6. Лікуй
- Ох, это совсем не те кружева, что я себе представляла. Не знаю, будут ли смотреться с платьем. Софи, неужто других не было? - недовольно рассматривая на свету тонкую ткань, проворчала Василиса Никитична. - Я же тебе наказывала другие купить.
- Тетушка, той, которую вы просили - не было уже у торговцев. Все ноги сбила, пока обошла. - перехватывая привередливо отброшенные куски ткани, Соня приложила их к декольте платья Каховской. - А этот цвет очень подойдет к вашим волосам, и к платью. Я обошью сегодня его, и вы еще скажете, что лучше прежнего стало.
- Да? - недоверчиво спросила женщина, поглядывая на воодушевленную крестницу. - Так и быть, всецело тебе его вверяю. А как же твое платье?
- Крестная, успею. Впереди еще три дня и две ночи. Глаша мне поможет, и будет красивое платье. - успокаивающе заключая ее ладонь в свои, Соня присела рядом и искренне улыбнулась. - Главное, чтобы вы блестали на балу, а со мной всегда успеется.
Василиса Никитична, довольная комплиментом, широко улыбнулась.
- Как вы с Алешей вчера съездили в город?
- Прекрасно. Я увиделась с Катериной и Иваном Никифоровичем. Левины тоже выезжали в город. Князь чувствует себя значительно лучше. Китти не дает ему совсем поддаться хандре. Левина тоже охотилась за хорошей тканью к платью, и все так же грезила встретиться с Константином Кураевым на балу. Первая влюбленность, увы, не проходит бесследно.
- Помнится, она бегала за ним с малолетства, да только куда там. - Василиса Никитична отхлебнула чаю и, поставив на чашку кружку, продолжила. - Константин ее в упор не замечал, такую маленькую и тонкую. Но, кто знает, Катерина повзрослела, похорошела с того времени. Быть может сейчас привлечет его внимания.
- Может быть. - не весело поддержала ее Софи, припоминая слишком долгое приветствие и наглый взгляд Кураева младшего. - И его их мы тоже встретили вместе с Мари. Княгиня как всегда была прекрасна, привлекла внимание Алексея. Но, кажется ее домашнее затворничество не лучшим образом сказывается на ее фигуре.
- С чего ты так взяла? - заинтересованно уставилась на нее тетушка.
- Ну, с чего бы ей тогда заказывать 6 вечерних платьев к балу. Занять всех портных города. Видимо, ей приходится обновить весь свой гардероб, чтобы влезть хоть в один корсет.
Василиса Никитична громко и заливисто рассмеялась, откидываясь на спинку дивана.
- Ох, Софи, как это не похоже на тебя. - не переставая смеяться, продолжила Крестная. - Ты всегда мила ко всем людям. А тут, даже так, не хорошо.
- Вы правы, Крестная. - улыбаясь, ответила Соня. - Не стоит мне так говорить о людях. Может и правда, встала такая необходимость. - лукаво улыбнувшись, Соня вновь вызвала смех тётушки, заполнивший собой весь дом.
*******
- Павлусь, мне б до вечера закончить дела все твои. А ты все никак не уймешься. - затащив в кухню два ведра с водой на коромысле, Глашка устало схватилась за поясницу и прокряхтела.
- А кудой-то тебе вечером приспичило? - рубя капусту к щам, спросила кухарка. - Небось женихаться пойдешь?
- Какой там, Павлуш. - присаживаясь за стол, Глаша схватила кочерыжку и с хрустом откусила. - София Романовна решили платье свое пошить к балу. Так одной же не управиться. Вот, помогать пойдем.
- Не уж-то барыня и швею не удосужилась нанять? - злобно усмехнувшись, откликнулась с дальнего угла Ирка. Бросив в ушат с овощными очистками последнюю полоску кожуры, обтерлась рукавом сарафана. - Али, все деньги экономит. Мы не ей служим, а Кириллу Леонидовичу.
- Ты там свой рот не раззявливай! - зычно прикрикнула Павлина, ставя нож самым кончиком на стол. - Ишь че, заладила! Чёй-то не вижу, чтобы ты для барина сильно расстаралася! Тебе просто завидно, что тебе тут кур рубить, да тесто месить. А Глашка в барских покоях, в сухости и теплоте помогать будет.
Глашка смущенно улыбнулась.
- Ой, было бы чему завидовать. - состроив недовольную рожицу, она подошла к столу стала остервенело вытирать руки тряпкой.
- Та есть чему. Ты, вон, своими руками, только и умеешь, что картошку чистить, и тряпки рвать. За то язык подвешен, шо мама не горюй. - резко сбросив с плеча полотенце, Павлина отодвинула от себя нож, от греха подальше. - Злая ты, Ирка. Ой, злющая. И зависть твоя еще тебе боком выйдет.
- Тю-ю, вы таки прям бе́лы да пушистые. - может, девушка бы ещё что добавила, да только дверь на кухню отворилась, и, сложившись почти пополам, в нее зашёл Прохор.
Мокрый от жарп кузницы, он был в рабочем кожаном фартуке, темные волосы до плеч убраны в хвост.
- Добрэ́ будэ, девчины. - поклонившись, он пошел глубже.
Ирка сразу же распушила хвост, выставляя грудь колесом и хищно стреляя глазками на поджарого кузнеца. Глаша же, зачарованно его осмотрев, стыдливо опустила глаза в пол, рукой поглаживая светло-русую толстую косу.
- И тебе не хворать, Прохор. - оставляя капусту, Павлина подошла к нему. - Ты чего это, так нас навестить решил? Вон, девок всех засмущал.
- Да уж не всех, Павлина. Тут любоваться надобно, а не краснеть. - повиливая бёдрами, Ирка нагло подошла к Прохору и хотела было уже обхватить его руку своей. Да только кузнец сделал два больших шага от нее, оказавшись рядом с Павлиной.
- От, какая ... Не знаю уж как тебя назвать. - злым укором она окинула рыжую девчонку. - Поди в курятник. Куры сами себя не зарубят!
- Так шо с ними сделается за 10 минут, а?
- Ирка! Пошла вон отседва! - схватив полотенце со стола, Павлина угрожающе замахнулась, а девки уж почти и след простыл. - От ведь, стерва.
- Павлина, я тут тебе подставку под горячее сладил. - вытаскивая из-за спины круглую витееватую железную подставку на маленьких ножках, Прохор протянул ее кухарке. - С остатков, что в кузне до меня хранились. Я б такое никуда не приладил дельно. Авось тебе сгодится.
- Сгодится, голубчик, сгодится. - довольно рассматривая подставку, прощебетала Павлина. - Ты садись, садись. Тут каша пшенная поспела. С пылу с жару. Накормлю тебя, за подарок твой дельный. Глаша, давай-ка, подмогни гостю. Шо застыла как неживая.
Девчушка тут же вскочила со скамейки и стала хлопотать по хозяйству, изредка поглядывая на хлопца. Нравился ей Прохор. Ох как нравился. Жених статен, красив, силой не обижен. Кузнец при любом дворе нужен, семью прокормит. А пел как! Вечером услышали с другими девками, как он пел в кузне, обмывая инструменты, так и замерли на месте. Да только не обращал он внимания на Глашу, а как Ирка перед ним хвостом крутить, не собиралась она.
Вскоре на столе оказалась чашка с дымящейся дымной кашей, краюшка свежего хлеба и стакан парного молока.
- Павлуся, ты тут? - приоткрывая дверь, в кухню вошла София. Бледно-розовое платье с нежными мелкими белоснежными цветами так шло ее слегка смуглой ровной коже. Небольшая подвеска из округлого камня в золотой оправе дополняла ее утонченный образ. Прохор даже позавидовал этому камню, который имеет право касаться своей хозяйки.
- Тут я, Софк, тут. Чего случилось?
- Я Глашу пришла у тебя отпросить. - проходя глубже в кухню, продолжила девушка. Обратив внимание на пристально смотрящего на нее кузнеца, София вспомнила про манеры. - Здравствуй, Прохор. Как ты, обжился?
- Да, барыня. Обжился. - запоздало, он решил привстать, да только чуть стол не перевернул по неловкости. Девушки смешливо улыбнулись. - Ежели помощь какая понадобится, зовите. Я завсегда вам рад помочь.
Соня лишь понимающе кивнула, и больше не обращала внимания на откровенно любовавшегося ей парня.
- Мне помощь нужна ее. Ты же знаешь, какая у нас Глаша рукодельная. А мне в три дня надо Крестной платье исправить, и свое переделать. Одна я никак не успею.
- Тю-ю, Софк. Ты шо? - отходя от печи, Павлина широко улыбнулась. - Где ж это видано, чтобы барыни разрешения у слуг спрашивали? Пущай помогает, раз надобно. Не одна ж она девка у нас работящая. Найдутся помощники.
- Спасибо, Павлуся. - Соня крепко поцеловала кухарку в щеку, и, схватив за руку Глашу, убежала с кухни, провожаемая взглядом Прохора.
- Знаешь что, хлопчик. - присаживаясь на лавку напротив него, Павлуся серьезно взглянула на кузнеца. - Ты парень видный, дюжий, но крепак. Софка конечно добра к нам, но не пара она тебе. Так что даже не заглядайся на неё, понял? Крепаку - крепачку, барыне - барина. Испокон веков так было́, есть, и будет.
- Я не... - хотел было начать оправдываться кузнец, но Павлина его снова перебила.
- Не надо вот тут мне! Видала я, как ты на нее зенками своими зыркаешь. Тут и без слов понятно всё. - деловито поднимаясь с лавки, продолжила кухарка. - Давай, лучше, добавки положу. Али тебе может кваску?
*******
На следующий день довольная Василиса Никитична уже примеряла украшенное платье. Как и сказала Софи, новые кружева смотрелись куда лучше прежних. Сдрапированные, они выглядели легче и воздушнее старых, мягко оттеняя темный цвет платья.
- Софи. Ты просто волшебница. - пристально рассматривая в зеркала свое отражение, восторгалась крестная. - Кто бы мог подумать, что они и впрямь сюда лягут так хорошо.
- Ну вот видите, Крестная. А вы переживали. - расправляясь складки ее платья, с улыбкой ответила Соня. - Мы с Глашей очень аккуратно все пришили, даже строчки не видно.
- Да, искусная работа. - не отрываясь от зеркала, Василиса Никитична продолжила. - Кирюша просил зайти тебя до обеда. Сказал, что хочет говорить с тобой тет-а-тет. Зайди к нему, лучше поскорее.
- Как скажете, Крестная. - Соня нервно закусила губу. - Прямо сейчас к нему и зайду.
- Да-да. Павлина сказала, что через полчаса будет подавать на стол.
Соня знала, что это будет за разговор. Каждый раз перед встречами, Кирилл Леонидович звал ее к себе и начиналось нравоучение о том, что уже не плохо было бы и замуж выйти. Она не молодеет, годы идут, и девушки в ее положении и ее лет уже имеют по ребёнку, а то и двух. К чему всегда вёлся этот разговор было не понятно - выйдет ли Соня замуж или нет, зависело только от Кирилла Леонидовича и Василисы Никитичны. Однако, словно следуя негласной традиции, он каждый раз начинал этот разговор, будто выполняя свой священный долг.
Подойдя к кабинету, Соня резко выдохнула, собирая силу воли в кулак, и постучала. Из-за двери раздалось строгое "Войди", и только после этого девушка робко заглянула в комнату.
За столом, обитым темно-зеленой тканью, сидел Кирилл Леонидович. Он проверял очередные документы, сверяя, все ли работает так, как нужно, правильно ли платят налоги и за сколько подают его пшеницу на рынке. В комнате царил полумрак, даже не смотря на полуденное солнце, которое еле просачивалось скволь прикрытые плотные занавески. В его кабинете словно становилось трудно дышать, все тело становилось таким тяжёлым и ватным, что покинуть это помещение - казалось жизненной необходимостью.
- Вы звали, Кирилл Леонидович. - чуть пройдя от двери, Соня присела в лёгком поклоне.
Наконец оторвавшись от бумаг, Каховский окинул взглядом девушку из-под тонких очков. Соня мгновенно стало неуютно, но она продолжала держать вид спокойствия. Сегодня будет необычный разговор, подумалось Соне. И от этого все внутри свело спазмом.
- Звал. - отрезал Кирилл Леонидович. Он встал из-за стола, так и не предложив девушке присесть, и медленным шагом направился к ней. - И ты знаешь зачем.
- Кирилл Леонидович, на балу у Кураевых я буду самой добродетельностью, обоянием и тактичностью. - повторяя уже наизусть вырученную реплику, Соня так и стояла у входа. - Я понимаю, что не в моем положении, при отсутствии приданного и земель, выбирать себе мужа. Я постараюсь учтиво вести себя с Кураевым Михаилом Александровичем, однако, я не собираюсь ограничивать лишь его персоной свой круг общения на балу. Дабы не показаться весьма навязчивой. И да, я знаю что...
- Молодец, выучила. - прервал ее на полуслове Каховский. Он стоял в одном шаге от нее, смотря сверху вниз. Соня смущённо опустила глаза, инстинктивно делая небольшой шаг назад. - Каховский хоть и стар, но на приданное для своей жены не поскупится. Если Михаил Александрович решат взять тебя в жёны - у меня не будет повода ему отказать.
- Но он мне в отцы годится... - тихо промямлила Соня, боясь гнева за необдуманно произнесенные мысли.
- Он богат! И готов взять тебя такую в жёны без лишних вопросов и претензии! Не это ли то, что тебе нужно? - повышая голос, Кирилл Леонидович сделал шаг на встречу вновь. Отступать соне было некуда. Поэтому она лишь скованно стояла перед ним, боясь поднять взгляд.
- Да, Кирилл Леонидович. - лишь проговорила Алмазова.
- Но, Сонечка. Ты даже при всем своем бедственном положении... - он протянул руку и, словно случайно, поправляя платье, дотронулся до кожи на плече девушки. Грубые пальцы, что против воли и так неестественно касались ее, заставляли все тело сжаться, и по рукам от страха пообедали мурашки. - Даже при твоём положении, все местные холостяки просто глаз от тебя не отводят. Чем же ты их так завлекаешь?
- Не могу знать, Кирилл Леонидович. - дрожащим голосом, еле выдавила из себя Соня. Как ей хотелось прекратить это мучение и скорее уйти отсюда. Препирательства лишь растянут ее собственную му́ку.
- Может, ты ведьма какая? - его рука переместилась к лицу девушки, о чего та испуганно вздрогнула. Каховский настойчиво поднял ее голову, заставляя поднять и взгляд. - Посмотри на меня. - но Соня никак не могла заставить себя это сделать. Спустя несколько секунд терпение Кирилла Леонидовича лопнуло. - Посмотри я сказал!
Быстро вскинув глаза, которые уже были на мокром месте, Соня взглянула на него, постаравшись вложить во взгляд всю гордость, что сейчас в ней осталась. Маслянные черные глаза Каховского елейно смотрели на неё. Словно удав, гипнотизируя жертву.
- Вроде не зелёные, не ведьмовские. А черт тебя знает, чем манишь к себе.
Ещё пару минут глядя на нее, и поглаживая большим пальцем руки бледную нежную щеку девушки, Кирилл Леонидович отвернулся от нее, в несколько шагов оказавшись у окна позади рабочего стола. Соня едва сдержала облегченный выдох, из последних сил заставляя себя стоять на ногах.
- Я ещё подумаю насчёт вашей помолвки с Кураевым. - нахмурив брови, он смотрел в окно, не обращая внимания на девушку. - К балу готовься, но не переусердвствуй. Может, оставлю тебя при себе. Но, это будет зависеть только от тебя София.
- К..как... Как вам будет угодно, Кирилл Леонидович. - заикаясь, отозвалась Соня. - Разрешите идти?
- Иди. - лишь бросил в ответ Каховский. И Соня тут же скрылась за дверью.
Выйдя из кабинета, Соня быстрыми шагами отступала назад, боясь отвести взгляд от двери.
"Вдруг он передумает, и скажет вернуться?" - набатом в голове стучала мысль.
Руки дрожали и не слушались. А сердце от страха билось так сильно, что казалось вот-вот проломит рёбра. Соня все отступала и отступала спиной вперёд, не отрываясь глядя на злополучную дверь.
Но, едва наткнувшись спиной на что-то крепкое, девушка испуганно вскрикнула, обернулась и тут же оказалась в объятиях Алексея.
Офицер мягко поймал ее за локоть, чтобы перепуганная девушка ненароком не упала, и одной рукой инстинктивно прижал ее за талию к себе.
- Не стоит так кричать, это всего лишь я. - улыбаясь и глядя на перепуганную девушку, произнес Алексей. - Соня, что случилось?
Но девушка была бледна. Кровь отлила от лица. Руки были холодными, тонкие пальцы едва дрожали. И без того огромные глаза были ещё больше, а в уголках скопилась влага.
- Соня, тебя кто-то напугал? Ты выглядишь очень бледной.
- Нет, нет, Алексей. Все в порядке. - Соня положила ладони к нему на грудь и слегка оттолкнула его, отстраняясь.
- Но твои дрожащие пальцы и испуганные глаза говорят об обратном. - позволив ей отстраниться, он взял ее ладони в свои, как в тот вечер у реки, и заключил в свои горячие. - Кто тебя напугал?
- Там... Там просто. На стене был большой паук. - Соня сказала первое, что пришло ей в голову. - А я их очень боюсь. Я просто боялась, что он на мне окажется. И совсем не ожидала тебя тут увидеть.
- Паук, значит. - улыбнувшись такой детской реакции, Алексей улыьнулся и, заглянув к ней в глаза, успокаивающе произнес. - Я как раз шел в ту сторону, чтобы с ним разобраться. Разве смеет он пугать столь прекрасных девушек? Просто верх бестактности я считаю.
Соня легко улыбнулась уголками губ. Руки перестали дрожать, и девушка немного успокоилась.
- Ты к Кириллу Леонидовичу? - едва произнесла это имя Соня.
- Да. Хотел просить его разрешения. Мои фронтовые друзья оказались проездом в Астафьево. Хотел пригласить их на ночь к нам. Всяко лучше чем в гостинице. Так что вечером можете составить нам компанию.
- Я бы с превеликим удовольствием, но я дошиваю платье к балу у Кураевых. Боюсь не успеть к встрече. Отдыхайте, не стану мешать вашей сугубо мужской компании.
- Ах, Соня. Порой сугубо мужская компания просто нуждается в присутствии прекрасной дамы. Тогда и разговоры громче льются, и повод геройства вспомнить появляется. - Алексей нехотя отпустил руки Сони, и та поспешила поправить и без того идеальную прическу. - Но, если всё-таки надумаете - мы будем рады.
- Спасибо за приглашение. Я учту. - едва улыбнувшись, Соня слегка присела в реверансе, и быстрыми шагами направилась в другой конец поместья.
До конца дня Соня выходила из комнаты лишь по крайней необходимости. Им с Глашей предстояло много работы, ткань оказалась хоть и красивой, но не удобной для пошива. Приходилось много раз распарывать и вновь перешивать. Но, это было не единственной причиной, по которой Соня и нос не совала дальше своей комнаты. Она искренне боялась встретить Кирилла Леонидовича. Незамечавший ее впредь, он вдруг резко обратил на нее внимание. И теперь становилось ясно - уж лучше бы он ее недолюбливал, чем интересовался. Его противные поглаживает я пальцем по щеке до сих пор словно ощущались кожей, и никак нельзя было избавиться от этого ощущения. Оно словно въелось в кожу.
На улице уже смеркалось, пару часов назад к поместье приехали Алексей и его друзья. Соня слышала как они сидели в зале, разговаривали и громко смеялись. Несколько раз Лёша посылал за ней Трифона, но каждый раз получал мягкий отказ. Не до этого ей было сейчас. Да и из зала будто бы слышался голос Каховского старшего. Каждый раз Соня запирала дверь на засов изнутри.
Когда уже на улице стемнело, Соня с Глашей наметали нижнюю часть и верхнюю блузу. Глаза уже болели от напряжения.
- Глаш, давай сегодня ещё примерим на корсет с подъюбошником, а завтра уже дошьем на машинке. Оно и будет готово. Хорошо?
- Как прикажете, барыня. - Глаша встала с кресла и принялась шнуровать и подтягивать корсет. - Очень уж гарное платье получается. Ткань такая, словно пёрышко, нет, облачко!
- Да, легкая то она лёгкая, только замучались мы с тобой с ней. - улыбнулась Соня.
- Это все ерунда. - немного стягивая нитки корсета, Глаша больше создавала видимость натяжения. - Уж вот когда вы наря́дитесь в него, вот тогда и поймёте, что оно того стоило.
Соня лишь довольно улыбнулась, отворачиваясь к окну.
- Софья Романовна, можно мне отлучится не на долго? Я быстренько, туда, и обратно.
- Хорошо. Жду. - ответила Соня подходя к блузе.
- Нет! - крикнула Глашка, стоило только Соне коснуться ткани. - Простите, барыня. Не надо ее самой примерять. А то сызнова расползется, вся работа коту под хвост. Погодите меня, и вместе примерим.
- Хорошо. Как скажешь. - поднимая руки в сдающемся жесте, ответила Соня.
Прикрыв за собой дверь, Глашка убежала. И, видимо, кто-то ее задержал, ибо не было девушки долго.
Соня расхаживала по комнате в белоснежном корсете и белом длинном подъюбошнике, напевая песню, что в детстве няня-украинка пела ей перед сном.
Порядочно набравшись в честь встречи, Алексей и его друзья сидели в зале, попивая дорогой коньяк и закусывая явствами, что на скорую руку смогла состряпать Павлина. Сослуживцы были в городе проездом, лишь пережидая время между соседними рейсами. И, оказалось что их хороший друг Алексей Леонидович Каховский сможет разместить их на ночь в фамильном имении. Ведь, одно это женские кровати в дешёвой придорожной гостинице, а уж совсем другое - домашние постели и сытные завтраки. Грех было бы от такого отказываться, раз предложили.
Они сидели долго, вспоминая все тяжбы службы, погибших товарищей. Обсуждали, как у кого сейчас сложилась жизнь, о ком что слышно было ведь, слухами земля полнится. Ну и куда уж без воспоминаний и шальной кадетской жизни. Алексей мог каждому и вместе взятым дать фору в том, как правильно обольщать дам и кутить. Уж сколько передряг у них было вместе, но только Лешке удавалось выйти сухим из воды, да и друзей своих вытащить.
- Ну все, господа, всё. - смеясь и допивая последний бокал спиртного, Алексей поднялся с кресла в зале. - Все понимаю, но завтра вам дорога долгая, и выспаться не мешало бы. Когда ещё выдастся возможность поставить на пуховых перинах да в теплом доме?
- Прав ты, Алёшка, прав. - темноволосый офицер поднялся с дивана и одежнул пиджак. - Надо отдохнуть как следует. Мы сейчас выкурим по сигарете, и в дом.
Остальные друзья согласно закивали, и, поднявшись со своих мест, дружно вышли на улицу. Алексей с детства не любил этот запах сигаретного дыма, от этого никогда и не пробовал сие дело.
Стоило ему подняться по лестнице на второй этаж, к своей комнате, как сквозь тишину, совсем слабенько, он услышал песню. Такую родную, до боли знакомую с детства. Забыв, зачем шел, Алексей направился в сторону звукач который доносился неподалеку от его комнат.
Як тобі сказати
без тебе не можу спати.
І місяць по кімнаті
розкинув сатин.
Женский голос становился громче. Но, видимо его хозяйка напевала песню лишь себе под нос. По телу парня пробежали мурашки.
Очі тобі зав'яжу
і серце своє покажу.
Тобі про все розкажу
з настільних картин.
Голос был очень приятным, чарующим. Он был чуть низковатым, с лёгкой хрипотцой, что приковывала и завораживала.
Тримай мене міцно,
одною рукою.
Так сильно і ніжно
вбивай мене.
Звук доносился из комнаты Сони. Какие помыслы вели тогда Алексея, известно лишь ему самому. Он слегка подтолкнул дверь, и та бесшумно открылась.
Спиной к нему стояла Соня. Ее распущенные волнистые волосы каскадом спадали по хрупкой спине, заканчиваясь у тонкой талии. Корсет был едва затянут, и даже белые нижние юбки смотрелись на ней так изыскано и желанно.
Віддай мені муку,
своїми руками.
Моїми губами лікуй,
лікуй, себе.
Соня не заметила появления тайного слушателя, и он остался бы ее замеченным, если бы не скрипучая половица, на которую случайно наступил Алексей, покачиваемый из стороны в сторону доброй дозой алкоголя.
Соня быстро обернулась на звук, думая что это вернулась Глаша, но в дверях ее ждал сюрприз. Ах, как она ненавидела свою деревню черту столбенет в случайных ситуациях! Вот и сейчас, она стояла смирно, обернувшись лицом к стоящему в дверях Алексею.
- Леша... - только прошептала Соня, когда он медленными шагами двинулся у ней.
Открывавшийся вид спереди вкупе со спиртным делали свое дело. Стянутая корсетом пышная грудь красиво вздымалась, стоило только Соне вдохнуть. Ах, как много порочных мыслей возникло тотчас в его голове, что бы он хотел с ними сделать, но в первую очередь вызволить из клетки. Чуть приоткрытые пухлые губы, что прошептали его имя. Он едва сдерживал себя. И благо, что как бы ни был пьян, он в первую очередь думал головой, а потом уже всем остальным.
Он подошёл к ней совсем близко, Соня лишь замерла на месте, испуганно глядя в его помутневшие глаза. Он обхватил ее шею одной рукой, плавно поглаживая большим пальцем розовую щеку.
Его прикосновения были другими, по другому ощущались Соней. Все что сейчас происходило - было каким то безумством, сумасшедшим сном. И что самое страшное, она не делала ничего, чтобы это прекратить. Алексей так же поглаживать ее по щеке, словно перекрывая своими прикосновениями те серзцие ощущения, что мучали ее после встречи в кабинете. Словно исцеляя, забирая, скрывая последние следы. Соня не торопилась это прекращать.
- Я помню эту песню. - сглотнув ком в горле, произнес Алексей. - Но из твоих уст она звучит в миллионы раз лучше.
Губы Сони пересохли от накалившейся обстановки, он самого дыхания. Неловко, она сама не заметила как привлекала внимание к свои губам, лишь едва облизнув их. Горячий взгляд Алексея упал на пухлые губы, по которым пробежался влажный розовый язычок. В голове возникло ещё более глупое желание, попробовать их на вкус. Он никак не мог заставить себя отвести от них взгляд, вне ниже склоняясь своими устами к ее.
- Соня, я... - что хотел Алексей произнести дальше - он сам не знал. Девушка в его руках все так же стояла ровно. Ни отвечая, ни отталкивая.
Из коридора донеслись мужские голоса и неспешные шаги. Его друзья вернулись и медленно поднимались по лестнице.
Соня, едва заслышав их, судорожно выдохнула, чуть отстраняясь.
- Алексей Леонидович, я не одета. - шепотом произнесла Соня. Она все так же стояла, опустив руки и не двигаясь. Лишь немного отстранившись.
Одному дьяволу известно, что отрезвило Алексея больше. То, что она вновь обращалась к нему на "Вы", или же мысль о том, что а таком виде ее могут увидеть другие мужчины. А этого он позволить не мог. Ему думалось в тот момент, что никто, никто кроме него не может видеть ее такой - нежной, открытой, уязвимой. Этот вид должен принадлежать только ему, и делиться с кем то он решительно не намерен.
Убрав руку от ее лица, Алексей сделал шаг назад, для себя наберая расстояние. Расстояние от нее, на котором он сможет постараться здраво мыслить.
- Соня, прости... Я не должен был... Ты так прекрасна. Прости... - произнеся совершенно несвязные слова, он вышел из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь.
Соня так и встретила в том же положении пришедшую спустя пару минут Глашу. В голове был бардак, среди которого ярко выделялось только одно - ей больше не хотелось разобрать в кровь ту щеку, что касался Кирилл Леонидович. После Алексея она чудным образом исцелилась, словно от тяжкого недуга.
- Барыня, простите ради бога. - зашла с такими словами Глаша, сразу же запирая за собой дверь на засов. - Там стояли гости Алексея Леонидовича. И я не стала перед ними бегать. Побоялась чего худого.
- Все хорошо Глаш. Теперь хорошо. - словно зачарованная, произнесла Соня. Но тут же очнулась. - Давай примерим, и спать. Поздно уже.
- Как скажете барыня. - Глаша схватила блузу и аккуратно ее расправила. - Тогда, начнем с блузы.