Глава 3
– Нет-нет, никаких салфеток и антибактериальных гелей! – строго прошептала Рина на ухо Риваю, наградившего в ответ студентку таким взглядом, после которого обычно бьют и чаще всего ногами.
– Мы же договорились, – продолжала настойчиво говорить девушка профессору, – если чувствуете, что не можете, то подождём ещё немного, а если уверены в себе, то проедете на этом автобусе целую остановку, как самый обычный пассажир.
Ривай с сомнением посмотрел по сторонам: мужчина у окна непрерывно чихал, отчего на стекле оставались почти незаметные капельки слюны, женщина на ближайшем сидении с невозмутимым видом стряхивала с довольно старого пальто, наверно, годовую пыль, которая с энтузиазмом разлеталась покорять пространство вокруг неё, чуть дальше сидели мама с маленькой дочкой, на руках которой с гордой моськой восседал огромный персидский кот, не пожелавший более находиться в специальной сумке. Вся одежда ребёнка была покрыта шерстью животного, а старающаяся по-быстрому очистить кофту девочки мама щедро сбрасывала густой ворс на пол, хотя некоторая часть не долетала до него, а будучи подхваченной ветром из приоткрытого окна, разлетелась по всему салону автобуса, и без того усыпанного всеразличным мусором, начиная от забытых газет и заканчивая упаковками из-под шоколадных батончиков и пустых банок, остатки газировки из которых уже омыли часть сидений и пола.
– По-моему, здесь любому человеку будет противно находиться, – скривившись пробурчал профессор, однако не сделал и шага в сторону всё ещё открытых дверей транспорта.
– Вам не обязательно прижиматься ко всему вокруг, – постаралась его успокоить Арина.
– Да неужели?! Для того, чтобы купить одну шариковую ручку, пришлось перебрать пятнадцать штук, а расплатиться мелочью из твоего кошелька!
Девушка еле смогла сдержать улыбку, в такие моменты Ривай вёл себя как ребёнок: постоянно жаловался и упрекал Пирс во всём, что та заставляла его делать. В прошлый раз, когда они решились пойти в канцелярский магазин за этой несчастной ручкой, профессор разве что не исходил ядом, всякий раз, как студентка просила его отложить очередной предмет и взять в руки новый.
– Я же говорила вам не считать ручки, – упрекнула Рина мужчину, но про себя отметила, что несмотря на это, Ривай ошибся, так как на самом деле их было семнадцать, а значит, он был не настолько напряжён и осторожен, как ещё несколько недель назад. Об этом стоит упомянуть в работе, как о хорошем признаке.
– Я не считал, – вяло огрызнулся профессор, но в глаза ученицы старался не смотреть.
– В любом случае, этот пункт мы уже прошли, – поспешила успокоить его Пирс, не хватало, чтобы пациент закрылся от врача на полпути. – И я же не надзирательница, в конце концов.
– Тогда я проеду на этом автобусе, но стоя и ничего не касаясь, – ухватился за последние слова Арины мужчина и с невозмутимым видом застыл посередине салона, демонстративно сложив руки на груди.
– Как хотите, – решила немного уступить студентка, прекрасно понимая, что спорить в данном случае бесполезно, и признаться честно, автобус попался им не из приятных, словно на заказ. Поэтому Рина решила последовать примеру Ривая и встала рядом с мужчиной, с тем отличием, что благоразумно взялась за поручень над головой.
– Эта колымага собирается двигаться в этом столетии? – ворчливо произнёс профессор, недовольно посмотрев в сторону водителя. Пирс же не смогла сдержаться, поэтому откровенно улыбалась, глядя сверху вниз на мужчину, который, несмотря на свой возраст, был ниже студентки почти на десять сантиметров.
– Или он решил подождать даже тех, кто ещё не вышел из своих домов? – не унимался тот. Как заметила Арина, в моменты волнения Ривай становился по-настоящему разговорчивым, если не сказать болтливым. Не желая терпеть давящей тишины, мужчина старался заполнить пустоту фразами подчас лишёнными всякого смысла. Пирс уже привыкла к такому поведению своего пациента, поэтому охотно вступала в разговор с ним, используя эту возможность для того, чтобы узнать как можно больше о его прошлом.
– Вижу, вы давно не пользовались общественным транспортом, профессор.
– Почти четыре года, – не задумываясь ответил тот, ещё раз брезгливо осмотрев салон. – И ни капли не жалею об этом.
– Правда? Но ведь это так здорово!
– Что может быть хорошего в простой поездке на автобусе? – скептически выгнув бровь, спросил Ривай, не замечая, что Рина постепенно переключила всё внимание на себя, дабы отвлечь мужчину от созерцания окружающей обстановки.
– Это как поход в музей, только в качестве экспонатов – люди. Вы можете изучать их, наблюдать на расстоянии и гадать, с чем связано то или иное поведение. Разве не увлекательно?
– Профессию ты явно выбрал правильно, – не разделяя энтузиазма девушки, глухо ответил мужчина, но даже не заметив начала движения автобуса.
– Это сарказм или комплимент?
– Приговор.
– Спасибо, что не диагноз.
– Заметь, Пирс, не я это сказал.
– Вы надо мной издеваетесь?
– Слегка дразню.
– Разве есть разница?
– Очень большая, Рина. Очень, – со странной улыбкой произнёс Ривай, и студентка почувствовал, как холодок пробежался по спине. Так случалось всякий раз, когда профессор называл её по имени, а со временем прибавился ещё и учащённый пульс, как если бы она только что пробежал марафон, под аккомпанемент бешено бьющегося сердца. Вот и сейчас девчонке казалось, что весь автобус слышит, как громко оно стучит в её груди.
– И какая же? – попыталась как можно спокойнее произнести Пирс.
– Сказал же, большая, – ответил мужчина, возвращаясь к прежнему образу недовольного пациента. – И что из тебя за врач, раз невнимательно слушаешь окружающих?
– Наверно такой же, как из вас профессор, – мгновенно нашлась Арина, совершенно забыв о своём состоянии, впрочем, сошедшем на нет так же быстро, как и пришло ранее.
– Я лучше признаю себя плохим учителем, чем тебя специалисткой, – глядя в упор на студентку, произнёс Ривай.
– Вы имели в виду «хорошей специалисткой»? – не сдавалась девушка.
– Сколько раз надо повторить? Слушай других внимательно, так как я сказал именно то, что хотел.
Пирс даже не смогла что-либо ответить на такую дерзость, просто стояла и с неприкрытой злостью сверлила взглядом мужчину, который, казалось, в одночасье стал выше студентки и теперь смотрел на неё с высока.
«Тихо! Надо остыть! – попыталась успокоить себя Арина мысленно. – Надо посчитать до десяти... сотен, но ничего не сказать лишнего! Один, два...»
Но внутреннему монологу не суждено было окончиться на заветной цифре. Неожиданно раздался визг тормозов, автомобильный гудок и крик водителя автобуса на кого-то за рулём машины, только что подрезавшей его. Хотя Пирс даже не обратила на это внимания, так как они остановились достаточно резко, чтобы не взявшийся за поручень Ривай по инерции начал падать вперёд и, наверняка, познакомился бы с липким от газировки полом, если бы девушка не оказалась на его пути и не поймала мужчину, прижав к себе.
И время остановилось...
Арина, казалось, выпала из реальности, на место понимания пришли ощущения, захлестнувшие девушку с головой. Несколько прядей волос Ривая коснулись её щеки, но Пирс готова была поклясться, что это не что иное, как лоскуток шёлка, невесомо лёгший на её кожу. Обоняние дразнил едва уловимый запах парфюма мужчины, сочетавший в себе смолистый аромат дубового душистого мха с нотками бергамота и чего-то ещё, оставшегося неопознанным. Раньше Рина из-за большого количества обеззараживающих гелей и спреев не могла уловить даже намёка на духи, но сейчас полной грудью вдыхала чистый, словно прозрачный, лесной аромат с привкусом легкой горечи, даривший непередаваемое ощущение внутреннего спокойствия, тепла и уюта, но в то же время силы и уверенности. А ещё это чувство близости другого человека... хотя нет, именно Ривая. Отчего-то девушка была уверена, что окажись на месте профессора кто-то другой, она не испытала бы такой бури эмоций, и её дыхание не участилось бы, лицо не покраснело, а сердце не пропускало по несколько ударов при каждом неосторожном движении мужчины в объятиях студентки.
– Вы в порядке? – запинаясь спросила Пирс, когда Ривай, словно очнувшись, резко отстранился от неё.
– Всё нормально, – немного грубо ответил тот, видимо борясь с желанием вытащить из кармана спрей и обработать им плащ.
– Тогда можно выйти, – стараясь скрыть грусть в голосе, отозвалась Рина. Она видела, как дёрнулась рука профессора за баллончиком антибактериального средства, который всегда лежал в его верхней одежде.
– А как же пункт плана? – удивился мужчина.
– Он выполнен. Вы проехали целую остановку на автобусе, – сообщила ему студентка, и в этот момент раскрылись двери, предлагая покинуть транспорт. Врач и пациент вышли на улицу и молча посмотрели вслед удаляющемуся автобусу.
– Думаю, следует как-нибудь повторить, – задумчиво протянула мадам, но встретившись с вопросительным взглядом профессора, пояснила:
– Поездку. Стоит теперь совершать такие вот «путешествия» хотя бы раз-два в неделю.
– Хватит и того, что сейчас придётся ехать обратно, – процедил сквозь зубы Ривай.
– Необязательно, – поспешила заверить его Пирс. – Я выбрала маршрут, который делает небольшой круг от вашего дома, поэтому, если пройти через этот парк напрямую, выйдете точно к себе. Дорога минут на десять.
Мужчина посмотрел в указанном направлении и понял, что это действительно сквер, вид на который открывается из восточных окон его квартиры. Так же стало понятно, почему студентка в течение двух дней третировала профессора, вызнавая его точный адрес и подготавливаясь к осуществлению данного пункта.
– Могу проводить вас, – робко произнесла Рина, не услышав от Ривая и слова.
– Нет, я сам дойду, – отстранёно ответил тот. – До завтра, Пирс.
– До завтра, профессор, – вторила ему студентка и, немного помявшись, побрела в сторону остановки на другой стороне улицы.
Мужчина дождался, когда девушка перейдёт дорогу, и не спеша пошёл к скверу, прокручивая в голове события последнего часа этого дня. Несколько минут, и из-за деревьев показался дом, где располагалась квартира профессора. Арина действительно позаботилась обо всём... Вдруг, перед глазами возникла сцена в автобусе, когда девушка вовремя поймала его, не дав упасть. В тот момент Ривай не почувствовал обычного отвращения или страха, наоборот, это было ощущение защищённости и тепла. Простого человеческого тепла, так не хватавшего ему все эти годы. Осознавать радость от чужих прикосновений было так необычно, что он испугался и оттолкнул Пирс, после чего чисто машинально потянулся к карману, хотя на самом деле не так уж и сильно беспокоился об этой стороне произошедшего. А ещё, впервые за три года Ривай заметил, какие красивые глаза у Рины.
*****
– Как вы себя чувствуете, профессор?
Ривай перестал рассматривать сомнительного вида картину на стене и перевёл взгляд на сидящую напротив студентку.
– В смысле? – не понял он.
– Волнуетесь, испытываете лёгкое беспокойство или может, боитесь?
– Нет, просто забыл, каково это, сидеть в кафе, – честно признался мужчина, возвращаясь к исследованию окружающей его обстановки. Находились они в небольшом итальянском ресторане, а если быть точнее, то за отдельным столиком, надёжно скрытым ширмами от главного зала, чем создавалась некая иллюзия защищённости от посторонних взглядов, которые и стали одной из причин, отложившей выполнение данного пункта на два дня. На очередной встрече в рабочем кабинете Пирс, девушка заметила, что профессор далеко не радужно воспринял новость о предстоящем визите в кафе, и как правильно поняла Арина, проблема была не в самой перспективе отведать блюдо, приготовленное неизвестно кем и неизвестно как. После длительного и утомительного допроса, девчонка смогла добиться от упрямого пациента искреннего ответа, из которого стало ясно, что Ривай стеснялся других посетителей. Они находились только на середине лечения, и гарантировать успех похода в кафе можно было разве что на пятьдесят-шестьдесят процентов, а значит была высока вероятность неудачи. Мужчину беспокоило то, как могут отреагировать окружающие на его поведение в случае «срыва». Тогда Пирс отложила запланированное мероприятие, пока не нашла ресторанчик с отдельными комнатами, позволившими Риваю почувствовать хоть какую-то безопасность на случай провала.
– А можно задать вам личный вопрос? – вновь отвлекла мужчину от своего занятия Рина.
– Интересно, какой же?! Особенно если учесть, что не так давно кое-кто бесстыдно выспрашивал подробности моих отношений с Петрой, совершенно не беспокоясь о тактичности, – с сарказмом отозвался мужчина.
– Это было важно для терапии! – возмутилась Пирс. – И возможно, я не была столь настойчивой, если бы вы не скрывали от меня всё на свете.
– Не было такого.
– И это говорит человек, восемь минут думавший, что ответить на вопрос «были у вас в детстве домашние животные?»!
– Может, я вспоминал, – вяло огрызнулся Ривай.
– Или пытались предугадать выводы, которые я сделала бы, исходя из ответа?!
– Так что там был за личный вопрос? – решил сменить тему мужчина.
– Не важно, вы всё равно не ответите, – обиженно отозвалась девушка и демонстративно уставилась на ту самую нелепую картину, так заинтересовавшую профессора несколько минут назад.
– Хорошо, обещаю быть честным, – сдался, наконец, тот, когда молчание достигло своего апогея.
– Правда?! – недоверчиво посмотрела на него студентка.
– Я сейчас передумаю!
– Поняла-поняла, – быстро замахала руками Пирс, как бы извиняясь. – Скажите, почему вы никогда не называете вашу фамилию? О том, что вы – Ривай Бранд, я узнала только в конце второго курса, когда увидела ведомости с учебным планом у тьютора на столе. А так, даже на табличке вашего кабинета написано «Профессор Ривай», и преподаватели со студентами обращаются к вам по имени. Почему же?
– Надо меньше на чужие документы глазеть.
– Как я и думала, – разочарованно вздохнула Арина.
– Я не сказал, что не отвечу. Просто...
Но в это мгновение вошёл официант с их заказом, и мужчина замолчал, растеряв решимость говорить дальше, поэтому, когда они вновь остались наедине, предпочёл занять себя дегустацией принесённых блюд. Пирс несколько минут выжидающе сверлила профессора взглядом, но быстро поняла, что не дождётся от того и слова, и сделала вид, словно забыла о своём вопросе.
– Знаешь, Рин, – вдруг тихо произнёс Ривай, обратившись к студентке не по фамилии, что делал крайне редко. – Мне стоит тебя поблагодарить.
– О чём вы? – насторожилась мадам. Слишком подозрительно начал себя вести мужчина.
– Обо всём, – тяжело проговорил тот. – Мне и в голову не приходило раньше, как сильно может не хватать простого похода в кафе или как приятно увидеть улыбку человека, которому я только что пожал руку без страха и колебаний.
– Мне показалось, вас больше повеселило то, насколько глупо выглядел профессор Захариас, пытаясь выдать своё недоумение за взаимное уважение.
– И это тоже, – не без ухмылки признался Ривай. – Однако, за эти два с половиной месяца, ты круто изменила мою жизнь.
– Нет, вы не правы, профессор! Всё, чего мы достигли, – это в первую очередь ваша заслуга, я же просто направляла, в какие-то моменты подталкивала, а порой заставляла двигаться дальше, – перебила мужчину Пирс. – Но несмотря на наши успехи, нельзя забывать об оставшихся пунктах в списке. Они, можно сказать, финишная прямая.
– Если не сам финиш.
– Об этом я и говорю, – закатив глаза, вздохнула девушка. – Нельзя расслабляться в столь ответственный момент. И то, что вы пришли в кафе, ещё не значит, что сможете в следующий раз спокойно разделить с кем-то напиток.
– Вот так? – с этими словами Ривай осторожно взял бокал Рины с минеральной водой и рачительно медленно поднёс к своим губам. Студентка, затаив дыхание, смотрела на преподавателя, как на эквилибриста, выполняющего сложнейший трюк без страховки, а мужчина всё так же не спеша начал пить, пока не осталось и капли.
– У меня нет слов, – растерянно призналась мадам. – Вы сделали это с такой лёгкостью...
– Разве не этого ты добивалась?
– Конечно! Простите, – смутилась она, – просто немного неожиданно получилось.
– Надо же, тебя ещё можно чем-то удивить, несмотря на все старания профессора Ханджи?
– Удивить – да, напугать – нет, – могильным голосом ответила Арина, не заметив, как мужчина умело перевёл разговор в совершенно другое русло. Всерьёз она задумается об их странной беседе в кафе только через несколько дней, когда неожиданно раздастся звонок от её «пациента».
*****
– Откройте, профессор! Я знаю, что вы дома! – почти кричала Пирс, колотя по двери квартиры Ривая кулаками. – Нам надо поговорить!
Но ответом ему была лишь напряжённая тишина и любопытные взгляды соседей, осмелившихся высунуться из своих норок.
– Молодая леди, продолжите буянить, я вызову полицию, – подал голос пожилой мужчина, пришедший на шум с верхних этажей.
– Точно, вызывайте! – оживилась Рина, потирая начавшие саднить от боли руки. Всё же не стоило так сильно бить. – У меня есть основания предполагать, что профессор, например, – студентка специально сделала паузу, чтобы завладеть всеобщим внимание и в особенности того, кто стоял за запертой дверью, напряжённо вслушиваясь в происходящее в подъезде. – Например, насильно удерживает мою подругу в своей спальне!
Грохот, с которым распахнувшаяся дверь ударилась о стену, услышали все дома в районе нескольких десятков метров. На пороге квартиры стоял злой как чёрт Ривай и тяжёлым немигающим взглядом сверлил девушку, до которой медленно, но верно стало доходить, что она совсем немного переборщил.
– Пирс, – обманчиво спокойно произнёс мужчина, а Арина почувствовала, как стынет кровь в жилах.
– Занятные у вас ученицы, господин Бранд, – с улыбкой обратился к Риваю тот самый пожилой мужчина, грозившийся вызвать защитников правопорядка. – Сообразительные и с живой фантазией.
– Ненадолго, – многообещающе протянул профессор и, схватив Пирс за воротник куртки, затащил девушку к себе в квартиру.
– Ничего не хочешь сказать? – всё так же угрожающе тихо спросил мужчина, продолжая удерживать студентку за одежду.
– Д-д-обрый вечер, п-п-рофессор, – как-то уж жалко отозвалась Рина в растерянности.
– День на дворе, Пирс. И совсем не добрый. По крайней мере для тебя.
– Я... я... минуточку! – словно очнулась девушка и с силой оттолкнула от себя мужчину. – Это не я тут объясняться должна!
– Я неясно выразился по телефону? – сложив руки на груди, недовольно поинтересовался Ривай. – Стоит повторить?
– Не утруждайтесь! Если вы забыли, то врач здесь – я! И только мне решать, когда закончить курс! – начиная закипать, вновь перешла на крик девушка.
– Для конкурсной работы собранного материала хватит с головой, – упрямо гнул своё профессор. – И разве то, что я без труда самостоятельно осуществил восьмой пункт, не говорит в пользу эффективности твоего эксперимента?
– При чём здесь университет?! – проревела Пирс и с силой схватилс мужчину за плечи, не давая сдвинуться и на шаг. – Я сказалс, что помогу вам! И не важно, будет ли это в моей работе или нет!
Ривай поражённо смотрел в глаза Рины, которая отпустила мужчину, но продолжала стоять напротив него и тяжело дышать, стараясь восстановить дыхание после крика.
– Почему вы так резко решили закончить терапию? – в лоб спросила студентка. – Я много думал, и, кажется, это как-то связано с походом в кафе. Мне ещё тогда показалось странным ваше поведение: то и дело меняли темы разговора, без раздумий и колебаний пробовали принесённые блюда и даже демонстративно отпили из моего бокала. С чего такая резкая перемена?! Что я сделала не так?!
– Успокойся.
– Я спокойна!
– И не кричи.
– Я не кричала!
– Рина!
– Простите, – спохватилась Пирс, произнесённое имя стало как ушат ледяной воды на её разгорячённую голову.
– Ты не должна извиняться, – глубоко вздохнув, признался профессор. – С моей стороны было неправильно так по-детски вести себя.
Девушка удивлённо посмотрела на Ривая, который замолчал и теперь размышлял о своём, словно решаясь на что-то.
– Хорошо, я расскажу тебе, – наконец, произнёс он. – Раздевайся и иди в гостиную, прямо по коридору, вторая дверь. А я пока приготовлю чай.
Рина просто кивнула в знак согласия и, проводив мужчину взглядом до предполагаемой кухни, поспешила выполнить этот почти приказ. Оказавшись на месте, она позволила себе осмотреться, ведь это её первый визит в квартиру профессора. Как и ожидалось, повсюду была идеальная чистота, на любой горизонтальной поверхности можно в любой момент провести операцию, совершенно не беспокоясь о стерилизации, а в воздухе ещё витал едва уловимый щекочущий запах хлорки. Но как показалось студенту, это был скорее старый запах, так как по силе уступал тому, что он ощутил в свой первый и последующие визиты в рабочий кабинет преподавателя. Подумав об этом, Пирс внимательнее присмотрелась к мягкой мебели – велюр казался почти новым, словно никто не касался его, что навело на мысль о чехлах, некогда надетых на диван и кресла, но сейчас отсутствующих.
«Значит, он и правда начал меняться», – поражённо произнесла про себя Арина. В этот момент вошёл Ривай с подносом в руках, и девушка заметила главное – на мужчине не было перчаток, хотя, как он говорил на сеансах, даже в квартире предпочитал не снимать их, просто меняя на чистые по приходу с улицы.
– Так и будешь стоять или сядешь наконец? – вывел студентку из своих мыслей профессор.
– Угу, – промычала в ответ Пирс и послушно устроилась в кресле, наблюдая, как Ривай расставляет чашки с горячим чаем на небольшом столике, стоящем по середине комнаты. Закончив с этим, мужчина по привычке дёрнулся в сторону своего любимого места, но вспомнив, что оно занято девушкой, устроился на диване, без всякого смущения забравшись на него с ногами, которые в блаженстве вытянул, чуть согнув одну в колене, и опёрся о декоративную подушку, лежавшую на подлокотнике, в результате чего оказался к студентке спиной. Однако, та не стал возмущаться или возражать, предпочтя дать профессору почувствовать себя комфортно.
– Не думал, что до этого дойдёт, – словно самому себе сказал Ривай, прикрыв глаза на несколько секунд, но тут же открыв их и посмотрев на белоснежный потолок. – Долго ходить вокруг, да около не буду, поэтому, ты права, решив, что случилось это в кафе. Всё дело в твоём вопросе.
– В каком? – растерялась юная леди.
– О моей фамилии.
– Не понимаю. Какое отношение это имеет к произошедшему?
– Самое прямое...
Начало Flashback
Группа медсестёр, оживлённо беседовавших у стойки регистрации, неожиданно замолчала, стоило в коридоре показаться нескольким врачам.
– Это он!
– Где?
– Вон, рядом с главврачом!
– Тот малец?
– Ты что, с дуба рухнула, дура?! Это Ривай Бранд – лучший кардиохирург нашего города!
– Кажется, он ещё и самый молодой врач в своей специализации по стране? –отозвалась одна из девушек.
– Про возраст не знаю, но гений однозначно, – почти пропела другая, с восхищением смотря на объект их обсуждения.
– Был бы чуток повыше, – будничным тоном произнесла третья, но сразу же услышала в свой адрес просто шквал недовольства, главной мыслью которого была фраза, что доктор Бранд – эталон мужской красоты с ростом, служившим неповторимой изюминкой его образа. Девушки так увлеклись спором, что не заметили, как врачи прошли мимо них, прекрасно расслышав большую часть разговора.
– Неужто промолчишь? – улыбнулся главврач Пиксис, посмотрев на слегка покрасневшего Ривая, но не от смущения, как могли подумать окружающие, а от злости.
– Помнится, ты как-то в университете пообещал соседу по комнате вырезать во сне печень, если тот рискнёт ещё хоть раз заикнуться о твоём росте.
– Это было давно, – пытаясь сохранить хладнокровие, возразил ему молодой хирург. – К тому же, пусть уж лучше про рост судачат, чем о моём назначении.
– Всё не можешь забыть слова доктора Фроша?
– Вы в курсе?
– Я знаю обо всём, что происходит в стенах этой больницы, – подмигнул ему Дот. – Однако, с его стороны было глупо предполагать, будто я взял тебя на эту должность из-за знакомства с твоим отцом.
– Если бы вы постоянно не говорили о моей фамилии, возможно, всё сложилось по-другому, – недовольно заметил Ривай.
– Разве я виноват, что вы с Хеннигом Брандом* однофамильцы?
– Но это не повод называть меня Бранд-волшебник! К тому же он был алхимиком, а не колдуном.
– Для его времени, это одно и то же, – продолжая улыбаться, говорил Пиксис. – А вот для нашего... То, что ты делаешь во время операций, можно смело назвать чудом. Ты спасаешь людей, которые даже в мечтах не имели шанса выжить. Как не назвать после подобного волшебником?
– Вы преувеличиваете.
– Нет, Ривай. Я в тебя верю.
*****
Голова страшно кружилась, перед глазами всё плыло, а в ушах стоял непрекращающийся гул. Ривай лежал на мокром асфальте и чувствовал, как на лицо падают крупные капли дождя. Он совершенно не понимал, где находится и что произошло, поэтому просто продолжал лежать и бессмысленно смотреть в грязное серое небо, затянутое тяжёлыми облаками, пока не услышал, как кто-то настойчиво зовёт его по имени. Отзываться не хотелось, но голос становился всё громче и громче, и Бранд понял, что его источник где-то совсем близко. Собрав немного сил, он всё же заставил себя приподняться и, игнорируя резко подступившую тошноту, осмотреться: шоссе, щедро посыпанное мелкими осколками лобовых стёкол, три покорёженных автомобиля, несколько шокированных прохожих, кричащих в телефоны об аварии и просьбы прислать медиков, и бесформенный мешок, неподвижно лежавший на дороге. Голос шёл от него. Каким-то чудом Ривай дополз до говорящего мешка и с ужасом понял, что это Пиксис. В сознание тут же ворвалась целая вереница воспоминаний: он только закончил дежурство, Дот предложил подвезти его до дому, а заодно и обсудить вопрос об участии в какой-то конференции, всё было спокойно, как вдруг, со встречной полосы на них вылетела машина, крик, визг тормозов и темнота. Хирург вновь посмотрел на стоящие неподалёку автомобили, судя по всему, два других водителя погибли, а Ривай и Пиксис остались в живых, так как были не пристёгнуты и вылетели через лобовое стекло до того, как металл превратился в смертельную ловушку. – Чудо, что ты цел, – прохрипел Дот, отвлекая Бранда от воспоминаний об аварии. – Наверно, только сотрясение, да пара ушибов. Это хорошо.– Угу, – отстранёно согласился Ривай, но его взгляд, наконец-то, вернулся к коллеге. – О, господи! – не смог сдержаться он, увидев во что превратилось тело Пиксиса. – Помолчи и ни в коем случае не двигайся, я попытаюсь остановить кровотечение до приезда скорой. – Это бесполезно, мальчик мой, – слабеющим голосом попытался остановить его Дот, но тот не слушал и упорно делал всё, чтобы помочь, стараясь не обращать внимания на слова наставника, говорившего о гордости, которую он испытывал, работая бок о бок с Риваем, и что для него честь называться его учителем, и ещё много того, что казалось молодому хирургу совершенно бесполезным и неуместным, как вдруг Пиксис замолчал и, дождавшись взволнованного взгляда врача, с сожалением произнёс:– Оставь как есть, даже Бранд-волшебник не поможет мне.Ривая словно током ударило от этих слов, отчего-то взгляд упал на собственные руки, покрытые чужой кровью, а по щекам текли горячие слёзы, и только Дот продолжал смотреть на него всё с той же хитрой улыбкой, но уже мёртвыми глазами.
Конец Flashback
– После того, как меня выписали из больницы, я попытался вернуться к работе, но стоило увидеть кровь, – Ривай тяжело вздохнул и посмотрел на свои ладони, – мне казалось, руки вновь по локоть в крови Пиксиса. В ужасе я пытался смыть её, даже не понимая, что на самом деле там ничего нет. Конечно, оперировать в таком состоянии я не мог, поэтому взял отпуск на неограниченный срок, рассчитывая, что со временем всё нормализуется, но стало только хуже. Во снах я вновь и вновь переживал эту аварию, а проснувшись, бежал смывать кровь с рук, но и на этом дело не кончилось. Стоило услышать, как кто-то обращался ко мне по фамилии, так в памяти всплывало это чёртово прозвище, данное мне Дотом. Волшебник с руками, покрытыми кровью своего наставника. Это было слишком даже для меня. Уйдя из хирургии, я занялся преподавательской деятельностью, благо опыт позволял, но поставил условие обращаться ко мне только по имени. Ректор согласился без колебаний, сказав, что это далеко не самая экстраординарная просьба, услышанная им от преподавателя за время его работы. Так и появился профессор Ривай.
Мужчина прикрыл глаза, хотелось плакать, но он не мог позволить себе такой слабости, не здесь, не перед Риной. Ведь он так виноват перед девушкой, соврал ей, хотя прекрасно знал, что послужило причиной фобии, заставил действовать вслепую, а когда Пирс начала подбираться к этой причине, испугался и попытался убежать, несмотря на все старания девушки.
Ривай услышал какое-то движение со стороны кресла, но не решился открыть глаза, не желая видеть осуждающего взгляда Рины.
– Профессор, – тихо произнёс Йегер, – позвольте?
И вслед за этими словами мужчина почувствовал, как девушка опустилась рядом на диван и обняла его. Вот так просто. Прижалась к нему, словно желая согреть и успокоить. Но не произнесла больше ни слова.
Они не знали, сколько так просидели, голова студентки удобно устроилась на груди Ривая, позволяя ему вслушиваться в размеренные удары сердца, а профессор осторожно перебирал мягкие волосы Рины, даже не заметив, когда начал это делать.
– Ты не злишься на меня? – всё же решился нарушить тишину Ривай.
– Конечно, нет, – воскликнула Пирс, с неохотой поднимая голову с груди мужчины. – Наоборот, я рада.
– Чему же? – удивился тот, смотря прямо в глаза девушки.
– Вы раскрылись мне, и для меня это важно.
– Для врача это, и правда, большое достижение.
– Я не об этом, – перебила его Арина, медленно наклоняясь к лицу профессора. – Я счастлива, что вы доверились мне, в первую очередь, как человеку.
Ривай не нашёлся, что ответить, да этого и не потребовалось, вместо них беседу продолжили губы, слившиеся в поцелуе. По началу осторожном и неуверенном, но с каждой секундой уступающем место нарастающей страсти и неудержимости. Мгновение, и они уже сминают губы друг друга, углубляя поцелуй, и... неожиданно громко раздаётся телефонный звонок. Наваждение пропало так же быстро, как появилось. Пирс с ужасом поняла, что уже давно лежит на своём преподавателе, вжимая того в диван, и вставать совершенно не хочется.
– Рина, телефон, – напомнил Ривай, застывшей над ним девушке.
– Да, конечно, – пробормотала она и поднялась с мужчины, позволяя тому отправиться к аппарату, захлёбывающемуся своим звонком.
– Алло, – раздался из соседней комнаты чуть напряженный голос профессора. – Вечер добрый, Эрвин. Нет, не отвлекаешь.
Пирс аж подскочила, услышав это. Получается, Ривай не занят сейчас чем-то важным!? То есть то, что только что произошло, для него ничего не значит? Арина почувствовала, как сжимается её сердце от необъяснимой боли.
«Мне надо уйти, немедленно!»
Она бесшумно прошла мимо говорящего по телефону Ривая и быстро оделась. Но стоило потянуться к замку на двери, как её руку перехватили, а саму девушку резко повернули к себе лицом и прижали к стене спиной.
– Куда это ты? – поинтересовался профессор, продолжая с силой сжимать запястье студентки.
– Не хочу вам мешать, – процедилк сквозь зубы Пирс. – А то сижу тут и отвлекаю от важных разговоров и дел.
Ривай удивлённо приподнял бровь, пытаясь понять, чем вызвана такая резкая перемена в поведении юной леди. Звонок Смита был как никогда не кстати, но не ответить он не мог, так как это касалось состава конкурсной комиссии. Он же не виноват, и что теперь, прощения просить? Злиться начал уже и сам профессор. Почему он вообще должен думать об этом? Гордость в тандеме с упрямством заставили разум отойти от дел и позволили мужчине сказать слова страшнее, чем произнесённые Ариной в тот злополучный вечер в кабинете Ривая.
– И правда, вам стоит вернуться к себе. Работу дописывать. Как-никак, а вы, Пирс, смогли заставить пациента пройти все десять стадий лечения. Комиссия будет в восторге, – с этими словами мужчина, не отпуская руку шокированной Рины, открыл дверь и почти выкинул ту в подъезд, крикнув вдогонку:
– Удачи на конкурсе!
* - Хенниг Бранд (прибл. 1630 год - прибл. 1710 год) - легендарный немецкий алхимик.