие поднимала восстание, пытаясь вернуть город под свой контроль и сделать его независимой страной.

Сохраб Али получил свой пост благодаря тому, что сдал поименно всех зачинщиков мятежа, отвернувшихся от монарха. Город пытались вернуть неделю, но некроманты незаконным путём подняли целую ораву мертвецов, тем самым не давая армии из обычных людей и магов быстро взять территорию под контроль.

Мужчина выглядел грозным и статусным: чёрная борода, карие глаза, широкие брови, длинный нос с кончиком, опущенным вниз, а на голове — куфия. Руки, пальцы и шея украшены золотом и бриллиантами. Мили не переносила его с детства — ещё в те времена, когда Сохраб был всего лишь крупным бизнесменом по добыче кристаллов. Она радовалась, что он не знал её в лицо и не потребует того, чего Мили боялась от него услышать больше всего на свете. «Узнай он, чья я дочь, торговаться с ним было бы невозможно».

— Почему проявляешь неуважение и пришла ко мне с непокрытой головой, девочка? — Сохраб выпустил ей в лицо очередное облако дыма и стряхнул пепел в золотую пепельницу.
— А я не приверженец религиозных обычаев, Али, — Мили положила руки на стол и скрестила пальцы.

Она поражалась, как в мире до сих пор сохранялась вера в единого Бога, зная о существовании языческих богов и даже их пребывании на других планетах. Конечно, большая часть населения — обычные люди — считали языческих богов мифом, так как никогда не видели их вживую. Но Сохраб — мощный некромант, и с дьяволом хоть раз в жизни пересекался. Мили была уверена, что мужчина когда-то заключил с ним сделку, и именно поэтому смог построить успешный бизнес.

— Зачем пришла? — спросил он и положил руки на подлокотник своего трона.
— Забрать свою любимую подругу, Сохраб, — спокойно ответила Мили, не отводя взгляд.
— Она моя по праву, и ты это знаешь, девочка.
— Назови любую сумму, — Мили невозмутимо вскинула бровь, а мужчина расхохотался.
— Такой бриллиант, как она, — бесценен. А теперь ступай, пока я и тебя не сделал своей женой, — мужчина помахал тыльной стороной ладони, будто отгоняя назойливое насекомое.
— Цена, Сохраб, — Мили смотрела на него с неприкрытой агрессией из-подо лба.
Мужчина задумчиво почесал бороду, оскалился, наклонился к девушке и сложил пальцы в замок.

— В детстве мой отец загадал мне и брату одну загадку. Я смог разгадать её только после его смерти, — хищно произнёс Али, разглядывая девушку. — Принесёшь через три дня то, что является разгадкой, — отдам подругу. А иначе... — он довольный причмокнул. — Ты тоже станешь моей женой и будешь по вечерам мыть мне ноги.
— Согласна, — без промедления ответила Мили, но от напряжения у неё вспотели ладони.
— Тогда слушай, девочка, говорю один раз:

«Она белее лунной пены,
Круглее солнца в час рассвета,
Но не купить её за деньги —
Лишь выиграть у одного демона.

Он прячет её в глубине,
Где волны шепчут имя той,
Что стала тенью в глубине —
В пучине синей, за чертой».

– Время пошло. Тик-так.

2 дня назад.

— Я тебе говорила, что ты похож на одного персонажа из аниме? — Мили лукаво взглянула на Томаса, который сидел рядом с ней.
— Покажи, — он подвинулся ближе и обнял девушку за плечи.

«Наконец-то, я уже думала, он никогда не решится», — Мили мысленно цокнула, прильнула к нему и будто невзначай положила голову на плечо.

Девушка протянула Томасу телефон с картинкой, и он, посмеявшись, зловещим голосом произнёс:

— Моё имя — Томас Дарт. Моя цель — защитить жителей моей родины, на которой я родился и вырос. К сожалению, остальной мир желает нам только смерти... — Томас наклонился к Мили и грозно посмотрел ей в глаза.
— Жуть какая. Один в один, — нервно усмехнулась девушка, не отводя взгляд. — Надеюсь, я останусь в тех жалких двадцати процентах выживших.
— Посмотрим на твоё поведение, — Томас улыбнулся и приблизился к её губам, но потом резко отстранился и взял стаканчик с кофе.

«Я так и знала, что не решится. Хоть бери и целуй первой. Всю неделю ходит вокруг да около. Некоторые пары уже о детях задумываются, а тут только обнять осмелился. Я так с ним до старости буду тягаться». — Мили прикусила щёку и нахмурила брови.

— Что-то не так, Милита? — обеспокоенно спросил парень, касаясь её ладони.

«Боже, весь трясётся, я ведь не кусаюсь».

— Мне пора, — Мили хотела подняться, но парень крепче её обнял.
— Побудь со мной ещё пять минут, — он уткнулся носом ей в макушку.

«Как-то быстро он поплыл. Хотя, возможно, как Макс говорит: до первого секса захлёстывают эмоции, а потом отпускает».

Внезапно завибрировал телефон. Звонила Аня, которая тараторила без остановки о том, что с Томарис случилась беда и она, пьяная, собирает вещи в чемодан. Девушки жили вместе, поэтому неудивительно, что Аня знала всё в мельчайших подробностях. Мили поцеловала Томаса в щёку и направилась к пострадавшей.

Уже войдя в комнату, она не смогла скрыть удивления. Вокруг творился хаос. Между кроватями образовалась свалка из вещей. Томарис, всегда сдержанная и холодная, рыдала навзрыд, а Аня в панике металась вокруг, пытаясь её успокоить.

Через сорок минут, после отрезвляющего зелья, которое Мили выпросила у Селин и проникновенного рассказа Томарис, выяснилось следующее:

Фамилия Аластер показалась ей знакомой неспроста. Её отец был предыдущим премьер-министром Оссирии. Их семью ненавидели и некроманты, и маги: первые — за то, что отец сдал город почти без боя, вторые — за то, что допустил поднятие мертвецов, погубившее ведьм и магов. После свержения, чтобы сохранить титул, родители Томарис согласились на сделку с действующим премьером: когда девушке исполнится двадцать, она обязана выйти за него замуж, иначе Сохраб Али лишит их всего.

— Что за чушь? — Мили скривила лицо. — Кто в наше время вступает в брак по принуждению?
— Мили, я хочу тебе признаться... и тебе, Аня, — Томарис тяжело вздохнула и уставилась в одну точку.

Они сидели на полу и пили вино.

Различия между ними были колоссальными — будто три разных мира, столкнувшихся в одной комнате:

Аня — невесомая, как лепесток розы: воздушное розовое платье, мягкие локоны, лёгкий румянец и полупрозрачный блеск на губах.

Томарис — огненная вспышка: обтягивающие кожаные брюки, короткий топ, обнажающий татуировку на ребре, и губы, алые, как её бунтарские волосы.

Мили — воплощение практичности: белая байка, мешковатые джинсы, волосы, собранные в небрежный пучок, и единственный акцент — накрашенные ресницы.

Три девушки. Три вселенные. Один вечер.

— Изначально я с вами общалась только потому... — Томарис замолчала и закрыла лицо руками. — Потому что со мной больше никто не хотел связываться. Даже мой брат отвернулся от семьи и, учась здесь на третьем курсе, ни разу не заговорил со мной. А вы так легко пошли на контакт... Мне было одиноко все эти годы. В школе меня травили из-за моего положения или дружили только ради денег... А вы — бескорыстно. — Девушка, казалось, успокоилась, но снова заплакала. — Я пойму, если вы возненавидите меня сейчас.

Повисло молчание. Мили снисходительно смотрела на подругу: «Божечки, я думала, она сейчас про труп в шкафу расскажет, а тут — девчачьи драмы».

— Томарис, успокойся. Дружба всегда начинается с выгоды, а потом перерастает в искренние чувства, — Мили погладила её по спине.
— А я с вами общалась, потому что вы казались мне нереально крутыми, и рядом с вами мне было нестрашно. И знаете? Так и вышло! — Аня расплылась в пьяной улыбке и, притянув подруг, крепко обняла.
— А ещё я влюблена в Макса, — пробормотала Томарис, уткнувшись лицом в плечо Анны.

Мили тяжело вздохнула: «Это кононичное событие, я не должна вмешиваться. Главное, чтобы Макс, узнав, поступил благородно и не использовал её».

— И что ты собираешься делать? — спокойно спросила Мили, приподняв подбородок Томарис и глянув ей в глаза.
— Уже ничего. Через пару дней я выхожу замуж за Сохраба.
— Если честно, я не понимаю, что вы все в Максе нашли. Он же первоклассный бабник и наглец, — Аня отхлебнула вина и сморщила нос.
— И ещё умный, заботливый, сильный, весёлый, красивый и разносторонний, — воодушевлённо сказала Томарис, лёжа на полу.
— Когда розовые очки снимешь — дай знать, — усмехнулась Мили и легла рядом.
— Мне кажется, он уже кого-то любит и не может забыть. А эти бесконечные связи — просто попытка заглушить боль, — заключила Анна, присоединяясь к ним.
— Аня, не ищи оправдание кабелю. Он не способен на любовь — только на плотские утехи, — скептически сказала Мили.
— А я думаю, смогла бы его изменить, — мечтательно прошептала Томарис и вздохнула. —Но этому не суждено сбыться так как скоро я буду обслуживать мужика стоя на кухне и стирая его вонючие носки. Даже в универе не смогу доучиться.

Мили обреченно закрыла глаза. Ну почему как обычно она должна разбираться с чужими проблемами. Но не может же она кинуть подругу в беде.

— Звони своему Сохрабу. Будем торговаться за твою свободу.

***

Наши дни

«Он прячет её в глубине, где волны шепчут имя той, что стала тенью в глубине...» — Мили по кругу прокручивала у себя фрагменты загадки. — «Как же бесит. Я её точно уже когда-то слышала. Но от кого?»

И тут волосы на руках встали дыбом.

«Мама... Вот кто загадывал. Ну почему именно она...» — девушка заныла у себя в голове и изображала яростную схватку на мечах с деревяшкой.

— Мисс Смит, я видел как вы умеете технично держать клинок. А то что вы изображаете — жалкий детский уровень, — мягко на ухо прошептал Эрвин, который незаметно подошел сзади. — Вы забыли, что вы моя должница. Так что прекращайте кривляться.
— Будет сделано, сэр, — Мили обхватила рукоять двумя руками и яростно стала бить по деревяшке, словно топором. — Давай, сдохни, противное полено!
— За урок — два, а за смекалку — пять, — хмыкнул командир и добавил: — Теперь у меня есть мечта — наконец-то увидеть тебя, Мили, настоящую и какая ты в бою. Тебе когда-нибудь говорили, что когда ты такая, какая есть — намного интереснее наигранной дурочки?
— А я вам говорила, командир, обратить внимание на более достойных учеников и не тратить на меня время.
— Во-первых: давай я как преподаватель и мужчина буду сам решать, что мне делать. А во-вторых — ты очень слаба в рукопашном бою. Со следующего занятия становишься в пару к своему другу и учишься базовым блокам. Ясно, студент? — грозно произнёс Эрвин и скрестил руки на груди.
— Ясно, куратор Эрвин Хартманн. Как я могла фанатеть по вам — не понимаю, — Мили вернулась к своему занятию и раздражённо била деревяшку.

Эрвин снисходительно помотал головой и направился к другому студенту. Девушка, воспользовавшись моментом и когда командир потерял к ней интерес, быстро набрала матери.

— Мам, нужна твоя помощь. Помоги разгадать загадку...

***

«Мама в своём репертуаре, ну почему нельзя было просто сказать отгадку, а не проводить столько манипуляций, отправляя нас сюда. Только зря время теряю», — ворчала Мили, скрестив руки на груди, не обращая внимания на происходящий хаос вокруг.

Отряд из первокурсников во главе с командиром Хартманном в срочном порядке были отправлены на первое сражение. Приказ пришёл от самого ректора. Но Мили-то знала, кто главный организатор их вылазки.

Они дрались у кромки леса.

Перед ними — дикий пляж, усыпанный крупной галькой. Напротив Мили торчал старый причал — почерневшие, скрипучие сваи, уходящие в воду. Скалы сдавливали берег с двух сторон, будто гигантские каменные клешни.

Море лежало неподвижное, как зеркало.

Мили огляделась. — «Я определённо здесь уже была раньше. Но когда? Что я должна понять или вспомнить? Бесит...»

Рядом с девушкой образовался огромный зубастый червь. Мили задумчиво на него посмотрела и пыталась достать из глубин памяти хоть какую-то полезную информацию.

«Она белее лунной пены,
Круглее солнца в час рассвета,
Но не купить её за деньги —
Лишь выиграть у демона.

Он прячет её в глубине,
Где волны шепчут имя той,
Что стала тенью в глубине —
В пучине синей, за чертой».

Морской червь не стал дожидаться, пока Мили опомнится. Его пасть распахнулась — ряды зубов, острых как бритвы, сверкнули в воздухе. И тут же — бросок. Тело червя изогнулось, но сожрать девушку он не успел. Эрвин как молния разрубил его пополам.

— Смит, быстро включись и перестань цепенеть от страха! У меня нет времени следить только за тобой! — рявкнул командир и, обхватив её за плечи, начал яростно трясти. — Посмотри, все пытаются бороться, даже Анна Бонапарт в связке с Ромой рьяно сражаются!
— Командир, вы слышали легенду о девочке и двух дьяволах? — Мили болталась как кукла в руках у Эрвина и отрешённо взирала сквозь него на причал. — Мне мама в детстве перед сном пела одну колыбельную... Так вот почему мы здесь... Из-за Него... Я вспомнила, командир... Я здесь уже была, много лет назад, когда мне только исполнилось десять... — она перевела внимательный взгляд на мужчину.
— Так, всё. Ты отправляешься обратно в университет и готовишься к пересдаче моего предмета. — Эрвин отпустил девушку и потер пальцами переносицу. — Постой здесь, я сформирую для тебя и двух раненых портал.

Мужчина что-то сердито ворча, отошёл, а Мили сделала два шага вперёд к причалу и начала звонко петь колыбельную:

Я свечу из ракушек зажгла на песке,
Чтоб сквозь тьму ты прокладывал путь.
Ты — мой шторм, мой запретный покой,
Без тебя даже волны застынут как страж.

Внезапно все черви, которые яростно пытались сожрать всех на своём пути, извиваясь, поползли обратно к морю, оставив людей в покое.

— Мили, кого ты призываешь?! — рявкнул Макс и быстрым шагом направился к подруге, вытирая кровь на руке.

Эрвин, так же ошарашенный, попытался рвануть к ученице, но тело его не слушалось — как и всех остальных присутствующих. Они замерли, как оловянные солдатики, не в силах пошевелить даже пальцем. Кроме Макса. Он смог подбежать к подруге и со всей силы стал её трясти. Но Мили, находясь в трансе, только и могла, что смотреть вперёд и петь песню.

— Что ты вновь наделала, дура! — ревел друг и с ужасом замер, когда услышал раскатистый бас из глубин моря, который в унисон запел с Мили.

Морской дьявол, я твоя навек!
Мы с тобой — как отлив и песок.
Пусть влюблённые шепчут: «Смерть»,
Но под лунным серпом — сбудется наша с тобой обречённая любовь.

— Нет, Мили, нет! Я тебя не вытащу оттуда! — парень попытался обнять подругу, которая, как зомби, двигалась к причалу.

Но внезапно из его рта полилась вода, и Макс, рухнув на четвереньки, трясся в агонии, пытаясь справиться с удушьем.
А Мили, заворожённая, даже не дёрнулась, чтобы спасти друга, и двигалась дальше.

Ты даришь мне жемчужину — редкую, как мы,
Её не найти никому, кроме меня.
Я сжимаю её в кулаке — и сразу
Волны срываются с цепи.

Эрвин стоял на месте и в панике вспоминал все контрзаклинания, но в голову ничего не приходило. Рядом с ним прошла Анна, которая так же, как и Мили, отрешённо направилась к берегу, исполняя песню. Он отчаянно попытался выкрикнуть её имя, но рот предательски сковало.

Волны взмыли, и на горизонте показался чёрный корабль. Он, распуская оборванные паруса, со стремительной скоростью приближался к берегу.

«Не может быть! Как она смогла призвать морского дьявола! Почему я никогда не прислушиваюсь к тому, что она несёт в бреду!» — тревожно думал Эрвин, пытаясь справиться с внутренней беспомощностью.

К девушкам присоединилась Томарис, и, когда она проходила рядом с Максом, он сумел схватить её за ногу и, захлёбываясь, пытался удержать.

«Почему он, в отличие от нас, может шевелиться? Какое заклинание он применил?» — Эрвин, стиснув челюсть, всё ещё борясь, пробовал сдвинуться с места.

А тем временем к причалу подплыл корабль. Девушки все разом засветились и предстали перед вышедшим демоном в пышных вечерних платьях прошлых веков. Анна и Томарис преклонили головы, а Мили присела в реверансе и подала руку морскому дьяволу.

Он стоял на краю причала — высокий, как Эрвин, может, чуть выше.

Длинные волосы, тёмные и спутанные, спадали ему на грудь, сливаясь с такой же густой бородой. Левый глаз скрывала потёртая повязка, а правый неотрывно следил за Мили.

Его торс был обнажён, перетянут кожаными ремнями, будто они удерживали что-то внутри. За спиной виднелся меч — тяжелый, кривой, будто выкованный не для рук человека.

Но больше всего бросались в глаза татуировки. Они покрывали его шею и правую руку сплошным узором — корабли, волны, лица утопленников.

— Милетта, какой приятный сюрприз, — произнёс раскатистым басом демон, а у присутствующих прошелся холодок по спине.
— Мордрах, ты не имеешь права! Только посмей нарушить договор! — Макс, всё ещё захлёбываясь, сумел встать на ноги и медленно двигался в сторону морского чудовища.
— Самаэль, дружище, ты в этом облике разве что рыбешку мою способен напугать, — расхохотался демон и, взяв Мили за руку, повёл на корабль.

А она лишь на мгновение обернулась, осмотрела всех коварным взглядом и, улыбнувшись, погладила дьявола по плечу.

«Гребанная Смит, она специально всё подстроила! Ещё и подруг втянула в смертельную игру», — Эрвина разрывало от ярости. «Сколько ещё раз ты будешь её недооценивать? Опять прокол».

Корабль отплыл и через пару минут исчез за горизонтом, а мужчина наконец-то смог выйти из оцепенения и, не теряя ни минуты, подбежал к Максу.

— Ты как?
— Нормально, — пытаясь справиться с прерывистым дыханием, ответил парень. — Только пускай вылезет эта белобрысая голова — сразу на пику насажу.
— Откуда, чёрт возьми, морской демон тебя знает? — серьёзным тоном уточнил командир и нахмурил брови.
— Довелось когда-то сразиться, — Макс выпрямился и со всей силы пнул камень, валявшийся под ногами. — Твою мать, он ведь её не отпустит. Второй раз — точно нет...
— Откуда ты знаешь, что она уже там была? — Эрвин от этих бесконечных тайн изрядно подустал и всё тяжелее сдерживал своё раздражение.
— Она сама мне рассказывала. Надежда только одна — на договор, и что хотя бы Томарис и Анна скоро выберутся из этой пучины ада.
— Следующий вопрос: почему он сказал про твой облик? И что за договор? Даже я о нём не слышал.
— Откуда мне знать, что он имел в виду, командир. Вы же видели, что я сам был почти обездвижен, — Макс запустил пальцы в волосы и нервно расхаживал рядом с командиром. — Я думал, вы в курсе. Ведь о нём даже дети знают, выросшие в магических семьях. Договор моря и суши — что без согласия девушки она не может стать наложницей морских демонов, тем самым не сможет превратиться в русалку. Они потом помогают топить корабли и прислуживают демонам, ослеплённые их чарами.
— Как туда попасть — ты знаешь?

Эрвин пытался подавить нарастающее напряжение и сохранять холодный рассудок. Но ладони всё равно непроизвольно сжались в кулаки. Это была последняя капля — девушка определённо заигралась, а её безрассудное поведение недопустимо для студента престижного университета. Когда он её спасёт — сразу отправит на отчисление. Больше он не позволит себе думать о ней по ночам и избавится, чтобы никогда больше не видеть.

«Ну почему я за столько лет испытал чувства именно к ней, а не к обычной прилежной девушке...»

— Попасть на этот корабль невозможно, даже если вы споёте все песни мира. Мордрах появляется только когда сам этого пожелает, — сказал Макс и сел на камни. — Нам остаётся только ждать.