Глава 11
Анвар, просыпаясь, перевернулся на другой бок и, еще не понимая, что его насторожило, вдруг заподозрил, что что-то не так. Сердце замерло в дурном предчувствии. Он резко открыл глаза и... ему захотелось умереть. Вот просто так взять — и умереть, чтобы больше не дышать и не ощущать боли, рвущей его на части. Он был в доме своих родителей — за три века от своего любимого. Анвар зарыдал — надрывно, не сдерживая слез и не стыдясь своей слабости.
«Все приснилось! Все было сном! — огненной птицей билось в его мыслях. — Я никогда не принадлежал никакому Корбину! И он не был моим дыханием, моей жизнью! Он просто мираж! Но я теперь не в силах без него существовать! Мне не нужно все это!» — Анвар сквозь слезы смотрел на стены своей комнатушки под крышей отчего дома и проклинал тот день, когда узнал, что он получил дар говорящего. Лишь их сны могли казаться такими бесконечно реальными, заставляющими поверить во все происходящее в них. Только вот говорящие не умели заглядывать в своих снах в прошлое, а он увидел, нарушив тем самым какие-то неписаные правила бытия, и теперь было неизвестно, к чему это способно привести.
Сколько Анвар лежал, оплакивая свою несбывшуюся мечту о счастье, сложно судить. Ему было тошно от одной мысли, что придется вставать и заниматься обыденными делами — помогать отцу и братьям, ходить, дышать, разговаривать... Все было намного хуже, чем раньше... Чем до того, когда он увидел, как все могло бы быть, до того, как узнал Корбина. Наконец кое-как взяв себя в руки, он поднялся с кровати и обратил внимание, что на нем не было одежды — ничем не прикрытая нагота казалась здесь неуместной, не то что в спальне Корбина. Анвар никогда не спал дома обнаженным. Никогда, потому что в комнату могли зайти и братья, и мать. Догадка настойчиво стучалась в сознание, и он оглянулся по сторонам в поисках своего меча — оружия в комнате не оказалось. Меча, который не покидал пределов спальни Анвара с того самого дня, когда слабак Доусон с легкостью победил хромого калеку в дружеском бою, не нашлось на месте.
Анвар прошел к комоду с одеждой и отметил, что его хромота пропала. Сомнения развеивались как утренний туман — он немыслимым образом все же побывал в далеком прошлом, а не в волшебном сновидении.
— И что теперь делать? — вопрос прозвучал риторически, потому что Анвар не имел ни малейшего представления, как ему вернуться к Корбину, который, наверняка, сейчас уже разыскивает его. — Идиот! — он стукнул себя по лбу. — Это «сейчас» было триста пятьдесят лет назад! Угрр... — бессилие перед обстоятельствами убивало.
Анвар только успел натянуть на себя штаны, как в люке, служившем дверью в его комнате, появилась голова Нарата — второго по старшинству сына Анвара-пекаря.
— Где ты был?!
— Здесь, — надевая рубаху, настороженно ответил Анвар, отметив, что его брат выглядит очень сердитым.
— Я спрашиваю, где ты шлялся три дня?! Мать извелась! Отец по кабакам и трактирам тебя искал! Где ты был, спрашиваю? — возмущенный Нарат так и стоял на ступенях лестницы, не поднимаясь в комнату.
— Здесь. Я спал, — Анвар не имел представления, что можно сказать. Он уже понял, что отсутствовал дома, но не мог же он признаться, что часть осени и зиму прожил в другом времени? А здесь, когда он ложился спать, так же, как и сегодня, было лето.
— Ты выглядишь как-то странно, — вдруг заметил Нарат, немного успокоившись. Анвар видел, что тот тоже переживал за него, потому и кричал, выплескивая свои, как оказалось, беспричинные страхи. — Будто... не знаю, старше, что ли. Ладно, спускайся. Завтрак скоро. Это я услышал шум отсюда и решил убедиться, что мне не померещилось, — спускаясь вниз, пояснил Нарат собственное появление в комнате младшего брата, куда заглядывал весьма редко.
Жизнь потекла прежним руслом — помощь братьям и отцу, ночные дежурства у малой печи, редкие посещения соседнего городка, преимущественно по делам семьи. Анвар так и не смог объяснить родным причину своего трехдневного отсутствия, отговорившись, что ничего не помнит. Мол, лег спать, а проснулся и получил выговор от Нарата. О пропаже меча тоже пришлось сказать. Отсутствие хромоты он некоторое время скрывал, притворяясь, а тем временем заказал у аптекаря зелье с чернокорнем, донником и цветками лопуха — такое Корбин использовал для примочек на его колено. Во-первых, это было необходимо, чтобы полностью вернуть здоровье ноге, а во-вторых, на это можно было списать его излечение от хромоты. О том, откуда он узнал, что ему поможет именно такое зелье, Анвар приврал, объяснив вещим сном.
Время шло, но ничего не менялось. Анвар надеялся, что он ляжет спать и опять очутится рядом с Корбином. Но мечты так и оставались мечтами, постепенно вгоняя его в депрессию, окрашивая все его существование в мрачные и тоскливые тона. Сны вообще перестали приходить к Анвару — он, казалось, напрочь потерял дар говорить с будущим. Но оно Анвара и не волновало — его тянуло в прошлое, к Корбину.
Отец несколько раз пытался его расспросить, но так ничего и не сумел добиться. Анвар не мог признаться, что любит мужчину, к тому же того, который жил несколько веков назад. В их мире хоть и знали о сексуальных отношениях между мужчинами, но не приветствовали подобного, что уж говорить о том, чтобы заявить о желании жить с любимым как семья.
Анвар увлекся историей, пытаясь найти подсказку, как ему быть, в древних рукописях, чудом сохранившихся после темных времен. В каждое свое посещение городка Рутаборг, бывшего одним из крупных поселений княжества и находившегося ближе всех к их деревне, Анвар первым делом спешил к ученым, которые приветствовали его заинтересованность науками. Но ключ к загадке не спешил отыскиваться, и замок на двери в прошлое оставался закрытым.
Безысходность уже готова была поглотить Анвара, когда весной, почти через год после своего возвращения из прошлого, он однажды отправился с поручением в соседнюю деревню, доставив телегу упакованного в корзины хлеба тамошнему зажиточному лекарю, готовившемуся к свадьбе дочери. Анвар, чтобы быстрее справиться с разгрузкой товара, помог наемным работникам заносить хлеб на кухню. Выходя со стопкой пустых корзин из дома выгодного заказчика, он вдруг обратил внимание на большую картину, мимо которой прошел в этот день уже несколько раз. Она висела в темном коридоре, но только сейчас свет от приоткрытой входной двери упал на полотно, высвечивая нарисованный портрет. На Анвара смотрел его возлюбленный — его Корбин. Он был изображен в натуральную величину за своим лабораторным столом, который Анвару приходилось видеть раньше, однако за спиной Корбина были нарисованы несколько дверей, словно он стоял в холле какого-то общественного здания вроде ратуши. Спутать было невозможно — это был Корбин! Открыв дверь пошире, чтобы стало виднее, Анвар присмотрелся. Да — он не ошибся! Даже шрам Корбина на указательном пальце правой руки — и тот был тщательно прорисован на портрете. Внутри у Анвара все сжалось от невозможности прикоснуться к любимому, ощутить тепло его кожи, услышать стук его сердца. Он с трудом сдерживал слезы, готовые политься из глаз.
— Тебе нравится? — за спиной у Анвара стоял лекарь — хозяин дома. Когда он подошел, Анвар не заметил, будучи мыслями далеко от темного коридора, в котором находился.
— Очень. Кто это? — не признаваться же, что прекрасно знаком с изображенным на древнем портрете человеком.
— Это мой предок. Не знаю, сколько раз пра-пра-пра... Очень много. В роду существует легенда, что он был самым могущественным колдуном на все княжество, — хвастовство явно просочилось в слова лекаря.
— Портрет передается в качестве наследства? — мысль о том, что у его Корбина есть наследники, а значит, когда-то были жена и дети, почему-то больно ранила.
— Вообще-то да. Но знаешь... Это весьма непростая картина, она странным образом иногда как бы теряется, а затем мы, наследники, снова ее находим, — на удивление, лекарь с удовольствием отвечал на вопросы Анвара.
— У вас она давно?
— В том-то и дело, что нет. В конце зимы мне привез ее один купец, сказав, что случайно узнал, кому этот портрет принадлежит. Ты же видишь, что ему здесь вовсе не место, — лекарь махнул рукой, указывая на коридор. — Однако мы сейчас заняты свадьбой Ляны, — он развел руками. — Вот как только эта суета закончится...
— Возьмите меня к себе в ученики, — вдруг выпалил Анвар. Стоило мысли лишь сформироваться у него в голове, как он, не задумываясь, решил испытать судьбу.
— Дорогой мой, что ты говоришь? Ты же не обладаешь даром целительства, иначе уже давно прошел бы обучение. Не тебе объяснять, что мальчики на учебу отправляются в двенадцать-четырнадцать лет. А тебе уже... — лекарь оценивающе смерил Анвара взглядом, — восемнадцать, а то и девятнадцать. Я прав?
— Девятнадцать, — признался Анвар.
— Что ж ты до сих пор не определился со своим будущим? — казалось, лекарю надоела суета по устройству свадьбы, и он был рад поговорить о чем-нибудь, кроме заготовок к праздничному столу.
— Я собирался стать воином, но был серьезно травмирован. Только недавно я перестал хромать, — честно рассказал Анвар. Ему до дрожи хотелось оказаться вхожим в этот дом, чтобы иметь возможность хотя бы изредка любоваться портретом своего Корбина. — А может, вам нужен постоянный работник для дома или для хозяйства — я видел там конюшню и...
— Я посоветуюсь с женой. Ты хороший парень и понравился мне. Возможно, мы найдем для тебя работу, — пообещал лекарь. — Зайди через неделю. Тогда станет поспокойнее в доме, — он имел в виду, что свадьба будет уже позади.
На том и сошлись. Анвар поблагодарил за надежду и отправился поговорить с отцом — тот должен был понять его желание начать строить собственную жизнь. Не век же Анвару висеть на шее у родных.