Все должны выбирать
Лорда Штормового Предела нельзя было беспокоить. Этот урок все в стенах усвоили рано. В отличие от своего отца, Боррос был скор на гнев и не желал идти на компромисс.
Лорд Боремунд был каменным, твердым, сильным и неподвижным. Лорд Боррос был ветром, который бушевал и завывал, дуя туда и сюда.
Когда прилетел ворон от королевы, придворные тянули жребий, чтобы определить, кому выпала печальная участь доставить послание своему господину.
Трентон Тарт вытащил самый короткий из всех, сведенный к минимуму. Таким образом, он поднялся из кухни, вплоть до возвышающейся палаты Лорда Штормового Предела.
Это было похоже не на обязанность, а скорее на смертный приговор: подниматься по лестнице к собственной петле, с веревкой на воротнике, с тревогой ожидая, что пол уйдет у него из-под ног в любую минуту.
Трентон был пятым сыном в своем доме, не получил ни земель, ни титулов. Он быстро доказал свою неспособность к бою, и ему было приказано никогда, ни при каких обстоятельствах не участвовать в турнирах, ибо он опозорит имя Тарт.
Таким образом, его отправили служить виночерпием к дому Баратеонов, его сюзеренам.
Ему было всего двадцать четыре года, но он поступил на службу к Баратеонам, когда ему было всего пять лет и десять. До недавних пор он счастливо служил. Лорд Боремунд Баратеон был твердым и суровым человеком, но непреклонно справедливым. Он никогда не давал Трентону повода не любить его. Он даже знал имя Трентона и время от времени вежливо расспрашивал его о матери или сестрах.
Лорд Боррос не был таким человеком.
Трентон сомневался, что лорд Боррос знал его имя, хотя и знал Трентона последние девять лет. Трентон понял, что ему больше нравится именно так. Он быстро узнал об этом от Селены Шторм, незаконнорожденной в доме, которая работала кухонной девкой и была в два раза более искусна в обращении с мечом, чем он, то есть она действительно могла им владеть.
«Лорд Боррос выбирает только тех, кого может назвать, так было с тех пор, как я впервые пришел», А Селена была там с тех пор, как ей исполнился год, брошенная матерью, которая вынашивала бастарда. Кто был отцом Селены, никто не мог сказать, но многие предполагали, что это был один из сыновей Гарона Баратеона.
Поднимаясь по ступеням, он молил богов поразить его, так как это было бы приятнее, чем разговаривать с лордом Борросом до того, как он плотно поест или ляжет в постель с женой или с какой-нибудь другой женщиной.
Он был человеком с большим аппетитом.
Трентон сделал очень глубокий, очень беспокойный вдох, который не оказал никакого успокаивающего эффекта, а вместо этого заставил его почувствовать себя еще более тошнотворным и дурно. Он повернул за угол и столкнулся с двумя рыцарями, которые охраняли двери в покои Лорда. Трентон не встречался с ними глазами.
«Трентон, сейчас не самое лучшее время», - пробормотал сир Армонд Морриген. «Его светлость сейчас недоволен».
«У меня срочный ворон от-от-королевы, сир». Он почувствовал, как у него подгибаются колени.
Он услышал, как рыцари вздохнули, и краем глаза увидел, как они обменялись тревожными взглядами.
«Тогда лучше тебя впустить», - проворчал сир Мерек Трант, когда два рыцаря отступили в сторону, пропуская Трентона.
«Трентон Тарт, лорд Боррос», - объявил сир Армонд, прежде чем запечатать Трентона в стенах чрезмерно теплой, обставленной мебелью комнаты.
«Чего ты хотел, мальчик?» - слова лорда Борроса прозвучали несколько невнятно, и от этого сердце Трентона упало еще глубже, чем он мог себе представить.
«Для вас, милорд, срочное сообщение от королевы, милорд», - он услышал дрожь в своем голосе, опустил голову и крепко сжал письмо.
«Что ей теперь может понадобиться ?» - проворчал он, вставая со своего места и хватая письмо.
Трентон стоял, опустошенный, неподвижный, как камень, ожидая своего увольнения, надеясь, что это произойдет до того, как лорд Боррос закончит читать.
Ему не так повезло.
« Чего она хочет ?» - взревел он.
Трентон не читал письма, но предположил, что его содержание совершенно не устраивало его Господа, несмотря на всю справедливость.
Лорд Боррос бесконечно стонал о том, как он был взбешён тем, что его дочь, леди Марис, вышла замуж за лорда Харренхолла, Лукамора Стронга, когда Флорис была обещана Деймону Таргариену, который « должен был стать румяным королём!». Когда Деймон Таргариен умер, а леди Марис счастливо укрылась в Харренхолле, ярость лорда Штормового Предела только возросла. Даже его жена, леди Эленда, не могла успокоить его бурю.
«Как она смеет приказывать мне! »
Трентон остался неподвижен.
«Вы должны быть неподвижны как камень, ожидая удара противника», - учил его рыцарь замка, до того, как Трентон и рыцарство были запрещены к использованию в одном предложении или даже мысли. Неподвижность может заставить их забыть о вашем присутствии, если вы ищете скрытности. В противном случае она сделает вас устойчивым, стабильным, пока они истощают себя.
Каменная неподвижность теперь не помогала, потому что Боррос Баратеон ринулся на него.
«Как она посмела?»
«Я-я не...»
«Я тебя не спрашивал, мальчик. Кто ты вообще такой, чтобы приносить мне это ?» - сплюнул лорд Боррос, скомкав бумагу и бросив ее в огонь позади себя.
Трентон смирился с жизнью, полной страданий.
«Я-я Трентон, Трентон Тарт, мой лорд. Я был вашим отцом-»
«Мне все равно, кем или чем ты был для моего отца, кем ты для меня?»
«Ваш виночерпий, мой господин».
«Они послали виночерпия , чтобы передать мне это?» Лорд Боррос снова сплюнул. «Жалкое зрелище». Трентон не знал, соглашаться ему или нет, но он был совершенно уверен, что самым мудрым решением было бы сохранять молчание и неподвижность.
Когда наступило молчание, лорд Боррос снова взревел.
«Почему ты все еще здесь? Убирайся!» Трентон бросился к двери быстрее, чем слова слетели с губ его хозяина.
«Как все прошло?» - спросил сэр Армонд. Трентон просто повернулся, чтобы посмотреть на него, лицо его побледнело. «А».
«И теперь он знает мое имя», - жалобно завыл Трентон.
********
Послать за ним, как будто он был одним из ее пастушьих псов... это было оскорбительно. Он уже согласился выдать свою дочь за ее безвкусного племянника. Все прошло хорошо, учитывая, что Деймон Таргайен теперь мертв... и Флорис не будет запятнан этим браком, учитывая, что так мало кто знал о нем.
Но это не было самым насущным вопросом. Назвать старшего ребенка наследником в будущем... Кассандра унаследует Штормовой Предел, и она была примерно такой же яркой, как неосвещенная комната. И она осталась незамужней. Она будет править одна в текущем статусе, если он внезапно умрет.
И ему пришлось тренировать ее, чтобы она стала мужчиной, чтобы «защищать силу своего дома». Эта драконья королева стояла на тонком, крошащемся льду.
Те, кто не подчинятся этому новому закону и кто откажется присягнуть ему на верность в течение оборота луны, будут встречены огнем и кровью.
Он слышал, как слуги замка суетятся, словно крысы, все в страхе перед тем, что может случиться дальше. Хорошо.
Принеси свою бурю огня и крови, королева Рейнира. Но тебе стоит запомнить название этого замка.
Он позвал дрожащего, пожилого мейстера, имени которого он не знал и не хотел вспоминать.
«Скажи этой самодовольной женщине, что я приду, но я нисколько не доволен. Она за это заплатит ».
«Да, мой господин, сию минуту», - мейстер захромал из комнаты.
Если бы Эленда просто умудрилась вытолкнуть мальчика... во-первых, желательно, всего этого можно было бы избежать. Но вместо этого она, казалось, была решительно настроена иметь только никчемных девочек.
Он послал за Кассандрой и рассказал девушке об их новом затруднительном положении.
«Ты должна выйти замуж немедленно. Я найду тебе мужа, и ты выйдешь за него без жалоб. Фактически, с этого момента ты будешь делать все, о чем я тебя попрошу, без жалоб». Она была грязной и озлобленной девушкой, которая, вероятно, вызвала бы недовольство любого мужчины в Семи Королевствах, если бы ей дали подходящее время, чтобы оскорбить его.
«Да, отец», По крайней мере, у нее хватило благопристойности притвориться, что у нее есть манеры. Хотя он не стал бы называть ее своей, если бы у нее их не было.
«К лучшему или к худшему, похоже, теперь ты мой наследник. И будь я проклят , если Дом Баратеонов рухнет под твоим слабым правлением».
Они были королями бурь и оленей, их дом не был слабой ветвью. Штормлендеры не были хилыми или хрупкими. Они были предназначены для величия. Его кровь не была слабой, и его дочь не подведет... нет. он найдет ей сильного мужа, но не того, кто забудет свое место... и из длинного рода мужчин. Второй сын, возможно, чтобы гарантировать, что они не будут плеваться из-за потери своей фамилии...
Кассандра не дала бы разрушить их дом. Этот замок не был бы разрушен возмущенной женщиной.
По крайней мере, мой хромой дядя не станет моим преемником. Это было бы, как-то, более жалко.
Однако всего через неделю Боррос Баратеон услышал худшую новость в своей жизни, когда мейстеры объявили, что его жена наконец-то подарила ему сына.
«Ты чертовски опоздал».
*********
Ее отец начал пытаться обучить ее искусству управления замком, но Кассандре было трудно заботиться об этом. Она знала, что ее брак не за горами, и это беспокоило ее гораздо больше.
Она надеялась на красивого мужа, чтобы у нее были красивые дети, однако шансы на это с каждым днем уменьшались, когда вся ее семья и весь замок шептались о том, как быстро ее нужно выдать замуж и уложить в постель.
Часть ее надеялась выйти замуж за Далтона Грейджоя. Из всего, что она о нем слышала, можно было сделать вывод, что он был грозным, но очень красивым, и женщины, в комнаты которых он пробирался, впоследствии говорили о его доблести.
«Ты вообще меня слушаешь, девочка?» - прорычал ее отец, его лицо покраснело в свете костра. Или, может быть, это все из-за эля.
«Да, отец». Но она не была. Теперь она рассматривала Седрика Дондарриона, с его плутовским умом и мускулистой фигурой, полученной в результате его мастерства в турнирах и рукопашных схватках. Он был бы не таким уж плохим мужем. Он был третьим сыном в своей семье, но это означало, что он созрел для того, чтобы его взяли. И желтый и фиолетовый сочетались довольно великолепно, и она решила, что олени и звезды на золотисто-фиолетовом платье будут выглядеть на ней изумительно.
«Как я уже говорил, ты должна выйти замуж в течение двух недель». Это привлекло ее внимание, и она вскочила.
«Кому? Я его встречала? Он рыцарь?» Отец посмотрел на нее так, словно собирался ударить. Она откинулась на спинку сиденья.
«Уолтер Браунхилл».
« Уолтер Браунхилл? » - спросила она, ошеломленная, в шоке прижимая руку к груди. «Отец, он трижды вдовец».
«И он ищет новую жену».
«У него шестнадцать детей. Мне не о ком будет заботиться, все мое время будет уходить на его отродий ».
"Так что запретите ему привозить их сюда. К сожалению, это будет ваш замок".
Кассандра молчала. Уолтер Браунхилл? Как она могла выйти замуж за мужчину такого... возраста. Он не был галантным рыцарем, на самом деле, в последний раз, когда она видела его фигуру, когда ее отец устраивал пир для всех их клятвенных лордов, он выглядел довольно пухлым. А три жены - это смешно. Быть второй женой - это одно, но четвертой? Она не могла этого вынести.
«Отец, какой позор будет для нашей семьи, если я выйду замуж за человека такого... низкого положения, который был вдовцом трижды и уже имеет шестнадцать собственных наследников... какие разговоры...» Меня будут считать дурой, бедной уродливой Кассандрой, настолько нежеланной, что ее заставили выйти замуж за отвратительного человека.
Ее отец обдумывал это. Искажение его лица, когда он был «потерян в мыслях» - или настолько близок к мыслям, насколько он мог быть - было почти достаточно забавным, чтобы заставить ее рассмеяться. Он побагровел, а его толстое лицо выглядело еще более мускулистым. Однако Кассандра сдержалась. Она уже несколько раз узнала, что значит смеяться над Лордом Штормового Предела.
«У тебя есть неделя, чтобы найти себе другого мужа с приличным именем , - добавил он, увидев ее лицо. - Или ты выйдешь за него замуж». Ее отец поднялся со своего места и оставил ее одну в комнате с бушующим огнем, покраснев от стыда.
Семь дней, чтобы найти мужчину, за которого можно выйти замуж, иначе мне придется выйти замуж... за это.
**********
Джейсон Ланнистер не гордился многими вещами, он не выдавал себя за хвастливого человека, однако скромно считал, что ему есть чем похвастаться.
Ворон от королевы оказался приятным и неприятным сюрпризом.
«А! Она, вероятно, написала, чтобы принять предложение, выдвинутое ее дядей, из добрых побуждений к потомству Ланнистеров!» Единственное, за что никто не мог похвалить Джейсона Ланнистера, так это за мудрость.
Несмотря на постоянные бормотания Тайленда о том, что королева, скорее всего, будет недовольна их домом из-за того, что он встал на сторону Деймона Таргариена, и вряд ли простит их так быстро, тем более женит своего брата, принца Эймонда, на маленькой львице Джейсона, Сиере.
Джейсон отмахнулся от брата. Он слишком часто уткнулся носом в книги и мало знал о людях и королевстве вокруг себя.
К большому удивлению всех, кроме самого Джейсона Ланнистера, ворон не принес радостных вестей о браке и прощении.
Вкратце, он приказал ему прибыть в Красный замок, чтобы поклясться в верности новому закону... и предстать перед судом за его измену. Также было совершенно ясно, что невыполнение любого из этих приказов приведет к... ну. Ни к чему хорошему. Джейсон Ланнистер очень скромно говорил о своей боевой доблести, однако на его стороне не было дракона. Нет, в этом ему было отказано, так как бывшая принцесса отказалась от его руки. Конечно, он нисколько не был этим рассержен или оскорблен тем, что она вышла замуж за человека из гораздо менее знатного дома...
«Кхм, ну, ну. Это, пожалуй, не то, чего мы ожидали». Наконец он заговорил. Комната была заполнена шутами и дураками, музыкантами и танцорами. Джейсону нравилось поддерживать оживление в залах Утеса Кастерли. Однако сейчас это делало вещи довольно неловкими, как он прошептал своему брату, сидевшему рядом с ним на этом обеденном пиру.
Джейсон увидел, как его дочери танцуют с несколькими рыцарями и лордами, а его жена разговаривает с какими-то... другими выводками женщин, без сомнения. Его маленький сын, будущий - или бывший будущий - лев дома Ланнистеров, порхал между столами и радовал всех пожилых женщин своими более-менее связными фразами.
«Можно?» Тайланд протянул руку к письму, которое Джейсон рассеянно передал ему.
«Ну, мы должны подготовить наш персонал к немедленному отбытию. Чем быстрее мы прибудем, тем лучше, это произведет хорошее впечатление», - сказал Тайланд, вертя в руках письмо и проводя большими пальцами по буквам.
«Да, да, я полагаю... мы не можем этого избежать, не так ли? Нет, нет. Нам лучше... проглотить часть нашей гордости. Мы великий дом, она не может просто так нас убрать. Конечно?» На это Тайланд не нашлась с ответом.
«Есть еще вопрос нового закона, брат».
«А, ну, Тишара не готова! Она вряд ли сможет занять место меня! Лорен подходит гораздо больше».
«Но... она должна. Это закон, брат. И ты должен подготовить ее». Джейсон щелкнул языком. «А Лорен...» Малыш, сказал бы Тайланд Ланнистер, если бы не говорил со своим братом, который не понимал такой логики.
«Она даже не замужем!»
«Тогда вам следует организовать подходящую партию, и как можно скорее».
Джейсон Ланнистер не был тем, кто хвастается, по его мнению, и ни по чьему-либо другому, поэтому он сопротивлялся желанию высказать, как легко будет найти мужа для его старшей дочери, красоты и крови Ланнистеров. Но он не хотел мучить Тайланда, у которого не было ни жены, ни собственных детей, и которого, вероятно, мучил тот факт, что у Джейсона было пять прекрасных дочерей и крепкий сын.
«Тишара также стремительно приближается к своим третьим именинам, лучше всего выбрать мужа из дома с проверенной плодовитостью. И быстро. У нее заканчиваются возможности иметь наследника».
«Может быть, принц Дейрон?»
«Он... на десять лет моложе ее... и я сомневаюсь, что королева согласится на такой брак... в свете напряженного положения нашей семьи... и ваших надежд женить принца Эймонда на Сиере».
«Может быть, мальчик Талли?»
«Сир Кермит?»
«Да, тот самый». Как будто он имел в виду другого мальчика Талли, тот даже не был наследником.
«Он женат на леди Алери Стронг. Дочери леди Алисент Хайтауэр».
«Ох...» Джейсон почесал подбородок. Его большая грива бороды временами была довольно раздражающей. «...Другой?»
«Сир Оскар не женат».
«Тогда, брат, ты должен немедленно написать Элмо Тулли и предложить этот брак! И ответить Ее Светлости, конечно...» Однако Тайланд не двинулся с места.
"Возможно, эти письма должны исходить от тебя, брат. Ты - Лорд Утеса Кастерли, а не я".
«Конечно, конечно. Да, это имеет смысл». Нет, Джейсона Ланнистера нельзя было назвать самым умным из близнецов. «Я пойду в свой кабинет. Пришлите Тишару, ладно?»
Джейсон не стал дожидаться ответа, а вместо этого вышел из зала, размышляя о том, сколько унижений он мог бы вытерпеть, не запятнав своей репутации и не уничтожив своей гордости, когда через несколько недель попросит прощения и королевской помолвки перед королевой.
**********
Тайланд Ланнистер не сожалел о том, что был вторым сыном, несмотря на то, что титул был присужден из-за нескольких минут. Нет, пока его брат не понял, что может положиться на Тайланда во многих официальных обязанностях, Тайланд не возражал против того, чтобы его отстранили и не оказывали давления.
Это его, а не Джейсона, покойный король Визерис назначил лордом-адмиралом. Неважно, что он больше не занимал эту должность, он все равно когда-то ее занимал.
Будучи вторым сыном и гораздо менее... показным по сравнению со своим братом - или любым Ланнистером, если уж на то пошло, - Тайланд стал довольно наблюдательным.
Однако не нужно было обладать наблюдательностью убийцы, чтобы понять, что королева, скорее всего, сурово накажет дом Ланнистеров за их измену. Тайленд сомневался, что его брату пришло в голову, что его можно наказать дальше пощечины и отвергнутого предложения. Его могли отправить к стене, убить, а сам их дом мог стать конфискованным.
Но Джейсон не должен был думать об этом или предотвращать подобные вещи, чаще всего это зависело от Тайланда.
Тишара была своенравной, смелой и чрезмерно уверенной во многих своих способностях, что делало ее Ланнистером до последней точки над i и пересечения t. Она достаточно хорошо флиртовала, но никогда не была связана обязательствами по браку, считая себя выше мужчин, которые предлагали ей себя.
Но как будущий правитель дома Ланнистеров? Незамужняя, бездетная... это не сулило ничего хорошего.
Но у них были гораздо более насущные заботы, чем далекое будущее их дома. Например, обеспечение отдаленного правления Тишары . Если они не выполнят свою просьбу к королеве идеально, правление Джейсона может закончиться раньше, чем предполагал его брат.
********
За годы своего пребывания под опекой Джейн Аррен невероятно привязалась к принцессе Рейне. Девочка была нежной, доброй и образцом вежливой молодой девушки.
Новый закон мало что значил для Джейн. Ее прозвище «Дева долины» было вполне подходящим. Она никогда не выходила замуж и никогда не выйдет. Это также означало, что у нее никогда не будет собственных детей, девочек или нет.
Все ее братья умерли много лет назад, отсюда и ее наследство в Долине. Ее преемником должен был стать какой-то дальний четвероюродный брат, имеющий приоритет над ее близким кузеном Арнольдом или его сыном Элдриком, сир Джоффри Аррен унаследует ее, а затем и его сыновья. Хотя это произошло не из-за возраста, а из-за измен Арнольда. Трижды ее собственные родственники пытались заменить ее, и ее кузен, сир Арнольд, теперь дорого заплатил за это, так как он утверждал, что она слишком мягкая, чтобы править, и вместо этого обнаружил, что он недостаточно силен для небесных клеток.
Кроме того, королева Рейнира была ее кузиной по матери королевы, Эмме Аррен, которая была дочерью Дейлы Таргариен и деда Джейн, Родрика Аррена. Это что-то значило.
Джейн, как и Рейнира, была одной из немногих женщин, когда-либо носивших титулы своих домов, и теперь, из-за нового закона Рейниры, ни одна из них не будет последней.
Часть Джейн хотела, чтобы она могла назвать Рейну своей преемницей, но это была тщетная мечта, это было невозможно. Она также хотела, чтобы она могла выдать Рейну замуж за Джоффри, чтобы гарантировать, что девушка останется в Долине, под ее защитой и родословной Арренов навсегда, но Рейна была помолвлена со своим племянником принцем Люцерисом в течение многих лет, и теперь, когда война закончилась, они, вероятно, скоро поженятся.
Она написала королеве ответ вскоре после прибытия ворона, с радостью согласившись приехать, и эгоистично попросив, чтобы Рейна могла остаться с ней еще немного. Как подопечная, Рейна должна была остаться с ней, пока не достигнет зрелости, а Рейне в следующем году исполнится восемь и десять лет. Не говоря уже о том, что теперь, когда мир был установлен, королева могла не увидеть причин для Рейны оставаться в Долине.
«Дорогая, ты в порядке?» Джессамин вежливо постучала в дверь своего кабинета, прежде чем войти. Ее вид вырвал Джейн из мыслей и заставил ее улыбнуться.
«Хорошо, милая. Просто отвечаю на ворона от королевы». Джессамин издала звук «а», подходя к столу.
«А что с Рейной?» - мягко подтолкнула она. Джейн вздохнула.
«Я просил разрешить ей остаться здесь, пока ей не исполнится хотя бы восемь и десять лет... но я не уверен, что она согласится».
«Мы будем баловать девочку каждый день, пока не придется отправить ее обратно в Красный замок, и мы всегда сможем написать ей», - Джессамин приложила ладонь к щеке. «Ее отсутствие в Орлином Гнезде не означает, что вы больше никогда ее не увидите».
«Ты, как всегда, прав». Они оба тихонько рассмеялись в мерцающем свете свечей.
«А теперь, дорогая, иди спать, уже поздно».
«Очень хорошо, Джесс, но сначала я пошлю ворона...»
«Передай письмо мейстеру Корлосу. Он был бы рад навестить своих любимцев». Джейн закатила глаза.
«Очень хорошо. Скоро мы встретимся». Они расстались, коротко поцеловав друг друга, и Джесс направилась в свою спальню, а Джейн - в покои мейстера.
Джессамин была знатной женщиной из Дома Редфорт и была спутницей Джейн в течение многих лет. Они дружили в детстве, пока Джейн росла в роли Стражи, а Джессамин - в роли дамы-спутницы Леди Долины. Однако, когда они стали старше, их симпатия перешла во что-то другое.
Самые доверенные советники Джейн знали об их отношениях, и все они поклялись хранить тайну. Любой, кто нарушит ее, найдет Лунную Дверь со своими именами на камнях под ней.
Джейн никогда не рассказывала своей подопечной принцессе, хотя подозревала, что Рейна знала. Она была очень проницательной и вдвойне вежливой, и никогда не спрашивала. Она подумывала рассказать девушке, но риск того, что слух покинет Долину, был слишком велик. Хотя технически это и не было запрещено законом, предпочитать компанию других женщин было невыгодно.
У Джейн не было времени на размышления о семантике и чувственной политике, голова у нее болела, а веки закрывались с каждой каплей воска свечи и потемнением неба.
Она позволила слуге передать письмо мейстеру Корлосу и рухнула в постель, так и не сказав ни слова своему возлюбленному.
**********
Обычно Рейна хорошо спала в Эри, однако в последнее время ее преследовала бессонница.
Теперь, когда война подходила к концу, мир возвращался на обычную орбиту. Но люди не могли так легко вернуться к тому, что было раньше. Они все изменились с тех пор, как умер король Визерис. Ее отец. Человек, который занимал в ее жизни и памяти меньше места, чем призрак.
Она больше оплакивала отца, чем мужчину, от которого родилась.
Она также знала, что чем больше все уладится, тем ближе она к замужеству.
Рейна любила Люка, в этом она была уверена. И она знала, что он любил ее. Но прожив столько лет вдали от него, она чувствовала, что он был лишь плодом ее чрезмерно бурного воображения. Фигурой в ее снах, которая ускользала сквозь пальцы, как песок к утру. Она знала его в своих воспоминаниях больше, чем в жизни, чем больше она становилась «Принцессой Долины».
У нее была Джейн, у нее была Рейнира, но больше всего Рейна хотела, чтобы у нее была мать. Она хотела, чтобы была какая-то магия, которая могла бы вернуть ее, хотя бы на мгновение, просто чтобы Рейна могла почувствовать, как руки ее матери держат ее, гладят ее волосы, вытирают ее слезы. Чтобы она могла услышать какую-то забытую колыбельную валирийского моряка, слова утешения, которые растворялись в дымке, пока Рейна спала в комнате своей матери. Еще один момент, когда она могла бы взглянуть на лицо своей матери и сравнить их черты. Когда она могла бы убедиться, что они одной крови, что она похожа на нее, как ей часто говорили люди.
Она бы отдала все на свете за такую мимолетную мечту.
Рядом с ней тихонько похрапывала Морнинг. Она была слишком большой, чтобы спать в одной постели с Рейной, но Рейна не набралась смелости выгнать своего милого дракона.
Она хотела, чтобы ее мать была здесь и наказала ее за это. Здесь и научила ее ездить верхом.
Ее дракон дремал, прижимаясь ближе, обеспечивая комфорт и тепло, ее чешуя словно шептала ей, что, несмотря ни на что, ее мать будет рядом.
Она была огнем и кровью, она была солью и морем, она была ветром и камнем.
*********
Перра была единственной из жен моряков Далтона Грейджоя, которая родила ему ребенка. Сына, которого он назвал Виктарионом. Ребенок весь день плакал, требуя сосков матери и эля отца, и его не мог успокоить никто, кроме родителей, хотя только один из них был по-настоящему доступен.
Другие соляные жены также ухаживали за ребенком, поскольку это было их обязанностью. Это была более приятная задача, чем та, которую им навязывало прошлое других соляных жен-рабов.
Их господин и повелитель еще не взял себе жену-камень, то есть настоящую жену, и пока он этого не сделает и эта жена не родит ему ребенка, жизнерадостный Виктарион будет наследником Железных островов.
Перра была родом из Эссоса и, к несчастью, оказалась красивой и беззащитной во время разграбления земель Далтоном Грейджоем.
Аланнис не знала своего истинного происхождения, но она выросла на Летних островах после того, как родители бросили ее, когда ей было всего несколько месяцев.
Гизелла мало говорила на общем языке, поэтому другим девочкам было сложно с ней общаться или выяснять, откуда она родом, но, судя по ее незнакомому акценту, все трое предположили, что она, возможно, с островов Василиска.
Изилла была с Железных островов, однако ее забрали у какого-то низкого лорда после того, как Далтон Грейджой осадил его замок в отместку за какое-то преступление, поэтому именно к ней остальные трое обращались с вопросами, проблемами или любопытством. Она также пробыла там дольше всех.
Мастер Грейджой редко навещал их, кроме тех случаев, когда он хотел получить то, что ему причиталось. Хотя больше светских визитов теперь всегда посвящалось Перре и Виктариону. Из-за ее довольно медленного выздоровления и советов мейстеров и других женщин Далтон неохотно согласился не получать от нее удовольствия до конца месяца. Однако остальные три соляные жены оставались готовыми к захвату.
Изилла в настоящее время лежала под ним, когда он агрессивно схватил ее и вбил ее тело в постель своим собственным. Она поняла, гораздо быстрее других, что все заканчивается быстрее, и он был намного счастливее, когда она притворялась, что получает удовольствие. Поэтому она стонала и извивалась под ним, используя трюки, которые старые соляные жены нашептывали ей на рынках. Ее рот был его любимым инструментом, и часто, после того как он восстанавливал силы после акта зачатия ребенка, он заставлял ее использовать его на нем, и был по-настоящему удовлетворен, только если она глотала соленые остатки.
«Это море течет в моей крови, ты должна быть рада насладиться им», - напоминал он ей.
Но сегодня вечером он не просил об этом, вместо этого, казалось, пытался завести в ней детей, с местью и рассеянным взглядом в глазах. Изилла не спрашивала о его тревогах, несмотря на то, что была лучшим собеседником, если бы он этого хотел, поскольку она была самой беглой из девушек на Общем Языке, будучи его носителем.
Ее не слишком заботили заботы жестоких лордов.
Когда он выдохся, он не ушел, как обычно, а рухнул рядом с ней на кровать, тяжело дыша. Она попыталась подражать ему, но она просто не была такой уставшей, как он.
«Королева сообщила мне, что когда у меня будут дети - чистые дети - то наследником будет старший. Мальчик или девочка». Он тяжело дышал. Уши Исиллы навострились от интереса, но она оставалась неподвижной и молчаливой. «Поэтому я взял на себя задачу найти себе жену. Настоящую жену». Он уточнил, как будто она могла неправильно понять его.
Он на мгновение замолчал.
«Конечно, я не буду пренебрегать вами, милые дамы, вы были здесь первыми». Он пошутил. Она могла сказать, что он пытался вытянуть из нее ответ.
«Спасибо, милорд». Она улыбнулась фальшивой девчачьей улыбкой, с фальшивым девчачьим тоном. Она также узнала, что он предпочитает, чтобы его морские жены называли его милордом , а не моим лордом.
Наше отсутствие образования стимулирует его. Как благородно с его стороны.
Ее ответ, похоже, понравился ему, потому что он улыбнулся, а затем скатился с кровати и снова накинул одежду.
«Ну ладно, пора идти, надо обходить всех», - сказал он, как ему показалось Исилле, с плутовским подмигиванием. Она притворилась, что покраснела, и изобразила застенчивую улыбку.
«Они не удовлетворят вас так, как я, милорд». Он ухмыльнулся ей.
«Посмотрим»
Когда она убедилась, что он ушел, и она не слышит его шагов в коридоре, она застонала.
Королева хотела, чтобы наследниками могли стать женщины... в глазах Исиллы это было интереснее любой черты Далтона Грейджоя.
Если бы она все еще жила в маленьком замке своего отца, и ее отец все еще жил, где она не была бы игрушкой для Лорда Жнеца Пайка, чтобы трахаться, когда он хочет, и бить, когда он хочет, она бы унаследовала крошащийся камень. Она была бы леди Изиллой Вольмарк.
Но этому не суждено было случиться.
Вместо этого ее объявили женой и воспользовались ею, как ценной кобылой, пока ее отец восстанавливал свой замок и репутацию.
*********
Закончив с Аланнис, самой восторженной и отзывчивой из своих морских жен, и Гизеллой, более кроткой и милой, к которой он пытался прикасаться нежно, хотя часто это ему не удавалось - кракена не приручишь, - он направился в комнату Перры.
Она кормила грудью своего ребенка, глядя на море.
«Перра», - позвал он, и она медленно повернулась, не желая отрывать взгляд от океана, пока это не стало необходимым. «Как наш сын?»
«Он сильный, милорд», - ответила она с сильным акцентом. «С каждым днем становится все сильнее». Она устало улыбнулась ему. «Хотя он так же беспокойен, как и его отец».
«У него была кровь кракена, это вряд ли его вина».
Наступила тишина.
Далтон не был эмоциональным или сентиментальным человеком, однако ему оказалось труднее, чем он предполагал, сказать матери своего единственного ребенка, что ее и их сына собираются заменить.
«Перра, я должен взять себе жену-камень, иметь настоящих детей, настоящих наследников». Но Перра не плакала, не кричала и не угрожала причинить себе вред, как он ожидал. На самом деле, она была совершенно спокойна.
«Очень хорошо, милорд. Мы знали, что этот день настанет».
«Ты не расстроен?»
«Мне грустно, что Виктарион никогда не станет твоим настоящим сыном, да, ради него. Но я рад, что ты найдешь настоящую жену и настоящего сына, милорд».
«Ну... очень хорошо». Он хлопнул в ладоши. «Я должен тебя покинуть». Перра снова лишь спокойно кивнул. Когда он вышел, Далтон довольно тоскливо подумал о том, как материнство ей подошло.
*********
«Я вижу, что они наконец-то поняли ценность и логику дорнийских законов о наследовании». Корен Мартелл хихикал у Водных садов, наблюдая, как влюбленные радуются и визжат вместе с детьми.
«Конечно, они это сделали, отец». Его дочь, Алиандра, пренебрежительно сказала, вырывая письмо из его рук. Ее глаза быстро пробежали слова, прежде чем она заговорила снова. «Ты слишком болен, чтобы отправиться в этот ад Вестероса», - прокомментировала она, слегка нахмурившись.
«Я заметил, моя дорогая». Он слабо закашлялся в ткань, раскрошившуюся в его руках. Она отвалилась, забрызганная красным, освежая исчезающие ранние пятна. «Вот почему ты пойдешь вместо меня». Алиандра резко повернула голову, чтобы встретиться с его взглядом.
«Я не могу, отец, у меня здесь много дел. Я должен помочь тебе, позаботиться о тебе и подготовиться к тому времени, когда мне придется подняться».
«И закрепить себя как «Новую Нимерию»? Боже мой, тебе действительно нужно многое сделать». Он ответил, дразняще улыбаясь. Взгляд Алиандры стал жестче.
«И что с того, что я единственный Мартелл, кто готов сделать все возможное, чтобы восстановить наше доброе имя?»
«Наше имя едва ли можно назвать слабым». Но она перестала слушать его возражения.
«Я пойду, но только потому, что это мой долг. Я постараюсь провести как можно меньше времени в этой выгребной яме».
«Ты можешь провести там больше времени». Она выгнула бровь, глядя на него, очень напоминая свою мать, когда она сердилась на него. Корен немного нервничал. «Ты должна выйти замуж за принца Бейлона Таргариена, как и было предложено».
Алиандра не встала со своего места и не закричала, но лицо его дочери исказилось от гнева, и она яростно зашипела.
«Я не хочу выходить замуж за этого вестеросца. Он ребенок » .
«Он всего на три года моложе тебя», - спокойно ответил Корен.
«Как бы то ни было, он, скорее всего, избалованный придурок, который перетрахает половину Королевской Гавани до моего прибытия».
«Вот почему, после того как ты принесешь клятвы вместо меня, ты останешься в Красном Замке, пользуясь щедрым гостеприимством Королевы, и познакомишься с ним». Алиандра кипела от злости.
«Я отказываюсь».
Корен нечасто выходил из себя, но по мере того, как дни становились длиннее, а времени оставалось все меньше, его терпение истощалось.
«Ты выйдешь замуж за мальчика Таргариена», - прошипел он, не потрудившись сдержать голос. «Я все еще твой отец и твой правитель, и я хочу увидеть тебя замужем до того, как умру. Так что да помогут тебе боги, ты выйдешь за него замуж ».
Его дочь удивленно моргнула, а затем заставила свои черты лица принять привычное спокойствие. Она давно не слышала, чтобы он так злобно кричал, и, вероятно, забыла, что он способен на ярость из-за своей ухудшающейся болезни. Он и сам забыл, что способен на это, честно говоря.
Она поднялась со своего места и стряхнула с юбки крошки, которых не было.
«Очень хорошо», - холодно сказала она. Она повернулась и вышла из Водных Садов, ее стражники побежали за ней, как влюбленные щенки.
*********
Прежде чем она успела опомниться, ее уже везли в долгое путешествие в Королевскую Гавань, чтобы она принесла клятву от имени дома Мартеллов и встретилась со своим будущим мужем, в сопровождении своих стражников и служанок, а также растущей обиды на отца.
Смешно, что она должна была выйти замуж за принца Таргариенов. Корианна могла бы легко выполнить помолвку. Она не была наследницей их дома, у нее было время флиртовать и шататься по Вестеросу с этим тупым дураком. Алиандре нужно было подготовиться. Готовиться к смерти отца, к собственному правлению и, до недавнего времени, к выбору мужа и неизбежным детям.
Она была в ярости, но отказывалась это показывать.
Ее отец никогда не был властным человеком, никогда не был склонен к спорам или подстрекательствам. Он отказывался принимать участие в конфликтах, Первая Дорнийская война всегда была у него на уме. Он был таким же и в семье, и в политике. Она никогда не видела, чтобы он или ее мать спорили, скорее всего, потому, что ее отец был таким любезным.
Теперь, когда его здоровье ухудшалось, его требования стали более частыми, он торопливо распоряжался своими детьми. Алинадра взяла большую их часть, как его наследница, организуя события, дипломатию и свое неизбежное восхождение на дорнийский трон.
Но это? Требовать от нее, за кого она выйдет замуж, это было слишком. Дорнийцы всегда были более небрежны в своих брачных и сексуальных стандартах, чем остальные Семи Королевства. У Алиандры было достаточно мужчин в ее годы, и ни разу ее не требовали выйти за них замуж. Она всегда получала бесчисленные предложения руки и сердца, многие от мужчин, которых она привела в свою постель, но отвергала их все.
Ее отец и глазом не моргнул.
Но теперь она должна была выйти замуж за этого парня , которого она никогда не соблазняла и даже не встречала. Ее отец был непреклонен в том, что помолвка была постоянной, что независимо от того, что она сделает, она выйдет замуж за парня Таргариена. И мало что она могла сделать, не погубив и себя, и свой дом.
Алинадра была полна горечи на протяжении всего пути в Красный замок, и когда она приветствовала своего жениха фальшиво-сладкой улыбкой, она тоже была полна горечи.
**********
Он не мог утверждать, что супружеская жизнь ему подходит, но Алерия была всем, чего мог желать лорд в жизни. Хорошо воспитанная, вежливая со всем, с кем она говорила, более тонко обученная этикету, чем, возможно, любая другая леди в стенах Риверрана. Не говоря уже о том, что ее преданность их браку, состоявшемуся или нет, могла сравниться только с ее преданностью своим богам.
Поклявшись как своей матери по закону, так и самой королеве, Кермит и его отец, по правде говоря, поклялись, что брак не будет заключен до тех пор, пока Алери не исполнится шестнадцать лет.
Его жене было четыре года и десять лет.
Ему было девять и десять лет.
Они целомудренно целовались на собраниях, танцевали вместе на пирах, держались за руки во время прогулок и делили одну спальню, но они были не более романтичны, чем брат и сестра.
Кермит мог сказать, что его отец отчаянно хотел внуков, что он хотел увидеть их рождение до того, как его смерть заберет его. Кермит не ожидал, что его отец доживет до конца этого года.
«Муж», - сказала Алери, когда они готовились ко сну, распуская свои вьющиеся волосы из шпилек и косичек.
«Хм», - рассеянно ответил он, снимая рубашку и ища ночную рубашку.
«Когда твой отец уедет в Королевскую Гавань, чтобы принести клятвы моей тете... Я тут подумал...» Он не мог ее видеть, но был уверен, что она ковыряет свои кутикулы. «Ну, я тут подумала, не могли бы мы тоже поехать», - наконец сказала она.
"Я..."
«Это всего лишь просьба», - поспешила она сказать, увидев его колебание. «Из этого ничего не выйдет».
«Как бы мне этого ни хотелось, особенно тебе, боюсь, нам придется остаться здесь... управлять кораблем, так сказать». Он повернулся к ней, уже одетой для сна, и увидел, как она торжественно кивнула.
«Конечно, я только хотела спросить». Она заползла в их огромную кровать, ее маленькое тело поглотило одеяло. «Спокойной ночи», - прошептала она, прежде чем потушить свечу на своей стороне кровати.
«Мне жаль, Алери, мне жаль», - пробормотал он, скользя в простыни на своей стороне кровати. «Я хочу, чтобы ты была счастлива, но поскольку моему отцу становится хуже...» Он задул свечу.
«Тебе не нужно объяснять. Я понимаю». Он кивнул, хотя она не могла видеть этого в темноте.
«Ну, может быть, в другой раз».
«Возможно, в другой раз», - повторила она и повернулась на другой бок, погрузившись в тишину или сон, он не знал.
Война закончилась, но все равно все было так тяжело.
**********
Лорд Риверрана был стар. Он видел много битв, и они наложили отпечаток на его тело. Прошло много лун с тех пор, как он ходил без посторонней помощи, и годы с тех пор, как он мог ловко владеть мечом.
Он знал, что его смерть приближается. Он видел Странника, когда разговлялся и когда погружался в глубокий сон.
Его сила слабела, по правде говоря, с тех пор, как умерла его жена. Смерть Рослин заставила умереть небольшую часть его, и чем дольше ее не было, тем больше он увядал.
Она умерла, рожая то, что должно было стать их единственной дочерью, которую они планировали благословить, если бы она не родилась синей от Тулли и не оставила свою мать в лентах, истекая кровью от Тулли. Она не пережила свою дочь больше, чем на несколько часов. Мейстеры сделали все, что могли, но часть Элмо Тулли втайне думала, что вид их мертвой дочери, рожденной без дыхания, погасил всю оставшуюся жизнь Рослин, решив ее нежеланием сражаться.
Часть его ненавидела ее за это, часть его не могла ее винить. Он был воином в душе, и даже у него не хватило бы сил сражаться.
Он пил чай, в последнее время столь явно настоянный на маковом молоке, что не чувствовал вкуса листьев, ощущая только привкус онемения, когда его глаза начали слипаться.
Его колени болели, его грудь сотрясалась от хрипов, когда он кашлял или дышал слишком резко. А теперь его голова стучала и не чувствовала облегчения, когда он, наконец, положил ее на подушку.
Элмо Талли устал во всех смыслах этого слова .
Когда его слуги пришли помочь ему спуститься на завтрак в день его отъезда в Королевскую Гавань, они были в ужасе, да, но не шокированы, обнаружив его холодное тело, его дыхание давно потерялось в воздухе. Его сын, который ждал этого дня годами, все еще был ошеломлен, ибо кто мог поверить, что кто-то из тех, кого они любили, умер? Даже если они видели это у себя на глазах.
**********
Элинор Тирелл качала Лайонела, который приближался к своим вторым именинам, а он беспокойно плакал, не желая спать, когда прилетел ворон.
Ее глаза были напряжены, голова затуманена от усталости, и ей пришлось перечитать письмо несколько раз, прежде чем она смогла понять его смысл, ее глаза застревали на словах из-за спешки в постели, и она отвлекалась, когда Лайонел пытался привлечь ее внимание.
Она посмотрела на мальчика, который быстро перестал быть младенцем у нее на руках, с тяжелым золотым кольцом-символом их дома, болтающимся на его шее, и от души рассмеялась. Это было безумно, прерывисто и совсем не женственно.
«Тебя вытеснили, маленький лорд, как и меня». Она вытерла глаза, которые начали покрываться слезами от нелепого смеха. Ее смех разбудил его от беспокойного сна, и он заворчал и застонал. Не в силах больше его баюкать, ее руки ныли, ее тело было изнурено, ее душа устала, она позвала своих слуг, чтобы они вместо этого уложили его спать.
«Все в порядке, моя леди?»
«О да, законы только что изменились... Лионель больше не Хранитель Юга... нет, теперь Леона». Она ответила рассеянно. Она слышала крики замешательства, но не могла найти в себе сил, чтобы позаботиться об этом или хотя бы ответить женщине, говорящей с ней. «А теперь, если вы меня извините, я собираюсь спать очень долго » .
Она заползла в постель, и ее снова охватил смех.
«Если бы ты только мог это увидеть, Маттос. Ты бы определенно был в ярости». Она хихикнула.
Ее муж, конечно, не любил своих дочерей. На самом деле, он бесконечно души в них не чаял, называя их величайшими радостями в жизни. Но чем больше девочек рожала Элинор, чем больше детей без петухов, тем нетерпеливее он становился. Пять женщин спустя, когда она наконец родила ему сына, его сердце явно было так переполнено радостью, что оно сдалось, не прошло и полугода.
Элинор не беспокоилась о том, что Леона внезапно станет главой их дома, так как она была намного старше или старше, она была довольно умной и способной, в глубине души она была дочерью своего отца, с его наблюдательным умом и сообразительностью. Но она была женщиной , и такие черты были выбиты из нее в раннем возрасте, подавлены и похоронены.
Элинор предполагала, что Леона должна принести клятву верности королеве, а затем немедленно вернуться в Хайгарден и взять на себя изнурительные обязанности, которые Элинор непрестанно выполняла с тех пор, как ее муж внезапно скончался.
Но едва ли у нее оставалось время на мысли о наследовании и лидерстве, впервые за почти два года Элинор Тирелл, Элинор Фоссовей , уснула, не беспокоясь о том, что ее ждет завтра.
*********
Всю дорогу в Красный замок Леона Тирелл была поглощена беседой с королевой Семи Королевств.
«Я знаю, это неожиданно, но теперь ты технически глава дома Тиреллов, моя дорогая», - говорила королева Рейнира, но ее слова были несколько приглушены биением сердца Леоны в ее ушах. «Конечно, я рада помочь тебе в этот переходный период, как, я уверена, и твоя мать».
Леона равнодушно кивнула.
«И это менее... ну, прежде чем ты вернешься в Хайгарден, тебе придется поклясться вместе с другими лордами, что ты будешь соблюдать этот новый закон». Леона снова кивнула.
«Да, моя королева», - пробормотала она, заметив, что уже довольно давно не разговаривала.
«С тобой все в порядке?»
«Я полагаю... это существенная перемена, вот и все». Королева сочувственно кивнула.
«Конечно, и вам будет оказана вся необходимая помощь для акклиматизации», - слабо улыбнулась Леона.
«Благодарю вас, ваша светлость». Затем она замолчала. «А как же Дженна? Если мне суждено вернуться в Хайгарден, она останется здесь без меня?» Королева вздохнула.
«Технически она все еще находится под опекой короны, не говоря уже о том, что она помолвлена с моим сыном Эйгоном».
«Но их не будут выдавать замуж некоторое время, пока им не исполнится шесть и десять лет? Им всего десять».
«Конечно, моя дорогая», - сказала королева, потянувшись к одной из рук Леоны в жесте утешения, однако, это вместо этого напугало Леону. «Они не поженятся, пока не достигнут зрелости, я это обеспечу». Леона кивнула.
«Очень хорошо. Я... я полагаю, мне нужно будет поговорить с ней. Могу я быть свободна?» Королева кивнула, глядя на девушку с любопытством, но не злобно.
Когда Леона вернулась в покои, которые она делила с младшей сестрой, она спокойно и медленно рассказала ей новости. Дженна была в замешательстве, ей было всего десять лет, и она еще не совсем поняла всю сложность того, что это означало для всего королевства.
«Ты ведь навестишь меня, правда?» - спросила Дженна, когда Леона закончила. Леона улыбнулась впервые за весь день.
«Конечно», - пообещала Она. И Леди Хайгардена должна сдержать свое слово.
*********
Алисанна Блэквуд делила ложе с леди Сабитой Фрей в течение тех месяцев, пока Блэквуды вели свои кампании от имени законной королевы Рейниры. Однако теперь, когда Деймон был убит, Сабита вырвалась из ее рук, а сама Алисанна направлялась на Север, чтобы выполнить сделку, заключенную с Криганом Старком.
«Даруй мне это благо, и я никогда не попрошу другого. Сделай это, и я буду знать, что ты так же мудр, как и силен, так же добр, как и свиреп. Дай мне это, и я дам тебе все, что ты захочешь попросить у меня». Слова были произнесены клятвой, разнесены воронами в лагеря, окружавшие человека, известного как Волк Севера, пока Криган Старк не отправился дальше на юг в поисках справедливости для королевы Рейниры. Молящие о защите Седобородых, пока Ланнистеры сражались с Блэквудами, достаточно тихие, чтобы не требовать внимания своих лидеров, которых они защищали.
«А что, если я попрошу вас сохранить девственность, миледи?
Она хотела сказать ему, что отдала это той женщине, с которой она делила палатку и одеяло каждую ночь после напряженных военных дней.
«Я не могу дать вам то, чего у меня нет, мой лорд. Я потеряла свою девственность в седле, когда мне было три и десять лет». Вместо этого она сказала ему, что не было строгой ложью. Но она не могла утверждать, что была девственницей в том смысле, в каком этого хотел лорд Винтерфелла.
«Кто-то скажет, что ты растратила деньги на лошадь, которая по праву должна была принадлежать твоему будущему мужу».
«Некоторые - дураки, а она была хорошей лошадью, лучше большинства мужей, которых я когда-либо видел».
«Да, я исполню твою просьбу».
«А что взамен?»
«Все, о чем я прошу, - это всю тебя, навсегда. Я требую твоей руки в браке».
«Рука за головы. Сделано». И сделка была заключена, когда те, кто окрестил себя «Черными» в честь королевы Рейниры, сражались с обороной Утеса Кастерли, не добившись ничего, кроме истощения сил с обеих сторон.
Когда весть о Деймоне достигла ушей Ланнистеров, армия в страхе отступила ночью.
Смерть Принца-разбойника ознаменовала собой смерть любви Алисанны, рождение ее брака и, вероятно, скорое рождение материнства.
«Прощай, мой Черный Эли», - прошептала Сабита, когда рассвет уже занялся на небе, и они остались погребенными под одеялом, не обращая внимания на то, что должно было произойти, когда они поднимут головы. «Постарайся не забыть меня».
Сабита должна была вернуться в Близнецы и защитить их от того, что могло произойти теперь, когда умер ее муж, шут Фрей, Форрест, человек, которого она никогда не любила, но от которого никогда не бежала.
«Я никогда не смогу забыть тебя», И она не забудет. Когда она вошла в стены Винтерфелла, холодный снег напомнил ей только о глазах ее возлюбленного.
Но время нежности и заботы прошло. Мира удалось достичь не борьбой за желания, а соблюдением соглашений.
Не прошло и недели, как она прожила в стенах крепости, как ее выдали замуж по традиции Древних Богов, которую так любили северяне, - зимняя невеста.
*********
Он забыл, каково это - быть женатым. Он любил Арру, но так, как любят самого близкого друга. Их брак был по любви, да, но не выкованный романтикой, твердый как камень, но страстный как лед.
Алисанна была другой. Он желал ее. И хотя он мог сказать, что до него кто-то другой держал ее сердце, яростно, так крепко, что он начинал понимать, что этот таинственный мужчина никогда его не покинет, Алисанна коснулась его взаимной страстью.
Рикону было три года, и он был гораздо больше похож на Арру, чем на Крегана, но Крегана это не волновало, это напоминало ему, что эта женщина, которая была такой важной частью его жизни, жила, что она была больше, чем плодом его мечтаний, что она не просто выскользнула у него из рук, как снежная пыль.
У него и Алисанны не было времени обустроить домашнюю жизнь, их вызвали в Королевскую Гавань через две недели после объявления о смерти принца Деймона.
Хотя он ехал по официальным делам, хотя он был суровым, холодным, отточенным человеком, который провел последние месяцы в борьбе и ярости, он был взволнован, как мальчишка, возможностью снова увидеть своего друга, своего брата Джейса, познакомить Джейса с его женой, снова увидеть принцессу Хелейну, познакомиться с собственными детьми Джейса. Он задавался вопросом, как долго они смогут оставаться в Красном Замке, не становясь невежливыми или невнимательными.
«Возможно, тебе стоило выйти за него замуж , ты как слишком возбуждённый детёныш», - поддразнила Элисанна, закатив глаза.
«Хм, он был очень красив». Но он не упомянул, что они поклялись в братстве. Это казалось личным, как нечто священное, что принадлежало только им, и что не могло быть посягнуто кем-либо еще в мире.
«Он Таргариен, это неудивительно». Они дружелюбно пошутили. В конце концов, им предстояло долгое путешествие.