Мы освещаем путь 2
Под пристальным взглядом чардрева обе девочки сидели на траве, все еще яркие и бодрые после долгого лета.
Она небрежно вертела в руках осколок драконьего стекла, перебрасывая его из руки в руку и снова ловя, позволяя ему соскользнуть на колени, когда ее пальцы не смогли его поймать.
«Вы это прочитали?»
Голова Рейниры покоится на коленях Алисент, тепло бедер ее подруги проникает в кожу Рейниры.
«Конечно, я читала его». Рейрнира подавила желание закатить глаза и вместо этого оторвала лист чардрева.
«Когда принцесса Нимерия прибыла в Дорн, кого она взяла в мужья?»
Алисента, как всегда полная сомнений и недоверия, видимо, не может устоять перед соблазном проверить ее.
«Мужчина». Рейнира ответила с ухмылкой, глядя на подругу. Алисента выглядела не впечатленной, но и не оскорбленной.
«Как его звали?»
«Лорд какой-то».
«Если вы ответите «Лорд такой-то», септа Марлоу будет в ярости».
«Она смешная, когда злится». Рейнира сдержалась, улыбка не сходила с ее лица, полная решимости заслужить улыбку Алисент до того, как закончится их танец.
Алисента закрывает книги, и сила развевает пряди волос Рейниры. Рейнира бросает взгляд на красные кутикулы своей подруги, потрескавшиеся и окровавленные, искусанные до самого сердца. Обычно она ругала ее и пыталась как-то отругать или подкупить, чтобы убедить Алисент прекратить эту привычку каким-то другим безобидным способом. Но она посчитала, что лучше не провоцировать ее дальше.
«Ты всегда такой, когда волнуешься».
«Например?» - спрашивает Рейнира, но она знает, что скажет Алисента.
«Неприятно». Рейнира насмехается над надутой гримасой Алисенты, на что та вместо этого отвечает серьезным тоном, не давая шутке вырваться наружу и прекратить разговор.
«Ты беспокоишься, что твой отец затмит тебя сыном».
Рейнира отмахивается от этой идеи рукой, хлопья листа чардрева подхватываются ветром при движении. Отвергая предписание, что это вообще может ее беспокоить.
Рожденный в железной короне Эйгона... звук громовых копыт, раскалывающихся щитов и звона мечей.
Ее отец посадит своего сына на Железный трон, и он будет звонить в колокола Великой септы, подпевая реву драконов, пока огонь и кровь объединятся для рождения наследника престола.
«Я беспокоюсь только за свою мать», - она действительно беспокоится. Пять беременностей за десять лет, и каждая из них заканчивается трагедией для семьи Таргариенов. «Я надеюсь, что у моего отца родится сын. Насколько я помню, это все, чего он хотел».
Алисента, кажется, шокирована этим, и Рейнира не может не чувствовать себя неловко. Ее отец никогда не испытывал недостатка в детях, никогда не хотел сыновей, и Алисента никогда не испытывала давления от того, что она единственный ребенок и представительница «слабого пола».
Рейнира знает об этом давлении, и оно растет вместе с давлением, которое испытывает ее отец каждый раз, когда ее мать не может родить ему сына.
И это вместе с небольшим чувством обиды, от которого она не может избавиться.
«Ты хочешь, чтобы у него был сын?»
«Я хочу полетать с тобой на спине дракона, увидеть великие чудеса за Узким морем и есть только пирожные». Рейнира отмахивается от своего беспокойства и поднимает глаза на Алисенс, упиваясь ее кукольным личиком.
«Я говорю серьезно», - отвечает Алисента, и на мгновение Рейнира чувствует разочарование по причине, которую она не может понять.
Как и я. Она хочет сказать, глядя прямо на Алисенту и держа ее за руку.
«Я никогда не шучу по поводу торта», - вот и все, что она может выдавить из себя.
«Тебя не беспокоит твое положение?» Мое единственное положение - быть племенной кобылой для самого ценного актива нашего дома.
«Мне нравится эта поза», - Рейнира еще сильнее прижимается к коленям Алисенты. «Она довольно удобная». Она улыбается Алисенте, умоляя об ответном жесте.
Вместо этого Алисента вырывается из-под Рейниры и встает, чтобы отвернуться.
"Куда ты идешь?"
«Домой. Уже поздно». Вы бы вообще не уловили этого, если бы не знали Алисенту так глубоко, как Рейнира считала себя, что она была расстроена.
Алисента снова отворачивается, так что Рейнира делает последнюю попытку помешать ей уйти.
«Принцесса Нимерия повела своих ройнаров через Узкое море на десяти тысячах кораблей, чтобы спастись от преследователей из Валирии. Она вышла замуж за лорда Морса Мартелла из Дорна и сожгла свой собственный флот у Солнечного Копья, чтобы показать своему народу, что им больше не с кем бежать».
Чтобы подчеркнуть это, она вырывает страницу из книги, любуясь выражением изумления и ужаса на лице Алисент.
«Что ты делаешь...» Рейнира роняет страницу на открытую поверхность книги в руках Алисент.
«Итак, ты помнишь». Золотые детали на странице со сложным изображением принцессы Нимерии и ее горящего флота отражают свет, когда она говорит это.
«Если Септа увидит эту книгу...»
«К черту септу», - ухмыляется Рейнира и, наконец, получает награду в виде улыбки, когда из розовых губ Алисент вырывается приступ смеха.
«Рейнира!» - хихиканье Алицентов уносит их обратно в покои Рейниры.
Когда они подходят к ее дверям, их встречает Гвейн Хайтауэр.
«Принцесса», - он кивает головой со знакомой ухмылкой, на которую Рейнира отвечает без колебаний. «Сестра». Он приветствует Алисенту гораздо более сдержанной и менее... напряженной улыбкой.
«Сир Гвейн, какой приятный сюрприз видеть вас здесь», - отвечает Рейнира, выступая вперед раньше Алисенты, просто потому, что она может.
«Брат, чего ты хочешь?» - холодно и настороженно спрашивает Алисент.
Гвейн симулирует ранение в сердце
«Ты ранишь меня своей резкостью, сестра», - Алисента закатывает глаза и поворачивается к Рейнире.
«Пойдем внутрь?» Она указывает на комнату Рейниры и делает небольшой шаг вперед.
«На самом деле, сестра, я надеялся украсть Принцессу и прогуляться с ней», - Гвейн делает шаг в сторону, чтобы слегка загородить дверь, чтобы Алисента не смогла пройти мимо него. «Если тебе так угодно, Принцесса».
Рейнира улыбнулась, глядя на свои туфли.
«Я был бы рад, сир». Гвейн протягивает руку, и Рейнира отпускает Алицент, чтобы схватить ее. Она отходит, поворачивая голову через плечо, чтобы увидеть, как Алицент меняет выражение лица с обиды на безразличие.
«Я вернусь в свои покои, если...» Она не заканчивает предложение, вместо этого быстро кивая, прежде чем развернуться и пойти в противоположном направлении от Рейниры и Гвейна. И, что примечательно, не в направлении ее собственной резиденции.
Рейнира отмахивается от необоснованной вины, растущей в ее животе. Вместо этого она переключает внимание на Гвейна рядом с собой, который уже ухмыляется ей в своей обычной невозмутимой манере.
«Ты готов к завтрашнему турниру, Гвейн?» Рейнира сдерживает желание еще раз обернуться, чтобы проверить Алисенту.
«Я уверен, что не разочарую своего отца. И тебя тоже, принцесса».
Рейнира знала, что он этого не сделает. Гвейн был способным рыцарем и смог превзойти всех остальных рыцарей в Красном Замке. Много раз.
Поединок был не исключением, его мастерство владения мечом плавно перешло на копье. И она никогда не видела, чтобы кто-то сбрасывал его с коня на тренировочном дворе.
Пара шла, дружелюбно болтая, и прибыла в тронный зал. За пределами зала они подслушивали сердечный разговор своих отцов. Ну, ее отец был сердечным, по крайней мере. Отто Хайтауэр не мог участвовать в сердечном разговоре за все Семь Королевств.
«Рейнира! Ах, и лихой сир Гвейн, какой приятный сюрприз!» - разнесся по пустому залу голос ее отца, завидев их.
«Отец, лорд Отто». Рейнира вежливо наклонила голову. Отто ответил тем же. Рейнира не преминула заметить остроту в его глазах, когда он увидел, как ее рука переплетена с рукой его сыновей.
«Мы как раз обсуждали Турнир Наследника. Скажи мне, юный Гвейн, ты будешь завтра участвовать в рыцарском турнире?»
«Да, мой король», - Гвейн улыбнулся своей обычной очаровательной улыбкой. «Как я и обещал принцессе, я уверен, что не разочарую ее». Он добавил лукаво, обменявшись с ней быстрой ухмылкой. Это вызвало странное трепетание в ее животе, но также и чувство вины.
В чем я виноват? Гвейн мой друг. Я просто проявляю вежливость.
«Возможно, моя дочь окажет вам свою благосклонность, если вам так повезет, сир», - поддразнил ее отец.
Гвейн положил свободную руку на грудь, и на его лице отразилась торжественность.
«Это было бы величайшей честью». Рейнира попыталась проигнорировать зарождающееся чувство гордости, вместо этого глядя на отца сверху вниз.
«Скажи мне, как мама? Я навещал ее раньше, но я беспокоюсь за нее, так как ее роды все ближе». Лицо ее отца не дрогнуло в своей веселости.
«Сейчас она отдыхает, я не сомневаюсь, что роды пройдут гладко».
«Это делает одного из нас», - подумала Рейнира.
Она была поглощена тревогой за свою мать. За ее здоровье, за роды, за ребенка в ее утробе.
Этот дискомфорт - то, как мы служим государству... У нас с тобой королевские утробы. Детское ложе - наше поле битвы.
Рейнира не могла отделаться от мысли, что дни сражений ее матери остались позади.
«Ты присоединишься к нам на ужин сегодня вечером, Отто? И твои дети тоже», - предложил ее отец, выжидательно глядя на нее.
«Конечно, Ваша Светлость. Ничто не порадует нас больше», - ответил Отто, как всегда меткий и небрежный Десница.
«Тогда решено. Направимся сейчас?» Аппетит короля Визериса был силен, а время становилось все позднее с каждой минутой. Несомненно, ему не терпелось приступить к трапезе.
«Элисенты здесь нет. Может, нам ее вызвать? Кажется, она сказала, что идет в свои покои», - подсказала Рейнира, прежде чем были составлены какие-либо дальнейшие планы. Она не хотела, чтобы отсутствие Элисенты критиковалось, а ее присутствие исключалось.
«Я пошлю кого-нибудь за моей дочерью, принцесса, вам не о чем беспокоиться», - Отто пренебрежительно махнул рукой на ее предложение. «Я так и сделаю. Гвейн, может быть, вы проводите принцессу на ужин?»
«С удовольствием». Гвейн сцепил их руки и повернулся, чтобы выйти из комнаты.
Она услышала слабый звук, зовущий слугу вызвать Алисенту.
Она ощутила легкое расстройство от того, что ее еще нет там.
«Ты в порядке, Рейнира?» - спросил Гвейн, когда их отец уже не мог их услышать. В отличие от Алисент, он обращался к ней гораздо официальнее. Возможно, он чувствовал, что должен обращаться к ней как к «принцессе» в присутствии ее отца.
Он должен был знать, что их король не из тех, кого волнуют титулы в кругу друзей.
Она нежно коснулась его руки, которую поддерживала своей свободной рукой, и провела кончиками пальцев по изумрудной вышивке его домашнего герба.
«Я в порядке. Просто беспокоюсь за свою мать». В его глазах появилась морщинка, выражающая глубокую обеспокоенность и сочувствие.
«Королева сильна, я полностью уверен, что она и ее ребенок будут в надежных руках ее прислужников. И богов».
Боги прежде не были добры к ее детям.
Но Рейнира не хотела расстраивать его еще больше, особенно когда его собственная мать умерла при родах.
«Спасибо, Гвейн. Ты настоящий друг». Она любезно улыбнулась, когда сказала это, имея в виду это по-настоящему. Но по какой-то причине ей показалось, что на его лице промелькнула тень разочарования. Однако, как и его отец и сестра, он был искусен в редактировании выражения своих эмоций в содержание.
«Как и ты, Рейнира, я удостоен чести считаться таковой».
«Конечно, Гвейн. Мы были друзьями полжизни, ты, твоя сестра и я. И если я добьюсь своего, мы будем друзьями еще дольше».
«Ты - Царственное Наслаждение, сомневаюсь, что мы сможем отказать тебе в чем-либо».
Они дружески шутили до покоев ее отца, где уже был накрыт ужин.
Слуги ее отца впустили их без лишних вопросов, и они обнаружили, что Визерис, Эмма, Отто и даже Алисента прибыли быстрее, чем они.
Квартет расселся: ее отец на одном конце стола, ее мать рядом с ним, а Отто на другом конце дубового чудовища; группа прервала свою болтовню, чтобы поприветствовать их.
Алисента была в другом вечернем платье, серого, настолько бледного, что оно было почти белым. Оно было скромным, закрывало всю ее грудь, открывая шею в нежном изгибе выреза. Платье не имело вышивки, но вместо этого было изящное пятнышко жемчуга, чтобы компенсировать серый цвет. На ее шее было изящное ожерелье из золота и жемчуга, которое охватывало ее горло. Ее уши также имели золотые и жемчужные капельки по бокам.
Она выглядела очень красиво.
Она держала руки под столом, покоясь на коленях, и Рейнира была уверена, что девушка была в ярости, ковыряя кожу и ногти на пальцах.
«Приносим извинения за наше медленное прибытие, отвлекающее от хорошей беседы», - сказал Гвейн, приветствуя их компанию.
Алисента мельком подняла глаза со своих колен, но, увидев Рейниру и Гвейна, вместо этого отвела взгляд от них обоих и на мгновение повернулась к отцу, прежде чем снова опустить взгляд на колени.
Рейнира считала, что ведет себя странно, но, возможно, она была более рассержена, чем показывала, из-за того, что Рейнира уничтожила книгу Септы.
«Не волнуйтесь, вы здесь, давайте начнем!» Визерис хлопнул в ладоши, и слуги начали нагружать стол едой, ароматы которой пропитывали воздух и привлекали внимание Рейниры к урчанию в ее животе.
Она не ела с тех пор, как отправилась в поездку с Сиракс, а это было ранним утром.
Заботясь о матери, выполняя обязанности виночерпия отца и проводя время с Алисентой, у нее почти не оставалось времени ни на что другое.
Гвейн сел рядом с отцом, напротив Алисенты, и Рейнира столкнулась с выбором, о котором раньше она даже не задумывалась: она могла сесть рядом с матерью, рядом с Алисентой, как она всегда делала, когда они обедали с Хайтауэрами, или...
Она могла бы сесть рядом с Гвейном.
Он был и ее другом, и не было ничего плохого в том, чтобы сидеть рядом с ним за дружеским семейным ужином.
Решив не думать об этом слишком долго, она села рядом с Гвейном.
Если он и был этим удивлен, то хорошо это скрыл, как и ее родители и обслуживающий персонал.
Однако перемена в рассадке не осталась незамеченной остальными Хайтауэрами. Отто хитро кивнул в знак одобрения своему сыну, который едва обращал на него внимание, вместо этого завязав разговор с Рейнирой.
Чего Рейнира не заметила, так это выражения боли, мелькнувшего на лице Алисент.
Рыжеволосая девушка молчала большую часть трапезы, вежливо отвечая лишь на вопросы, заданные ее королевскими хозяевами.
Для Рейниры это осталось незамеченным, вместо этого она оживленно разговаривала со своими родителями и с Гвейном, который с таким же энтузиазмом подпитывал ее пламенную беседу.
Трудно сказать наверняка, но если верить слухам, то слухи об их пригодности появились в ту ночь.