Пламя Хайтауэр

Она вышла из ступеней в задней части королевской ложи своего отца, и воздух наполнялся болтовней простого народа и знати, все они были равнодушны к ее прибытию и больше сосредоточены на нарастающем волнении по поводу предстоящей турнирной процессии.

Где-то вдалеке ржали лошади, издавая ржание, выражавшее то ли недовольство, то ли радость, она не могла сказать наверняка.

Доспехи гармонично звенели, раздаваясь при каждом столкновении или резком движении рыцарей, готовящихся к турнирному раунду.

Солнечный свет проникает сквозь решетчатую крышу, освещая рубин, заключенный в ожерелье из валирийской стали, подаренное ее дядей Деймоном по возвращении вчера...

В ложе находилось несколько дворян, около пятидесяти, если ее подсчеты были точны.

В центре всего этого был ее отец, в короне Джейхейриса. Отто Хайтауэр сидел рядом с ним, а Алисента рядом ниже, с пустым местом рядом с ней, которое Рейнира быстро заняла.

Передняя часть ложи. Ей не терпелось увидеть, как состязаются новые рыцари.

Двое представляли для нее наибольший интерес, но ей все равно не терпелось увидеть остальных, узнать, кто принесет честь их дому, а кто проиграет ее дяде.

Распорядитель пиров объявил о появлении первых участников, как раз в тот момент, когда Рейнира устроилась рядом с Алисентой, на которой было светлое платье с очаровательными бантами на рукавах.

«Опять опоздала», - говорит Алисента вместо приветствия, наклонив голову, чтобы прошептать на ухо Рейнире что-то сквозь оживленный разговор людей в королевской ложе.

«Не совсем. И, кроме того, это мой обычай», - съязвила Рейнира, конец ее предложения был прерван гулким голосом ее отца, заглушившим все остальные разговоры.

Народ слушает, когда говорит король.

«Добро пожаловать! Я знаю, что многие из вас проделали долгий путь ради этих игр, но я обещаю, что вы не будете разочарованы». Земля взорвалась радостными криками от его слов, ликуя в предвкушении надвигающегося кровопролития и жестокости.

«Когда я смотрю на прекрасных рыцарей в этих списках, я вижу группу, не имеющую себе равных в нашей истории», - продолжает ее отец, на этот раз приветственные крики остаются подтекстом его речи. «И этот великий день становится еще более благоприятным известием, которым я рад поделиться: королева Эмма начала свои роды!»

И снова толпа взорвалась.

Рейнира крепко сжимает края своего сиденья, заставляя себя не беспокоиться о своей матери. Вместо этого она надеется, что боги будут добры и что она родит сына, так что ей, возможно, больше никогда не придется выходить на это женское поле битвы.

«Пусть удача Семерых сияет над всеми воинами!» Король Визерис хлопает в ладоши, и копыта начинают стучать по его команде, когда первые воины выходят на поле.

По стадиону пронесся грохот от столкновения щитов с копьями и доспехами, достаточно громкий, чтобы создать впечатление, будто сама земля сотрясается от усилий рыцарей.

Сын дома Тарли сражается с рыцарем без герба, без знамени и в доспехах, не соответствующих ему по размеру и качеству.

Таинственный рыцарь с легкостью сбросил с коня мальчика Тарли.

«Возможно, сегодня победу одержит не только Гвейн», - шепчет Алисента на ухо Рейнире.

Она рада, что вся напряженность, возникшая прошлой ночью, рассеялась с рассветом нового дня, в вероятный день именин ее брата и вероятную победу Алисент.

«Посмотрим», - отвечает Рейнира, но не может подавить любопытство. «Какой у него дом? Я не вижу ни символа, ни знамен», - снова попыталась Рейнира разглядеть знаки отличия рыцаря, когда новые бойцы захватили поле боя. «Настоящий таинственный рыцарь?»

«Нет», - ответила Алисента, не сводя глаз с рыцаря, когда он выходил с поля для следующего чемпиона. «Коул. Из Штормовых земель».

«Я никогда не слышала о Доме Коулов». Скорее всего, бастард, думает она. Хотя, если он из Штормовых земель, почему он не носит имя «Шторм»?

Алисент пожимает плечами, когда новые рыцари садятся на коней, держа копья наготове.

«Дочь лорда Стокворта обещана этому молодому оруженосцу». Рейнира указывает подруге на долговязого рыжевато-коричневого юношу.

«Сын лорда Мэсси?» - недоверчиво спрашивает Алисента, наконец отвлекаясь от турнира, чтобы всерьез встретиться с Рейнирой.

По какой-то причине это вселяет в нее чувство гордости и победы.

«Они поженятся, как только он получит рыцарское звание». Хотя я сомневаюсь, что он получит его сегодня.

«Ему лучше покончить с этим. Я слышал, что леди Элинор скрывает под платьем раздутый живот». Они оба хихикают над скандалом.

Боремунд Баратеон приходит и просит о милости принцессы Рейнис. Королевы, которой никогда не было, как ее окрестили в королевстве. Как его кузина, Рейнис явно не обеспокоена этой просьбой и оказывает ей милость.

Когда этот Коул сбивает с коня очередного противника, интерес Рейниры больше невозможно сдерживать.

Она делает жест сиру Гаррольду из Королевской гвардии, стоящему за кулисами королевской ложи, призывая его к себе, надеясь, что он сможет дать мудрое мнение по этому вопросу.

«Сир Гарольд, что вы знаете об этом Коуле?» - спрашивает она, на что у Гарольда Вестерлинга, короче говоря, нет правдивого ответа.

Однако, когда на поле выезжает ее дядя, раздаются радостные крики.

И затем он выбирает себе противника;

«Для своего первого испытания принц Деймон Таргариен выбирает сира Гвейна Хайтауэра , старшего сына Десницы короля!»

У Рейниры перехватывает дыхание, и, осознав это, она хватается за руки Алисенты, испытывая тревогу или волнение, она сама не знает.

«Он хочет встретиться с Гвейном? Зачем?» - шепчет Алисента, в ее голосе чувствуется нервозность, и она в ответ яростно сжимает руку Рейниры.

«Он всегда... недолюбливал твоего отца. Возможно, он думает, что опозорит его, сбросив с коня его сына». Рейнира предлагает, но она боится, что Деймон более зловещ, чем это. Принц Блошиного Дна, как называют его простые люди. И командующий Городской стражей.

Он не выбрал Гвейна для предложенного ему вызова.

Несмотря на все свои навыки на поле боя, по сравнению с Деймоном Таргариеном, Гвейн был милым весенним рыцарем, имеющим столько же опыта, сколько младенец, пробивающийся сейчас из живота своей матери.

Демон занял позицию на дороге и опустил копье. Гвейн въехал на дорогу, величественный в своих серебряных доспехах.

Он не покажет, что боится. Он не доставит моему дяде такого удовольствия.

Рейнира, вопреки себе, надеется, что Гвейн победит.

Услышав о пари, заключенном между Лайманом Бисбери и другими дворянами, она не может не почувствовать себя оскорбленной. Гвейн докажет, что они неправы. По крайней мере, она надеялась.

Деймон и Гвейн начинают свои атаки в тандеме, и Рейнира наблюдает все это в замедленной съемке. Вопреки ее надеждам, Деймон орудует двенадцатифутовым копьем с ловкостью ножа. Он сбивает Гвейна назад, но не совсем с коня.

Рейнира затаила дыхание от волнения.

Толпа приветствует своего принца-дракона.

Когда они меняют позу и летят по грязи, словно у их лошадей есть крылья, Рейнира и Алисента прижимаются друг к другу, не сводя глаз с белого жеребца Гвейна.

Деймон использует копье как продолжение своей руки, и Гвейна с силой швыряет в грязь.

Время в мире возвращается к нормальной скорости, когда шлем Гвейна падает с его головы, а грязь и кровь попадают на его лицо и волосы.

Демон подходит к королевской ложе, снимает шлем в виде головы дракона и отряхивает волосы, освобождая их от металлических оков.

Несмотря на разочарование из-за поражения Гвейна, она все равно рада, что ее дядя, ее родственник, оказался победителем.

«Отлично сделано, дядя». Она улыбается ему, но в ее улыбке есть сдержанная напряженность, которую она обычно никогда не чувствовала, приветствуя Деймона.

«Спасибо, принцесса».

Затем Демон опускает свое копье в сторону Алисенты. Рейнира делает вид, что не знает, к чему это приведет.

Она также делает вид, что ей все равно.

«Я совершенно уверена, что смогу выиграть эти игры, леди Алисента. Ваша благосклонность почти гарантирует это». Рейнира наблюдает, как ее подруга краснеет и улыбается, глядя на ее руки, и смотрит на нее, когда она поворачивается, чтобы забрать свою цветочную работу.

Словно боясь, что кто-то другой украдет у нее шанс, Алисента бросает свою милость с такой быстротой и ловкостью, на которые Рейнира никогда не считала ее способной.

«Удачи, мой принц», - Алисента звучит кротко, хотя и не в своей обычной застенчивой манере, а скорее так, как будто она нервничает.

Рейнира не уверена, какая часть происходящего доставляет ей наибольший дискомфорт.

Турнир продолжается, но в итоге, как и ожидала толпа, все сводится к двум бойцам.

Демон и этот загадочный Коул Найт.

Рейнира хочет увидеть этот поединок, но часть ее не может не желать, чтобы вместо него на поле был Гвейн. Вместо какого именно соперника, она не могла быть уверена.

Бой грязный, и когда рыцарю Коулу удается сбросить Деймона с коня, амфитеатр замирает от потрясения и предвкушения.

Демон требует свой меч.

И Коул все равно его побеждает.

Раздался беспрецедентный по силе взрыв ликования в честь рыцаря, которому удалось не только сбросить с коня Деймона Таргариена, но и победить его в поединке.

Рейнира поворачивается на своем месте, чтобы увидеть реакцию отца на это зрелище, когда обнаруживает, что он исчез.

Появляется Отто Хайтауэр, и время снова замедляется.

Слова просачиваются сквозь королевскую ложу.

Что-то пошло не так.

И вот она дошла до ее ушей. Переданная членами малого совета, через уши рыцарей и Веларионов, новость о том, что королева...

Ее мать умерла при родах. Ее жизнь унесла битва за рождение ребенка.

Она родила сына. Она исполнила свой долг. Она слышит чей-то шепот.

Она не может позволить сдавленному рыданию сорваться с ее губ, прежде чем она выбегает из коробки, Алисента следует за ней по пятам.

Смятение и нищета наполняют поле боя, простые люди перешептываются, а на лицах знати появляются мрачные выражения.

Королева умерла.

Она родила королю сына.

Возможно, несмотря на смерть матери, ее отец наконец-то будет счастлив. Мальчик, которого он всегда хотел. Все, что это стоило - жизнь моей матери.

**********

Она прибывает в башню десницы как раз в тот момент, когда ее отец запечатывает письмо, которое он поручает мейстеру доставить в Старомест.

Все еще в платье с похорон королевы, Элисента кусает ногти, отчего они сильно кровоточат, ожидая выступления отца.

Слезы навернулись на ее глаза, полные скорби по королеве и ее ребенку, по королю, но больше всего по Рейнире.

Ее отец встает из-за стола и, увидев ее слезы, крепко обнимает ее, чего не случалось с тех пор, как умерла ее собственная мать.

«Моя дорогая». Он не называл меня так с тех пор, как я была девочкой. Она думает, и это делает ее еще более эмоциональной.

Он целует ее в голову, и она понимает, что их объятия окончены.

«Как Рейнира?» Она несчастна, она безутешна, я ничего не могу сделать, чтобы облегчить ее боль, и это убивает меня.

«Она потеряла мать», - это все, что может выдавить из себя Элисента.

«Королеву все любили», - отвечает ее отец, и ее странно огорчает, что он уже говорит о ней так, будто ее давно нет. «Сегодня я поймала себя на мысли о твоей матери». « Я думаю о ней каждый день», - хочет ответить Алисент. Но она позволяет отцу продолжать.

Когда он ничего не отвечает, она спрашивает, чего, как она знает, ждет от нее отец.

«Как поживает Его Светлость?»

«Очень низко», - Он нежно гладит ее по щеке и откидывает с нее выбившиеся волосы, заправляя их за ухо. «Вот почему я послал за тобой». Он отходит и занимает свое место за столом.

Что-то сжимается и бурлит у нее в животе.

«Я думал, ты пойдешь к нему и утешишь его». О.

«В его покоях?» Он выжидающе улыбается. Алисента снова ковыряет ногти. «Я бы не знала, что сказать». Это слабый шепот и еще более слабое оправдание.

«Прекрати это». Она начала грызть ноготь большого пальца. Она тут же останавливается, вместо этого ковыряя их под складками юбки. «Он будет рад гостю». Он начинает новое письмо, отмахиваясь от нее.

Она поворачивается, чтобы уйти, и ее отец добавляет:

«Ты могла бы надеть одно из платьев своей матери».

Алисента старается не плакать по пути обратно в свои покои.

*********

Ее служанки одевают ее в темное платье, принадлежавшее ее матери. Вырез ниже, чем у всех ее собственных платьев, и он полностью обнажает ее ключицы.

Она напряжена, когда они искусно укладывают ее волосы в косы вокруг головы. Еще напряженнее, когда они помещают на нее маленькую диадему.

Она ковыряет ногти в течение всего процесса. Никто не говорит ей остановиться.

Они добавляют большое, тяжелое, драгоценное ожерелье. Застежка колет ее кожу холодом. Сила, пронизанная драгоценными камнями, вставляет серьги в отверстия в ее ушах, а яблочные румяна - на ее щеки.

Она не может не чувствовать себя свиньей, которую откармливают перед убоем.

Это всего лишь король. Она рассуждает про себя, пытаясь отогнать тревогу, грозящую утопить ее. Он добрый человек.

Когда ее служанкам нечего больше делать, они быстро и бесшумно выходят из комнаты, оставляя ее одну перед большим зеркалом.

Девочка, которая смотрит в ответ, вовсе не девочка. Она взрослая женщина, которая соблазняет женихов, удовлетворяя все ее прихоти.

Она дрожит, а ее пальцы обильно кровоточат.

Она почти обнажена платьем и чувствует сильное желание прикрыться. Но она знает, что не может.

Вместо этого она поднимает большую историческую книгу, которую она выбрала для этого случая, хотя бы для того, чтобы было что обсудить. Она держит ее защитно на груди, как будто она защитит ее от голодных глаз и прикроет ее кожу.

Когда она прибывает в покои короля, он усердно трудится над моделью Старой Валирии.

Она кланяется и даже не знает, что говорит.

«Что такое, Алисент?» Он даже не хочет, чтобы я был здесь.

Я даже не хочу, чтобы я была здесь. Она отчаянно хочет развернуться на каблуках и уйти, но вместо этого чувствует, как призрак голоса отца толкает ее вперед.

«Я подумала, что могу зайти и взглянуть на вас, ваша светлость». Воздух тихий и застоявшийся. «Я принесла книгу». Однако она не выпускает ее из своих рук.

Рыцарь, который ее сопровождал, закрывает за ней дверь, и она оказывается запертой внутри.

«Это очень любезно, спасибо».

«Это мое любимое произведение. Я знаю, как ты увлечена историей». Слова произносятся едва слышным шепотом, словно ее голос боится нарушить покой короля.

«Да. Я». Ответ короля был краток, и его внимание было сосредоточено на здании, которое он возводил перед собой.

Она неловко садится на пустое место и наконец кладет книгу на колени.

Ей нечего сказать, поэтому она думает о единственных словах, которые может предложить.

«Когда умерла моя мать, люди говорили со мной только загадками», - это привлекает внимание короля, и на этот раз он смотрит на нее более пристально. Возникает желание прикрыться, но она подавляет его. «Все, чего я хотела, - чтобы кто-то сказал, что сожалеет о том, что со мной случилось».

Король смотрит на нее почти выжидающе.

«Мне очень жаль, Ваша Светлость»

Он грустно улыбается ей, или, по крайней мере, пытается это сделать, и они сидят в тишине. Алисента просто наблюдает, как он восстанавливает павшую империю

*********

Он сидит в дымке скорби перед Малым советом, ожидая монотонных рассуждений своих советников и надеясь, что сможет справиться с этим без особых усилий.

Сейчас ему не на что особо напрягаться.

«Прежде чем мы начнем, Ваша Светлость, у меня есть отчет, которым я чувствую себя... обязанным поделиться», - говорил Отто Хайтауэр тихим, медленным тоном, который он приберегал только для самых серьезных новостей. Визерис приготовился к словесному удару.

Мой сын умер.

Моя жена умерла.

«Вчера вечером принц Деймон выкупил один из домов удовольствий на Улице Шелка, чтобы... развлекать офисы Городской стражи и других своих друзей». В этом нет ничего нового, Визерис все еще чувствовал напряжение, но не был удивлен этим. Отто часто сообщал о менее благородных поступках Деймонов, но Визерис вряд ли видел необходимость в их пересказе. «Он выпил за принца Бейлона», - продолжил Отто.

В комнате воцарилась тишина. Шевелиние рук, шелест волос, льющееся вино - все это смолкло при упоминании Бейлона.

«Называя его... «Наследником на день».

Мой сын.

Визерису нечего сказать. Он просто позволяет Отто продолжать. За его спиной он чувствует, как Рейнира напрягается.

«Я подтвердил этот отчет тремя отдельными свидетелями. Вечер был, по всем данным... праздником».

Визерис покидает зал малого совета, не видя перед собой никакого свободного пути.

Он смутно помнит, как по пути проходил мимо Гарольда Вестерлинга.

"Вызовите Демона в тронный зал. Очистите его от всех остальных".

«Да, мой король». Вестерлинг отвешивает сдержанный поклон и поворачивается на каблуках, чтобы завершить приказ.

«И», - добавляет Визерис, заставляя рыцаря остановиться. «Приведи с собой остальную часть Королевской гвардии».

Визерис возлагает на свое чело корону Миротворца и садится на Железный трон, не заботясь ни об одной из ран, которые это ему наносит.

Сегодня я не Визерис, брат Деймона. Сегодня я король Семи Королевств, и этот человек поступил со мной несправедливо.

Он держит меч в руке увереннее, чем когда-либо за многие годы.

«Ты вырезал образ Завоевателя, брат», - говорит Дэймон вместо приветствия. Он носит свою обычную ухмылку и ходит с обычной развязностью, как будто недавние события его вообще не коснулись.

Не шути со мной. Больше не шути.

«Ты это сказал?» Визерис даже не может выдавить из себя гнев. Он звучит плоско, мертво.

Зал мерцает в свете костра, и видение Дэймона, приближающегося к трону, размывается сквозь дымку горя. И ярости.

«Я не понимаю, что вы имеете в виду».

«Вы будете обращаться ко мне « Ваша светлость» , или я прикажу своим королевским гвардейцам отрезать вам язык». Он слышит шепот сжимающихся вокруг стали кулаков.

Демон молчит.

«Наследник на день. Ты это сказал? » Гром гремит вместе с его словами. Деймон избегает его взгляда. Это все признание, которое нужно Визерису.

«Мы все должны скорбеть по-своему», - пауза. «Ваша светлость». Он не отрицает этого ни на секунду. Я не могу решить, лучше это или хуже.

Визерис не может смотреть на этого человека и называть его братом.

«Мою семью только что уничтожили » , - шепчет он, но это не делает его менее гневным. «Но вместо того, чтобы быть рядом со мной или Рейнирой, ты предпочел отпраздновать собственное возвышение». Последние слова вырываются ревом. Теперь Визерис чувствует ярость.

Возможно, впервые в жизни он понимает, каково это - быть кровью дракона.

« Смеешься со своими шлюхами и слюнявчиками твоих губ». Его голос разносится по залу, звеня по доспехам и скользя по каждому клинку на троне.

Мой брат.

«У тебя нет союзников при дворе, кроме меня », - он слышит, как срывается его голос. «Я всегда только защищал тебя » .

И я оказалась глупцом, доверившись тебе и полюбив тебя.

«И все, что я тебе дал, ты швырнул мне в лицо» , Мастер Законов, Мастер Монеты, Рея Ройс из Рунстоуна, Командир Городской Стражи, место в моем малом совете. Моя вера. Моя правда. Моя любовь. Место в моей семье.

«Ты только и пытался отправить меня! В Долину, в Городскую Стражу», - парирует Деймон, его собственная драконья кровь закипает. Он звучит взволнованно, как будто он здесь пострадавший. Я только и пытался помочь тебе, брат. Найти способ удержать тебя рядом со мной, как часть моего двора. «Куда угодно, только не рядом с тобой»,

Визерис ничего не говорит.

« Десять лет ты был королём, и ни разу ты не попросил меня стать твоим десницей». Деймон делает шаг вперёд.

«Зачем мне это делать?» - усмехается Визерис, глядя на брата.

«Потому что я твой брат. И кровь дракона густа».

Голос Визериса полон горя и разочарования, когда он отвечает.

«Тогда почему ты ранишь меня так глубоко ?»

«Я всегда говорил только правду. Я вижу Отто Хайтауэра таким, какой он есть...»

«Непоколебимая и верная Десница?» То, чем ты никогда не будешь.

«Пизда! Второй сын, который не может унаследовать ничего, кроме того, что он заберет себе». Возможно, у вас больше общего, чем вы думаете.

«Отто Хайтауэр - более честный человек, чем ты когда-либо мог бы быть». Его слова достигают цели, и Визерис понимает, что ранил брата этими словами сильнее, чем любым другим клинком в комнате.

«Он тебя не защитит, я бы защитил». Демон умоляет. Принц Блошиного Конца умоляет. Это зрелище.

«От чего?» Демон не принесет ничего, кроме хаоса, как и предупреждал его Отто все эти годы. Визерис был слишком ослеплен любовью и кровью, чтобы увидеть это. Но теперь он видит это.

Все, чего он хочет, это трон. Ему нет дела до меня. До моей дочери. До королевства. Он так же жаден до власти, как Отто всегда утверждал. Почему я никогда этого не видел?

«Себя», - парирует Деймон. И даже кровь дракона не может заставить Визериса ответить. «Ты слаб , Визерис. И этот совет пиявок знает это. Они все охотятся на тебя ради своих собственных целей».

А ты бы не стал? Тебя застали празднующим смерть моей жены и сына , но мой совет - пиявки?

В этот момент Визерис впервые в жизни по-настоящему ненавидит Деймона.

Возможно, потому что в глубине души он знает, что его брат прав.

Его брат, его кровь, его семья.

Но он не может ему доверять.

«Деймон был бы вторым Мейегором, или даже хуже».

«Я решил назвать нового наследника».

«Я твой наследник». Не оспариваемый годами, по прецеденту. Но Отто прав. Демон на троне разрушит королевство.

«Больше нет. Ты должен немедленно вернуться в Рунный камень и к своей леди-жене». Отстранения от престолонаследия было недостаточно. Визерис больше не позволит Деймону развращать Красный замок. Больше не позволит ему приближаться к своей собственной и единственной дочери. «И ты должен сделать это без ссор, по приказу твоего короля ».

Деймон шагнул к нему и встретился со сталью Королевской гвардии.

Визерис не приказывает им отступать.

Вместо этого он видит, как на его лице появляется понимание, и понимает, что Дэймон наконец-то понял, что зашел слишком далеко.

«Ваша светлость», - только и выдавливает из себя Деймон, едва встречаясь взглядом с Визерисом.

Он выходит из комнаты, не оглянувшись.

Визерис падает на трон.

Он режет палец. Кровь течет по железу и капает на землю. Как будто что-то запечатывает.

**********

Зов королевской гвардии выводит ее из ее покоев. Не то чтобы она спала.

«Королю нужна аудиенция, принцесса».

Они ведут ее в септу, где ее отец смотрит на череп Балериона, своего дракона, проводя руками по пламени свечей. Череп дракона достаточно велик, чтобы в его пасть мог въехать конный рыцарь, а зубы дракона такие же длинные, как кинжалы. Под постаментом, на котором покоится череп, горит вечное пламя.

Это благоговейное место, валирийский храм.

Она находит своего отца внутри, рассеянно поглаживающего рукоять из драконьей кости валирийского стального кинжала на поясе. Хотя он и мирный король, это оружие никогда не покидает его.

Он не замечает ее прибытия.

«Отец», - он поворачивается к ней лицом, все еще глядя на Балериона.

«Балерион был последним живым существом, видевшим Старую Валирию до Рока... Ее величие и ее недостатки...» Он наконец повернулся к ней лицом. На его лице отражалась серьезность, которую она редко видела.

«Когда вы смотрите на драконов, что вы видите?»

«Что? Ты не сказал мне ни слова с тех пор, как похоронили мать, а потом ты посылаешь свою Королевскую гвардию...» Она замолкает.

«Ответь мне. Это важно». И выражение его лица говорит об этом.

Рейнира размышляет. Она думает о своей лошади Сиракс и о связи, которую они разделяют, скрепленной больше, чем одна душа, разделенная на две части - одна человеческая, одна драконья.

Она думает о принцессе Рейенис и ее драконихе, красной деве Мелейс. Об их свирепости и духе, зеркалах, отражающих друг друга.

«Полагаю, я вижу нас». Она вглядывается в глаза Балериона. Она думает обо всех деревнях и крепостях, опустошенных его черным пламенем, когда на нем ехал Эйегон Завоеватель. Его сын Мейегор Жестокий.

«Расскажи мне», - настаивает ее отец.

Она смотрит на него и задается вопросом, что он чувствовал, когда в юности, еще до смерти Балериона, он завладел самым большим из ныне живущих драконов.

Она думает о свободе, радости, силе, которые она чувствует, когда летит на драконе. Высоко в небе, где никто не может ее коснуться, и никто не может ее услышать, кроме Сиракс.

«Все говорят, что Таргариены ближе к богам, чем к людям. Но они говорят это из-за наших драконов; без них мы такие же, как все остальные». Она думает о своей матери, Эмме, лишенной дракона и захваченной Странником.

«Идея, что мы контролируем драконов, - иллюзия. Это сила, с которой человеку никогда не следовало бы шутить, - та, что принесла Валирии ее погибель. И если мы не будем обращать внимания на нашу собственную историю, она сделает то же самое с нами». Она думает о копии Старой Валирии, сделанной ее отцом. Об историях, которые он любит. Она думает о Дейенис Мечтательнице и ее предсказании Гибели.

Еще один всадник Балериона.

Отец пристально смотрит в ее фиолетовые глаза.

«Таргариен должен понимать это, чтобы стать королем или королевой».

«Что?» - тихо шепчет она, не совсем уверенная, что понимает, что имеет в виду ее отец.

«Прости, Рейнира. Я потратил годы с тех пор, как ты родилась, желая сына. Но...» Глаза короля наполняются слезами, и он борется, заставляя их не упасть. «Ты - лучшее, что есть у твоей матери. Я верю, как и она, я знаю, верила, что ты могла бы стать великой правящей королевой».

«Деймон - твой наследник», - поясняет Рейнира, и ее отец качает головой.

«Деймон не был создан для того, чтобы носить корону. Но я верю, что ты была создана». Она думает об острой стали трона, как она режет ее отца, когда он сидит на нем. Она думает о весе короны, как она ощущается на ее лбу. Она думает о простом народе, и как они окрестили ее Усладой Королевств, но никогда Принцессой Драконьего Камня. Она думает о кузине своего отца Рейенис, и как ее превзошли как наследницу много лет назад на Великом Совете, как и всю ее жизнь. Потому что таков порядок вещей.

«Это не тривиальный жест, Рейнира. Седло дракона - это одно, но Железный трон - самое опасное место в королевстве».

Все, что она может сделать, это кивнуть.

«Сейчас я скажу тебе кое-что, Рейнира... Тебе будет нелегко это понять, но ты должна это услышать».

Ее отец смотрит в череп своего старого коня. Дракон проклятой Эйреи Таргариен, дочери Рейны, Черной невесты Мейегора... Дракон самого Мейегора.

Дракон Завоевателя.

«История гласит, что Эйгон посмотрел через Черноводную с Драконьего Камня и увидел богатую землю, готовую к захвату. Но не только амбиции вели его к завоеванию». Пальцы ее отца, казалось, подсознательно скользили по рукояти кинжала «кошачья лапа». «Это был сон » .

Он замолчал, переводя дух, как будто одни только слова были для него тяжким грузом.

«И так же, как Дейенис предвидела конец Валирии, Эйгон предвидел конец мира людей».

Мечтатель. Эйгон Завоеватель был Мечтателем.

«Начнется все с ужасной зимы, налетевшей с далекого Севера», - продолжал ее отец, все еще глядя на своего дракона, как будто череп мог все предсказать.

«Эйгон видел, как эти ветра несут с собой абсолютную тьму... И все, что обитает внутри, уничтожит мир живых».

Наконец ее отец отворачивается от Балериона и подходит к ней.

«Когда наступит Великая Зима, Рейнира, всему Вестеросу придется противостоять ей. И если мир людей хочет выжить, Таргариен должен сидеть на Железном Троне. Король - или королева - достаточно сильные, чтобы объединить королевство против холода и тьмы».

Рейнира видит вспышки драконьего огня в свечах Сент-Луиса.

«Эйгон назвал свой Сон «Песнью Льда и Огня». Ее отец яростно сжимает кинжал «Кошачья Лапа».

«Эта тайна передавалась от короля к наследнику со времен Эйгона. Ты должна пообещать хранить и защищать ее». Он смотрит ей в глаза, на его лице отчаяние. «Пообещай мне это, Рейнира...»

Она может только торжественно кивнуть ему в ответ. Жест ее обещания.

Вернувшись в свои покои, она засыпает не с мыслями о славе, а с новым грузом на плечах, с которым она не совсем понимает, как с ним справиться.

********

Солнце встает в окнах Красного замка.

Она стоит у подножия Железного трона, украшенная красными и черными цветами Дома Дракона.

Тронный зал заполнен лордами, леди и рыцарями со всех уголков королевства. Их лица как камень.

Позади нее на троне восседает ее отец, несущий корону Миротворца и меч Завоевателя - Черное Пламя.

Перед ней справа стоит великий мейстер Меллос, слева - верховный септон.

У пожилых мужчин серьезные выражения лиц.

Перед ней выстроились владыки королевства, великие и малые, с символами гордости и слабости.

Они готовятся подойти к трону и подходят к ней одни.

«Я, Корлис Веларион, лорд Дрифтмарка, обещаю быть верным королю Визерису и его названной наследнице, принцессе Рейнире». Морской Змей носит геральдику своего дома в виде морского конька, когда он преклоняет перед ней колени.

Когда его обеты исполнены, вперед выходит следующий.

«Я, лорд Хоберт Хайтауэр, Маяк Юга, Защитник Цитадели и Голос Староместа...» На его груди ярко-зеленое пламя горящей башни Староместа. «Я клянусь им в верности и буду защищать их от всех врагов добросовестно, без обмана».

Следующим идет кузен Рейнис, Боремунд Баратеон, который так именует кузину своего отца, как «Королева, которой никогда не было». Он не преклоняет колени сразу.

Она дарит ему улыбку. Он дерзок. Как и на турнире. Достаточно тонко, чтобы не быть наказанным, но не намного.

Когда он не преклоняет колени, ее улыбка исчезает, пока он не видит перед собой каменную фигуру.

При этих словах он становится на колени.

«Я, Боремунд Баратеон, лорд Штормового Предела»,

Она чувствует прилив удовлетворения от этой маленькой, но значимой победы.

«Клянусь старыми и новыми богами», - заканчивает Боремунд.

Рейнира видит, как мрачный серый и синий лютоволк Винтерфелла приближается к ней. Лорд Рикон преклоняет перед ней колени.

Начнется все с ужасной зимы, пришедшей с далекого Севера.

Один за другим приходят к ней Господь, преклоняют колени и клянутся.

Наконец она поворачивается лицом к отцу, стоя спиной к остальной части тронного зала.

«Я, Визерис Таргариен, первый этого имени, король андалов, ройнаров и Первых людей, владыка Семи Королевств и защитник государства настоящим называю Рейниру Таргариен принцессой Драконьего Камня и наследницей Железного трона».

Она поворачивается лицом к владыкам королевства и видит не тех, над кем она имеет власть, а тех, кого она поклялась защищать.