1989 год.
Дом Меретов всегда был.. ну, странно тихим. Не такой тишиной, где уютно и спокойно, а той, где стены как будто слушают. Даже камин трещал не ради тепла — Кассий просто терпеть не мог, когда пусто.
Селеста устроилась в кресле с книгой о старых родах. Она всегда рылась в этих пыльных списках, будто в них был ответ на всё. Кассий сидел прямо, будто на допросе кого-то, а не дома. Вет — наоборот, развалился на диване, руки за голову, скучающе щурясь.
— Сегодня мы кое-кого встретили, — сказал отец. Голос у него был как камень.
— У меня и так тренировок хватает, не нужен мне сейчас кружок истории.
— Не кружок, — вмешалась мать. Спокойно, но так, что перебивать не тянуло. — Это о семье Верде.
Вет приподнял бровь.
— Кто такие?
— Вот именно, что «кто», — сказал Кассий. — Их почти стёрли. Не враги, не войны. Сами себя похоронили. А когда-то были древним, очень сильным родом.
— Старая кровь, — кивнула Селеста. — Артур Верде.. вот он был из тех, кого даже гоблины уважали.
Вет скривился.
— Гоблины? Эти крысы?
— Именно, — кивнул отец. — Они людей презирают, но Артуру верили. У него были сделки с ними: золото, оружие, даже хранение долговых клятв. «Печать Верде» — так это называли. Если её ставили, договор был нерушим. Даже гоблины боялись нарушить.
Мать слегка усмехнулась.
— Уважение этих тварей стоит дороже, чем весь Гринготтс.
Кассий продолжил:
— Но Артур не только в сделках крутился. Он создал круг. Союз старших домов, основанный на долге, а не крови. Тогда Верде стояли в центре, к ним прислушивались.
Вет сел ровнее. Обычно все эти байки про «славное прошлое» он терпеть не мог. Но голос отца был другим. Там сквозило уважение. А это было редкостью.
— И что, — спросил он, — дальше?
Селеста закрыла книгу ладонью.
— Дальше? Всё испортили последние поколения. Решили отказаться от магии. Не просто «уйти к магглам», нет. Провели ритуал. Запечатали свою силу. Отрезали кровь от магии.
— Чистое безумие..!, — резко бросил Вет.
— Глупость, — поправил Кассий. — Но даже эта глупость не убила кровь. Запечатанная магия не меняет генов. Она лишь прячет. И вот — спустя поколения — у них родилась девочка.
— Ты видел? — спросил Вет. Недоверчиво, но уже с искрой любопытства.
— Мы оба, — ответила Селеста. — В кафе. Маленькая. С книгой. Смотрела так, будто вокруг никого и нет. Потеряно. Не случайность, поверь. Кровь Верде не исчезла.
Вет на мгновение задумался. Потом фыркнул:
— Ну и? Что мне до какой-то девчонки?
Кассий наклонился вперёд.
— Запомни. Иногда рода сами себя хоронят. Но если кровь сильная — она всё равно прорвётся. Эта девчонка — доказательство. И это не конец истории. У меня.. предчувствие, что они ещё не сказали своего слова.
Селеста тихо добавила:
— Ритуалы редко бывают совершенными. Запечатать можно силу, но не судьбу. Артур, его круг, договоры с гоблинами.. всё это оставляет следы. Они глубже, чем думают.
Комнату снова заполнила тишина. Только камин трещал, словно повторяя слова родителей.
— Так значит, — сказал Вет наконец, — эта девчонка будет тащить на себе прошлое всей семьи?
— Хоть и не захочет, — отрезал Кассий. — Она уже в центре. А тебе бы посмотреть полезно было.
Вет скривился. Посмотреть? За чем? За кепкой на ножках?
— Фамилия — это пустой звук. Развели суету.
Кассий и Селеста переглянулись. В их взглядах мелькнула тень. Спорить было бесполезно. Но он прислушается. Они знают. Ему лишь надо увидеть все самому.
Кассий хотел было сказать что-то еще, но тут — замер.
Мгновенный провал, будто кто-то швырнул картинку прямо в голову.
Артур Верде сидит напротив гоблинов в каменном зале. Их лица — острые, презрительные. Но они слушают. Перед Артуром лежит свиток, а рядом — тонкий серебряный нож. Он медленно режет палец и ставит знак. Не подпись. Каплю. На камне вспыхивает печать. Гоблины опускают головы. Признают. Их мерзкие когти сжимаются, но они молчат. Артур улыбается — холодно, как человек, который знает, что взял у врага самое ценное: их уважение.
И тянет носом воздух, как нити, привязанные к этим мерзким существам.
Вспышка гаснет. Кассий моргнул, хватая воздух, будто только что всплыл из под воды.
Он не сказал ни слова.
И не собирался.
Просто снова сел прямо, сжав пальцы так, будто это вернет его в реальность.
Вет фыркнул и отвернулся к огню. Селеста заметила, как на миг побледнело лицо мужа, но ничего не спросила.
В их доме разговоры о Верде закончились. Но Кассий еще долго слышал в ушах: печать горит. Гоблины склоняют головы.