Клан

Я бродила по городу, всё ещё не запомнив его названия. Оно скользнуло мимо, как будто стерлось не только с вокзального табло, но и из самой памяти. Зато улицы были на удивление чёткими — мощёные, выложенные причудливой плиткой, с чёрными фонарями и домами, будто вырезанными из старой гравюры.

Дождь закончился лишь к полудню, но воздух всё ещё хранил в себе влагу, и обувь слегка скользила по камню.

Я уже обошла три варианта жилья — один оказался слишком дорогим, второй — подвалом с сыростью и тараканами, третий — хозяйка смотрела на меня так, будто я пришла украсть её будущее.

Но в четвёртом доме мне открыла дверь женщина лет пятидесяти с мягкими глазами и запахом свежей выпечки на фартуке.

— Добрый день, — сказала она. — Вам нужна комната?

Я кивнула.

— Проходите. У меня тихо, уютно. Если не боитесь старинного дома с историей — вам понравится.

Старинного дома с историей — прозвучало почти как предупреждение, но меня это только заинтересовало.

На кухне пахло чем-то домашним и тёплым — то ли корицей, то ли свежеиспечённым хлебом. Я всё ещё ощущала себя немного чужой, чемоданной, нераспакованной. День был долгим, и мысли путались, но в этом доме было чисто и тепло — как будто дома.

— Маргарет. Но зови просто — Мэг. Хозяйка этого странного, но милого места.

Она подмигнула, как будто пошутила. Но в её взгляде было что-то ещё — будто она действительно не всё рассказала.

— Эйра, — ответила я. — Спасибо, что приняли.

— Конечно, Эйра. Иногда дом сам выбирает, кого впустить. А он тебя впустил.

Я постаралась не зацикливаться на сказанном и просто улыбнулась, но ее слова меня слегка заставили смутиться.

Мы сидели за деревянным столом, покрытым старой скатертью в клетку. Маргарет поставила передо мной кружку с чаем — с облупленным краем, но от этого ещё более настоящую. Лампа над столом светила мягко, не мешая говорить по душам.

— Ну и что же тебя сюда занесло, милая? — спросила она, облокотившись на локоть и глядя на меня с искренним интересом.

Я чуть улыбнулась, обхватив ладонями чашку.

— Сама себе до конца не признаюсь, наверное... Просто — устала. Большой город, постоянная суета, шум. Все куда-то бегут, всё время что-то требуют, спрашивают, планируют. А мне вдруг очень захотелось тишины. Уединения. Чтобы дышать можно было глубже, — я пожала плечами. — Я видела, что у вас тут даже озеро есть. И лес рядом. Решила: почему бы и нет.

Маргарет понимающе кивнула.

— А кем работала, если не секрет?

— Архитектором. Почти. Училась, чертила, много сидела в библиотеках. Люблю старые здания, — сказала я, отпивая чай. — Наверное, потому и сюда потянуло — здесь всё как я люблю.

— А ты знаешь, ты не первая, кого сюда тянет. — Маргарет усмехнулась. — Этот городок умеет звать тех, кому нужно побыть наедине с собой. Он молчаливый, но терпеливый. Даст посидеть в тишине, подумать о том, что беспокоит.

Я улыбнулась. Мне было приятно просто слушать её.

— А вы? Одна живете? — осторожно спросила я. — У вас есть семья?

Маргарет поставила чашку и на секунду задумалась, прежде чем ответить.

— Детей у меня не было. Врачи сказали, что не судьба. Муж умер много лет назад. Пневмония. Мы тогда жили в столице, всё было быстро, шумно, суетно... — она взглянула на меня. — А после его смерти я решила, что хватит. Вернулась сюда. Это был дом моих родителей. Я его и держу. Одиноко, конечно, бывает. Но не страшно. Я с собой не ссорюсь.

Я кивнула, ощущая, как её слова расправляют внутри что-то скомканное.

— Спасибо, что приютила, — сказала я. — Мне это... правда нужно.

— Да пожалуйста, — вздохнула Маргарет. — Иногда приятно просто побыть рядом с кем-то, кто еще ищет себя.

Окна чуть поскрипывали от ветра. А внутри было так тихо, что слышно, как чай остывает в чашке.

Пока я поднималась за ней по скрипучей деревянной лестнице, мои пальцы невольно скользнули по перилам, нащупывая царапины, оставленные чьими-то руками десятки лет назад.

— У вас особая энергетика, — вдруг сказала она, бросив на меня взгляд через плечо. — Глаза у вас живые. У таких людей тут долго не задерживаются. Но вы — можете.

Я промолчала. Не знала, что ответить. У меня было ощущение, будто я всё же задержусь. Будто город знал, что я приеду, и готовил мне место.

— Вот, проходи, не стесняйся, — женщина распахнула дверь и жестом пригласила меня внутрь. — Дом старый, но крепкий, и стены тут помнят больше, чем мы с тобой вместе взятые.

Комната оказалась небольшой, но светлой. Окно выходило в тихий сад с засохшим фонтаном и парой вьющихся растений. Обои в цветочек, старинное зеркало с резной рамой, покрывало на кровати ручной вязки.

— Двести пятьдесят в неделю. Или семьсот, если сразу за месяц. — Женщина говорила спокойно, без нажима.

— Я пока могу только за неделю, — ответила я, доставая из рюкзака мятые купюры.

Она взяла их, не пересчитывая.

— Останетесь — будет скидка. Здесь не многие надолго. Но я надеюсь, вы станете исключением, Эйра.

Я осталась.

Ночью, лёжа в этой цветочной комнате с деревянными рамами, я впервые за долгое время почувствовала странное... подобие покоя. Тишина была плотной, вязкой, но не пустой — будто за стеной кто-то слушал моё дыхание.

А потом раздался первый звук.

Щелчок.

Словно замок где-то повернулся сам по себе. Или открылась дверь, которую никто не трогал.

Я приподнялась на локтях. Прислушалась.

Тишина.

Может, сквозняк? Или старая деревянная рама сдвинулась от перепада температуры?

Я подошла к двери, встала босиком на скрипучий паркет. Он холодил ступни, и от этого я чуть встряхнулась — как будто проснулась окончательно. Повернула ручку — щёлк. Точно такой же звук, как и минутой ранее.

В коридоре было пусто. Тусклый свет падал из окна в конце, и на полу плясали тени листвы, будто в комнате всё ещё вечер, а не глубокая ночь. Я сделала шаг... и заметила, что напротив моей двери стоит старая этажерка с книгами. Я была уверена, что её здесь не было днём.

И одна из книг — красная, с золотыми буквами — лежала сдвинута вперёд. Будто её кто-то читал.

Я подняла её, машинально открыла.

На первом форзаце — каракули, что-то вроде инициалов. "А. С."

Ниже — дата. 1891 год.

Страницы шуршали, как шепот. Всё тело покрылось мурашками.

Я закрыла книгу. Вернула на полку.

На следующее утро всё выглядело обычно.

— Вы хорошо спали? — хозяйка встретила меня за завтраком. На столе был тёплый яблочный пирог.

— Был странный звук ночью. Словно щёлкнул замок. Или кто-то входил.

Она чуть улыбнулась, наливая чай:

— Это просто старый дом. Он живёт своей жизнью. Иногда скрипит, иногда дышит.

Я не стала спорить.

Но взгляд её задержался на мне дольше, чем нужно.

На завтрак хозяйка угостила меня свежим пирогом и какао. Мы почти не разговаривали — только обменялись парой фраз. Она не из тех, кто вторгается в личное пространство. Это нравилось. Было непривычно... но нравилось.

После завтрака я вышла на улицу. Город начинал казаться знакомым — те же повороты, вывески, уличные музыканты.

Я шла по узкой улице, вымощенной старым камнем, и позволяла себе смотреть по сторонам, вдыхать ароматы выпечки и кофе, доносившиеся из закусочных. Витрины антикварных лавок отражали моё лицо — я ловила в них себя как незнакомку, пытаясь узнать, кто я теперь, в этом новом месте.

Путь к магазину электроники занял не больше пятнадцати минут. Я выбрала простой, но надёжный ноутбук — хватит, чтобы вести дела на фрилансе, отвечать клиентам и... не думать об Оливере. Я старалась, правда. Но его голос всё ещё звенел в голове, особенно когда вспоминала, как он сказал «ты сама всё испортила».

С сумкой в руках я свернула на улицу, где указатель вел к городской библиотеке. Она выглядела как будто из другого времени — тёмное здание с колоннами и большими окнами. У входа висела табличка с чётким, выцветшим шрифтом: «Библиотека Архива. Основана в 1869 году».

Внутри было прохладно и пахло пылью, бумагой и чем-то ещё... чуть сладковатым. Я подошла к стойке. Женщина лет пятидесяти, с тугим пучком и очками в золотой оправе, подняла на меня взгляд.

— Доброе утро. Я хотела бы узнать немного об истории города... может, что-то о старых зданиях, легендах? — спросила я.

Она внимательно посмотрела на меня, будто оценивая.

— С какой целью?

— Просто интерес. Я недавно приехала.

Небольшая пауза. Потом она кивнула и указала рукой:

— Секция «Местная история». Вторая лестница слева, наверху.

Я поблагодарила и пошла туда. Лестница скрипела под ногами. Наверху — длинный, затенённый зал с высокими стеллажами. Я подошла к одному из них и встала на цыпочки, пытаясь достать старую книгу с тиснённой обложкой.

— Осторожно. — Голос прозвучал у самого уха.

Я вздрогнула. Слева от меня стоял парень — высокий, в тёмной футболке и клетчатой рубашке, с непослушными прядями, спадающими на лоб. В руках — та самая книга, которую я пыталась достать.

— Прости. Не хотела тебя напугать, — пробормотала я, немного смутившись.

— Всё в порядке. Это ты новенькая, да? Я тебя сегодня утром мимо кофейни видел.

Я кивнула, слегка улыбнувшись.

— Эйра.

— Том. Приятно познакомиться. — Он протянул мне книгу. — Это хорошее чтиво, но не ожидай ничего весёлого. Местные легенды тут... странные.

— И ты их читал?

Он кивнул, опершись на полку.

— Город сам по себе странный. Но в этом и есть его шарм.

Я открыла книгу, пролистала пару страниц. Пожелтевшая бумага, записи о доме, который "дышит во снах", о тени, что движется по узким улицам, когда звенит колокол...

— Ты часто сюда приходишь? — спросила я, пролистывая книгу.

— Я тут работаю, — пожал он плечами с лёгкой, почти лукавой улыбкой. — Можно сказать, живу здесь.

— Правда? Ты библиотекарь?

— Не совсем, — он сделал паузу и, будто колеблясь, добавил: — Я... хранитель. Официально — заведующий Архивом. Но у нас это звучит немного иначе.

— У вас?

Он сел на подоконник, сложив руки на коленях, и посмотрел в окно, как будто что-то обдумывая.

— Эта библиотека была построена моим прадедом. Все, кто владел ею, передавали не только ключи от дверей, но и ответственность. Архив хранит не только книги, Эйра. Здесь — больше, чем может показаться. Истории, которые никогда не попали в газеты. Истории, которые не любят, когда их трогают. — Он перевёл взгляд на меня. — Мой отец говорил, что город не терпит забытых вещей. Всё, что когда-то было, возвращается.

Мурашки пробежали по спине, хотя голос Тома оставался спокойным, даже чуть ироничным.

— Ты шутишь? — спросила я, но он не ответил. Только чуть склонил голову, будто слушал нечто невидимое.

Тишина между нами повисла — не неловкая, скорее... осознанная. Как будто стены знали, что сказано слишком много.

Я смотрела на Тома чуть прищурясь — он словно знал гораздо больше, чем говорил. В его спокойствии было что-то странное... как будто он находился не совсем здесь, и в то же время — был частью каждого камня этого здания.

— Что ты имеешь в виду? — осторожно спросила я. — Какие истории возвращаются?

Он медленно встал с подоконника, подошёл к одной из старых полок и провёл пальцами по корешкам книг.

— Есть вещи, которые никогда не покидают этот город. Они просто... замирают. Ждут. А потом находят тех, кто достаточно глуп или достаточно упрям, чтобы искать правду.

— А ты? — я прикусила губу. — Ты нашёл?

Он посмотрел на меня поверх плеча — задержался на мгновение, дольше, чем нужно. С прищуром. Изучающе.

Словно что-то пытался разглядеть во мне. И будто в этот момент что-то понял.

— Я родился с ней. — Он подошёл ближе и жестом пригласил меня за собой. — Хочешь посмотреть, где хранятся книги, которые нельзя брать домой?

Я кивнула, чувствуя, как сердце бьётся чуть быстрее. Интерес? Страх? Или просто ожидание чего-то давно предрешённого?

Мы спустились по узкой винтовой лестнице, пройдя через закрытую деревянную дверь, ключ от которой Том носил на цепочке под рубашкой. В подвале было прохладно, пахло пыльной бумагой, старой краской и временем. На полках стояли книги без названий, в потрёпанных обложках, с трещинами на кожаных корешках. Некоторые из них были заперты на крошечные замки.

— Это не те книги, что ты найдёшь в туристических брошюрах, — сказал он, бережно проводя рукой по корешку. — Здесь хранятся воспоминания тех, кто жил в городе... и не уехал. Иногда я думаю, что они сами выбирают, когда быть прочитанными.

Я повернулась к нему.

— Том... ты ведь не просто библиотекарь, да?

Он вздохнул.

— В этом городе ничто не просто. И я не исключение.

Он снова посмотрел на меня — пристально, глубоко.

— А ты, Эйра... Почему ты на самом деле приехала сюда?

Мой голос стал тише, почти шёпотом.

— Я хотела исчезнуть.

Он кивнул, будто знал это заранее. Затем медленно, с осторожной торжественностью, протянул мне тонкую книгу в чёрной обложке.

— Тогда тебе стоит начать отсюда. Эта история начинается не с тебя. Но, возможно, ты — её продолжение.

Я смотрела на книгу в его руках. Тонкая, словно дневник, она казалась непропорционально важной среди всех остальных. Обложка была матовой, черной, без названий, без рисунков — как молчаливая угроза или приглашение.

— Это... правда? — тихо спросила я, не протягивая руки. — Что она особенная?

Том на миг задумался, а потом резко хлопнул себя по колену, отступая назад, будто разрядил обстановку.

— Ну, если верить старому городскому фольклору, — начал он с заговорщицкой улыбкой, — эта книжка вызывает призраков, привидений и непреодолимое желание есть солёные огурцы среди ночи. Так что читай на свой страх и риск.

Я фыркнула, но не смогла не улыбнуться.

— Очень смешно.

— Я стараюсь, — он подмигнул. — Видишь ли, библиотека — дело ответственное. Без чувства юмора тут никак. А то начнёшь верить в древние проклятия, городские тайны и исчезающие улицы. Подумаешь ещё, что я тут ночую не потому, что живу в комнате наверху, а потому что боюсь оставлять книги одних.

— А ты не боишься? — спросила я, всё же принимая книгу.

Том на секунду притих. Но потом снова усмехнулся:

— Только когда книги начинают разговаривать. Или, знаешь, когда они просят кофе с молоком.

Я прижала книгу к груди.

— Ты странный.

— Ты только сейчас это поняла? — Он широко улыбнулся и направился обратно к лестнице. — Пошли. А то ты ещё решишь, что я сейчас исчезну в тумане, как последний Хранитель древней библиотеки, оставив тебе загадочный ключ от подвала и карту с таинственными отметками.

— А что, так бывает?

Он остановился на ступеньке и бросил взгляд через плечо — лёгкий, будто между строк.

— Только в книгах. Или... в городах, о которых не пишут в путеводителях.

Сумерки начали подкрадываться к улицам, пока я шла обратно к дому, держа книгу в сумке, словно что-то хрупкое, живое. День был странно лёгким, почти обманчиво обычным — несмотря на странности Тома, на библиотеку, полную шорохов и теней, на эту книгу без имени, которая теперь была со мной.

Вернувшись, я почувствовала, как дом словно выдохнул — будто сам рад, что я пришла. Хозяйка уже не выходила в коридор: где-то на втором этаже, за закрытой дверью, что-то поскрипывало, словно старое кресло или мысли, которые долго не отпускали.

Я поднялась в свою комнату и закрыла дверь. Комната была тёплой, мягкой. Полоска закатного света легла на стену, и тишина снова стала моей.

Я разложила вещи, потом достала книгу. Её обложка всё ещё была холодной на ощупь, и, странное дело, казалась чуть тяжелее, чем должна была быть. Я положила её на стол, зажгла настольную лампу, устроилась с чашкой чая и впервые за долгое время почувствовала нечто вроде... покоя.

Я открыла первую страницу.

Пусто.

Листаю дальше.

Пусто.

Я нахмурилась.

Страница за страницей — белые, гладкие, девственно чистые. Бумага слегка желтоватая, с запахом старины и чего-то тёплого, как пыль на подоконнике после зимы. Я положила ладонь на бумагу — и тут же отдёрнула руку.

Будто что-то укололо.

На подушечке пальца появилась тонкая красная линия. Капля крови.

— Ну... это было драматично, — пробормотала я, откидываясь на спинку кресла.

В этот момент лампа замигала. Три раза. Пауза. Один раз.

Я замерла.

— Это... просто старая проводка, — сказала я сама себе. — Ничего странного. Никакой магии.

Книга всё ещё лежала открытой на столе.
Монотонный свет из окна ложился на страницы, делая их бледными, почти прозрачными.
Я моргнула — и замерла.
На той самой странице, что ещё миг назад была девственно чистой, проступили слова.
Три строки. Чёткие, словно выгравированные, чернилами, такими густыми и свежими, что я почти слышала, как скребло перо.

Ты вошла.
Добро пожаловать.
Теперь тебе нельзя уйти.

Холод пробрался до самого позвоночника, как ледяной коготь. Я инстинктивно отстранилась, и стул с противным скрипом скользнул по полу, нарушая тишину комнаты. В животе скрутило, словно кто-то сжал мышцы в тугой узел. Тошнота подкатила к горлу, и страх, липкий и мерзкий, словно призрак из прошлого, зашептал мне на ухо. Но за этим иррациональным страхом таилось что-то большее.

Это не было внезапным осознанием. Скорее, интуитивное понимание, основанное на воспоминаниях, которые я давно похоронила. Все происходящее казалось частью давно спланированного сценария.

— Шутка... — выдохнула я, пытаясь звучать уверенно, но голос предательски охрип. — Это просто шутка. Том, черт тебя подери...

Взгляд метнулся к двери, но комната была пуста. Воздух стал густым, словно пространство вокруг нас затянуло невидимой пленкой. Я снова посмотрела на страницу, и слова, словно глаза из полумрака, следили за мной.

Рука дрогнула, пальцы потянулись к книге. Бумага была холодной, чернила впитались, но в строчках пульсировала энергия, как будто они были живыми.

Меня качнуло, но это был не физический удар. Внутри что-то щелкнуло: "Я не должна бояться". Это знание было древним, вне времени и пространства.

Рядом с ужасом, граничащим с паникой, возникло странное ощущение правильности происходящего. Пусть и с привкусом чего-то неправильного, но неизбежного.

Я сглотнула, пытаясь сдержать эмоции. "Это фокус. Просто трюк. Кто-то решил меня разыграть. Ха-ха, очень забавно..." — пыталась я убедить себя, но мысли ускользали.

И вдруг внутри что-то распахнулось. Древнее сознание, давно спящее, пробудилось, готовое к действию. Это было не просто осознание. Это возвращение к чему-то, что всегда было частью меня, но скрыто под слоями времени и опыта.

Словно кто-то ждал этого момента, чтобы вновь пробудиться.