Крылатая магия.

В подземельях Слизерина утро начиналось иначе, чем в любой другой части замка. Здесь никогда не было золотого света, что просачивается сквозь витражи башен, и не слышно было чириканья птиц за окном. Вместо этого по стеклу медленно скатывались капли влаги, а за толстыми панелями стекла покачивались водоросли и мелькали тени крупных рыб.

Юки проснулась от тягучего запаха влажного камня и чего-то тёплого — возможно, тлеющих углей в камине гостиной этажом выше. Осень в Хогвартсе пахла не только мокрой листвой, как в Лондоне, но и чем-то терпким, пряным, будто пряные травы сушились прямо в стенах.

Она поднялась, стараясь не разбудить соседок. Моргана спала на спине, с идеально прямыми руками вдоль тела — будто её уложили для парадного портрета. Рыжеватая девочка у стены обнимала подушку с такой силой, будто в ней спрятан клад. Третья, с густой чёлкой, отвернулась лицом к стене и тихо посапывала.

Юки накинула мантию, поправила волосы — в сыром воздухе они лежали мягкими, почти прямыми — и вышла в гостиную. Там было тихо: зелёный свет из-под воды медленно переливался по каменным сводам, камин догорал, и лишь редкие пузырьки за окном поднимались к поверхности озера.

Завтрак

В Большом зале царила редкая тишина — всего несколько человек расселись за длинными столами. Профессор МакГонагалл сидела с чашкой чая, пролистывая утренний Ежедневный Пророк. В дальнем углу долговязый когтевранец склонился над пергаментами.

Юки налила себе чаю, взяла тёмный хлеб и сидела, прислушиваясь: перо шуршит по бумаге, факел тихо потрескивает, под потолком плавают свечи.

Когда зал наполнился, привычный хаос вернулся: гриффиндорцы заговорили так, будто друг друга не слышали, когтевранцы загружали столы книгами, пуффендуйцы жадно тянулись к кашам и фруктам.
У всех уже были друзья. Даже у магглорожленных. Хотя Артур утверждал, что в их жизнях все скалывается не лучшим образом. Пока что не лучшая жизнь была только у Юки. Хотя, быть может, ей просто нужно взять себя в руки, переступить через свою гордость и страхи, а затем.. подойти и познакомиться с кем-то. Да. Так она и сделает. В другой Вселенной..
Терренс снова заострял на ней свое внимание. Либо ей так казалось.

Травология

Оранжерея встретила влажным воздухом и сладковатым запахом земли. Профессор Спраут выдала им защитные перчатки и поставила на стол горшки с мандрагорами.

— Они ещё молоды, но крик уже опасен. Наушники — обязательно!

Юки аккуратно потянула за толстый корень, который извивался и дёргался. Под наушниками она слышала лишь глухие вибрации. Мандрагора брыкалась, пока её не пересадили в свежую почву.

Только после урока в коридоре Юки узнала, что Невилл в какой-то момент упал в обморок. Сама она ничего не заметила — была слишком сосредоточена на том, чтобы не испачкать мантию. Тетя купила ей самую дорогую, и это заставляло Юки гордиться собой. Почему собой а не тетей? А давайте без вопросов..

Перемена и осень

На перемене Юки вышла во внутренний двор. Низкий каблук ее лакированной туфельки стучал по половицам, как бы тихо идти она не старалась. Осень здесь была другой — не шумной, не яркой, а густой, плотной. Так, как она любила. Так, чтобы дышалось легче. Листья на старых вязах висели, будто раздумывали, падать им или нет. Ветер приносил запах прелой листвы, мокрого камня и дыма от далёкого костра.

Она вдохнула глубоко. Осень была её временем года. В ней всё было честно. Так и нужно. Ничего в этой жизни не бывает вечнозеленым.

ЗОТИ

Профессор Квиррелл, как всегда, говорил тихо, почти шёпотом, и всё время теребил свой тюрбан. Юки сидела прямо, но в голове уже составляла список вопросов, на которые он, скорее всего, так и не ответит.

— Темные существа... опасны... — пробормотал он, роняя мел на пол.

Он раздал учебники и предложил прочитать главу про редких магических паразитов. Юки делала заметки, но больше запоминала свои мысли: «Слишком много теории. Он боится практики. Постоянно мямлит. Чему может научить такой учитель? Что было в голове у директора.. Да и директор не айс, что-уж я..». Ее мысли иногда посещали такие дискуссии, что ей казалось, будто она спорит с кем-то, кто делает тоже самое и даже не подозревает о их связи.

Обед.

В зале пахло тыквенным пирогом и жареным мясом. Юки взяла суп, яблочный сок и кусок хлеба. С каждым укусом одиночество подбегало все ближе и ближе, начиная понемногу откусывать от уха — до пят.
Кто-то снова обсуждал «золотого мальчика», а среди Слизерина появилась фраза «мальчик-который-всех-задолбал». Хотя Юки надеялась, что это она ее придумала, но оказалось, что такого рода креативностью обладали почти.. все.

Чары

Профессор Флитвик оживленно подпрыгивал, объясняя новую тему. Юки нравились его уроки, но не нравилась его чрезмерная эмоциональность. Хоть это и выглядело его способом коннекта с учениками — не на всех это работало.
Каждого ученика профессор хвалил так, словно выполнить задание, это все равно что выиграть всемирный чемпионат. Неважно какой. Любой.

После ужина она вернулась в библиотеку. Книги о старинных артефактах пахли пылью и ладаном. На полях одного фолианта кто-то аккуратно нарисовал змею с выгнутой шеей. Под рисунком было слово, написанное полустёртой чернилами.

Юки провела пальцем по гравюре и подумала, что это может быть началом чего-то большего. Но пока решила не трогать.
Г

В гостиной Слизерина к полуночному часу стало оживлённее: первокурсники переговаривались шёпотом, кто-то пытался повторять новые заклинания, старшекурсники вальяжно занимали диваны у камина. Воздух тянул сыростью и чем-то пряным, а из-за окон снаружи проплывали ленивые серебристые пузыри.

— Эй, Верде! — голос прозвучал неожиданно. Юки подняла глаза. Перед ней стоял Эдриан Пьюси, старше на пару лет, плечистый, с лёгкой самодовольной ухмылкой. Он опирался локтем о спинку дивана, где вальяжно раскинулись ещё двое слизеринцев.

— Что? — сухо откликнулась она, стараясь, чтобы голос не дрогнул.

— Тут слух прошёл.. — Эдриан прищурился. — Говорят, ты ещё до школы знала пару заклинаний. Это правда?

Книжка в руках Юки чуть качнулась. Слухи. Конечно. Она едва заметно пожала плечами:
— Пусть думают, что хотят.

Эдриан усмехнулся, явно довольный реакцией.
— Неплохой ответ, — сказал он. — Иди сюда, присядь. Хватит делать вид, что стены тебе интереснее людей.

Юки замерла на секунду, затем всё же поднялась. Внутри всё сопротивлялось — подойти, сесть рядом, быть частью чужого разговора.. Но она двинулась к дивану.

— Ребята, знакомьтесь, это Верде, — сказал Пьюси. — У нас тут обсуждение куда интереснее, чем твои книжки.

На диване сидел мальчик с идеально зачёсанными светлыми волосами. Он откинулся на спинку, скрестив руки, и глянул на Юки так, будто она была новым экспонатом в музее.
— Малфой, — коротко представился он. Голос звучал одновременно лениво и уверенно.

— Юки Верде, — ответила она так же коротко, и села на самый край дивана. А затем поймала себя на мысли о том, что ее фамилию уже назвали и повторяться было странным жестом.

Крэбб и Гойл, сидевшие рядом с Малфоем, переглянулись и хмыкнули, но промолчали.

— Так, значит, ты — та самая девочка, о которой весь день шепчутся, — продолжил Драко. В его голосе не было насмешки, скорее любопытство. — Говорят, ты не очень разговорчивая.

— Если не о чём говорить — зачем болтать языком понапрасну? — спокойно ответила Юки.

На лице Малфоя мелькнула короткая ухмылка.
— Справедливо.

Эдриан откинулся назад, явно довольный, что «свел знакомство».
— Вот видите? Я же говорил — не простая.

Юки скользнула взглядом по Драко, отметив его манеру держаться — словно всё вокруг принадлежало ему по праву. Это было забавно.

Разговор продолжился о пустяках: о том, какой профессор уже успел надоесть, о новом пароле в гостиную. Юки почти не вмешивалась, но уловила главное: здесь разговаривали иначе. Не как гриффиндорцы — громко и напоказ. Не как когтевранцы — сухо и книжно. В Слизерине слова всегда что-то значили. Даже если они были о пустяке.

Когда смех стих и разговор перешёл в ленивое русло, какой-то другой мальчик, которого Юки до этого не замечала — посмотрел на нее.
— Завтра на зелиях — садись рядом с нами. Хватит в сторонке тереться, — сказал он так, будто это было распоряжение, а не приглашение.

Юки кивнула, и это был её первый шаг.