Рискнуть сердцем

В ушах стоят ее слова. Неужели и в этот раз все кончится так же паршиво?

Поднимаюсь на второй этаж и сразу натыкаюсь на любопытные и встревоженные взгляды.

– Она уехала, – прохожу мимо Ильи и сажусь на диван.

Тишина повисает в воздухе, густая и липкая, как паутина. Я чувствую, как сочувственные взгляды ребят прожигают меня насквозь, пытаясь выудить из меня еще хоть что-то. Но я молчу, вцепившись руками в подлокотники дивана, словно боюсь, что если отпущу их, то рассыплюсь на тысячи осколков.

– Почему ты не сказал, что вы вместе? – требовательно спрашивает меня Ярослав.

– А должен?

– В смысле, братан? Мы так-то друзья. И она мне нравится.

– Нравится настолько, чтобы ты готов оставить свой гарем? – поднимаю на него решительный взгляд.

– Не знаю, – неуверенно отвечает он. – Но я бы хотя бы попытался.

– А я попытался, и у меня получилось. Только вот...– замолкаю на пару секунд, а потом с грустью в голосе произношу, – Олесь меня бросила.

Господи, до чего же противны эти слова.

Илья садится рядом. Его лицо искажено тревогой и сочувствием. Он кладет руку мне на плечо в знак поддержки.

В голове снова и снова звучат ее слова. Каждое слово - как удар хлыста. Я помню все: и ее тон, и выражение лица, и даже запах ее духов. Все это складывается в ненавистную картину, которую я никак не могу выкинуть из головы.

– И чего ты сидишь? – рявкает Ярослав, привлекая к себе внимание всех присутствующих. – Иди и сделай так, чтобы она передумала.

– Снегирь...

– Если этого не сделаешь ты, то тогда сделаю я, – решительно заявляет он, и я понимаю, что парень не шутит. – В этот раз точно попробую.

Его слова бьют под дых. Я знаю, что он в чем-то прав. Я не должен был уходить. И мысль о том, что Олеся может быть с кем-то другим, невыносима.

Внутри поднимается буря. Ярослав смотрит на меня с вызовом, и я вижу в его глазах ту самую решимость, которую он так долго не мог найти в себе. Он всегда умеет добиваться своего, и Олеся не станет для него непреодолимой преградой.

Поднимаюсь с дивана, чувствуя, как шатается земля под ногами. Слова парня становится для меня той самой искрой, которая поджигает фитиль. Я не могу позволить ему или кому-то еще даже приблизиться к ней. Она моя. Всегда была моей. И я сделаю все, чтобы так и оставалось.

– Куда ты? – спрашивает Дэн, когда я направляюсь к выходу.

– За Олесей, – бросаю через плечо, не останавливаясь.

Выхожу на улицу и вызываю такси.

Только не к Олеси, а к себе домой.

Нет, я твердо решил вернуться ее. И я верну. Только дам ей время все обдумать и успокоиться.

POV

Олеся

Не спеша открываю глаза, чувствуя невероятный аромат блинов, просачивающийся в комнату. Запах такой соблазнительный, что даже слегка сводит желудок приятным чувством голода.

Пытаюсь поднять голову, но она тут же падает обратно на подушку. Встать получается с трудом - тяжелая голова гудит, словно наполненная свинцом, а лицо кажется чужим, распухшим и болезненным.

В памяти всплывает вчерашний день. Приятный вечер. Противные и гадкие слова бывшего. Расставание с Веней. Ссора с сестрой, а затем родительский дом. Едва переступив порог их квартиры, я сразу уткнулась лицом в грудь папы и долго плакала, выплескиваяя накопившиеся эмоции.

Родители долго не решались завязать разговор, давая мне возможность успокоиться. Отец молча гладил меня по волосам, тихо покачиваясь вместе со мной, а мама сидела рядом, но ничего не говорила, лишь внимательно наблюдала.

А затем они слушали меня. Молча. Я лишь чувствовала напряженное поглаживание руки отца по своим волосам.

Закончив свой сумбурный рассказа, я ощутила внутреннее облегчение, словно выпустила часть боли наружу. Мама принесла мне чай с лимоном, а папа укрыл ноги пледом. В их заботе было столько тепла и понимания, что слезы снова навернулись на глаза.

– Все наладится, доченька, – тихо сказал отец, обнимая меня за плечи. – Все обязательно наладиться.

Его слова были простыми, но в них звучала такая уверенность, что я поверила ему.

Уснула я быстро, утонув в знакомом и безопасном запахе родительского дома.

Превозмогая слабость, я все же поднимаюсь с дивана и иду на запах. На кухне мама хлопочет у плиты, а папа с выключенным звуком смотрим телевизор. какой-то спортивный канал. Заметив меня, они оба поворачиваются с теплой улыбкой.

– Доброе утро, Леся, – первой нарушает молчание мама. – Садись за стол. Блины с чем будешь? С клубничным вареньем или со сметаной?

Я смотрю на нее, и она продолжает улыбаться своей материнской улыбкой. Она не давит на меня, не осуждает. Она переживает.

– С клубничным вареньем.

– Отличный выбор, – произносит отец, вставая с дивана и поднимается ко мне.

Он целует меня в макушку и слегка приобнимает.

– Как спалось?

– Хорошо. Только голова болит.

– Мамины блины и ее мятный чай сделает свое дело.

Их слова. Их внимание. Это такое простое, но такое необходимое сейчас утешение.

Я улыбаюсь в ответ и понимаю, что в этом доме, с этими людьми, я всегда найду поддержку и любовь. А значит, все действительно наладится.

Мама ловко переворачивает блина на сковороде, и вскоре передо мной уже возвышается аппетитная стопка золотистых кругляшей. Аромат клубники щекочет нос и я, не удержавшись, тут же отправляю в рот первый блин. Сладкий вкус варенья приятно растекается по языку, и на мгновение я забываю обо всем.

– Дочь, прости меня, – вдруг говорит мама, нарушая приятную тишину.

Блин застревает в горле, и я силой проглатываю остатки, вопросительно смотря на родительницу.

Она кладет лопатку, подходит ко мне и садится на стул рядом со мной.

– Олеська, я не должна была наседать со свадьбой. Я просто...просто хочу, чтобы ты была счастлива, – ее голос пропитан грустью и сожалением. – Вот только материнское сердце не подсказало мне, что Кирилл, будь он неладен, тебе не подходит. Я так старалась выдать тебя замуж, что совсем забыла, какие могут быть жестокие люди.

Я беру мамину руку в свою, чувствуя, как дрожат ее пальцы. Тепло ее ладони успокаивает, словно возвращает в беззаботное детство, когда любые беды казались пустяком, решаемым одним мамин поцелуем.

– Мама, ну что ты, – отвечаю я, пытаясь сдержать невольные слезы. – Все хорошо. Ты не могла знать, что так получится. Это не твоя вина.

Родительницы вздыхает и смотрит на меня с нежностью.

– В этом есть и моя вина, если бы я не наседала...– в ее глазах я вижу отражение своей боли.

– Мама, наоборот. Если бы не ты, я не знаю, сколько еще времени ходила с лапшой на ушах. Была бы с человеком, который не любит меня по-настоящему.

Эти слова бьют под дых, но я лишь сглатываю разочарование, и держу спину прямо.

– Я должна тебя благодарить, – мягко добавляю я. – Ты просто ускорила неизбежное.

– Олеся...

– Ну ты чего, мама? – я обнимаю ее крепко, прижимаясь щекой к ее щеке.

От нее приятно пахнет домашней выпечкой и уютом.

– Мам, главное, что теперь все позади, и блины просто волшебные, – улыбаюсь я, стараясь разрядить обстановку.

Родительница слабо улыбается в ответ. Мы еще долго сидим втроем, пьем чай и разговариваем обо всем на свете.

На приятной ноте закончив завтракать, я отправляюсь в ванную комнату. Горячий душ мягко окутывает тело, помогая расслабиться и привести мысли в порядок. Вода стекает по волосам, смывая остатки сна и тревоги прошедшего дня. Под теплыми струями душа мне становится немного легче дышать.

Закончив мыться, я беру полотенце и быстро вытираюсь. Вернувшись в спальню, в которой проходили мои подростковые времена, я автоматически тянусь к телефону. На экране высвечивается сообщения от сестры, от Даши и Полины в нашем общем чате, который мы создали неделю назад.

Пролистываю сообщения в менеджере, и взгляд падает на пустое пространство напротив имени Веня. Ни одной смс-ки, ни одного пропущенного звонка...лишь тишина. Сердце болезненно сжимается. Становиться как-то грустно и одиноко.

Но я же сама виновата. Сама оттолкнула его. Но почему так больно-то? Я же вроде сделала все правильно?

Разве нет?

Не знаю.

Но вся это ситуации оставляет горький осадок вины внутри. Ведь именно я первая сорвалась, первая начала грубить, сказала много обидных вещей, за которые теперь стыдно.

Почему же я так резко отреагировала? Ведь Веня ни в чем не виноват. Затем я все испортила своими словами?

Тяжело вздыхаю и сажусь на кровать. Кручу телефон в руках, и чувствую, как внутри нарастает сомнения.

Прошли всего сутки, но кажется, будто прошла целая вечность. Дрожащими пальцами нажимаю на аватарку, задумчиво смотря на фотографию Вени. Так хочется позвонить ему сейчас, услышать голос, попросить прощения, улыбнуться, прижаться ближе, почувствовать тепло объятий снова...

Но руки сами собой опускаются обратно на кровать. Телефон остается лежать там, словно тяжеленный камень. Страх перед возможной реакцией Вени мешает сделать первый раз.

Смотрю на потолок, пытаясь найти там ответ на мучающий меня вопрос: стоит ли звонить или писать? В голосе роятся обрывки вчерашнего разговора, словно осколки разбитого зеркала. Каждое слово, каждая интонация режут острее, чем бритва. Почему я не смогла сдержаться? Почему позволила эмоциям взять верх? Зачем вообще позволила словам бывшего парня, так повлиять на меня.

Осознавая сейчас свою ошибку, понимаю всю глупость своего поведения, и сожаление становится еще сильнее.

Но почему я не решаюсь позвонить?

Неужели моя гордость настолько сильна, что не дает мне признать свою ошибку? Или может быть, я просто боюсь услышать правду, боюсь, что Веня больше не захочет иметь со мной ничего общего?

Встаю с кровати и подхожу к окну. На улице светит яркое солнце, птицы весело щебечут, жизнь кипит. А в моей душе - серая, непроглядная тоска. Вспоминаю его добрые серые глаза, мягкую улыбку и нежные прикосновения. Неужели я готова потерять это навсегда из-за своей глупой вспыльчивости?

Мои мысли разгоняет тихий стук в дверь.

– Тук, тук, – произносит папа, заглядывая внутрь комнаты. – Дочь, тут по телевизору идет твой любимый мультик. Пошли глянем?

Я машинально киваю, стараясь скрыть грусть на лице, папа, как всегда, вовремя. Он всегда умеет найти нужные слова или просто отвлечь, когда мне плохо или грустно. Мультик, конечно, звучит немного по-детски, но в его предложении чувствуется столько заботы и любви, что я не могу отказаться.

Мы усаживаемся на диван в гостиной, и кадры мультфильма почти сразу переносят меня в детство. На время забываю о своих переживаниях, папа незаметно обнимает меня за плечи, и его тепло успокаивается.

Мама садиться рядом, взяв в руки полотно для вышивки, и присоединяется к нам.

Не знаю сколько проходит времени, но я лежу на коленях папы, уютно устроившись на диване, и просто смотрю в телевизор, откуда доносится веселая музыка мультфильма. Я чувствую тепло его рук, успокаивающе поглаживающих мои волосы, кажется ничего не может нарушить эту идиллию. Только вот мои собственные мысли не дают мне покоя, блуждая где-то вдали от экрана и возвращаясь вновь и вновь к событиям вчерашнего дня. Не замечая, как первая соленая капля бежит по щеке, продолжаю лежать неподвижно, пытаясь сдержать эмоции.

Но папа чувствуют мою перемену. Не знаю, как, но он чувствует.

– Что случилось, дочь? – тихонько, едва заметно, произносит он.

Я поднимаю голову и смотрю на родителей. Беспокойство отражается в их глазах. Сажусь на диван и подгибаю ноги под себя, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями, я осторожно начинаю говорить.

– Я еще кое-чего вам не рассказала...

Родители переглядываются между собой и молча ждут продолжение.

Глубоко вздохнув и собравшись с мыслями, я продолжаю.

– Слова Кирилла оказались настолько болезненными, что я...я оттолкнула молодого человека, к которому у меня возникли чувства. И кажется, я сожалею об этом.

Папа мягко касается моей руки.

– Хорошо, что не к старому.

Я замираю, не зная, как реагировать на его шутку. Мама слегка толкает папу локтем, но в ее глазах читается пониманием.

– Несмешная шутка? – озадаченно спрашивает отец, смотря на нас с мамой. – Ну ладно.

Мы с родительницей невольно улыбаемся.

– Расскажи нам все, как есть, – просит папа, его голос полон тепла и поддержки. – Мы здесь, чтобы выслушать тебя.

И я начинаю рассказывать. О том, как Кирилл своими словами заставил меня усомниться в себе, в своей привлекательности, в своих чувствах. О том, как я испугалась, что могу причинить боль другому человеку, если мои чувства окажутся недостаточно сильными. О том, как в порыве отчаяния оттолкнула Веню, не дав нашим отношениям даже шанса.

Когда я заканчиваю, в комнате повисает тишина. Я смотрю на родителей, ожидая их реакции. Папа обнимает меня, прижимая к себе.

– Во-первых, дочь, – говорит он, – ты имеешь право на свои чувства и на свои ошибки. Главное - учиться на них и не бояться идти дальше. Не позволяй словам других людей определять твою жизнь.

Я киваю и почти шепотом спрашиваю.

– А во-вторых?

– А, во-вторых, – он мягко смотрит на меня. – Впервые слышу имя Веня? Это что вообще за имя такое? Я имею в виду, у него есть полное или его так зовут?

Я смеюсь. Почти не натужно и искреннее.

– Полное имя - Вениамин.

– Вениамин...звучит солидно, – задумчиво протягивает папа. – А, а если серьезно, не переживай так сильно. Если чувствуешь, что совершила ошибку, может, стоит поговорить с ним?

Мама кивает, соглашаясь с отцом.

– Ты должна сама решить, что для тебя правильно. Но если этот молодой человек тебе дорог, не позволяй глупой гордости или страху все испортить. Иногда стоит рискнуть и дать чувствам шанс.

Я неуверенно смотрю на их лица.

– А разве вы не будете меня отговорить?

– Отговаривать? Зачем? – папа еле заметно улыбается.

– Ну как же...

– Да брось, дочь, – останавливает меня он. – Мы давно с матерью поняли, что на вас с Алинкой лучше не давить. Вы девушку уже взрослые, сами справитесь. А мы как родители поддержим.

Я улыбаюсь, чувствуя прилив благодарности к ним. Их поддержка и понимание - это то, что мне сейчас так необходимо.

– Спасибо вам, – льнусь к папе, а затем протягиваю руку к маме. – Ты тоже иди сюда.

Она поднимается, садиться с другой стороны от меня и крепко-крепко обнимает.

– Спасибо, что вы у нас есть, – говорю за себя и за Алинку. Уверена, она со мной согласиться.

– Спасибо, что вы у нас есть.

Идиллию нарушает дверной звонок.

Папа хмурится, бросая взгляд на маму.

– Кого там принесло?

Мама пожимает плечами и без лишних слов поднимается с дивана. Ее силуэт растворяется в полумраке коридора.

Папа переводит взгляд на меня. На его губах теплая улыбка, и я почти забываю о тревоге, которая поселилась у меня внутри. Мне спокойно.

Вот только, когда из прихожей доносится знакомый и уверенный голос, по спине пробегает дрожь. Я резко поворачивая голову, словно от удара током. Сердце подпрыгивает к горлу и бьется в бешеном ритме.

– Здравствуйте. А Ариэль дома? – четко и, кажется, ласково звучит вопрос. Веня.

Это его голос.