Часть 2
Как долго они были без еды и воды? Как долго они были без сознания после засады во время учений в Северном Городе? Сколько времени прошло с тех пор, как Николас и Эвелин покинули комнату? Умственные часы Роя уже не слушались его. Так много мыслей крутилось в голове после того, как их похитители ушли, заставляя Алхимика окончательно потерять счет времени. И всё же он был старшим офицером, взрослым человеком. Поэтому ради Эдварда он должен был сохранять уверенный вид. Если он начнет паниковать, то и пацан наверняка тоже запаникует.
Как только они остались одни, Эд встал, хотя на это у него ушло немало времени. После этого, однако, он пытался с помощью своего рта ослабить узел вокруг левого запястья. Но если бы это было легко сделать, они бы вообще не стали использовать верёвку. Попытка Эдварда была вознаграждена осколками на языке из-за дешёвого материала, и парню пришлось потратить следующие несколько минут, выплёвывая их. После этого он по большей части хранил молчание. Рой посмотрел налево, наверное, уже в пятый раз за последние несколько часов. Неужели прошло уже несколько часов? Возможно, прошёл всего один час… несмотря на это, Эдвард выглядел ужасно; единственная оставшаяся рука ребёнка безвольно висела на верёвке, которая заставляла мальчишку держать её у стены в течение нескольких часов подряд, у него не было двух конечностей, его волосы были спутаны (удивительно, что коса полностью не распалась), а взгляд золотистых глаз был рассеянным, обращённым к двери. Молодой Алхимик, скорее всего, погрузился в свои мысли, вероятно, для того, чтобы справиться с голодом. С другой стороны, Эд не был приучен терпеть ситуации, подобные той, в которой они сейчас оказались. Возможно, отсутствующий взгляд мальчика был инстинктивным механизмом совладания со страхом и неуверенностью, которыми он, вероятно, был переполнен. Как ещё он мог бы отреагировать на всё случившееся? — Стальной? — начал Рой, нарушив молчание впервые с тех пор, как их новые «друзья» ушли. Ему пришлось бороться с желанием кашлянуть или прочистить горло, зная, что за этим последуют только боль и неудовлетворённость. Эд слегка подскочил, как будто кто-то только что разбудил его. Подросток несколько раз моргнул и посмотрел на Роя в тусклом свете фонаря. Он выглядел довольно усталым, но это не смертельно. — Что? — голос был сухим и скрипучим. — С тобой всё в порядке? Ты был нехарактерно тихим, — спросил мужчина, явно обеспокоенный. Он слабо улыбнулся, пытаясь хоть немного разрядить обстановку. Глаза Эда расширились и сузились так быстро, что Рой не был уверен, померещилось ему это или нет. Малыш посмотрел на него так, словно тот вдруг заговорил на другом языке. — Я в порядке, — ответил он, всё ещё ошеломленно глядя на Роя. Полковник с любопытством приподнял бровь: — Что это за взгляд? Эд ответил не сразу и выглядел так, словно вообще не собирался отвечать. Но в конце концов он снова повернул голову, выглядя неловко. — Я… Э-э… ты, кажется, беспокоился за меня, не ожидал этого, — Рою пришлось напрячь слух, чтобы услышать весь его ответ, и он был ошеломлён, когда это произошло. Неужели Эд действительно думает, что он настолько бессердечен, что ему даже наплевать на ребёнка, которого из-за него бросили в темницу? — Что? Конечно, я волнуюсь! Ты не заслуживаешь того, чтобы мириться с этим, Эдвард. Подросток взглянул на него; в его глазах читалось множество противоречивых мыслей. Огненный алхимик не был уверен, был ли он просто удивлен, услышав своё настоящее имя, или было что-то совсем другое. — Ты… — Рой смотрел на него, ожидая, что блондин закончит свою мысль, но больше никаких слов не последовало. Эд снова отвел взгляд, и молчание растянулось ещё на одно мгновение. Как только Рой начал думать, что разговор окончен, блондин открыл рот и медленно продолжил: — На секунду мне показалось, что ты примешь их предложение, — сменил тему Эд, сжимая кулак, висевший у него над головой. Через мгновение он невольно усмехнулся. Рой бессознательно покачал головой. Он не мог винить мальчика за то, что тот поспешил с выводами в самый разгар разговора. Несмотря на годы, прошедшие с тех пор, как они встретились, они всё ещё не очень хорошо знали друг друга. Было странно видеть Эда в серьёзной ситуации, которую не спасут никакие усилия и борьба. — У меня есть свои собственные планы относительно этой страны; мне не нужны эти люди или их ложные идеалы, чтобы двигаться вперёд, — Эдвард снова посмотрел на дверь, его глаза казались тяжёлыми, пока он смотрел в пустоту. Рой, возможно, и услышал от мальчика одобрительный возглас, но в то же время мог и вообразить его. Побеждённый, полковник снова повернулся лицом вперед и переместил свой вес, так сильно желая опустить руки и потянуться. И очень скоро он это сделает. Он собирался вытащить оттуда Эдварда и себя, несмотря ни на что. В конце концов, это была его чёртова вина, что они вообще оказались там. Он не должен был поддаваться на этот идиотский трюк во время учений. Он должен был разглядеть этот обман наперёд. В конце концов, это был один из многих навыков, которыми он гордился. Даже когда Эвелин впервые подошла к нему, одетая в аместрийскую униформу, он догадывался, что её просьба отделиться от остальных была весьма странной. Однако он был ослеплён звёздами и нашивками майора на мундире, который, скорее всего, был украден у бедного, ничего не подозревающего офицера ранее в тот же день. Тем не менее оставался вопрос: Как спастись? Рой Мустанг обвёл взглядом тускло освещённую комнату, и в этот момент на него накатила волна головокружения. Он проигнорировал очевидные признаки обезвоживания организма, предпочитая обдумать план действий. Единственными предметами в комнате были: одинокая лампочка над двумя Алхимиками и длинный деревянный стол, на котором всё ещё лежали различные куртки и плащи. Он не совсем понимал, почему их похитители решили оставить одежду там, но решил оставить эту мысль на потом. Полковник повернулся и посмотрел вверх, чтобы проверить, как именно верёвки были прикреплены к стене. На первый взгляд казалось, что другой конец веревки каким-то образом встроен в саму стену и исчезает внутри. Приглядевшись внимательнее, Рой заметил следы трансмутации, которые скрывались в самой верёвке. Видимо, кто-то использовал Алхимию, чтобы заставить стену удерживать остальную часть верёвки; и она, как оказалось, была очень крепкая. Если он и собирался освободиться от оков, то уж точно не вытаскивая из стены остаток верёвки. Он переключил свое внимание на узел, который удерживал руки вместе над головой. Из-за угла обзора было трудно что-то разглядеть, но сам узел выглядел сложным и тугим. Тот, кто связал его, явно знал, что делает. Несмотря на это, будь он проклят, если хотя бы не попытается ослабить его.
Рой с трудом поднялся на ноги, несколько суставов при этом хрустнули от недостатка движения. Движение привлекло внимание Эда, когда он пристально посмотрел на грубую верёвку, прежде чем неловко скрутить руки и закусить часть узла в попытке ослабить его. — Я уже пытался это сделать, помнишь? — осторожно заметил Эд, слегка позабавленный попытками Полковника. Проволока, торчавшая из основной части веревки, уколола ему язык, в конце концов убедив остановиться. Тем не менее, он почувствовал искру надежды от этой попытки. В отличие от Эда, у Роя всё ещё были обе руки. После того, как он достаточно долго дёргал его, он почувствовал, что действительно может выскользнуть с достаточной силой, хотя кожа вокруг его запястий может пострадать, как только он попробует. Однако было большое «может быть», учитывая последствия. Полковнику не очень-то нравилась мысль о том, чтобы дождаться подходящего момента для побега, а потом обнаружить, что на самом деле он не может освободиться от этого узла. Если ему удастся выбраться раньше времени, то возникнет большой риск, что кто-нибудь заметит и заменит узел чем-нибудь потуже. Глубоко вздохнув, Рой расслабил мышцы, надеясь почувствовать хоть малейшее облегчение в затёкших плечах. — Стальной… Эд, клянусь, я вытащу нас отсюда, — он почувствовал на себе взгляд другого Алхимика, но прежде чем он успел даже подумать о том, чтобы снова взглянуть на него, разум Полковника уже был переполнен новыми планами и расчётами.
***
— Проснитесь! Глаза Роя резко распахнулись, и он инстинктивно попытался вытянуть руки перед собой, защищаясь от столь внезапного пробуждения, но только еще глубже вонзил расщеплённую верёвку в свои и без того раздражённые запястья. Эдвард отреагировал очень похоже, за исключением того, что он подтянул одну ногу ближе к груди. Выражение лица мальчика стало хмурым, как только он понял, кто нарушил его беспокойный сон. Николас Дрейз и Эвелин Уолтер снова вошли в маленькую холодную комнату и положили на деревянный стол несколько инструментов. С их точки обзора, ни один из государственных алхимиков не мог точно определить, что это были за предметы. Двое мятежников выглядели отдохнувшими, в отличие от Алхимиков. По крайней мере, их появление говорило Рою, что начался новый день. Странно: ведь он не помнил, чтобы когда-нибудь засыпал. — Вы голодны? — легкомысленно спросил Николас; в его голосе не было ни малейшего признака насмешки или превосходства, которые можно было бы ожидать. Вместо этого он говорил более профессионально, как будто быть там и заставлять их страдать было только частью его работы. Ни Рой, ни Эд не захотели удовлетворить темноволосого мужчину, дав ему ответ. Конечно, они умирали с голоду. Если они подождут достаточно долго, то смогут услышать, как яростно урчат их желудки. Затуманенные глаза Николаса остановились на этих двоих, когда его вопрос остался без ответа. Эвелин прислонилась к столу и сложила руки на груди. У неё было строгое, тщательно продуманное выражение лица, но едва заметное покусывание губ выдавало нервозность. Наблюдая за ней, Рой испытал неприятное чувство, которое скрутило и перевернуло его желудок. — Было бы действительно легче, если бы вы поговорили со мной, — вздохнул Николас и взял что-то со стола. Зрение Роя было слегка затуманено из-за отсутствия пищи, но то, что держал высокий человек, выглядело просто длинной палкой. Однако, подойдя ближе, Рой смог разглядеть каминную кочергу. Первоначальное серебристое железо было тёмно-коричневым из-за многолетнего использования, будучи втянутым в пламя. На конце у него было два острия: одно смотрело прямо вперед, а другое отходило в сторону и загибалось назад, подобно рыболовному крючку. А человек с оружием в руках двигался прямо на Роя. Полковник инстинктивно поднял ноги и попытался оттолкнуться, но только для того, чтобы быть прижатым к стене. Без малейшего колебания и предупреждения Николас внезапно вонзил железо прямо в левое плечо Роя. Холодный материал разорвал мышцы его плеча, и огненная боль пронзила всю руку. Неподготовленный к нападению, Рой закричал от боли, налитые кровью глаза широко раскрылись, но тут же снова закрылись. Он попытался отстраниться от другого мужчины, но деваться было некуда. Он почувствовал, как кровь заливает белый рукав и стекает по груди. — Какого черта ты делаешь, ублюдок?! — Рой слышал, как кричит Эдвард, но не мог правильно расслышать его слова, потому что большая часть усталых умственных способностей была сосредоточена на том, чтобы выдержать неожиданную боль. Старший алхимик попытался ударить нападавшего обеими ногами сразу, учитывая, что они всё ещё были связаны вместе. Николас легко отодвинулся назад, чтобы не попасть под раздачу, и одновременно вытащил окровавленную каминную кочергу из плоти Роя. Крюк, торчавший сбоку от железного шеста, заставил Роя немедленно пожалеть о содеянном. Он легко прорезал плечо, усиливая отупляющую агонию, которая уже преследовала пленника. Рой мог чувствовать холод самого железа, но его нервы кричали и горели, заставляя чувствовать головокружение и неспособность понять что-то настолько простое, как то, было ли ему жарко или холодно. Прежде чем он успел понять, что металлическая палка исчезла, Николас с силой воткнул её конец в его правое бедро, чуть выше колена. Рой зарычал сквозь стиснутые зубы, пытаясь вынести эту боль. Он не потрудился поднять глаза на человека, стоявшего над ним, но готов был поспорить, что в этих затуманенных глазах не было ни малейшего намека на вину. Полковник хотел снова ударить его ногой, но раненая конечность протестующе закричала. Он не мог сказать, прошел ли конец кочерги прямо через его ногу или остановился на полпути из-за того, что боль быстро распространилась и кровь уже покрыла всю эту часть его ноги. Плотная ткань прилипла к его коже, помогая холодной температуре комнаты, которая быстро впиталась в красную жидкость. Он заставил себя посмотреть на железный прут и почувствовал себя дезориентированным при виде длинного шеста, торчащего из его собственного тела. — Только трус может так напасть на беззащитного человека, — услышал он шипение Эда после череды красочных оскорблений. Он дёргался на верёвке в тщетной попытке остановить человека, который только что ранил его старшего офицера.
— Похоже, у государственных алхимиков не было проблем с нападением на беззащитных, когда им было приказано вторгнуться на границу Аэруго, — холодно парировал Дрейз, бросив острый взгляд в сторону Эда. — Аэруго? Эта война началась 40 лет назад! Это не имеет ничего общего с ним! — закричал блондин в ответ, очевидно, отказавшись от своей попытки прорваться сквозь удерживающую верёвку, хотя и был явно взбешён своей неспособностью сделать что-либо ещё. — Это всегда одно и то же, — проворчал он, снова поворачиваясь к Рою, — Та же невинная кровь на руках того же правительства. Боевые действия там продолжаются уже несколько десятилетий и унесли жизни обоих моих родителей. Хотя они тоже не имели к этому никакого отношения, — выплюнул Николас, прищурившись и пряча глаза от приглушенного света. Рой посмотрел на него сквозь спутанную челку и выдавил из себя ухмылку: — Делай всё, что в твоих силах; чтобы заставить меня пожалеть тебя, потребуется нечто большее. Нахмурившись, Николас положил руку на рукоятку железной палки, воткнутой в ногу Роя, и приготовился выдернуть её. Полковник собрался с духом. — Николас, — внезапно раздался дрожащий голос. Три пары глаз повернулись, чтобы посмотреть на одинокую женщину, которая стояла, прислонившись к столу, впившись ногтями в бока, с белым, как снег, лицом. — Я не хочу на это смотреть. Я… я еще не могу это переварить, — призналась она, избегая смотреть ему в глаза и предпочитая смотреть себе под ноги. Николас оставил каминную кочергу в бедре Роя и повернулся лицом к женщине. — Ты же знаешь, что босс хочет, чтобы ты к этому привыкла. Это будет не в последний раз, — его голос был удивительно светлым и в целом более человечным, когда он разговаривал с Эвелин. — Я знаю, — ответила светловолосая женщина и подняла глаза, чтобы встретиться взглядом со своим союзником, — Но… потом, ладно? Я… я просто… — сила в ее голубых глазах вспыхнула, обнажая истинный внутренний конфликт. — Ладно, ладно, — пренебрежительно вздохнул Николас, махнув рукой, — Но у нас ещё есть время, чтобы разобраться с этими двумя до следующего шага. Я отпускаю тебя на этот раз, — настаивал высокий мужчина, и в его голосе проскользнула некоторая мягкость. Она кивнула и улыбнулась, пробормотав слабую благодарность, прежде чем повернуться к двери и уйти, не теряя ни минуты. Николас смотрел ей вслед и оставался там несколько задумчивых секунд, прежде чем снова погрузиться в твёрдую скорлупу, которой он казался раньше. Николас снова подошел к столу и взял что-то в руки, закрывая своим телом обзор и Рою, и Эду. Раздался знакомый щелчок. — Я не сомневаюсь, что Эвелин предана нашему делу, но она новичок в таком образе жизни. Ей понадобится некоторое время, чтобы привыкнуть, — задумчиво произнёс Николас, всё ещё стоя к ним спиной, словно разговаривая сам с собой. Дрейз обернулся и показал алхимикам, что в одной руке он держит большой нож, а в другой — серебряную зажигалку под лезвием. Кончик маленького пламени нежно лизал сталь, несомненно распространяя тепло по всему железу. — Рой Мустанг, — произнес мужчина, не отрывая взгляда от клинка в своей руке, — Ты ведь силен, правда? Возможно, у тебя также есть естественная высокая толерантность к боли. Или, возможно, военные каким-то образом вбили это в тебя, — он пожал плечами, — В любом случае, мне не потребовалось много времени, чтобы убедиться, что пролитая кровь на самом деле не причинит тебе столько боли, сколько ты заслуживаешь. Зажигалка щёлкнула и упала на стол, приземлившись на один из пиджаков. Он поднял нож, изучая исходящее от него мягкое свечение. — Так что мне придется найти другие способы заставить тебя заплатить за свои действия, прежде чем ты умрешь. Оба алхимика внимательно наблюдали за человеком, и чем ближе он подходил, тем больше их охватывало беспокойство. Рой почувствовал, как у него внутри все сжалось, когда он понял, что психопат с горящим ножом идет именно к Эдварду, а не к нему самому, как сильно бы ему этого хотелось. — Эй… — заикаясь, произнес Эд, — Держись от меня подальше! Стой! — закричал подросток, страшась того, что должно было последовать дальше. С тех пор как Эдвард поступил на военную службу, он был избит, окровавлен и покрыт синяками, но никогда не был ранен ножом. Неужели Николас собирался убить его прямо сейчас, заставляя Роя смотреть? Не это ли он имел в виду, говоря, что найдёт другой способ заставить его заплатить? Инстинкт подсказывал Рою накричать на этого человека, потребовать, чтобы он немедленно отошёл от мальчишки. Но логика подсказывала ему, что его громкие протесты ничего не дадут, кроме как ободрения человека, давая ему понять, что он нашел грань, которую нельзя переступать. Он знал, что ничего не может сделать. Дрейз опустился на колени перед блондином, опасливо сжимая в руке нож. Он свирепо посмотрел на Роя и заговорил, перекрывая протесты Эда: — Вам нравится запах горелой плоти, Полковник? И Рой, и Эдвард ожидали, что пылающий нож безжалостно рассечет кожу Эда, но вместо этого горячая плоскость лезвия была прижата к предплечью Эда, сильно обжигая обнажённую кожу. От удивления голос Эда застрял у него в горле, когда он сначала судорожно хватал ртом воздух, а потом закричал, когда боль не утихла. Он попытался пнуть мужчину, чтобы создать хоть какую-то дистанцию, но Николас свободной рукой удержал его ногу на месте. Подросток боролся и извивался, делая всё, что было в его силах, чтобы убрать клинок, но идти было некуда, и ничего нельзя было сделать, кроме как кричать, как будто лезвие вот-вот расплавится прямо в его руке. В эту секунду Рой уже придумал по меньшей мере десять очень разных и творческих способов, которыми он мог бы мучительно убить человека, посмевшего причинить вред его подчинённому. — Убирайся к чёрту от него, — потребовал Рой. Ему было всё равно, что если он заговорит, то это никак не улучшит ситуацию; он не мог сидеть и молча смотреть, как Эд страдает из-за него.
Николас немедленно убрал палящее лезвие от руки Эда, его лицо было пустым и непроницаемым. Эд тяжело дышал, его глаза были закрыты, а рука сильно напряжена. Рой смог разглядеть часть красного пятна, которое выделялось на коже мальчика. Казалось, что лезвие пробыло там по крайней мере несколько секунд; будет очень неприятный ожог и определённо останется шрам. Николас невозмутимо посмотрел на полное ненависти лицо Роя и снова повернулся к Эду. Он легко поменял свой захват вокруг ножа и сразу же ударил Эдварда в живот; лезвие легко рассекло кожу из-за обжигающего жара. Тело подростка яростно дернулось в знак протеста, и в ушах Роя зазвенели леденящие кровь крики. — Оставь его в покое, мать твою! Я же сказал тебе, что он не имеет к этому никакого отношения! Делай со мной что хочешь, но больше не трогай моего подчинённого, или я клянусь, что убью тебя, как только представится такая возможность! — пригрозил полковник, подсознательно натягивая верёвку и одновременно забывая о своей ране в плече, о железной палке, которая всё ещё торчала из его ноги, и о крови, которая теперь запятнала почти весь левый бок и правую ногу. Удовлетворённый реакцией Роя, Николас вытащил лезвие из кожи Эда и выпрямился. Кровь собралась вокруг пореза и прилипла к его черной рубашке, отчего рана выглядела совсем не так плохо, какой, вероятно, была на самом деле. Его лицо всё ещё было искажено болью, а рука изо всех сил сопротивлялась верёвке, отчаянно желая хоть как-то надавить на рану. Жгучие волдыри, которые, вероятно, появятся вокруг пореза, также не принесут ему пользы. Высокий мужчина выхватил из кармана маленькую тряпку и начал вытирать кровь Эда с лезвия. — Вы говорите, что ребёнок не имеет к этому никакого отношения, и всё же он продал свою жизнь, став военным псом; человеческим оружием, как говорится. Хотя вы все гораздо больше оружие, чем люди, когда дело доходит до этого, — сказал Дрейз с отвращением в глазах, когда капли крови упали с ножа к его ногам. — И ты ничуть не лучше, полковник. Почему ты думаешь, что имеешь право заботиться об этом мальчике, который истекает кровью прямо у тебя на глазах? — спросил он, указывая на Эда измазанным кровью ножом, — Ты не так заботился о детях в Ишваре, чтобы спасти их, так почему же он? Почему у собаки больше прав на жизнь, чем у невинного ишварского ребенка? Ты не имеешь права внезапно беспокоиться; ты только разрушаешь. Я уверен, что со временем ты только уничтожишь и его тоже. Рой ничего не ответил. Он знал, что с этими людьми спорить бесполезно. Кроме того, он ничего не мог сказать в защиту своих действий во время гражданской войны. Он убивал мужчин, женщин и детей просто потому, что ему приказывали, и делал вид, что было ему безразлично; это был единственный способ выбраться из этой забытой пустыни, сохранив хотя бы часть своего рассудка. Именно по этой причине он должен был защищать как можно больше людей, включая Эдварда, хотя и знал, что это никогда не искупит его преступления. Николас выглядел так, словно собирался сказать что-то ещё, но тут ему что-то пришло в голову, и он быстро взглянул на свои наручные часы. Осторожно прищёлкнув языком, он быстро подошел к Рою и одной рукой быстро вытащил каминную кочергу прямо из его ноги; крюк сбоку разорвал кожу. Полковник сумел вовремя собраться с духом и почти не шевелился, если не считать приглушенного шипения, вырвавшегося у него сквозь зубы. Николас Дрейз собрал всё, что принес с собой раньше, и направился к двери: — Похоже, это займёт больше времени, чем я предполагал. Мы продолжим позже, — сказал он пренебрежительно и открыл дверь, вошёл, позвал кого-то и снова закрыл её. — Самое время ему уйти, — напряженно заметил Эд. Его единственная нога была подтянута к груди, а ожог на руке покрылся волдырями. Рой почти не мог разглядеть, сколько крови было вокруг раны на животе из-за тёмной одежды парня, но он знал, что это нехорошо. — И вообще, не слушай этого парня. Он сам не знает, о чем говорит, — продолжал Эд, искоса взглянув на полковника. Рой никогда не думал, что доживет до того дня, когда Эдвард Элрик действительно заступится за него. Он посмотрел на блондина с легким недоумением и признательностью, а затем покачал головой и сделал печальную попытку прочистить пересохшее горло. Все эти вопли, которые он только что испустил, тоже были не слишком приятными. — Да… хотя не всё, что он сказал, было неправдой, — признался мужчина, прежде чем быстро сменить тему, — Но что ещё важнее, ты кажешься ужасно спокойным для человека, которого только что ударили ножом. У тебя должно быть шок… — Нет, я в полном порядке. Болят в основном ожоги. Я даже больше не чувствую порез, — пробормотал блондин, глядя вниз на свою окровавленную рубашку. — Именно это и означает впасть в состояние шока, Эдвард. — Ну и что же, по-твоему, я должен делать? — спросил ребенок, повышая голос от раздражения. В его голосе проскользнул едва заметный намёк на страх, — Если ты ещё не заметил, я не могу сейчас пошевелиться. — Просто начни с экономии энергии, — осторожно ответил Рой. Этого было недостаточно, чтобы спасти Эда от потери крови, но это было всё, что они могли сделать в данный момент. Судя по тому, что он видел, Николас не задел ни одного крупного органа; если бы он хотел, чтобы Эд истёк кровью и умер быстро, ему было бы легче сделать это другим способом. Конечно же, они хотели, чтобы они оба были рядом, по крайней мере, ещё какое-то время… Эдвард сделал несколько глубоких вдохов и закрыл глаза, пытаясь заставить себя расслабиться. Его сосредоточенность длилась всего несколько коротких секунд, прежде чем он открыл глаза и уставился на противоположную стену. — Черт, ожоги очень болят, — пробормотал он сквозь стиснутые зубы. — Да, я знаю, — не подумав, ответил Рой. Это была его вина; с таким же успехом он мог бы сам обжечь Эда. Блондин вдруг заколебался, как будто пожалел, что упомянул об ожогах. Казалось, он собирался что-то сказать по этому поводу, но его прервал звук поворачивающейся дверной ручки. Так скоро вернулся? Оба алхимика ожидали увидеть крупного мужчину, стоящего в дверном проеме, но вместо этого их встретила серьёзная женщина со светло-каштановыми волосами и голубыми глазами.
Эвелин вошла и бросила на стол маленькую коробочку, подозрительно похожую на аптечку первой помощи. Осознание этого быстро щёлкнуло в голове Роя. — Начни с него, — спокойно настаивал Мустанг, в его голосе звучали настойчивость и надежда. Она кивнула и, бросив один взгляд на раненого подростка, схватила то, что было нужно, из аптечки, и опустилась перед ним на колени. — Эй, у тебя есть с собой вода? — устало спросил Эд, его голос был хриплым и напряжённым. — Ты получишь воду, когда я закончу с этим, — решительно ответила она, не отрывая глаз от приспособлений в руках. Эд удовлетворённо кивнул и оставил её работать. Рой наблюдал со стороны, как Эвелин Вальтер взяла маленькие ножницы и сделала несколько небольших надрезов на ткани, окружавшей рану Эда. К счастью, кровь ещё не успела высохнуть. В противном случае удаление ткани было бы гораздо более болезненной задачей для Эда. Она вытерла порез дезинфицированной тряпкой, чем вызвала множество вздрагиваний и жалоб со стороны молодого алхимика. Она молчала, пока накладывала кремово-белое лекарство от ожогов на гноящуюся кожу вокруг раны, а затем наложила на неё большую клейкую повязку. Затем женщина взяла остатки еды и вернулась к коробке на столе. — Эй, а как насчет ожога на моей руке? — Мне было сказано оставить его в покое. Это не опасно для жизни, — ответила она, взглянув на Роя, прежде чем вытащить из аптечки ещё что-то. — Агх, ты, наверное, шутишь, — простонал Эдвард, прислоняясь к стене. Рой нисколько не сомневался, что если бы не боль в горле и недостаток энергии, малыш жаловался бы Эвелин до тех пор, пока та не сдалась бы. Затем женщина перешла к Рою. Она с минуту смотрела на его раненого, размышляя. — Мне нужно, чтобы ты встал. Рой вздохнул: он знал, что будет трудно должным образом прикрыть рану на плече, когда его руки будут подняты вверх. Полковник неохотно поднялся на ноги, используя верёвку, чтобы оторваться от земли. Его правая нога полностью отказывалась слушаться, и он был вынужден перенести большую часть своего веса на левую. Очевидно, она не была заинтересована в том, чтобы снять рубашку Алхимика, чтобы добраться до травмы, поэтому вместо этого использовала ножницы, чтобы срезать её. Если бы белая ткань уже не была испачкана красным, он мог бы пожаловаться. Рой протянул ей руки, и она тут же принялась чистить и перевязывать плечо. Он воспользовался этим моментом, чтобы поговорить с ней без вмешательства её гигантского друга. — Почему ты вообще решила работать с этими ребятами? У тебя, очевидно, есть хороший набор навыков; ты могла бы получить настоящую работу и устроить свою жизнь вместо того, чтобы бегать по этим бессмысленным самоубийственным миссиям, — прокомментировал он, наблюдая, как она заканчивает с его плечом. Девушка едва встретилась с ним взглядом, открыла рот, чтобы ответить, но тут же снова закрыла и опустилась на колени, чтобы приняться за ногу Роя. — Я не хочу с тобой разговаривать, — вместо этого сказала Эвелин, и Рой уже начал думать, что она вообще не ответит. — Ты говоришь со мной прямо сей- ау, — он попытался казаться беззаботным, но девушка довольно сильно приложила дезинфицирующее средство, явно говоря ему заткнуться. Она торопливо закончила перевязывать ему ногу и встала, чтобы посмотреть пленнику в глаза. — Послушайте, не думайте, что только потому, что я не хотела смотреть, как вас двоих пытают, что теперь мы друзья, или я на вашей стороне, или что-то в этом роде, — объяснила она, используя свои руки, чтобы показать воздушные кавычки после того, как она положила медицинские принадлежности. — Значит, тебе будет всё равно, если мы умрем из-за вас, ребята? — спросил Эд, внезапно вмешавшись в разговор. Женщина заколебалась на долю секунды, прежде чем взять себя в руки, заставляя свое лицо выражать яростную уверенность. — Всё, что необходимо для этого дела. Мне всё равно, даже если несколько военных псов умрут в процессе, — настойчиво настаивала она. — Я не уверен, — пожал плечами Эд — или попытался пожать плечами, — Я не думаю, что ты похожа на своего друга, Николаса. Он говорит так, как будто заботится о справедливости, но потом поворачивается и похищает людей и пытает их в подвале. Но опять же, он просто выполняет приказы твоего босса, верно? В таком случае, если Государственные Алхимики такие плохие, то он такой же плохой, как и мы! Он просто обвиняет в своей собственной боли и печали всех, кого только может, и причиняет неприятности ещё большему количеству невинных людей. Эти люди — лицемеры. Ты действительно хочешь сказать мне, что ты такая же, как они? Эвелин посмотрела на блондина широко раскрытыми глазами. Очевидно, она не ожидала, что ей будет читать нотации ребенок. Через мгновение она выпрямилась и нахмурилась. — Вы слишком молоды, чтобы понимать, что мы делаем. — Нет, я полностью с ним согласен, — вмешался Рой. Пока Эдвард говорил, он соскользнул вниз по стене и снова сел, — Если ты хочешь сказать нам, что ты так же предана своему делу, как и твои товарищи по команде, то тебе лучше быть готовой взять на себя ответственность за заключение и недоедание ребенка. Только посмотрите на него! С такими габаритами ему, наверное, можно дать лет двенадцать! — Эй! — Я готова ко всему! — Эвелин отшатнулась, защищаясь. — Я тебе не верю. Перестань сравнивать себя с этими чудовищами, — холодно сказал Рой. Разговор шёл совсем не так, как он планировал, но ему было интересно посмотреть, к чему это приведёт. — Нет, я могу это сделать! Я могу приспособиться и быть настолько безжалостной, насколько это необходимо! Не смей думать обо мне как о каком-то слабом звене, — обвиняюще закричала женщина. Её терпение рвалось, это звучало так, словно она была на грани какого-то переломного момента. Возможно, сейчас самое подходящее время отступить. Или, возможно…
— Ты не сможешь этого доказать. Ты сдашься или умрёшь, пытаясь это сделать. Просто прими это сейчас. — ЗАТКНИСЬ! В это мгновение все вокруг почернело. Всё кружилось, и все же он ничего не видел. Была только боль и тошнотворное головокружение. И замешательство. Что случилось? Так много мыслей промелькнуло в голове Роя за несколько коротких секунд, и он не смог ничего понять. — ты… уже? — …полковник… — к алхимику начало возвращаться зрение, но оно было расплывчатым и размытым. У него чертовски болела голова. — Эй, Мустанг! — Эд кричал на него. Он несколько раз моргнул, пытаясь заставить своё зрение проясниться. — Рой! Мужчина перевёл взгляд в ту сторону, откуда доносился голос, и сосредоточился на золотистом пятне, пока не узнал Эдварда с встревоженным и озабоченным выражением лица. Что случилось? Пульсирующая боль помогла ему осознать, что он только что получил удар ногой по левой стороне головы и потерял сознание на секунду или две. Полковник осторожно застонал и ещё несколько раз моргнул: — Я в порядке, — медленно произнес он и посмотрел на своего противника. В глазах Эвелин полыхал гневный огонь, когда Рой зашел слишком далеко в её слабые места. Поймав его взгляд, огонь медленно угас, и на его место пришло что-то совсем другое. Чувство вины? Сожаления? Страх? Он не успел опомниться, как она резко развернулась, схватила аптечку и, не сказав больше ни слова, выбежала из комнаты.