Рискнуть сердцем

Ярость волной накрывает меня, смывая остатки спокойствия.

Кирилл.

Одет, как всегда, аккуратно и строго: идеально выглаженная коричневая рубашка, серые джинсы, которые скрывают худое, но подтянутое тело. Темные волосы привычно уложены на бок, открывая высокий лоб, а резкие и волевые черты лица придают ему запредельную уверенность. Но больше всего раздражает его ухмылка.

Его глаза оценивающе бегают по моему лицу. Он как обычно в своей роли бесстрастного наблюдателя, словно я - подопытный кролик под микроскопом.

Мне хочется заорать, разбить что-нибудь, выпустить этот клубок злости, который охватил мое тело. Но я сдерживаюсь. Нельзя показать ему свои эмоции.

Поднимаю микрофон, стараясь унять дрожь в руках, и смотрю на него. Остальные ребята затихают, чувствуя нарастающее напряжение. Веня делает шаг вперед, готовый вступиться за меня, но я останавливаю его жестом руки.

– Что тебе нужно, Кирилл? – спрашиваю я, глядя ему прямо в глаза.

Его ухмылка становится шире, обнажая ровный ряд белых зубов.

– Ничего, – он пожимает плечами. – Просто решил проверить, как ты живешь без меня.

– Увидел? А теперь уходи, – отвечаю я, кладя микрофон на столик.

– Парень, ты вообще кто такой? – невозмутимо спрашивает Марк, вставая из-за стола.

– А чего ты не рассказала своим новым друзьям про своего парня? – в его голосе сквозит насмешка, и это последняя капля.

– Бывшего парня. И знаешь, я как-то стараюсь не рассказывать о своих ошибках.

– Ошибках, значит? – он старается казаться невозмутимым.

Внутри меня пылает ярость, но я держусь, стараясь не выдать ни единой эмоции.

– Именно. И ты одна из них, – повторяю я, стараясь говорить, как можно более ровным тоном. – И вообще, как ты меня нашел?

Его лицо искажается на пару секунд, словно я попала в цель. Он явно не ожидал такой прямой атаки, конечно, я раньше делала все, что он скажет.

Но Кирилл быстро берет себя в руки, и на его лице снова появляется эта раздражающая самоуверенная ухмылка.

– Неужели ты думала, что я потеряю тебя из виду, – говорит он, делая шаг ко мне. – Тем более, когда ты еще так ранима.

Ребята переглядываются, и не понимают, что происходит. И лишь Веня один все знает, поэтому я не удивляюсь, когда он подходит ближе ко мне.

– Ты ошибаешься, – спокойно отвечаю. – Я больше не часть твоей жизни. И я хочу, чтобы ты оставил меня в покое.

– Не думаю, – он хочет приблизиться ко мне, но Веня молча выставляет ладонь, и Кирилл останавливается. – Я же вижу, что ты не забыла меня, наши отношения, наши...

– Твою измену, – почти хладнокровно произношу я.

Слышу, как Дашка ахает и прикрывает рот ладонью. Не знаю, почему, но все равно, что все слышат. Сейчас я лишь хочу, чтобы этот человек исчез и никогда больше не появлялся в моей жизни.

– Я не идеален...

– Да, ты прав, ты далеко не идеален, – перебиваю его.

– Олеся, хватит, – он делает заметный успокаивающий выдох. – Мы оба знаем, что нас связывает слишком многое, чтобы просто взять и все закончить после одного дурацкого инцидента.

– Мы больше ничем не связаны. Все, что нас связывало, исчезло, когда ты предал меня.

Кирилл смотрит на меня долгим, пронзительным взглядом, словно пытается проникнуть в мою душу. Но я не отвожу глаз, не позволяю ему увидеть в ней ничего. Ему давно закрыт туда вход.

– Уверена? – насмешливо спрашивает он.

– Абсолютно. Уходи.

Но Кирилл не уходит. Наоборот. Скрещивает руки на груди с вызовом смотрит на меня.

– Этот цвет волос тебе не идет.

– Тебе не нравится?

– Нет.

– Как жаль, что мне все равно, – резко отвечаю я. – А теперь уходи.

Кирилл удивленно вскидывает бровь.

– Серьезно, мужик, вали уже отсюда, – добавляет Ярослав. – Ты меня уже раздражаешь.

– Новый защитник? – усмехается бывший парень.

– Не твое дело.

– Ах, нет, – он переводит взгляд с меня на парня, стоящего позади. – Вот он. Вижу, ты быстро нашла замену. Что ж, твой выбор...

– Мне все равно, что ты сейчас скажешь. Просто уходи.

Чувствую, как щеки заливаются краской, но ярость поднимается новой волной.

– А что будет, если я не уйду?

– Мы вытолкаем тебя отсюда, – слышу за спиной ледяной голос.

Кирилл разрывается громким смехом, вызывая у меня приступ отвращения. А когда-то его этот звук мне нравился.

– Дам тебе совет, приятель...

– Я в нем не нуждаюсь, – тут же перебивает Веня.

– Нет, ты послушай, – настаивает бывший парень. – Это девушка пустая. Игрушка в руках. Она ничего из себя не представляет. Ни стержня, ни эмоций, ни характера.

– Еще одно слово, и ты вылетишь отсюда вниз головой, – процеживает Веня сквозь зубы. Его голос звучит настолько угрожающе, что даже мне становится не по себе.

Но Кирилл похоже не воспринимает угрозу всерьез. Он продолжает ухмыляться, словно все происходящее его забавляет.

– Приятель, я тебе серьезно говорю. Да, я изменил ей. Так, она сама виновата. Девушки созданы, чтобы удовлетворять нас. Если одна не справляется, мы ищем другую. Это природа, понимаешь?

Он снова усмехается и кидает быстрый взгляд на меня, затем обратно на Веню.

– Она никогда не сможет тебя удовлетворить нормально. У нее в голове одни закидоны. Она же скучная, примитивная и ничего из себя не строящаяся. Да, она абсолютно безнадежна. Только и может поддакивать.

– Заткнись! – шипит Веня, голос дрожит от сдерживаемой злости. – Ты не имеешь права говорить о ней так!

– Поверь, могу. Еще как, – отвечает он, не отводя взгляда от Вени. – Мне пришлось сделать ей предложение, чтобы успокоить ее мамашу.

– Ничего не говори про мою мама! – сжимаю кулаки, как только слышу упоминание родительницы.

– Буду, Олеся, буду. Твоя мать конкретно подсела мне на уши с этой свадьбой. Я не хотел делать тебе предложение, но твоя мать...короче, пришлось. И понимаешь, приятель, как я был напряжен из-за всего этого, и мне просто был необходим глоток свежего воздуха. Если бы она меня не застала, – бывший парень указывает на меня, – я бы продолжал. Потому что, там были эмоции, красота, безмятежность и спокойствие. Поэтому опомнись, и бросай ее. С ней ничего путного не будет. Она не стоит и нашего мизинца. Она жалкая, неуверенная в себе и самая обыкновенная удобная подстилка.

Его слова обжигают кожу, как кипяток. Все стены рушаться. Мне хочется плакать

– Уведите его отсюда! – предупреждает Веня, делая шаг вперед. – Иначе я за себя не ручаюсь.

– Все, реально, уходи, – первым подбегает Илья. – Ты тут лишний.

– Вы тоже все скоро поймете, какая она жалкая и скучная, – почти смеется Кирилл, не обращая внимание на Илью. – Такие, как она, быстро приедается. Сначала кажутся загадкой, чем-то новым и манящим, а потом...Потом оказываются, что за всей этой мишурой ничего нет. Пустота.

Я хочу провалиться сквозь землю, исчезнуть, оказаться на другом континенте. Где угодно, но не здесь.

В горле застревает ком, не давая ни вздохнуть, ни вымолвить слова. Каждое слово бьет наотмашь.

Веня хватает Кирилла за грудки, рывком оттягивая вперед. Илья встает между ними, словно живой щит. Я вижу гнев, желание защитить меня, но мне от этого только хуже. Их защита лишь подчеркивает мою уязвимость, мою неспособность постоять за себя.

Мне хочется сбежать, спрятаться, зарыться в одеяло и больше никогда не вылезать. Но ноги словно приросли к полу, не давая мне сдвинуться с места.

Неожиданно в помещении раздается громкая музыка, а затем голоса Полины и Даши, которые в этот раз поют в унисон.

Бывшие всегда за спиной говорят плохо

А мне так по...

Они думают, что без них будет мне одиноко

А мне так по...

В их глазах - сочувствие и понимание. Они продолжают петь, подходя ко мне, и обнимают меня с двух сторон. Голоса Даши и Полины, обычно такие веселые и беззаботные, сейчас звучат как гимн поддержки, как обещание, что я не одна.

Я чувствую, как по щекам начинают катиться слезы. Видя это, Кирилл победно улыбается, а я продолжаю стоять побежденной в объятиях девушек.

– Все с меня хватит, – слышу я злой голос Ярослава. – Вали ты отсюда, нахрен, придурок.

– Полегче.

– Нет, это ты полегче, приятель, – слова Ярослава пропитаны ядом. – Ты просто трус. Настоящий трус. Не смог рассмотреть в этом создании - чудо. Да ты конч...

– Яр, хорош, – вмешивается Марк, а затем обращается к Кириллу. – Кто тебя вообще сюда пустил? Да, как тебя после такого земля то носит. Кретин, конч...

– И ты туда же, – усмехается Илья. – Я согласен с парнями, и вали ты уже отсюда.

– Посмотри, как они тебя защищают, – спокойно произносит бывший парень, смотря на меня. – Но это ненадолго.

– Надолго, – тут же резко отвечает Веня. – Только не плачь, когда она выйдет за меня замуж, и станет моей женой. Будет поздно.

– Приятель, ты пожалеешь, ведь...

– Не пожалею! – решимость в его голосе поражает даже меня. – А жалеешь уже ты. Она единственная, кто был с тобой, потому что ты это ты. А не потому, что у тебя дорогие часы на руке.

Кирилл опускает взгляд на свою руку, а затем поднимает взгляд на меня. В его глазах плещется непонятная смесь злости и растерянности. Кажется, слова Вени про часы задевают его куда сильнее, чем любые оскорбления.

Мне кажется, или я вижу в взгляде бывшего парня сожаления? Быть не может!

Я не успеваю ничего сообразить, как Кирилл снова усмехается, но в этой усмешке нет и следа былой самоуверенности.

– Ты действительно думаешь...

– Парень, вали ты уже отсюда, – не выдерживает Макар, подходя к парню. – Бесишь уже.

Кирилл окидывает нас всех презрительным взглядом, и не сказав больше ни слова, разворачивается и уходит.

Тишина, повисшая после его ухода, кажется оглушительной. Я чувствую, как дрожат мои руки.

Мне нужно на воздух. Срочно.

– Ребята, – вяло начинаю я.

– Даже, не смей! – предупреждает Полина, и девушки освобождают меня из объятий.

Но я игнорирую ее слова, и продолжаю.

– Простите меня. Простите за все.

– За что ты извиняешься? – хмурится Макар. – За то, что сказал твой придурок-бывший?

Я неуверенно киваю.

– И за это тоже. Я должна идти. Простите, за испорченный вечер.

Быстро хватаю сумку и бегу к лестнице.

Сначала я слышу взволнованный голос Вени, и у меня сжимается сердце.

– Олеся, подожди.

Второе, что доносится до меня, удивленный и раздосадованный вопрос Ярослава.

– Как давно вы знали, что между ними что-то есть?

Спускаюсь по лестнице, в ушах эхом отдаются слова бывшего парня - горькие и жестокие. Они повсюду. Под кожей, в голове, на языке. Они застряли во мне, повторяясь снова и снова, словно назойливая мелодия, которую невозможно выключить.

Слезы наворачиваются на глазах, но я быстро вытираю их тыльной стороной ладони, стараясь скрыть свою слабость.

Мне нужно поскорее уйти отсюда, забыть этот разговор, стереть боль, растущую внутри. Мне плевать, как я сейчас выгляжу. Единственное, что я хочу сейчас - это избавиться от чувства уязвимости, от злости, сдавливающей мою грудь.

Выскакиваю на улицу, чувствуя, как прохладный ветер нежно касается моего лица. Свежий воздух наполняет легкие, немного облегчая состояние. Дрожащей рукой вытаскиваю телефон из сумочки и открываю приложение по вызову такси. Трясущиеся пальцы едва справляются с экраном смартфона, но желание уехать оказывается сильнее страха и неуверенности.

– Олеся, – позади меня разносится голос Вени. Его тон такой мягкий и спокойный. – Не уезжай.

– Нет. Я должна.

– Кому? – он обходит и встает прямо напротив меня.

Я отворачиваюсь, не желая смотреть в его серые глаза, полные...чего? Сожаления? Жалости? Мне все равно. Все, что я сейчас чувствую - это острую необходимость бежать. Бежать от этих стен, от него, от самой себя, ранимой и уязвимой.

– Пожалуйста, Веня, – тихо произношу я, – просто дай мне уйти.

Он молчит, и это молчание давит на меня сильнее любых слов. Я чувствую его взгляд, прожигающий меня насквозь. Знаю, что он хочет сказать что-то важное, что-то, что может все изменить. Но я не хочу ничего слышать. Не сейчас.

– Ничего не говори! Ты слышал Кирилла. Я жалкая, скучная и пустая. Беги от меня...

– Я сам буду решать, от кого и когда мне бежать! – твердо перебивает Веня, его голос становится жестче. Он хватает меня за руку, крепко, но не больно. – Не позволяй словам этого...человека определять тебя. Ты не такая, Олеся.

– Я такая...

– Нет, не такая!

Я пытаюсь вырваться, но его хватка не ослабевает. Его слова, как искры, пробираются сквозь броню.

– Отпусти, – шепчу я, чувствуя, как подступают новые слезы. – Ты не знаешь меня. Совсем. Откуда тебе знать, какая я?

– Возможно, – говорит он тихо. – Но я хочу знать. Хочу быть рядом, когда тебе плохо. Хочу помочь тебе стать той самой Олесей, которую знаешь только ты.

Веня отпускает мою руку, но не отступает. Подходит ближе, так, что я чувствую его тепло. Поднимает руку и нежно убирает прядь волос с моего лица.

– Тебе этого не нужно, – разрушаю идиллию. – Мне этого не нужно. Мне не нужно ничего.

– Олеся...

– Нет! Давай забудем все, что между нами было. Мне ничего этого не нужно. Я тебе сразу об этом сказала, – чувствую, как по щеке скатывается первая слеза. – Я тебе говорила! Так нет, ты не отпустил.

Хочу убежать, скрыться, исчезнуть, лишь бы не чувствовать этого страха. Я знала, что так произойдет. Знала, что так будет. Этот страх, он никуда не ушел.

В секунду меня взрывает изнутри, и я не могу больше остановится.

– Мне ничего этого не нужно было, понимаешь! Ничего. Ни эти отношения. Ни твоя забота. Ни твои добрые глаза. Тебе нужна другая. Нормальная.

– Олеся, – произносит Веня предупреждающим тоном. – Не обижай меня. Ты сейчас говоришь это, только потому что...

– Нет!

Мой голос дрожит, срываясь на хрип. Слова вылетают, словно осколки стекла, ранняя и меня, и его. Я вижу, как в его глазах гаснет свет, как надежда сменяется болью и непониманием. Но я не могу остановиться. Не сейчас. Если я дам слабину, если позволю ему увидеть хоть каплю сомнения, я пропаду.

– Ты не понимаешь, что я не такая! Я сломана, понимаешь? У меня внутри пустота, которую ничем не заполнить. Не пытайся строить из себя хорошего. Не пытайся меня спасти, это бесполезно. Просто уйди.

Я отворачиваюсь, не в силах смотреть на его лицо. Слышу, как он делает еще шаг ко мне, и в панике отступаю. Кажется, еще немного, и я просто развалюсь на части.

– Пожалуйста, – шепчу я, захлебываясь слезами. – Просто уходи. Оставь меня в покое. Я не достойна тебя. Ты заслуживаешь лучшего.

Тишина.

Оглушающая тишина.

И все равно, что мы стоит на улице.

Я слышу только свое прерывистое дыхание, а затем тихий вздох и шаги. Я замираю, боясь пошевелиться, пока не слышу, как закрывается дверь.

Не успеваю дать волю новому потоку слез, подъезжает такси. Я сажусь и закрываю дверцу. Водитель молча трогается, и я смотрю в окно, стараясь не видеть силуэт здания, у которого только что самолично разрушила свое счастье.

Город проплывает мимо, размывая пеленой слез, которые я больше не пытаюсь сдерживать.

Машина останавливается напротив моего подъезда, расплачиваюсь наличными и выхожу из машины, тяжело ступая ногами, словно они сделаны из свинца. Дверь подъезда захлопывается за мной привычным хлопком, я поднимаюсь на этаж и открываю дверь квартиры своим ключом.

Голос сестры раздается почти сразу, едва я переступаю порог.

– Это ты?

– Да, я, – отвечаю на автомате, оставляя ключи на полочке в коридоре.

Не успеваю, я снять черный пиджак, из комнаты появляется Алина, в домашней пижаме с кроликами. Лицо ее озаряет теплая улыбка.

– Что-то ты быстро...

Она резко замолкает, когда ее взгляд останавливается на моем лице. Улыбка исчезает мгновенно, и ее брови сходятся на переносице.

– Леся, что случилось? Почему ты в слезах?

Я вымученно улыбаюсь.

– Все в порядке...

Сестра не верит ни единому слову. Она подходит ближе, берет мое лицо в ладони, внимательно заглядывая в глаза.

– Не ври мне. Я же вижу. Что случилось?

Я опускаю глаза, не в силах выдержать ее проницательный взгляд. Слезы снова подступают к горлу, но я отчаянно пытаюсь их сдержать.

– В караоке явился Кирилл, – жалобно произношу я.

– Кирилл? – она опускает мое лицо и переспрашивает, не веря услышанному.

– Да.

– Что ему надо? Как он тебя нашел?

– Как нашел, без понятия. Сказал, что мы многое прошли, что глупо из-за одного инцидента все рушить.

– Ненормальный, – фыркает Алина. – И это все?

– Нет.

Я замолкаю.

– Что он еще сделал? – настаивает сестра.

– Ничего он не сделал. Он сказал...

– Что сказал?

– Ничего хорошего. В основном обзывательства, – поднимаю взгляд на сестру. – Что я пустая, жалкая и безнадежная. А еще, что он сделал мне предложение, лишь потому что его типа заставила наша мама.

Алина хмурится, ее губы сжимаются в тонкую линию. Видно, что она сдерживает гнев.

– Господи, какой бред! – выпаливает она. – Как он вообще смеет такое говорить? После всего, что было!

Я шмыгаю носом, чувствуя, как обида снова накатывается волной. Слова бывшего парня ранили меня глубже, чем я ожидала. Осознание того, что все было ложью, что меня никогда и не любили, как девушку, выбивает почву из-под ног.

– Лесь, послушай, – Алина берет меня за руку. – Кирилл - просто жалкий трус. Он боится признаться, что потерял что-то ценное, вот и пытается тебя задеть. Не верь ни единому его слову. Ты - умная, красивая, талантливая. И уж точно не пустая, и не жалкая.

Она обнимает меня крепко, и я чувствую, как слезы катятся из глаз.

– Почему ты ушла? – спрашивает сестра, гладя меня по спине. – Где Веня?

Этот вопрос становится последней каплей. У меня начинается истерика. Слезы текут, словно прорвавшаяся плотина. Все внутри меня закипает.

Сестра первой отстраняется.

– Что случилось?

Я мотаю головой.

– Олеся! Что случилось? Что ты сделала?

Захлебываюсь рыданиями, не в силах произнести ни слова. Как объяснить ей, что все рухнуло в одночасье? И что виновата в этом я?

Алина смотрит на меня с тревогой и непониманием.

– Сказала, чтобы он уходил, – шепчу я. – Сказала, что мне нужен ни он, ни отношения...

Ее глаза округляются от ужаса.

– Зачем? Олеся, объясни, зачем?

– Не знаю, – пытаюсь остановить рыдания. – Так будет лучше.

– Для кого? Для тебя? Да, ни для кого так лучше не будет. Ну может для Кирилла только, – она нервно усмехается. – Веня - парень-то хороший. Так на тебя смотрит, а ты...

– А что я? – чувствую, как раздражение подходит к горлу.

– Дала страху и какому-то придурку разрушить свои же собственные отношения, – выпаливает она, отстраняясь от меня. – Ты всегда так делаешь, Лесь. Как только становится страшно, ты бежишь! Закрываешься в своей скорлупе и отталкиваешь всех, кто пытается к тебе приблизиться. Ты думаешь, это решение? Ты думаешь, убежать от проблем это выход?

Я молчу, опустив голову.

Не дожидаясь моего ответа, сестра продолжает.

– Ты даже не дала Вене шанса. Он же искренне к тебя относится. Он видит в тебе то, чего ты сама в себе не замечаешь. А ты просто взяла и все разрушила! Зачем, Лесь? Зачем ты так с собой?

– Потому что по-другому не умею! – почти кричу я.

Мне хочется крикнуть еще громче. Хочется высказать все, что накопилось, выплеснуть всю боль и обиду.

– Ты не разобралась в себе и сгоряча все вылила на парня.

Я знаю, что она права. Но страх парализует меня, сковывает мои действия. Поднимаю глаза, полные слез, и смотрю на сестру. В ее глазе читается не только упрек, но и искренняя боль за меня. Я вижу, как она хочет помочь, но не знает, как достучаться до меня.

– Я знаю, – тихо произношу я, – знаю, что поступила неправильно. Но я не могу иначе. Я боюсь. Боюсь впустить снова кого-то в свою жизнь, боюсь открыться и быть уязвимой. Боюсь, что меня предадут, обманут и причинят боль.

– Я понимаю, – Алина обнимает меня. – Ты должна бороться со страхом, Лесь. Ты сильная, ты справишься. И Веня...он заслуживает шанс. И ты заслуживаешь счастья. Не отказывайся от него так легко.

– Почему тогда ты отказать так легко от Андрея и вашей семьи? – спрашиваю я, переходя в наступление.

Сестра отстраняется от меня, словно я дала ей пощечину. В ее глазах вспыхивает боль, и на мгновение мне становится стыдно за свои слова.

– Это другое, – тихо отвечает она, отводя взгляд. – Совсем другое. Уже поздно.

– Не поздно, – выкрикиваю я, не в силах сдержаться. – Вы просто сдались. Как я сейчас.

Алина молчит. Я вижу, как дрожат ее плечи. Я понимаю, что делаю ей больно, но не могу остановиться.

– Послушай меня внимательно, – говорит она мягко. – Наше решение о разводе было обоюдным, и далось нам обоим нелегко. Но мы справились и смогли сохранить хорошие отношения ради нашей дочери.

– Алина! – смотрю прямо ей в глаза. В них нет боли, лишь грусть. – Вы развелись по-глупости. Вы еще любите друг друга. Это же очевидно.

Она вздыхает, прикрывая глаза на мгновение. Когда она снова смотрит на меня, в ее взгляде появляется сталь.

– Леся, ты живешь в мире фантазий. Ты видишь то, что хочешь видеть, а не то, что есть на самом деле. Мы с Андреем разные люди. И в какой-то момент наши пути просто разошлись.

– Вы бы могли найти компромисс. Вы могли бы попытаться...

– Мы пытались. Поверь мне, мы очень старались. Но иногда усилий недостаточно.

Я качаю головой, не соглашаясь.

Пора идти ва банк.

– Хочешь сказать, что ты его больше не любишь?

– Не важно, люблю я его или нет. Это ничего не значит. Мы приняли решение, и мы живем с ним.

Я чувствую, как во мне закипает злость.

– Легче сдаться, да? – бросаю ей в лицо. – Проще сказать, что ничего нельзя изменить, чем бороться за свое счастье? Ты учишь меня не бояться, а сама что делаешь?

Алина поджимает губу, и я вижу, как она сдерживается, чтобы не ответить мне грубостью. Но я не могу остановиться. Мне нужно высказать ей все, что я думаю.

– Я тебе не верю. Я знаю, что ты несчастлива. И я не хочу, чтобы ты жила так дальше. Ты любишь его. Все еще любишь. И он тебя, между прочим, тоже. Ладно, я. Но вы-то. Почему вы не можете просто поговорить? Объясниться? Не терять еще год другой, пока до вас не дойдет, что никого ближе и роднее друг друга у вас нет!

Слова вылетаю и разбиваются в миллионы осколков, раня и меня, и Алину. Но мне больно видеть, как она отказывается от счастья.

Я вижу, как по ее щеке скатывается слеза. Она поднимает на меня взгляд, в котором плещется целая буря эмоций: боль, обида, разочарование. Но я замечаю и что-то еще - надежду. Слабую, еле заметную, но все же надежду.

– Андрей сказала тебе, что любит меня?

– Сказал, – уверенно отвечаю. – А еще сказал, чтобы я молчала. Но как видишь, у меня плохо получается. Алин, да поговори ты с ним. Не теряйте времени зря.

Делаю шаг в сторону и быстро надеваю кеды.

– Ты куда?

– Туда, где меня всегда ждут и поймут, – резко бросаю я. И перед тем, как выйти из квартиры, добавляю. – Поговори с Андреем. Может хоть у вас что-то получиться.

– Олеся...

Но я отказываюсь что-либо слушать дальше. Решительно открываю входную дверь и выхожу за порог.