Первое утро, первый ход.
Юки открыла глаза в тот момент, когда лампы в спальне ещё едва мерцали.
Не было солнца, птиц, громкого шума — только тихий, густой полумрак и ленивое, почти гипнотическое движение воды за окнами. В подземельях Слизерина утро не начиналось, оно просто медленно выплывало из ночи.
Она села на кровати, коснулась браслета на запястье. Холодный. Значит, температура здесь держалась стабильная, как и всё в этом доме. Остальные ещё спали: Моргана — бледная с родинкой у губы — лежала неподвижно, будто высеченная из мрамора; рыжевато-русая соседка с цепким взглядом обнимала подушку; та, что с чёлкой, заваливалась набок, спрятав лицо.
Юки поднялась, накинула мантию, аккуратно пригладила волосы и вышла. В гостиной было пусто, камин едва тлел, и только вода за окнами напоминала, что мир жив. В коридорах замка она шла быстро, шаги мягко отражались от камня.
Большой зал до шума
Она вошла в Большой зал, когда там было всего два человека: профессор МакГонагалл с чашкой чая и долговязкий ученик в мантии с гербом Когтеврана, просматривающий пергаменты.
МакГонагалл не подняла головы, но Юки почувствовала, что её заметили. Села на край слизеринского стола, налила себе чаю и просто слушала: скрип перьев, редкое потрескивание факелов, почти беззвучное парение свечей под потолком.
Через несколько минут дверь хлопнула, и в зал потекли ученики. Гриффиндорцы — шумные, когтевранцы — в большинстве с книгами, пуффендуйцы — с аппетитом ещё до того, как еда появилась на столах.
Завтрак с наблюдением
Еда появилась мгновенно: каши, хлеб, фрукты, тыквенный сок. Юки выбрала овсянку с яблоком и кусок тёмного хлеба.
Слева от неё, ближе к центру стола, старшие слизеринцы обсуждали предстоящий матч по квиддичу:
— «Если Флинт не подкачает в защите, мы их вынесем ещё до перерыва», — говорил низким голосом парень с квадратной челюстью.
— «Если погода будет как в прошлом году, забудь. Метлы в тумане — это лотерея», — отозвался другой.
Дальше, за спинами, кто-то спорил о смене пароля в гостиную.
Соседний гриффиндорский стол шумел сильнее всех:
— «Рон, ты серьёзно думаешь, что сможешь поймать снитч в первый же год?» — девочка с пышными, небрежно расчесанными волосами и задранным к потолку носу крепко держала стакан, едва-ли не смеясь над мечтами соседа.
Но мальчик не ответил. Словно молча послал - и все тут.
Когтевранцы за своим столом говорили тише, но Юки уловила фразу от девочки с туго заплетённой косой:
— «Если мы сдадим эссе раньше, Флитвик даст доступ к закрытой секции».
Пуффендуйцы смеялись над какой-то шуткой, которую Юки не расслышала — только звук громкого хлопка по столу.
Она пила чай и впитывала всё это, словно складывала карту замка, где важны не только стены, но и разговоры.
Терренс Хиггс подошёл тихо:
— После завтрака — за расписанием. Семь сорок пять — зелья. Снейп не любит опозданий.
Видимо, он сказал это, потому что на завтрак Юки пришла одной из последних. Но это же не означает, что она часто опаздывает.. вдруг она просто не хотела есть.
Зелья
Класс зелий пах влажным камнем и чем-то острым. Снейп уже был внутри, тень на фоне факелов.
— Здесь нет места для самоуверенности, — начал он тихо. — Здесь ошибка стоит дороже, чем вы думаете.
Юки сидела рядом с Морганой. В котле шипел Противоядие от простых ядов. Она работала быстро и точно, проверяя каждое движение палочки.
Снейп прошёл мимо Поттера:
—Поттер, подскажите, что это вы такое варите?
—Противоядие, сэр. - ответил мальчик, с черной копной на голове и поцарапанными очками. Кажется, это тот самый мальчик из поезда.
— Пять баллов с Гриффиндора. Не зелье, а мыльный отвар. Хорошо хоть не сальный.
Моргана попыталась заговорить:
— Ты часто готовишь зелья?
— Достаточно, чтобы не взорвать котёл, — коротко ответила Юки, не поднимая глаз. Не будет ведь она рассказывать целую историю о том, почему из уроков знала только ЗОТИ.
В конце урока Снейп взглянул на её ровно изумрудное зелье, кивнул и двинулся дальше.
Перемена и библиотека
Вместо того чтобы вернуться в гостиную, Юки пошла в библиотеку. Зал был высоким, тихим, пах старой бумагой. Мадам Пинс посмотрела на неё долгим взглядом, будто запомнила.
Она выбрала стол у окна, раскрыла «Редкие ингредиенты и их свойства» и начала делать заметки.
Юки сидела в дальнем углу библиотеки, у окна с зеленоватым светом озера, и водила пером по странице тетради. Толстая книга «Редкие ингредиенты и их свойства» была почти в два раза больше её рук, и перелистывать её приходилось осторожно — страницы были шершавые и пахли чем-то прелым, как старый сундук.
Сначала она просто смотрела на картинки: странные растения с длинными белёсыми корнями, блестящие чешуйки рыб, какие-то светящиеся пятна на камнях. Потом начала переписывать названия, потому что они звучали.. как заклинания.
Она выводила:
Лунный лишайник — светится, когда полная луна.
Серебристый корень — растёт в грязи, но полезный.
Пыльца змеиных ирисов — красивая, но опасная.
Кровь саламандры — не кипятить!
Чешуя глубинного карпа — прячет вкус зелья.
Рядом она добавляла свои детские комментарии:
«Лишайник как ночник», «Грязь — фу, но ладно», «Можно подшутить?», «Крутое слово — саламандра», «Маскирует вкус — пригодится, если зелье мерзкое».
Ей было интересно не столько из-за «магии» в привычном смысле, сколько из-за возможности менять что-то. Это была игра: знать, какой кусочек добавить, чтобы зелье стало не таким, как думают остальные.
Она ещё не планировала «стратегии» и не строила сложных схем — просто представляла, как смешно будет, если кто-то думает, что пьёт обычный чай, а он вдруг начинает светиться в темноте.
Трансфигурация
МакГонагалл встретила их у дверей класса:
— Здесь мы не терпим невнимательности.
Сегодня — превращение спички в иглу. Половина учеников провалила.
За партой впереди она заметила мальчика с идеально уложенными светлыми волосами — Малфой. Он работал уверенно, но всё время бросал короткие, оценивающие взгляды по сторонам, словно проверял, кто справляется хуже него.
Заметив это, девочка сразу закрыла свою работу рукой, не желая стать объектом тупизны в чужих глазах.
У Юки кончик спички стал металлическим, и профессор забрала её работу на стол. Не смотря на то, что это был первый урок, Юки все равно считала это позором — у других ведь получилось.
Обед
В зале шумело. За слизеринским столом обсуждали полёты. Дальше по столу от Юки Малфой, Крэбб и Гойл тихо смеялись над кем-то за гриффиндорским столом.
— «Смотри, у него мантия, как будто её драконий хвост пережевал», — шепнул Малфой, и троица едва не захохотала в полный голос.
Юки сделала вид, что не слушает, но отметила его манеру: говорить тихо, чтобы слышали только свои, и при этом быть уверенным, что жертва заметит. Юки это даже понравилось. Это было забавно и креативно. По крайней мере, ее детскому разуму так казалось. Она улыбнулась.
Чары
Флитвик оказался живым и доброжелательным. «Wingardium Leviosa» поддалось Юки со второго раза. Флитвик обрадовался:
— Отлично, мисс Верде!
Рядом когтевранка бормотала заклинание по слогам, но перо даже не дрогнуло.
Вечер
После уроков Юки снова ушла в библиотеку, взяла книги о легендах Хогвартса. Вернувшись в гостиную, села у окна, глядя в тёмную толщу озера.
Терренс Хиггс вечером проверил порядок:
— До завтра хотя бы без купаний, — сказал он, и кто-то хмыкнул.
Юки легла около десяти, думая не о прошедшем дне, а о завтрашних шагах: что спросить у МакГонагалл, как использовать библиотеку в своё время, с кем выгодно сесть на зелиях.
За окном шевельнулась тень — длинная, гибкая. Соседка шёпотом сказала: «Смотри!», но Юки не повернула головы. Сегодня она уже выбрала, на что смотреть.