Темное королевство

Громкая музыка из «Мертвого дождя» лилась по пустынной улице Лимба, разгоняя мрак. Парочка демонов, гуляющих по тротуару, свернула к входу и скрылась за красивой дверью из черного стекла. Хаунт пошел следом, перед ним вытянулся длинный чёрный коридор. Если бы не яркие огненные шарики, плавающие под потолком, в проходе было бы сложно разобрать дорогу. Тут же, справа, врезалась в стену запертая магической печатью дверь. По словам одной из официанток, с которыми Хаунт иногда любил поболтать, за ней находилась винтовая лестница, ведущая в лабиринты подвала. На стенах коридора висели большие картины в красных рамках: черный фон, бледно-алые очертания обнаженных женщин или демониц с ветвистыми рогами, украшенными свисающими цепочками, на концах которых блестел жемчуг. Коридор заканчивался слева - аркой, ведущей в бар, и прямо - стеклянной дверью, за которой начиналась закрытая ВИП-зона с комнатами для приватных бесед или для коротания времени за азартными играми, которая занимала остальную правую часть здания. Всего их было шесть. Хаунту довелось побывать там всего дважды. Один раз компания низших демоном пригласила его сыграть в карточную игру на желание, в которой он едва не лишился души, если бы не внимательная знакомая официантка, обслуживающая комнату и заметившая, что гости жульничают, спаивая парня демоническим алкоголем и отвлекая его внимание. Второй раз он был в комнате другого типа, где на маленькой сцене с шестом танцевала соблазнительная девушка-демон в маске из темной кожи, скрывающей лицо. Тогда в основном зале был какой-то переполох, и хозяйка решила, что Хаунту лучше там не появляться, преподнеся подарок в виде приватного выступления одной из танцовщиц клуба. Он утонул в мягкой коже большого дивана, закинув ноги на черный столик, и половину ночи разглядывал фигуру высокой красавицы в коротком платье с открытой спиной, едва прикрывающем ее пышные формы.

Зал, отведённый для бара, казался огромным. Множество столиков, соседствующих с кожаными диванчиками, выстраивались в шахматном порядке по всему помещению, ближе к центру. Вокруг каждого из них клубился едва заметный алый туман, источающий сладковатый запах бальзамина - магия, позволяющая скрывать личность того, кто занял место, от других клиентов.

Широкая барная стойка из древесины черного ореха, отливающая пурпурным оттенком, тянулась рядом с правой стеной, а за ней - длинные стеллажи с различными жидкостями в разноцветных склянках замысловатых форм, подсвечиваемые алыми огоньками, прохожими на светлячков, плавающих между красивыми бутылками. Здесь была территория молчаливого бармена, который пристально следил за всем, что происходило в стенах «Мертвого дождя». Слева, у противоположной стены, раскинулась высокая сцена, у ее подножия стояли длинные узкие вазы, из которых торчали пушистые золотые лапки злаков и пышные ароматные бутоны роз шоколадных тонов. Немного правее шла лестница, позволяющая спуститься со сцены в зал, ее высокие ступеньки покрывал мягкий бархат, на котором виднелись потёртости от туфель, не единожды ступивших на мягкую ткань. Черно-красные клетчатые стены начинались от черного пола и заканчивались высоким черным потолком, в котором мерцали ослепительно яркие огоньки, словно созвездия на ночном небе. По стенам струились узкие полоски темно-бордового шёлка. Он переливался в тусклом свет, создавая ощущение, будто по стенам течёт кровь. Зрелище это выглядело жутковато, но и в то же время завораживающе. По обе стороны от бара и сцены возвышались небольшие черные подиумы, закрытые перегородками из мутного стекла. Снизу они подсвечивались красным светом, из-за чего можно было наблюдать за плавными движениями танцующих силуэтов суккубов с загнутыми к макушке головы рогами. Когда девушки подходили совсем близко к перегородке, их длинные пальчики с острыми черными коготками скользили вниз по стеклу, а тела медленно спускались, чтобы затем подняться, красиво прогнувшись. Это шоу привлекало клиентов, когда сцена пустовала. И, хотя лиц за мутным стеклом не было видно, посетители ночного заведения довольствовались аппетитными силуэтами. Слева от бара и одного из подиумов за плотной ширмой скрывался вход в ещё один темный коридор, ведущий в кабинет хозяйки бара и гримёрку танцовщиц.

Хаунт прищурился и хитро осмотрел большой зал: его любимый красный столик, который выделялся на фоне черного кожаного дивана, как всегда, был для него свободен. Он проводил здесь практически каждую ночь, и каждый раз уводил с собой очередную жертву своего обаяния. Упав в объятия дивана, Хаунт уселся по-хамски, раскинул руки на спинке и нагло улыбнулся.

Как же ему здесь нравилось. Абсолютно все. От черно-красного стиля интерьера до музыки, которая уносила с головой, утаскивала в бездну наслаждения, пороков и красоты. Она была такой разной, но такой манящей. Хаунт только в этом большом зале ночного клуба с мрачным названием «Мертвый дождь» чувствовал себя таким живым, таким расслабленным и обожаемым. Его действительно здесь знали все. Они звали его Охотник, восхищались его непохожестью на других посетителей и тем, как он вел себя среди средней касты демонов, посещающих этот клуб в свободное время. Он был чужой и свой одновременно.

Молодая и стройная официантка в короткой форме, оголяющей длинные модельные ножки, подошла к столику и сняла с подноса стакан, наполненный темной жидкостью:

— За счет заведения, — мелодичным голосом пропела нимфа и, одарив парня самой лучезарной и теплой улыбкой, скрылась за спиной в плотном тумане, поспешив к другим клиентам.

За счет заведения. Как обычно. Это было комплиментом от хозяйки клуба, которая грациозно, как кошка, танцевала возле шеста и делала вид, что не имела к этому никакого отношения. Нет, Рэд обычно не работала, но иногда ее настроение требовало этого: сводить с ума публику своей сексуальностью, грациозностью, красотой и шиком. «Мертвый дождь» ликовал, когда сногсшибательная девушка в красном выходила на сцену. Иногда она танцевала, изгибаясь как кошка, жадно впитывая всем своим красивым телом музыку и завораживая всех в зале своей пластикой. А иногда пела. Пела божественно. По-другому такая и не могла.

Хаунт любил ее по-своему, уважал так же. А Рэд всегда встречала его, холодно и в то же время ласково улыбаясь. Он восхищался ее гордостью и красотой, в глубине души желая коснуться ее черных, как холодная осенняя ночь, длинных волос, и раствориться в бездонных темных глазах, в которых всегда горели задорные огоньки. Он хотел ее. Всем, что было внутри. Желал каждый раз, когда его взгляд ловил эту роковую женщину в пределах клуба. Желал так же, как и все, кто в зале жадно пил красоту танцующей рядом с шестом Рэд. А она просто танцевала и питалась своим успехом, продолжая гореть ярким пламенем своего сверкающего красного платья с глубоким вырезом. И Хаунт ни разу не позволял себе прикоснуться к ней, тем самым еще больше вызывая внутри бурю эмоций и желания.

Когда Рэд наконец закончила танцевать, она спешно подошла к лестнице, ведущей вниз со сцены, а один из официантов-демонов, покорно служивших ей, подал ей руку и помог спуститься. Хаунт мысленно ненавидел его за то, что Бэриан, а именно так звали симпатяжку-официанта, мог так часто крутиться рядом с ней и получать ее внимание, и завидовал тому, как спокойно он к этому относился.

Бэриан подал Рэд черную накидку из меха, но немного помедлив, сам надел ее на плечи такой хрупкой на вид девушки. Рэд только одобрительно кивнула и грациозной походкой направилась к столику Хаунта.

Он почувствовал ее взгляд. Смотрел прямо в глаза. Что-то было не так. Он уже несколько лет в своих снах часто заглядывал в этот клуб, чтобы отдохнуть после удачной «охоты», привык ко всему и ко всем, но в этот раз что-то было не так. Рэд смотрела на него жадно, пронзительно. Ничего не было вокруг, кроме ее горячего взгляда, от которого Хаунт не мог оторвать глаз. Когда Рэд подошла, она ловко залезла на столик, сбросила рукой стакан на пол, Хаунт не слышал звука разбивающегося стекла, но знал, что он непременно разбился. Он заметил, что не слышал вообще ничего, кроме стуков своего сердца, и не видел ничего, кроме огненно-темных глаз Рэд, которые проникли вглубь его души, что-то искали и разъяренно разбрасывали мысли в голове, не найдя нужную. Он не мог пошевелиться, совсем. Рэд, выгнув спину, как будто перед прыжком, нагнулась и провела горячим языком по щеке парня. Язык был змеиный, шершавый и оставлял липкий след слюны. Нет, это была не кошка. Это была настоящая паучиха, которая поймала добычу в свои ловкие лапки. От нее пахло пионами, лимоном и сахарной пудрой.

Леденящий ужас охватил разум Хаунта. Его оцепенение не проходило, конечности не слушались, и лишь тогда он понял, что девушка, которая сидела перед ним на столе и ласкала его щеку языком, была не та Рэд, которую он обожал и которой восхищался. Но она была ее точной копией. Копией с идеальной внешностью хозяйки ночного клуба «Мертвый дождь». Существо обвило шею Хаунта руками. Он не понимал, хочет ли сопротивляться ей, а когда пухлые губки с красной помадой прильнули к его губам, перестал думать о страхе и подался вперед. Острый язычок проник внутрь, он легко вибрировал и на вкус был кисловато-сладкий. Все его тело зудело, Хаунт видел, что черно-красные клетчатые стены стали темными, по ним стекала какая-то черная дрянь, похожая на смолу, туман вокруг стал гуще, плотнее и, казалось, придавливал его к ней.

Он не заметил, как его руки уже несколько минут изучали ее изгибы тела, как он расстегивает ее платье на спине. Удачная копия Рэд оторвалась от его губ и ловя воздух красивым ртом, спросила ласковым пошлым голосом, который принадлежал кому-то из прошлого, но кому, Хаунт не мог вспомнить:

— Милый, мы соскучились. Почему ты так долго не приходил? Мы так хотим... так хотим съесть все твои желания.

Девушка впилась зубами в плечо под рубашкой, Хаунт застонал от боли и наслаждения, закрыл глаза. Голова кружилась, а язык отказывался воспроизводить звуки. Он слышал свои стоны, стоны существа, жадно слизывающего кровь с порванной на плече рубашки, шорох падающего на пол платья. Потом была пустота, тело ныло от приятной боли.

Не известно, сколько длился этот сладкий кошмар, Хаунт почувствовал, как липкая ледяная жижа каплей упала с потолка на его лицо. В воздухе пахло сырость, а когда он открыл глаза, то увидел, что его окружал какой-то подвал, плечо жутко болело и кровоточило, а он лежал на полу, прижатый лапками огромного существа, задняя часть которого напоминала сороконожку. Вторую часть монстра составляла половина изуродованной девушки с четырьмя тонкими длинными руками, на лице от одного уха до другого тянулась огромная пасть с множеством мелких зубов.

Существо часто облизывалось змеиным черным языком и смотрело на Хаунта сладко сощурив хитрые глаза. Из уродливого рта иногда доносились стрекочущие звуки, напоминающие стаю кузнечиков. В этот момент Хаунту стало действительно страшно. Ночной кошмар уже больше напоминал реальность, а боль уж точно была реальная. Рана кровоточила, а Хаунт, пытавшийся пошевелиться, понял, что не может ни проснуться, ни управлять своим телом.

Существо довольно фыркнуло, убедившись, что транквилизирующая слюна, которая попала с укусом в рану на плече, полностью обездвижила добычу, после чего медленно и плавно отползло в угол, куда падал тусклый свет лампы, заляпанной черной жидкостью.

Хаунт не мог оторвать от него глаз. Он рассматривал существо, подавляя приступ тошноты и ужаса, которые комом стояли в горле. Тонкая длинная шея, покрытая синяками, неестественно ровная и бледная, была обвита спутанными грязными волосами, четыре длинные руки были все в шрамах и царапинах, а грудь прикрывал кусок грязной изношенной ткани. Вторая часть девушки-сороконожки выглядела еще хуже. Множество маленьких тараканьих лапок выглядывали из-под панциря, представляющего более сложную конструкцию: казалось, что он был из грязно-синего стекла, под которым в тусклом свете проглядывались очертания женских лиц, застывших в ужасном крике. Вишенкой на торте был длинный хвост с развилкой, на конце которого были шипы.

Хриплым голосом, который Охотник сам от себя не ожидал, Хаунт прошептал:

— Чего ты от меня хочешь?

Существо засмеялось и принялось потирать свои руки.

— Разве ты не помнишь нас, Хаунт? Мы тебя так любили, мы все тебя очень любили, - существо медленно начало трансформироваться, преображаясь в обычную девушку с красивым лицом, дальше в другую, потом еще и еще.

Он видел их всех. Но не помнил имен. Ни одного из них. Все эти девушки интересовали его только после выпитого спиртного и только ночью. Хаунт сильно закусил губы. Голова гудела, мысли никак не могли собраться в кучу и выдать одно логическое заключение: Хаунт сам попал в ловушку своей похоти. Ведь он всегда следовал за своими ощущениями и желаниями, но никогда не задумывался о том, что чувствовали утром все те девушки, которых он оставлял в одиночестве после бурных ночей в шикарных номерах отелей. В голове пробежал вопрос: «Когда он стал таким эгоистом?», но ответ не приходил, а мысли сбивались в один комок потока разной бесформенной информации. Он сам хотел бы ответить на вопрос мерзкой твари, но губы пересохли и силы предательски его покидали, не давая ни единого шанса оставаться в сознании еще хотя бы около минуты. Хаунт медленно провалился в темноту, которая ощущалась как долгое падение в неизвестность, а дальше не было ничего, кроме кристальной тишины.

Брукс нервно ходила по комнате, на столе лежал амулет-подвеска, недавно находившийся на ее тонкой шее, который служил в роли проектора и передавал на бледную стену еле заметные картинки из сна Хаунта. Легкий топот ее босых тонких ног не нарушал напряженную тишину в полумраке комнаты. Почти невесомая футболка Хаунта, в которую она охотно переоделась, как только они вернулись домой, пахла хвоей и свежестью. Брукс вдохнула этот запах, запах Хаунта, обняла себя руками от безысходности и продолжила думать.

С нахмуренными бровями и задумчивым лицом Брукс выглядела взросло, деловито, а растрепанные волосы придавали ей соблазнительности. Если бы Хаунт увидел ее в этот момент такой, вряд ли ему удалось бы справиться со своей бурной фантазией. Иногда она останавливалась, рассматривала существо из сна внимательно и напряженно, после надувала губы и грозно бурчала что-то себе под нос.

Хаунт почти не дышал. Его тело еле заметно дергалось, как и длинные черные ресницы. Девушка пыталась понять, как попасть в его сон, потому что будить его было опасно. Его разум был закрыт в темной пустой комнате, из которой нельзя было найти выход. В ней не было двери. Паразит глубоко проник в его сон и дергал за все ниточки.

Брукс лишь мягко опустилась на край кровати, наклонилась и тихо прошептала, едва коснувшись губами его щеки: «Я скоро за тобой приду». После чего своими изящными пальчиками начертила в воздухе несколько глифов. Волшебство не заставило себя долго ждать: спустя несколько секунд Брукс сопела рядом с Хаунтом, свернувшись клубочком и уткнувшись носом в его руку. Она решила поискать ответы в его прошлом. Ответы на вопросы, почему паразит с именем Похоть так жадно вцепился в Хаунта и почему Хаунт так отчаянно не хотел его отпускать.