Часть 3. Аннтеа
Огромный коридор университета не мог вместить в себя ревущую толпу студентов, спешащих на пары в кабинеты, пахнущие пылью и книгами. Жизнь кипит, мерцает разными яркими красками и громкими звуками. Тонкие каблучки красивых юных девушек, топающих по старому паркету, смех молодых парней, оклики, возражения, просьбы уступить дорогу, уставшие вздохи — все это смешалось с запахами пота, парфюма и жаркого начала лета.
Брукс испуганно моргнула и, поняв, что стоит в самом центре толпы, юркнула к зеркалу на стене. Гранатово-красные волосы волнистыми прядями аккуратно лежали на плечах, студенческая форма сидела на ней идеально, а большие очки в круглой оправе придавали девушке стиля и загадочности. Брукс невольно улыбнулась. Обычно ей было все равно на свой внешний вид, но сейчас почему-то хотелось выглядеть красивой, ведь она искала Хаунта.
Больно кольнуло слева между ребер: в отражении, среди еще мелькающих по коридору людей, на большом подоконнике сидела и читала толстую книгу, которая скрыла собой тонкие красивые колени, ничем не приметная девушка, такая же неприметная, как и другие студенты. Тонкие длинные пальчики грациозно порхали по строчкам, а каштановые волосы непослушно спадали на лицо, не мешая сосредоточенно читать. Брукс почувствовала запах пионов, лимона и сахарной ваты, удивленно приоткрыв рот, и как завороженная развернулась и пошла к ней.
В коридоре их было двое: Брукс и маленький хрупкий цветок, смятый в рамках оконного проема и толстого переплета книги на ее коленях. Аккуратное личико, тонкая талия. Она сидела, слегка согнув спину, была вся такая миниатюрная и безобидная в таком большом коридоре, но Брукс казалось, что он давил на нее, был совсем ей не по размеру. Он был тесный для них двоих. В этом не было ничего удивительного, студенты разбрелись на пары, в коридоре стояла тишина, лето и звук шуршащих шажков очарованной Брукс.
Спустя мгновение Брукс дрожащей рукой, едва касаясь пальцами кожи незнакомой девушки, убрала прядь ее каштановых волос со щеки и заправила за ухо. Девушка встрепенулась, как-то смущенно задышала и, как будто едва проснувшись, уставилась на Брукс улыбающимися, жизнерадостными глазами. Сколько в них было летней зелени. Такие глубокие, изумрудно-зеленые глаза. Брукс забыла все слова, она улыбнулась и убрала руку.
— Спасибо, — девушка быстро облизала пухлые сухие губы и улыбнулась приветливо и мило, — я немного увлеклась и не заметила тебя. Аннтеа. Аннтеа Ольвентс. Прости, но тебе разве не нужно идти на учебу?
Брукс, впитав своими ушами и всей собой ее приятный спокойный голос, протянула руку в знак приветствия.
— Эмили Марджер, — соврала Брукс и, удовлетворенная своим ответом, продолжила, — нет, я никуда не спешу. Прости, что отвлекла тебя, мне показалось, что твои волосы немного мешали тебе.
Девушки пожали друг другу руки и засмеялись.
Брукс разрывало от эмоций. В этой маленькой девушке жил такой большой внутренний мир. Ее было много. Аннтеа всегда старалась помочь, впитывала все, как губка для мытья посуды. Везде и во всем была она - неприметная со стороны, но такая активная, жизнерадостная и яркая на самом деле. Брукс легко считала все это лишь с одного рукопожатия. Даже его было достаточно, чтобы почувствовать одиночество, которое пряталось глубоко внутри невинного красивого сердца. Брукс уловила это и запомнила, даже не зная почему. Затем картинки несколько раз сменялись. Брукс видела разных людей, скучные дни университета, в коридорах которого даже в выходные дни оставалось достаточно людно. Ничего примечательного не попадалось ей на глаза, кроме момента, когда она попала в один из дней университетского спортивного зала.
Хаунт оживленно болтал с другими не менее статными парнями. Спортивный зал был наполнен людьми, но эта пятерка была самой заметной, отличалась шумом и сексуальностью. От них ей так и веяло. Все как на подбор: высокие, смазливые, со спортивными подкаченными телами. И хотя семья Хаунта не имела больших денег и роскошного дома, Хаунт всегда был в компании парней, у которых всегда это было. Он цеплял своей внешностью и поведением, был веселый, гордый, самодостаточный и сексуальный. И они принимали его таким: любимчиком девушек, который никогда не был обделен вниманием.
Брукс сразу его узнала. Черные небрежно взлохмаченные волосы, небесно-голубые глаза, смотрящие свысока. Он жестикулировал, смеялся, рассказывал и снова жестикулировал. Такой полный жизни, юный и красивый. Брукс улыбнулась, хотела помахать, но не решилась: они не знакомы. А вот Аннтеа, которая улыбалась ему из дальнего угла, явно знала его лучше. Ее улыбка была другой, не такой приветливой как с Брукс. Аннтеа занималась на тренажерах и бросала грустные взгляды на Хаунта, а когда тот замечал ее, делала вид, что все было хорошо.
Между ними ничего не было. Брукс знала о ней все с самого первого рукопожатия. Брукс видела каждую прожитую секунду Аннтеи, видела ее глазами. Брукс чувствовала каждые мурашки, которые чувствовала Аннтеа, когда он проходил рядом, говорил с ней. Они были знакомы с детства, дружили и вели себя как брат и сестра, и с детства девушка любила его намного больше.
Хаунт заботился о ней, провожал в университет, в который она поступила из-за него. Аннтеа помогала учиться, помогала выбирать подарки для очередной девушки, помогала, когда эти девушки надоедали ему. Аннтеа была рядом, когда отец Хаунта попал в аварию и умер через неделю в больнице. Всегда была рядом, когда он нуждался в ней, но Хаунт брал и ничего не отдавал взамен.
Он настолько привык к чужому вниманию, что ее отношение к себе принимал как данность. Он позволял ей быть рядом, потому что она никогда ничего от него не требовала, но и обижать ее парень не хотел. С ней было спокойно и можно было говорить обо всем на свете, потому что Аннтеа никогда не спорила и принимала его таким, какой он был: взбалмошным раздолбаем, ни о чем не думающем наперед. Она была для него, как незаметная маленькая сестренка, умная и понимающая не по годам, но такая хрупкая и невинная, как бутон распустившейся розы. Именно это очень оберегало ее от другого его возможного внимания. Хаунт никогда не видел в ней девушку, с которой хотел иметь что-либо еще, кроме безобидной дружбы. И Аннтее пока что этого было достаточно.
События из прошлого вновь сменились. Брукс смотрела из темноты, почти не дышала, портал давно закрылся у нее за спиной, да и никто бы и не увидел его, даже если бы это не было воспоминанием в голове Хаунта, она умела быть незаметной. Аннтеа сидела на краю большой двухспальной кровати, ломала пальцы, шептала очень тихо и старалась не зарыдать, а где-то за дверью плакала музыка, люди мерзко смеялись и пили темную горькую воду.
Хаунт, шатаясь подошел и сел перед ней, все его движения были медленные, но уверенные и дерзкие. Он смотрел на нее гордо, сексуально, но холодно. Пьяный и молодой. В его глазах бушевали ураганы, которые разрушали жизнь Аннтеи, перевернули вверх дном все ее мысли, сорвали с ее деревьев всю зелень в глазах. Он коснулся ее щеки, приблизился к губам, но не целовал, ждал ее.
Аннтеа, слегка дрожа, опустила глаза, закрыла их. Ресницы дрогнули, она выдохнула. Брукс казалось в темноте, что щеки Аннтеи горели сильнее, чем ее гранатово-красные волосы. Немая ярость подступила к горлу, но она не ушла, не отвернулась, смотрела из темноты и молчала, сжимая кулаки.
— Я тебя люблю... всегда любила, Хаунт. Всегда буду любить. Я не умею по-другому, меня не научили без тебя жить. Я привыкла видеть тебя каждый день, привыкла быть твоей тенью. Но я устала. Я больше не могу видеть других в твоих объятиях. Я не хочу думать, как тебе с ними хорошо... — Аннтеа выдохнула и снова жадно глотнула воздух, который пах пионами, лимоном, сахарной ватой и... алкоголем.
Губы накрыли губы. Наглый поцелуй не дал закончить ей монолог, в котором дрожащий голос умолял оставить ее в живых, не разрушать последнее, что у нее осталось, но в нем была и надежда. Надежда на то, что он не остановится. Хаунт поймал ее. Почувствовал сразу, как только его рука скользнула по шее, за спину. Внутренние демоны просили еды. Он забыл, кто был перед ним. Забыл, как много она для него сделала, все хорошее, что было между ними.
Выпитый им алкоголь забрал последние капли сдержанности и взял верх над затуманенным рассудком сумасбродного молодого парня, так жадно целующего дрожащую девушку.
Молния синего классического платья не сопротивлялась. Никто не сопротивлялся. Аннтеа ловила его губы, таяла в его руках, как снег, который бился в окно, падал и превращался в воду. Хаунт смял ее в свои объятия, был настойчивее, а она подстраивалась, делала все, что он желал. Одежда посыпалась на пол. Большие сильные руки умело от нее избавлялись, опытно и жадно изучали каждую клеточку кожи, покрытой мурашками. Губы любили ее всю. Такую хрупкую, неумелую. Каштановые волосы рассыпались на бежевом шелковом пледе, цеплялись за его пальцы, которые собирали ее всю в одно целое. Он искал ее настоящую, вытаскивал из грудной клетки ее сердце, зубами разрывал все попытки заплакать, остановиться. Хаунт жадно пил невинность Аннтеи, а она отдавала ему последнее, что у нее было: себя.
И он брал. Брал, потому что считал, что может. Считал ее своей собственностью. Считал, что она сама этого хочет.
Воздух дрожал, вибрировал от его движений, ее стонов и немых слез Брукс, которые катились по щекам. Хаунт ловил каждый вздох Аннтеи, давил на ее слабости, разрывал всю ее на части. Та страсть, которая кипела между двумя, слившимися в одно целое, заглушала музыку, ее боль, весь мир, который был за пределами ее маленькой комнаты с большими окнами. Хаунт доводил до истерики, успокаивал и снова заставлял ее кричать. Он с силой сжимал ее руки, ускоряя темп, а Аннтеа не могла остановить тепло, разливающееся по всему телу вперемешку с виски. Капли пота стекали по его телу, капали на нее, растворялись в мягкой постели. Острыми ноготками она царапала его спину, а вместе с ней и свою душу, которую тут же залечивала его поцелуями. Каждый стук сердца сливался с его пульсом, пальцы сплетались, губы оставляли красные следы на коже.
Казалось, эта ночь была длиннее всей жизни Аннтеи. Никто не сопротивлялся. Двое людей любили друг друга ночью после вечеринки в честь окончания учебы. Двое людей могли бы любить друг друга и после, но Брукс знала, что он ушел утром, Аннтеа проснулась одна и не нашла в себе силы, чтобы собрать себя по кусочкам. Зализывала раны, прятала синяки, оставленные его губами, на своем теле, ждала, что снова станет ему нужна. Она знала, что Аннтеа пыталась поговорить с Хаунтом, пыталась вернуть его внимание, но он взял все, что мог. Больше ей дать было нечего. Хаунту надоел запах увядших пионов, лимона и приторной сахарной ваты, который преследовал его везде, надоели зеленые заплаканные глаза, надоел ее умоляющий голос. Он просто избегал ее и просыпался с другими. Менее навязчивыми и совсем не особенными.
Брукс стало душно, она прижалась к холодной и липкой стене, черной от смолы. Стукнула по ней кулаком и упала в портал, который нехотя открылся за ее спиной. Больше выносить это у нее не было сил.
Ей совсем не хотелось верить в то, что она увидела, ведь казалось, что она знала совсем другого Хаунта. Тот Хаунт из снов тоже был разгильдяем. Тоже любил внимание девушек и покорял их сердца. Только делал он все это как-то безобидно. От него не исходило столько неприкрытого порока, который пугал девушку и заставлял держаться настороже. Ведь там, где начинался порок, просыпалась непроглядная голодная тьма, в которой прятались самые страшные поступки и самые развращенные кошмары.