Хранитель
Боевой молот обрушивается на грудную клетку поверженного демона.
Джендри делает выпад назад, когда пронзительный крик боли и ярости раздается в воздухе, едва уклоняясь от почерневших когтей существа, содрогающегося в снегу. Кровь и ихор летят, как слюна, когда он вырывает боевой молот, обрызгивая снег и себя кровью такой темной, что она почти черная. Скривившись от пульсирующей боли, которая разрывает его руку, когда он поправляет хватку боевого молота, он оглядывается вокруг себя... и едва успевает поднять боевой молот, когда еще один из зверей бросается на него.
Вокруг себя, затерянный в тумане и снегу, он слышит, как его люди тоже сражаются в снегу. Рычание и вопли пронзают воздух, когда демоны сражаются один за другим, но больше всего Джендри пугают крики и рыдания штормлендеров, простого народа, вовлеченного в битву. Он резко вздыхает, когда демон - голубоглазый и смутно похожий на гуманоида, со спиральными рогами, поднимающимися из его безликой головы, как у оленя, - пытается ударить его головой, пытается пронзить его острыми как иглы концами своих рогов. Он уже видел, как одного из его людей пронзило одно из проклятых созданий, его внутренности вывалились на снег, когда он умер, крича и захлебываясь собственной кровью.
«Джурне собирается убить меня» , - думает Джендри. Он пригибается, даже когда кошмар кричит от разочарования, когти царапают пустое место, где всего лишь мгновение назад была его голова. На поясе у него еще остался один кинжал. Он использует его.
Выхватив его из ножен и бросившись вперед, он наносит удар снизу вверх, от пупка до горла твари. Она опускается вниз, стонущая в агонии. Ее кровь дымится в холодном воздухе. Джендри обрушивает боевой молот на ее голову с тошнотворным хрустом.
Кошмар прекращается.
Это всего лишь момент передышки. Он тяжело дышит, быстро оглядываясь вокруг. Накатившая буря окутала штормовые земли туманом и снегом, хотя, по крайней мере, они были готовы к этому - он все еще видит факелы, покачивающиеся во мраке, пока его люди продолжают сражаться с ужасами, которые вырвались из глубин земли. По крайней мере, думает он, в снегу, похоже, больше тел демонов, чем его собственных людей или простых людей.
Если бы только они не были такими чертовски быстрыми . Он вкладывает кинжал в ножны и вскидывает боевой молот на плечо, стараясь не задохнуться от запаха крови и резни, от которого сталь темнеет в угасающем дневном свете. Но они хотя бы не мертвецы. Они не мертвецы.
Он натыкается на крошечную кучку простых людей, сгрудившихся в снегу рядом с фургоном. Под ним лежат две грязные, тощие маленькие девочки, как будто это дает хоть какую-то защиту от бури. Рядом сидят двое мужчин: один старый и седой, другой молодой. Быстро осмотрев окрестности и не увидев никаких монстров, скрывающихся во мраке, он опускается на колени рядом с фургоном. Местность кажется залитой кровью, и он уже чувствует тепло крови и холод снега, впитывающегося в его штаны. Тихим голосом он спрашивает: «У вас есть с собой какое-нибудь оружие?»
Старик качает головой. Молодой человек морщится. «Уже потерял свой меч».
«Ну ладно», - говорит Джендри, вынимая свой кинжал из ножен и передавая его. «Они быстрые, но также довольно глупые. Если кто-то подойдет достаточно близко, руби его, пока он не отступит или не истечет кровью». Это так мало, но это лучше, чем ничего, он знает.
Молодой человек одаривает его болезненной улыбкой, которая оказывается скорее гримасой... и Джендри наконец смотрит вниз и видит руки мужчины, блестящие и алые, прижатые к его ноге, темная жидкость сочится между его пальцами со скоростью, которую Джендри может сразу определить как фатальную. Он встречается глазами с молодым человеком и видит в них молчаливое и смиренное признание. По правде говоря, он не может быть намного старше самого Джендри. Проглотив проклятие, он оглядывается на маленьких девочек под повозкой, которые все еще прижимаются друг к другу и рыдают.
«Это ваши девочки?»
«Мои сестры, - говорит молодой человек. - Я забочусь о них».
Джендри смотрит через плечо раненого на пожилого мужчину, чье изможденное лицо настолько похоже на лицо молодого человека, что он может только предположить, что это еще один кровный родственник. Он слышит звуки пения стали и кошмаров, все еще ревущие в тумане, знает, что, по крайней мере, битва идет на убыль. «Мы доставим их в безопасное место. В Штормовой Предел. Даю вам слово».
Старший мужчина пристально смотрит на него... а затем кивает. «Ваше имя?»
Я лорд Штормового Предела. Я сын Роберта Баратеона . Но все это кажется неважным. Это никогда не казалось важным, по-настоящему. Поэтому он говорит: «Джендри. Я Джендри».
Это ничего не значит для раненого, он это видит. Но все же он поворачивает голову к двум дрожащим девушкам и говорит: «Вы слышите это, милые сердца? Сир Джендри везет тебя, меня и дедушку в Штормовой Предел. Это будет приключение. Но вы должны замолчать. Вы должны перестать плакать. Мы не можем идти в замок со слезами на лицах...»
Джендри протягивает руку, слегка сжимая плечо мужчины, прежде чем коротко кивнуть старшему и подняться на ноги. Он не уверен, где в этой небольшой группе домов затаились остальные простые люди, но он надеется, что его людям повезло больше, загоняя их в безопасное место. Он мчится прочь по сугробам и чувствует, как его пот замерзает на лбу (боги, он надеется, что это пот, а не кровь от очередной травмы головы, иначе Джерн действительно запрёт его в подвале в Штормовом Пределе).
Боль в руке немилосердно пульсирует.
Он натыкается на одного из своих людей - сира Стеффона Фелла - который едва держится против не одного, а двух рогатых демонов, которых сам Джендри убил всего несколько минут назад. Этот человек - приличный фехтовальщик, вспоминает он, но он видит, что его движения слабеют, что усталость начинает брать над ним верх. Проходит всего лишь один вздох, прежде чем он оступается, реагирует слишком медленно, колеблется на мгновение дольше.
Поэтому Джендри отводит боевой молот назад и издает рев вызова. Один из демонов поворачивается - и Джендри вонзает головку молота ему в лицо, слыша, как кости ломаются и хрустят под ударом. Кошмар падает на землю, безмолвно, его тело уже дергается в предсмертных судорогах. Он вырывает молот из руин лица твари, прежде чем обратить свое внимание на оставшееся рогатое чудовище.
«Превосходное время, мой господин», - говорит Стеффон с другой стороны существа. Он звучит измученным. Правая сторона его лица - кровавая завеса. «Думаю, после этого... мы можем вернуться в Штормовой Предел?»
«С нетерпением жду, когда мейстер наорет на нас всех», - соглашается Джендри. Он слегка опускает боевой молот, чтобы лучше его ухватить. Его мышцы горят. Его рука кричит от боли. И он продолжает моргать, чтобы смахнуть пот с глаз. Он должен предположить, что остальные его люди чувствуют то же самое. Он наблюдает, как Стеффон поднимает свой окровавленный меч в оборонительной стойке, сверкающая сталь почти исчезла под черной кровью. «И ничего не говори о том, что я такой же упрямый, как король. Уверен, нам обоим надоело это слушать».
Стеффон смеется, плюя на землю. «Конечно, милорд».
Двое из них кружат вокруг рогатого демона, стараясь не споткнуться о кальцинирующее тело другого монстра. Демон приседает низко к земле, его руки вытянуты, а шея поворачивается вперед и назад, клыки обнажены, голубые глаза горят.
С того первого нападения на Штормовой Предел Джендри изучал каждую книгу, которую мог достать, касательно мифических тварей Вестероса и Штормовых Земель в частности. Земноводных существ, которые убили Фарринга, было легко выследить; многих других монстров было сложнее. Разведчики, ищущие людей, все еще скрывающихся в своих домах в Штормовых Земель, часто возвращались, сообщая о тенях, ходячих трупах и животных со странно искривленными конечностями и невозможно голубыми глазами. Книга за книгой были поглощены, но некоторые из восставших монстров, похоже, старше даже самих андалов, настолько неизвестные, что даже Джерн не решался вспомнить слух об их существовании в залах Цитадели.
Эти монстры, с которыми им предстоит столкнуться сейчас, - с их закрученными рогами, скрежещущими зубами и скелетообразным телосложением - выглядят так, будто они станут еще одними из тех монстров, чьи имена затерялись во времени.
«Они стареют» , - думает Джендри, когда кошмар издает хлюпающий, рычащий звук. Это не может быть хорошо .
С хриплым криком Стеффон замахивается на демона, когда тот поворачивает голову назад к Джендри, его левый бок открыт для стали. Но движение слишком медленное. Демон резко откидывает голову назад в сторону Стеффона, падая на все четыре. Он издает визг гнева, ревущий вой, от которого волосы на затылке Джендри встают дыбом, когда лезвие проходит всего лишь на волосок от его шкуры. Его мышцы вздуваются, гротескная рябь под серо-коричневой плотью, и это единственное предупреждение, которое получает каждый из них, прежде чем он бросается на рыцаря в размытом пятне клыков и когтей. Стеффон издает крик удивления, когда монстр злобно сбивает его с ног сокрушительным ударом в грудь. Снег и лед рушатся волной. Меч рыцаря летит.
Джендри не знает, кричит ли человек. Он слышит только эхо крика демона, видит только его сгорбленную тушу над павшим рыцарем. И он уже там, движется вперед с проклятой штукой, молот опускается вниз - опускается вниз - словно разящий кулак какого-то бога войны. Удар не такой сильный, как он намеревался - существо в последнюю минуту поворачивается в талии, перенося большую часть своего веса с оглушенного и окровавленного рыцаря - но он, по крайней мере, отвлекает его внимание.
Проблема в том, что теперь его нечеловеческие глаза устремлены на него, и внезапно все, что может сделать Джендри, - это поднять молот в обороне, чтобы блокировать град ударов.
Дерьмо, дерьмо, дерьмо, дерьмо, дерьмо . Игольчатые зубы слишком близко к его лицу, к его шее - все его зрение занято головой твари, ее рогами, яростно режущими когтями. Каждый удар пронзает его, сотрясая агонию, пылающую по его руке - боги, Юрне собирается убить его - и все же он блокирует каждый из них, даже пытаясь не задохнуться от черной слюны, летящей из пасти демона. Теперь в мире нет ничего, кроме клыков, снега и когтей, его собственное дыхание туманится в воздухе, крики существа оглушают его -
- и тут, конечно же, он спотыкается о тело мертвого демона.
Он падает назад с хрюканьем, его ноги запутались в конечностях мертвого существа, и он почти роняет боевой молот в снег рядом с собой. Он отползает назад, первые ослепительные грани паники царапают его чувства, он пытается выпутаться, пытается встать на ноги, поднять боевой молот, чтобы заблокировать удар, который наверняка снесет ему голову.
Но слишком скользко. Его рука, наконец, слишком онемела, чтобы сделать хоть что-то. Демон возвышается над ним, глаза синее, чем даже звезды, его челюсть раскрыта в неестественной ухмылке, и это слишком чертовски холодно... слишком холодно...
Из шеи существа вырастает клинок.
Джендри наблюдает, в ушах рев, грудь тяжело вздымалась, когда из груди монстра вырывается булькающий стон раздражения... а затем он падает замертво в снег, свет исчезает из его глаз. На его месте стоит сир Стеффон, выглядящий бледным, злым и измученным. Он вырывает свой клинок из трупа демона, разбрасывая кровь и кости. Он щурится на Джендри, прежде чем вытереть рукой свое испачканное алым лицо.
«С вами все в порядке, милорд?»
На мгновение единственное, что хочет дать Джендри в ответ, это с облегчением рухнуть на снег и просто проспать эту чертову битву. Но вместо этого он стискивает зубы и перекатывается на колени. «Да. Спасибо». Рыцарь протягивает ему руку, и Джендри принимает ее, поднимаясь на ноги.
«Не каждый день я могу сказать, что спас сына короля Роберта», - говорит Стеффон с короткой усмешкой. Однако его выражение лица быстро отрезвляется. «Кажется, битва окончена».
Джендри может только кивнуть. Вокруг себя он не слышит ничего, кроме глухого свиста ветра. Не слышно ни рычания, ни воя монстров, ни звуков звенящей стали, ни хрюканья от усилий людей. Он не хочет подсчитывать их потери, и не хочет возвращаться в Штормовой Предел. Он сомневается, что их лошади все еще здесь - нервные твари, должно быть, убежали в тот момент, когда демоны с оленьими рогами выскочили из мрака.
К своему удивлению, он обнаруживает, что один из людей («Эрон Роджерс, милорд») сумел не только запрячь большую часть лошадей, но и каким-то образом нагрузить их припасами. Он первый из своих людей, помимо Стеффона, которого он встречает в внезапно затихшем снегопаде. Конюх, уставившийся на Джендри так, словно он на самом деле Роберт Баратеон, вернувшийся снова, похоже, помог ему, но не желает выходить из своего укрытия за большой гнедой кобылой.
«Мы собрали столько еды, сколько смогли», - говорит Роджерс, доставая последний мешок зерна. «Если есть что-то еще, нам, возможно, придется вернуться за этим. Но это должно помочь с дополнительными ртами, которые нужно кормить».
«Есть ли еще лошади, кроме наших?»
«Всего двое, милорд». Роджерс поправляет перчатки, качая головой. «Одна из этих... тварей добралась до одной из наших лошадей. Разодрала ей брюхо начисто. Но я говорю, что мы считаем благословением то, что это был всего один. Не уверен, сколько наших людей или этих жителей деревни ранено, но если их больше полудюжины...»
Джендри никогда не любил логистику. Теперь, когда он стал лордом, он ненавидит ее еще больше. Он просто говорит: «Мы справимся. Давайте соберем их и поскачем обратно в Штормовой Предел. Стеффон был прав. На сегодня хватит».
На то, чтобы найти всех, уходит около двух часов, даже когда кто-то наконец дает Джендри факел в качестве маяка. В деревне, возможно, проживало около дюжины человек, разделенных между тремя домами и шатким хлевом, но снег и туман поначалу мешают видеть. Сам туман играет злую шутку с эхом голосов, и Джендри обнаруживает, что чаще всего гоняется за призраками, пытаясь найти своих людей, но вместо этого ходит кругами. Только когда туман начинает рассеиваться, он наконец может увидеть масштаб ущерба, нанесенного крошечному поселению.
Шесть человек мертвы: двое его людей и четверо из простых людей, включая молодого человека, которого мы видели ранее. Джендри снова натыкается на них, когда Стеффон осторожно пытается направить двух девочек и их дедушку к одной из лошадей, неся младшую из двух девочек на руках. Однако старшая сжимает руку своего дедушки и воет на высоте, которая почти неотличима от воя демонов, ее ноги упираются в землю, и Джендри видел достаточно детей в Королевской Гавани, чтобы знать, что она находится всего в нескольких минутах от полного краха.
Кто ее осудит после того, что она увидела? Он подходит к ним, стараясь выглядеть как можно менее угрожающе (хотя знает, что, покрытый кровью и грязью и размахивающий боевым молотом больше, чем любой из них двоих, он, вероятно, не очень преуспеет в этом). «Мы вернемся в замок, как только разберемся с... поджогами. Эрон оседлал всех лошадей, так что если что-то...»
«Где мой брат?» - кричит старшая девочка, пытаясь вырвать свою руку из руки дедушки. «Где он? Где он?»
Джендри и Стеффон обмениваются взглядами, и Стеффон качает головой. У Джендри подступает тошнотворное чувство, но он быстро его подавляет - он знает, что на это совершенно нет времени, и он это ненавидит. Он опускается на одно колено перед маленькой девочкой, держа факел высоко, чтобы не ослепить ее полностью. Ее лицо ярко-красное и в пятнах, волосы влажные от снега, а одежда мятая и мокрая. Кажется, она едва замечает, что кто-то стоит перед ней на коленях, но Джендри не позволяет этому его разубедить. Тихим голосом он нежно спрашивает: «Ты помнишь меня?»
Его голос, кажется, прорывается сквозь непрерывные крики и рыдания - девочка икает и щурится на него сквозь слезы, золотистые тени мелькают на ее лице. Он видит, что у нее нет двух передних зубов. Она кивает, шмыгая носом, и Джендри слегка улыбается ей. «Фантастика. Мой друг Стеффон посадит тебя, твою сестру и дедушку на одну из лошадей. Потом мы отправимся в Штормовой предел, где будут пирожные, угощения и теплая постель для тебя. Ты когда-нибудь была в замке?» Маленькая девочка качает головой, ее нижняя губа все еще дрожит. «Ну, я думаю, тебе понравится в Штормовом пределе. Я найду твоего брата и расскажу ему, куда мы отправились».
«Он тоже придет?»
Джендри не может заставить себя солгать. «Посмотрим. Но я знаю, он хотел бы, чтобы ты добралась туда первой. Ты можешь сделать так, чтобы твой дедушка и твоя сестра поехали вперед? Сделай его счастливым?» Еще один кивок. «Правильно. Хорошая девочка».
Затем он встает и коротко кивает Стеффону. С более послушным ребенком на буксире они быстро направляются к одной из лошадей. Джендри смотрит им вслед мгновение, прежде чем повернуть обратно в направлении, откуда они пришли, следуя по изломанной снежной тропе обратно к фургону, под которым и рядом с которым они прятались во время битвы.
Тело молодого человека лежит ничком на снегу, глаза полузакрыты и пусто смотрят на серое небо ( еще не голубое , замечает Джендри). Снежинки уже опустились на его бледную кожу, синеватый оттенок появляется на его губах и щеках. Его пальцы свободно обхватывают кинжал, который Джендри дал ему ранее, и он осторожно отрывает его. Кажется, будто дедушка пытался укрыть внука снегом в качестве своего рода похорон, но Джендри знает, что этого недостаточно. Пока что они не видели никаких ходячих трупов во время своих вылазок через Штормовые земли, но он достаточно умен, чтобы понимать, что если зима поднимает из земли древних монстров, то это лишь вопрос времени, когда вернутся и голубоглазые мертвецы.
Они не могут рисковать.
Он бросает последний взгляд на человека, этого безымянного фермера, и чувствует совершенно неизмеримую тяжесть на сердце. Одежда человека может быть слишком влажной от снега, чтобы гореть, но сама повозка - нет. Его рука уже кричит от боли при одной мысли о том, чтобы поднять тело. Он только морщится, неуверенно кладя факел на край повозки.
Потребовалось несколько мгновений, чтобы поднять мертвый вес трупа и положить его в кузов повозки, и он за свои усилия заработал себе еще больше крови на доспехах, но вскоре тело лежало смятой кучей в повозке. Джендри колеблется еще мгновение, размышляя, как звали этого человека, что случилось с его родителями, как он стал тем, кто заботится о своих сестрах... но он предполагает, что теперь это не имеет значения. Он бросает факел в повозку. Пламени требуется несколько мгновений, чтобы захватить что-то устойчивое, но как только это происходит, оно становится ненасытным. Оно поглощает повозку и тело внутри, дерево трескается и раскалывается, искры падают в снег. Это пахнет смертью.
Джендри еще мгновение смотрит на адское пламя, танцующее высоко в бесцветном небе, а затем возвращается туда, где его ждет группа выживших.
К тому времени, как они возвращаются в Штормовой Предел, гребни холмов и долины Штормовых земель приобретают странный темно-синий цвет в наступающей ночной тьме. Жители деревни были очень тихими во время обратного пути, каждый тихий звук, нарушавший тишину с окружающих их полей, заставлял их вздрагивать. Джендри предполагает, что не может винить их - уже столкнувшись с мертвецами и первой атакой на сам Штормовой Предел, он чувствует себя почти неуязвимым к ужасам темноты. Он знает, что как только шок пройдет, тогда и придут ночные кошмары. Вот тогда и наступит дрожь, рыдания и ужасное чувство вины.
Несмотря на час, сам большой двор все еще кишит деятельностью, особенно когда компания проходит через главные ворота. Джендри спешивается с лошади, а затем помогает молодой женщине, которая ехала с ним, спуститься на землю, как раз в тот момент, когда к нему подходит Юрне с сердитым выражением лица. Со вздохом он передает поводья лошади одному из конюхов, прежде чем повернуться к мейстеру.
«Не говори этого», - предупреждает Джендри. «Я и так знаю».
«Тебе не нужно продолжать выставлять напоказ тот факт, что ты был прав, не прислушавшись к моему совету». Джерн хмурится, а затем, словно ищейка, учуявшая запах раненого оленя, прищуривается, глядя на руку Джендри. «Если только ты действительно не хочешь продолжать возглавлять эти спасательные отряды, пока один из этих демонов не выпотрошит тебя. Что ты сделал на этот раз?»
«Все в порядке». Он говорит это сквозь стиснутые зубы, надеясь, что Юрне воспримет его жесткий тон скорее как раздражение, чем как то, что его рука горит. «Есть и другие люди, которые пострадали больше. Мы сделали все, что могли, но я думаю, им нужен наметанный глаз».
Юрне делает паузу. «Харрод?»
Их полевой целитель. Джендри видел его на земле после битвы, лицом вниз в снегу, неподвижным. «Мертвый».
Пока мейстер ругается, Джендри оглядывает большой двор. Здесь, конечно, гораздо больше людей - и в самом замке, он знает, - чем когда он впервые прибыл сюда несколько месяцев назад. Многие из тех, кто изначально решил переждать бури в своих домах, в конце концов поняли, что эта буря не похожа ни на одну из тех, что приходили так далеко на юг за многие века. В дни, последовавшие за первой атакой на Штормовой Предел, тонкий, но постоянный поток простых людей просачивался через ворота Штормового Предела, принося с собой истории о зимних ветрах и существах, воющих в ночи.
Сам Джендри несколько дней лежал в комнате Джерна после того, как земноводные монстры поднялись по стене на самую высокую точку крепости, леча сотрясение мозга, сломанную челюсть и несколько глубоких рваных ран от виска до груди. В какой-то момент, пока Джерн заставлял себя пить маковое молоко, один из стражников нашел обезглавленный труп Фарринга - или, по крайней мере, то, что от него осталось - на прибрежных камнях под главной крепостью. Между изуродованным телом и историями, доносившимися от тех, кто находился в штормовых землях, когда они искали убежища в Штормовом Пределе, Джерн в конце концов извинился за то, что не поверил ему однажды ночью, прежде чем сменить повязки на ключице Джендри.
Часть Джендри несколько самодовольна всем этим - если бы ему пришлось потратить недели или месяцы, убеждая людей в замке, что он не совсем спятил, увидев морских чудовищ, он бы умчался обратно в Королевскую Гавань, и будь проклята королева Дейенерис. Но он не может не горевать о том, чего стоила его правда. Ему нравился Фарринг. Скорее всего, этот человек стал бы его другом. И боги знают, как его бедная жена это воспринимает - Джендри не видел ее с тех пор.
И он не может даже думать о том, что происходит по всему Вестеросу, что происходит на далеком севере, если именно это и ощущают на себе Штормовые земли.
Она сказала, что ужасные твари угрожают королевству , кисло думает Джендри. Она знала. Все эти разговоры о старых богах и Великом Другом... она знала . Вслух он говорит: «Я почти уверен, что мы собрали как можно больше людей из деревень между нами и Фелвудом. Но есть еще Гриффинс-Руст, Грандвью, Бронзгейт, прибрежные деревни Пролива...»
«Как бы я ни ценил то, что вы изучаете географию здесь, вы должны знать, что мы не эвакуируем всех в Штормовых землях, мой лорд», - тихо прерывает его Юрне. «Во-первых, Штормовой Предел большой, но, безусловно, недостаточно большой, чтобы вместить все население от Вендвотера до Дорнийских болот. И во-вторых... мой лорд, мы не можем рисковать».
«Я не могу просто оставить людей - беззащитных людей - там, во время шторма».
«А если они умны, то пойдут в любую другую крепость в Штормовых землях». Это спор, который они ведут почти ежедневно в этот момент, но каким-то образом Джерн излагает свою версию так же спокойно, как всегда, даже если Джендри видит, как раздражение темнеет в его глазах. «Но если штормы станут сильнее - если эти атаки станут сильнее - мы потеряем столько же людей, сколько приведем. Какую бы удачу ни приносил нам этот замок, он может не продержаться долго».
Джендри хмурится. Удача . «Ты же знаешь, я читал все эти книги в твоей библиотеке, когда ты не выпускал меня из постели. Я знаю эти истории».
Прежде чем он что-либо скажет, Джендри ясно видит, как мысль и раздражение проносятся в глазах Джерна: не это снова . Это почти заставило бы его улыбнуться, просто чтобы выразить противоположность. Но вместо этого он обращает свой взгляд вверх, к главной цитадели и, выше, к единственной башне, которая возвышается над Штормовым Пределом, как поднятый кулак, к башне, в которой Джендри не был с того нападения. Снег прекратился, но это не мешает предчувствию рассеиваться от самой башни.
Он говорит: «Если чудовища, о которых вы рассказываете детям, могут быть правдой, то почему не могут быть правдой легенды о магии в стенах этого замка?»
«Искусный строитель, - сухо говорит Юрне, - не создает колдуна».
«Но это может быть правдой», - парирует Джендри. Джерн сжимает губы в взгляде, который Джендри видел слишком часто за последние несколько месяцев. Он усмехается и затем начинает идти к вороньему гнезду. За спиной он слышит, как Джерн дает несколько тихих указаний одному из проходящих мимо него, прежде чем чувствует позади себя немного старшего мужчину. Он не совсем поворачивается. «Ты всегда хотел, чтобы я относился к тому, чтобы быть лордом, серьезнее. Ну, вот я здесь. Быть лордом и изучать историю этих земель, и ты хочешь, чтобы я... что? Игнорировал это?»
Он скорее чувствует обиженный вздох, чем слышит его. «Я не говорю, что это не может быть правдой. Я говорю, что есть тысяча других вещей, которыми это могло бы быть. Правда, в этот замок ничего не проникло. Даже ваши демоны не смогли пройти через дверь, и не из-за отсутствия попыток - Дункану потребовалось чертовски три дня, чтобы починить ее. Но вы должны рассмотреть возможность того, что это просто удача, что нам просто чрезвычайно повезло, что эти... существа бродят внутри страны, а не вдоль побережья».
«Но если это магия...»
«Если это магия, то я буду благодарить богов до самой смерти», - говорит Юрне. «Но нельзя просто возлагать надежды на одну-единственную возможность . Нужно разрабатывать стратегию, основанную на каждой вероятности ».
Джендри знает, что он прав. Но это не значит, что ему это должно нравиться. «Я не стратег. Я даже не солдат».
Он чувствует руку на своем плече и останавливается, поворачиваясь лицом к Джерну. Хотя мейстер едва ли может быть старше его на несколько лет, его постоянные прищуривания и хмурые взгляды делают его намного старше. Сейчас он бросает на Джендри один из тех хмурых взглядов... но в его глазах есть что-то похожее на сочувствие. Джендри это не очень нравится.
«Это может быть правдой, мой господин», - медленно говорит Юрне. «Но вы не можете быть просто защитником, стражем, который сражается. Вы также должны быть лордом, солдатом, стратегом, бойцом, дипломатом, политиком, номинальным главой, лидером... всем этим. Вы не можете просто выбрать что-то одно. То, что вы делаете сейчас - отправляетесь в Штормовые земли, чтобы спасти свой народ - это похвально. Но вы не можете продолжать быть безрассудным. Сколько людей мы потеряли, возвращая этих людей сюда? Иногда риски намного перевешивают выгоды».
Джендри останавливается прямо у воронника. Это правда. Он знает, что это правда. И он знает, что если у него есть хоть какая-то надежда собрать Штормовые земли вместе, чтобы пережить зиму, ему нужно быть намного умнее, чем бросаться сломя голову в опасность (хотя, как он мельком думает, это, похоже, сработало для Джона). Но есть часть его, которая раздражается из-за этого, которая не может полностью осознать масштаб всего этого. Возможно, раньше он был только Джендри, бастардом, но в этом-то и была загвоздка, не так ли? Это все, чем он должен был быть.
А теперь...
Он собирается ответить, когда слышит несколько голосов, кричащих позади них, с большого двора, из которого они только что пришли. И он, и Юрне оборачиваются, как раз в тот момент, когда один из охранников подбегает к ним. Он не выглядит встревоженным - небольшая услуга и облегчение - но на его лице достаточно беспокойства, чтобы Джендри сразу почувствовал, что Юрне подготовил ему еще один урок. «Что это?»
«Люди приближаются с запада. Один из часовых только что сообщил об этом - они не могли их увидеть, пока они не приблизились к нам».
Джендри хмурится. Затем он поворачивается к Джерну. «Ты позаботишься о раненых?» На кивок мейстера (и взгляд, который ясно говорит Джендри не делать глупостей) Джендри поворачивается и следует за стражником обратно к главным воротам.
«Вы все приехали с севера, не так ли?» - спрашивает охранник.
«Северо-восток или около того». Джендри думает, что они наверняка прошли по западному маршруту за последнюю неделю. Самое большее, они прошли день, собрав как можно больше простых людей в деревнях и хуторах по пути. Карта штормовых земель, которая у него в голове, все еще отрывочна, все еще неполна, но он думает, что они не прошли и половины этого расстояния до Гриффин-Рост вдоль прибрежного залива. Все, что дальше на север и дальше на запад, означало бы, что они столкнутся с предгорьями Красных гор.
Охранник говорит: «Может быть, сколько угодно людей идет по побережью. Прямо за Рейнвудом есть несколько фермеров».
"Сколько?"
«Насколько я могу судить, около дюжины».
Ночь уже совсем наступила, и Штормовой Предел с его высокой барабанной башней, освещенной факелами, будет единственным лучом света в темной как смоль долине. Рискнул бы он продолжить путь в темноте, особенно если бы его сопровождали женщины и дети? Он предполагает, что если ситуация ужасна - если они ушли далеко или среди них есть раненые - он мог бы настоять на этом последнем шаге.
Все еще...
Добравшись до ворот, Джендри видит Стеффона, который уже - или все еще - там, выглядящего измученным, но с каменным лицом. «Тебе следует увидеть мейстера Джерна».
«Это рана на голове - они всегда кровоточат, как сучки», - ворчит Стеффон. Он кивает головой в сторону ворот. «Элин говорит, что они говорят, что они путешественники, идущие из Гриффин-Руста».
Джендри смотрит на него. «Похоже, ты в это не веришь».
Рот Стеффона кривится в мрачной улыбке. «Никогда раньше не слышал ни одного штормлендца с таким акцентом».
Ворота медленно распахиваются. Многие из мужчин во дворе уже держат мечи наготове, явно думая о том же, что и Джендри и Стеффон. Чуть больше суматохи, когда группа, шатаясь, входит, их одежда влажная и покрыта коркой снега и льда. Джендри не видит никаких особых знаков на их плащах, но, учитывая, насколько они изношены и плохо сидят, он вынужден предположить, что сами плащи одолжены.
Человек, идущий впереди, подходит к нам, чтобы снять капюшон, и Джендри с удивлением видит лицо женщины. Она бледная и невзрачная, ее каштановые волосы средней длины безжизненно свисают вокруг лица. По ее лицу проходит ужасный шрам, пролегающий прямо от правой скулы до сильной левой линии челюсти - наполовину заживший, он сморщивает и деформирует кожу на щеках и губах.
И все же есть что-то в ее глазах и в ее позе, что-то помимо усталости, которая портит лица каждого из людей, только что вошедших во двор, что заставляет Джендри понять, что ему нужно быть осторожнее... особенно когда она окидывает взглядом толпу и встречается с ним взглядом. Нахмуривание (или хмурый взгляд, невероятно трудно сказать) пробегает по ее лицу, и она делает шаг к нему.
Несколько мечей и рук тянутся, чтобы сдержать ее. И в ответ в руках потрепанной группы появляется еще несколько видов оружия.
Ну, черт , думает Джендри. «Подождите! Оставьте свои мечи!»
«Мой господин, это мудро? Они...» - начинает Стеффон, но его перебивают женщины. Ее глаза все еще не оторвались от Джендри.
«Ты. Ты хозяин этого замка?»
«Это то, что мне все говорят», - отвечает Джендри. Стеффон был прав. Он достаточно долго был среди людей здесь, в Штормовых Землях, чтобы знать, что она не из их среды. Она звучит почти как северянка, если честно (и тогда у него щемит сердце - потерянная молодая женщина, молодая женщина с озорной улыбкой и карими глазами и острым умом, боги, где во всех семи преисподних она ?). Когда кривая улыбка пересекает ее лицо, он добавляет: «Ты приехала на побережье?»
«Из Гриффинс-Рост, да», - говорит женщина. Она прищуривается, глядя на него. «За какую королеву ты объявил себя?»
Что?
Он долго смотрит на нее, переоценивая. Кто эта женщина? Он осторожно говорит: «Последнее, что я слышал, на троне сидит только одна».
По какой-то странной причине это, кажется, успокаивает ее. Она оглядывается на мужчин, которые вошли в ворота вместе с ней, и только тогда Джендри понимает, что она единственная женщина среди них, и слегка кивает. Он наблюдает, как мужчины, некоторые с недовольным бормотанием, опускают мечи и кинжалы. Сделав это, она поворачивается обратно к Джендри. «Мы пришвартовали наши корабли в Плачущем городе, хотя, если учесть все обстоятельства, они, вероятно, уже затонули. Мы чертовски много времени провели с ними. Потеряли два из них по пути сюда, и хороших людей на них. До сих пор не могли пришвартоваться нигде, потому что, по-видимому, снова наступает конец света и забирает с собой море».
Джендри чувствует беспокойство почти всех, кто все еще толпится у ворот. Он не совсем уверен, что делать - политика не его игра, но он не хочет выбрасывать эту грязную и усталую кучу в снег - и решает пока не рисковать. «Ваши корабли?»
Женщина кивает. «Что от них осталось? Не то чтобы их много осталось после того, как мой трижды проклятый желатиновый членосос дядя пригнал их в Королевскую Гавань для своей такой же трижды проклятой суки королевы».
Удар.
Здесь, думает Джендри, есть воспоминание о тех днях до нападения на Винтерфелл. О силах Севера и Долины, объединившихся, чтобы помешать Королю Ночи и его армии продвинуться дальше на юг - люди, которые когда-то были друг у друга наперерез во время Войны Пяти Королей, нашедшие общий язык перед лицом, казалось бы, непреодолимой угрозы. Его дни были поглощены кузницей и огнем, но он помнит живых. И он помнит мертвых.
Он помнит.
«Эурон - твой дядя», - говорит Джендри. «И это значит, что ты...»
«Яра Грейджой», - отвечает женщина. Ее губы кривятся в безрадостной улыбке, на лице - искаженная маска ужаса. «Бывшая королева Железных островов, теперь королева дерьмовой кучи камней. А теперь скажи мне, лорд Красавчик - что, черт возьми, происходит?»