глава 4
После вечеринки на пляже наше общение с Джей Джеем стало частым явлением. Мы переписывались, иногда пересекались после школы, и каждый раз я всё больше убеждалась, что за его беззаботным фасадом скрывается нечто глубокое. Но увидеть настоящую боль на его лице мне довелось в один дождливый день, когда небо Отмелей плакало не переставая.
Я шла по дороге домой из школы, когда услышала громкий, гневный крик, доносившийся из старого дома на окраине Поговских кварталов. Дождь барабанил по крышам, и казалось, что сам воздух был пропитан напряжением. Я остановилась, узнав голос. Это был отец Джей Джея. Слова, полные ярости и обвинений, эхом отдавались в мокром воздухе. И тут я увидела Джей Джея. Он стоял на крыльце, мокрый до нитки, его плечи были напряжены, а взгляд устремлен в пустоту. Он не смеялся, не шутил, не флиртовал. Только чистая, неприкрытая боль и отчаяние. Его отец, казалось, и не замечал его присутствия, продолжая свой гневный монолог, затем захлопнул дверь.
Джей Джей опустился на ступеньку, закрыв лицо руками. Я никогда не видела его таким. Моё сердце сжалось. Я не думала ни о статусе, ни о социальных барьерах. Просто шла к нему.
— Джей Джей? — мой голос был тихим, почти шепотом. Он вздрогнул, поднял голову и посмотрел на меня покрасневшими глазами. В них было столько боли, что я едва могла дышать.
— Мия? Что ты здесь делаешь? — он попытался выдавить из себя подобие ухмылки, но она тут же рассыпалась.
— Я... я просто шла мимо. — Я села рядом с ним на мокрые ступеньки, не обращая внимания на дождь. — Ты в порядке?
Он засмеялся, горько и безрадостно.
— В порядке? Конечно, Мия. Я всегда в порядке.
— Нет, — я покачала головой. — Ты не в порядке.
Он посмотрел на меня, и в его взгляде появилось удивление. Никто из Куков, да и, возможно, никто из его друзей, не подходил к нему так, в такой момент, без осуждения. Он никогда не позволял себе быть слабым на людях.
— Мой отец... он просто... — он запнулся, и слова, казалось, застряли в горле. — Он не всегда такой. Просто... ему тяжело. И мне тоже.
Я протянула руку и осторожно прикоснулась к его плечу. Он вздрогнул, но не отстранился.
— Хочешь поговорить? — спросила я. — Или просто посидим в тишине?
Он посмотрел на меня долгим, изучающим взглядом, а затем медленно кивнул.
— Поговорить. Наверное.
И он начал говорить. О своей семье, о бесконечных долгах отца, о его приступах ярости, которые разрушали их дом, о чувстве безысходности, которое преследовало его с самого детства. Он говорил о том, как сильно он хочет быть лучше, как мечтает выбраться отсюда, но чувствует себя в ловушке. Он говорил о своих друзьях, о Погах, которые были для него семьей, и о том, как он старается быть сильным ради них. Я слушала, не перебивая, чувствуя, как с каждым его словом рушатся стены, которые он так старательно возводил вокруг себя. Он был не просто беззаботным серфером; он был парнем, несущим на своих плечах огромный груз.
Когда он закончил, наступила тишина, нарушаемая только шумом дождя.
— Мне жаль, Джей Джей, — искренне сказала я.
Он поднял взгляд.
— Почему?
— Потому что ты не заслуживаешь этого.
Он усмехнулся.
— Никто ничего не заслуживает на Отмелях.
— Это неправда, — я решилась. — Я знаю, каково это – чувствовать себя одинокой. Мой отец всегда был занят работой, а мама... она просто хотела, чтобы я была "удобной". В моем старом городе у меня не было друзей, совсем. Я всегда была одна. И именно поэтому мне было так легко уехать. Но сейчас... сейчас я здесь. И мне кажется, я наконец-то нахожу что-то настоящее. Даже если это означает, что я стою под дождем с парнем, который считает меня Куком.
Я видела, как его глаза расширились. Моё признание, моя уязвимость, удивили его не меньше, чем его откровения удивили меня. Он никогда не думал, что Кук может чувствовать себя так, как Пог.
— Ты... ты тоже одна? — его голос был мягким, почти нежным.
— Была. — Я посмотрела на него. — Может быть, мы не такие уж и разные.
Он на секунду задумался, а потом его рука осторожно накрыла мою, лежащую на ступеньке. Его пальцы были прохладными от дождя, но его прикосновение было теплым и неожиданно утешительным. В этот момент мы стали ближе, чем когда-либо. Между нами возникло нечто новое – хрупкое, но невероятно сильное чувство доверия и защищенности. Впервые за долгое время я чувствовала, что меня видят. И впервые он, кажется, чувствовал то же самое.