Глава 55.
После разговора с мамой мне предстоял ещё один, не менее важный. Сердце бешено колотилось, пальцы дрожали, когда я набирала номер Айше. Она ответила не сразу — лишь после нескольких гудков.
— Алло! — её голос прозвучал холодно.
— Ассаляму алейкум!
— Ва алейкум ассалям! — в её интонации сразу мелькнуло волнение. Она узнала меня. — Залина, мне так жаль…
— Ты знала? — спросила я сухо, сжимая телефон в ладони.
— Клянусь Всевышним, я даже подумать не могла о таком! — её слова прервал сдавленный вздох. — Да, Селим — лжец, да, он разорил нас… Но чтобы такое…
Голос её оборвался, и в трубке послышались тихие рыдания. Мне вдруг стало её жаль.
— Можешь обвинить меня в чём угодно, — прошептала она, успокаиваясь, — но только не в том, что я покрывала убийцу. Я бы никогда…
— Я верю тебе, — тихо ответила я. — Не волнуйся, в твоём положение нужно думать о ребёнке...
— Залина, прости меня! — неожиданно перебила она меня и горько зарыдала в трубку. — Я завидовала тебе! Понимаешь?!
От неожиданности я онемела, не в силах вымолвить ни слова. Никогда бы не подумала, что такая красавица, как Айше, может кому-то завидовать.
— Да, это правда! — продолжила она, всхлипывая. — Всё началось, когда я узнала о Мустафе. Я устроилась секретарём в их гостиницу, и он мне сразу понравился. Я мечтала стать его женой, тем более он как раз овдовел… Но он выбрал тебя…
У меня перехватило дыхание, будто земля ушла из-под ног.
— О… — только и смогла я выдавить.
— Потом я увидела Селима и подумала: какая разница, какой из братьев станет моим мужем? Главное — вырваться из своей семьи, жить в достатке… Мой отец — пьяница, Залина. Всю жизнь пропивал деньги, гулял с разными женщинами… Избивал мать, но она не уходила… Терпела… А когда он поднимал руку на нас, она молчала… Он попрекал нас каждым куском хлеба, который мы съедали в его доме. Ты даже не представляешь, через что мне пришлось пройти… ! Я так ненавидела своих родителей... Мечтала никогда их больше не видеть.
Она замолчала, словно снова погрузилась в страшные воспоминания детства. А я молчала, всё ещё не находя нужных слов.
— Я почти не знала Селима, но мне удалось его очаровать. Я думала: раз Мустафа такой хороший, значит, и брат его — достойный человек… Но всё оказалось иначе. Пьянство, упрёки: "Я тебя с мусорки подобрал"… А потом измены… А я видела, как Мустафа смотрит на тебя… В его глазах было столько любви…
При упоминании мужа моё сердце сжалось. Казалось, я не видела его целую вечность.
— Помнишь, Селим купил мне квартиру? Я хотела уйти от него и жить там… Но узнала, что беременна, и он уговорил меня остаться. Потом продал квартиру — часть денег ушла на лечение сына, остальное он промотал… Чем хуже становилось мне, тем лучше складывалась твоя жизнь… И я начала ненавидеть тебя, будто это ты была во всём виновата! Ненавидела Мустафу, ненавидела всех вокруг… Даже собственного сына…
Повисла тишина, но ненадолго.
— Я ненавидела сына за то, что он не был таким идеальным, как мне мечталось. Будто это была его вина… Бедный мой Мехмет! Не повезло ему с матерью. Но постепенно я полюбила его. Плакала, глядя на него...
Её рыдания стали ещё горше. Мне вдруг до боли захотелось её обнять.
— Айше… — тихо прошептала я.
— Прости меня, если сможешь… — с трудом выдавила она. — Клянусь, я заслужила такого мужа, как Селим. Я — его отражение в женском обличье…
— Не заслужила! — резко перебила я. — Мне так жаль, что тебе пришлось через это пройти… Я росла без отца, Айше. И теперь понимаю — мне повезло больше, чем тебе.
— Залина…
— И Селим не достоин такой жены, как ты. Знаешь почему? Потому что признать свои ошибки, раскаяться — на это способен не каждый. Да и ошибки бывают разные. Не за всё можно простить… Я вообще не злюсь на тебя. Ты тоже жертва, как и мы в этой истории... Давай начнём всё заново. Хорошо?
— Хорошо… — в её голосе послышалась надежда.
— А теперь вытри слёзы и возвращайся в Стамбул. Я скоро вернусь домой и мы увидимся, поговорим спокойно.
— С радостью! — оживилась Айше, и мы тепло попрощались.
На следующий день мама прилетела в Стамбул, как и обещала. Абдуллах, Аюб, Ислам, Ибрахим и Айла с Барби встретили её в аэропорту, а затем все вместе приехали в больницу.
Врачи уже разрешали мне ненадолго вставать, но строго-настрого велели быть осторожной.
— При малейшем головокружении — сразу садись, — предупредила медсестра, поправляя мою подушку.
— Конечно, я и сама не хочу снова оказаться на полу, — улыбнулась я, хотя больше всего на свете мечтала поскорее добраться до Мустафы.
Я была уверена: если окажусь рядом с ним, он придёт в себя быстрее.
Сацита, не слушая моих возражений, купила мне несколько нарядов и подобрала к ним красивые платки.
— Ты что, боишься, что я заслужу награду за свой хороший поступок? — фыркнула она, когда я попыталась отказаться. — Разве ты на моём месте не поступила бы так же?
— Конечно поступила бы, — ответила я без колебаний.
— Тогда не спорь, — улыбнулась она, помогая мне переодеться. — Пусть мама увидит тебя такой же красивой, как прежде. Разве ей нужно лишнее волнение?
Я молча кивнула, тронутая её заботой.
Глядя на Сациту и Аюба, невозможно было сказать, кому из них повезло больше. Две родственные души, две половинки одного целого.
Когда мама наконец вошла в палату, я бросилась к ней, обняла так крепко, будто боялась, что она исчезнет.
— Доченька…
— Мамочка…
Слёзы текли по щекам, слова путались.
— Ты так исхудала, — прошептала мама, гладя меня по волосам.
— Главное, что жива, — улыбнулась я. — И почти здорова.
— АльхамдулиЛлях!
Айла тут же вцепилась в меня, а потом неожиданно обняла Сациту. Та засияла, радуясь моей дочери, как родной.
— Мама, — вернулась ко мне Айла. - А ты знаешь, что бабушка привезла столько подарков! Мне, Ибрахиму и всем-всем!
— Не выкладывай все бабушкины секреты, — рассмеялся Аюб, а затем повернулся ко мне: — Как самочувствие?
— Сегодня уже лучше, чем вчера, — ответила я.
— Значит, скоро улетим в Турцию? — спросила Айла, но в её глазах мелькнула грусть.
— Разве ты не хочешь увидеть папу? — удивился Ибрахим.
— Очень хочу! — она тут же оживилась. — Мой папочка самый лучший! Аюб, а ты с нами?
— Конечно! — подмигнул он.
— Мы все приедем, — поддержал Ислам.
— Тогда можно лететь, — с облегчением вздохнула Айла.
Как только я начала поправляться, следователи взяли у меня показания, обращаясь со мной удивительно мягко. Видно было, что наша история тронула их. Потом пришли журналисты — они раз за разом переспрашивали детали, будто не могли поверить в реальность произошедшего.
Прошло ещё пару дней и мне, наконец-то, разрешили лететь домой. Мы стояли в аэропорту Дамаска, в ожидание самолёта. Сердце рвалось в Турцию — к Мустафе, который всё ещё не приходил в себя. Но в то же время…
Аюб, Сацита, их дети, Ислам, Абдуллах — все они стали мне родными. Айла же, вцепившись в Аюба, не хотела отпускать его.
— Дядя, ты правда приедешь? — спрашивала она снова и снова.
— Обещаю, — смеялся он.
— И дети твои тоже?
— Конечно!
— А Сацита?
— Как я посмею без неё куда-то поехать? — фыркнул Аюб.
— Без моего разрешения он ни шагу, — подмигнула Сацита. — А то ещё украдут…
Мама наблюдала за этой сценой, надув губы.
— Бабушка, видимо, теперь не в почёте, — ворчала она.
Хотя на самом деле она бесконечно благодарила всех, кто помог нам в Сирии. Она завалила подарками и детей Аюба, и врачей, и даже начальника Мурхафа, прилетевшего проверить, всё ли у нас в порядке.
— Прекрасная страна, прекрасные люди, — повторяла мама, вытирая слёзы. — Мы обязательно вернёмся.
Но привязанность Айлы к Аюбу она принять не могла. Ревность!
Но я прекрасно понимала Айлу. Моя дочь пережила очень страшные вещи: видела, как стреляли в отца, ночевала на улице, оставалась одна с собакой. Аюб стал для неё опорой — с ним она чувствовала себя в безопасности.
И Барби. Без пса Айла отказывалась даже двигаться. Да и я ни за что не рассталась бы теперь с ним — он спас нас. Он наш друг до самой смерти!
Наконец объявили посадку. Мы тепло со всеми попрощались, и вскоре самолёт вынес нас в небо.
А в Стамбуле нас ждала толпа людей.
И к моему изумлению, большинство из них пришли встретить именно нас.
От автора:
Те, кто знал Аслана, уже не помнили, когда в последний раз видели его трезвым. Он жил на окраине Искандеруна в маленьком доме, совсем один. Дети, уставшие от его пьянства и поведения, перестали с ним общаться. Жена давно умерла, а новая вряд ли бы за него вышла. В редкие моменты трезвости Аслан рыбачил, как и большинство жителей его района.
Через несколько дней после того, как четверо братьев спасли Ахмета и Мустафу, в паре километров от того места на берегу Средиземного моря с Асланом произошло нечто, что навсегда изменило его жизнь и заставило бросить пить.
В тот день он пришёл к своему любимому месту на берегу — тихому и безлюдному. Аслан избегал людей и знал, где можно рыбачить в одиночестве. Погода была прекрасной, море спокойным — значит, улов должен был быть хорошим. Денег не было, а выпить хотелось, но в долг ему никто не давал: все знали, что не вернёт.
Аслан отошёл подальше, туда, где, по его мнению, клёв был лучше, и вдруг заметил лежащего на песке человека, повёрнутого к нему спиной. Незнакомец явно спал. Раздражённый тем, что его место занято, Аслан грубо толкнул незваного гостя.
— Эй, ты! Вали отсюда! Это моё место!
Незнакомец с стоном повернулся, раскинув руки. Аслан остолбенел: в лбу у мужчины торчал нож, лишь часть рукояти оставалась снаружи.
Охваченный ужасом, Аслан бросился прочь, но через несколько шагов резко остановился. Раненый был ещё жив — значит, его можно спасти.
"А мне это надо?" — мелькнула мысль, но остатки совести перевесили. Мужчина побежал за помощью.
Скорая приехала быстро и забрала пострадавшего — человека без документов. Аслана поблагодарили, полиция, допросив его, отпустила.
Это происшествие потрясло бывшего алкоголика настолько, что он больше не смог притронуться к бутылке. Постепенно его жизнь начала налаживаться, а дети снова вошли в неё.
Тем временем мужчину с ножом во лбу решили перевезти в Стамбул — там медицина лучше.
И так Селим, как и Ахмет с Мустафой, оказался в родном городе. Да, это был именно он.
Бандиты, ради которых он предал брата, не стали заботиться о раненом напарнике. Они привезли его на базу, но, решив, что он безнадёжен, выбросили умирать на окраине.
— На ноже отпечатки того сопляка, пусть с ним и разбираются, — усмехнулся главарь, имея в виду Ибрагима.
Но время Селима ещё не пришло. Он выжил...