Глава 4
Чёртов год поисков. Я проклял каждую минуту из этих трёхсот шестидесяти пяти дней, но продолжал рыскать по грязным закоулкам и элитным особнякам, будто пёс, почуявший след.
Всё из-за неё.
Из-за той, с кем провёл одну ночь — короткую, как вспышка, и ядовитую, как укус змеи.
Как можно влюбиться в девушку, которая сначала унизила тебя, потом переспала — и сбежала?
Не знаю.
И знать не хочу.
Но вот он — результат.
Кольцо. Маленькое, блестящее, с едва заметной трещиной на внутренней стороне. Она оставила его у меня. Забыла? Специально? Неважно.
Сжимал в кулаке перед выходом на ринг. Глупо, да? Брутальный парень с кольцом в кармане. Только оно не давало мне сдохнуть. Кроличья лапка, амулет, проклятие — называйте как хотите.
Единственная вещь, которая ещё пахла ею. Даже если запах был выдуманным, иллюзорным, как всё остальное.
А теперь меня накачали и похитили. Её чёртов отец.
Смешно, правда? Я не знаю, кто она такая.
Даже имя было фальшивкой.
Кто же ты такая, моё безумие?
Моя беда.
Моя слабость.
Моя болезнь.
— Итак... — начал он на чётком, выверенном итальянском.
Голос — ровный, спокойный, как у человека, привыкшего убивать без лишнего шума.
— Майкл Рейнольдс. Боксёр. Владелец сети спортзалов.
Голос ровный, почти любезный. Он перечислял мои заслуги, будто читал досье перед казнью.
Я смотрел ему прямо в глаза. Серые, выцветшие, холодные, как камни, полежавшие под дождём.
— Кто вы, и что вам от меня нужно? — бросил я на его же языке.
Он даже не моргнул. Хмыкнул себе под нос, уголки губ еле дрогнули, будто он только что услышал плохую шутку.
Но взгляд не изменился.
Он цокнул языком, почти с сожалением. Не то чтобы ему было жаль — просто ритуал. И сделал знак охраннику. Тот шагнул молча, не создавая шума, как тень.
Удар — резкий, короткий. Где-то между ухом и затылком.
Боль пришла быстро. Выдохнул, слегка пошатнувшись.
Темнота на мгновение заслонила всё. Гул в ушах. Пульс в голове бил так, будто череп сжимали тисками.
Я знал это состояние. И поэтому уже не больно. Организм привык к подобному.
— Говорить только тогда, когда Босс разрешит, — прорычал охранник.
Голос — как наждак по стеклу.
Он встал рядом. Близко. Очень. Запах дешёвого одеколона вперемешку с потом ударил в нос — едкий, кислый, как гниющая кожа. Я скользнул взглядом по его боку и заметил пистолет.
Не спрятан. Наоборот — напоказ. Словно предупреждение. Или вызов.
Плевать.
Только сейчас, наконец, заставил себя осмотреться по-настоящему. До этого, извините, был слишком сосредоточен на голосе старика и пульсации в черепе, чтобы замечать детали.
Но теперь видел всё. Чётко. Без иллюзий.
Коричневые стены, от которых веет смертью. На полках вдоль стен — ящики. Металлические, грязные, промаркированные номерами.
В некоторых — винтовки, разложенные в идеальном порядке. На других — аккуратно уложенные пистолеты, ножи, гранаты. А на третьих – бутылки вина.
Чёрт... Там даже были мины. Мины, мать их.
Это не просто кабинет. Это — тыл. Сердце чего-то гораздо большего, чем просто банда с улицы.
Это как логово хищника.
— Кто вы, чёрт побери?
— Мы знаем, что ты искал мою дочь, — сказал он спокойно. Слишком спокойно.
Голос — ровный, почти бесстрастный, но в нём было что-то, от чего по коже шёл мороз. Не угроза. Хуже. Уверенность. Та самая, с которой люди отправляют других на смерть, даже не поднимая глаз от стакана.
Он махнул телохранителю — лёгкий, неторопливый жест.
Тот подошёл к столу, взял папку, бросил мне на колени и раскрыл ее.
Фотографии. Чёткие, цветные, крупным планом.
Я узнал это место с первого взгляда — клуб в центре Лос-Анджелеса. Тот, куда я зашёл без особого плана, просто чтобы забыться.
На первом снимке — я. С бокалом. Слегка уставший, с тенью ярости на лице.
На втором — я и она. Дженнифер. Или Барбара. Или чёрт знает, как её на самом деле зовут.
Слишком близко. Слишком живо.
Дьявол...
Сердце начало гулко стучать.
Но нельзя показывать слабость.
Не перед ними.
— Что вы хотите? — спросил я, уже зная, что ответ мне не понравится.
Он посмотрел на меня, как на вещь.
— Мужа для дочери, — выплюнул он, как будто это было что-то отвратительное.
Пауза.
— А раз вы знакомы... и ты не из нашего мира...
Голос — вязкий, как болото.
Я хотел перебить. Но прикусил язык. Здесь нельзя бить первым, если не знаешь противника.
— Ты идеально подходишь на эту роль, — завершил он.
Сказал это так, будто выбирал мебель.
— А если не соглашусь?
Гнев мелькнул в его глазах. Быстро. Но я заметил.
— Твой труп никто не найдёт. А если и найдут — не смогут опознать, — ответил он.
Я не испугался. Не дёрнулся. Просто медленно выдохнул.
Не то чтобы я не думал о его дочери.
Чёрт, если быть честным — я думал о ней слишком часто. Иногда по ночам, когда всё тело ломило от усталости, а разум цеплялся за образ её губ, шепота, запаха на простынях.
Но жениться?
После одной ночи?
Я что, по-вашему, идиот?
На его лице что-то дрогнуло. Мимолётно, почти неуловимо. То ли печаль, то ли разочарование.
Может, он действительно хотел ей «лучшей доли».
Может, верил, что я — безопасный вариант. Что я из другого мира, и потому не втяну её в мясорубку.
— А вам это зачем? — бросил я. — Почему бы вашей дочери самой не решить, выходить за меня или нет?
Вопрос не требовал ответа. Да и не прозвучал он как вопрос. Скорее как вызов.
Но старик его проигнорировал. Просто кивнул своему псу.
Охранник подошёл к двери, распахнул её и отступил в сторону.
И вот она вошла.
Плавно. Хищно. Как кошка, которая знает, что её боятся.
Каждое движение — выверенное.
Злая походка. Да, именно так. Не спешила, но и не тащилась — шаги чёткие, уверенные.
Девушка втала рядом с отцом, по правую руку.
Как королева на коронации.
Не смотрела на меня.
— Я думаю, Майкл согласен, — сказал он.
— Папуль, он бы согласился и без твоих угроз, — протянула она, мурлыча.
Повернулась ко мне.
Губы — в полуулыбке.
Глаза — изучающие.
— Ты опять прибег к своему старому методу: угрозы, — усмехнулась, будто речь о детской шалости.
Он хмыкнул.
Я смотрел на неё.
На эту девушку, которая держалась так, будто весь мир — её сцена.
Красивая? Да.
Опасная? Без сомнения.
Играла? Нет.
Она была настоящей.
Настоящей в своей уверенности, в этой мерзкой самодовольной грации.
— С чего ты взяла? — бросил я.
Голос — низкий. Грубый.
— Может, развяжете? — добавил с насмешкой.
Она посмотрела на меня. Внимательно.
Словно я не человек, а экспонат, который она уже когда-то изучила, но решила вновь оценить под другим углом.
— Ты до сих пор носишь моё кольцо.
Тон — ледяной. Никакой романтики. Просто констатация факта.
— Хватит пустых разговоров, — отрезал он. — Брак будет фиктивным. Через год — развод.
Она театрально закатила глаза. И, чёрт возьми, даже это выглядело красиво.
В этом была какая-то своя сила.
— Боже, папа, — протянула девушка. — Ты всё ещё думаешь, что кто-то будет соблюдать этот контракт? Через год... — взгляд на меня, ленивый и цепкий, — ...я либо задушу его, либо он влюбится в меня по уши.
Улыбнулась.
«Я ведь уже люблю», — промелькнуло в голове.
— Документы и все пункты в них вот, — проговорил мужчина сухо.
Один экземпляр протянул дочери, другой — отдал охраннику.
Тот подошёл ближе, взял и кинул их мне на колени.
Я скользнул по тексту глазами. Быстро. Поверхностно. Смысла вчитываться не было — они уже решили, кем я стану и что от меня потребуется.
Каждая строчка там — верёвка. Ещё один виток на шее.
Мои запястья освободили. Руки заныли, но не успел я шевельнуться — металл прижался к виску.
Холодный. Уверенный.
Дуло.
Рядом мне протянули ручку.
Выдохнул. Беззвучно.
Пальцы обхватили ее. И я подписал. Одна страница. Вторая.
Документы тут же отняли, как будто боялись, что я передумаю.
Поднял голову. Медленно.
И столкнулся с её взглядом. Спокойным. Удовлетворённым.
У неё уже ничего не было в руках. Значит, подписала. Быстро. Без нервов.
Мужчина кивнул ей, и Дженнифер, не оглядываясь, направилась к выходу.
Я не отрывал взгляда от её фигуры. Грациозность. Женственность. Красота. Уверенность. Сила. Вот, что от нее исходило.
Хлопок двери, и девушки уже не было. Просто тень, исчезнувшая в пустоте.
Не выдержав, я задал вопрос, хотя сам знал, что это не моё дело.
— Что вы скрываете от неё? — произнёс я, голос хриплый, но спокойный.
Ответ пришёл мгновенно, будто его ждали. Без всякой иронии или злости — просто как факт.
— То, что может убить её раньше, чем я пристрелю тебя, — отрезал он.
Что-то быстро вошло мне в шею.
Сознание помутнилось. Странное, лёгкое чувство. Не боль, а холод. Как будто весь мир вдруг стал слишком далёким.
Тёмная вуаль накрыла всё. И я не успел даже осознать, что происходит, как отключился.