Маршрут к сердцу альфы
Непослушные, мелко подрагивающие пальцы отказывались повиноваться хозяину. Крепко зажав ключи, они словно слепые котята бессмысленно тыкались в дверное полотно, напрочь игнорируя замочную скважину. Черт, он вообще сегодня домой попадет? Слезы от безысходности происходящего мутной пеленой вновь застелили глаза, дополняя предистеричное дрожание тела.
Громко шмыгнув носом, отчаянно призывая готовящееся вылиться содержимое оставаться на месте, Чимин обессиленно привалился лбом к входной двери. Ему нужно успокоиться и попытаться еще раз.
— Привет, сосед, — негромко шепелявит рядом Юнги, осматривая хрупкую фигурку внимательным взглядом. — Что-то ты сегодня совсем... м-м-м... нестабильный. Прямо как упавшая профитролька.
— Иди к черту, — хрипит в ответ омега и, оторвавшись от своей временной опоры, вновь пытается вставить ключи.
Безрезультатно.
Юноша за спиной слышит глухое шарканье, решив, что альфа все же последовал его совету и отправился к себе домой, омега отчаянно спешит проглотить вставший в горле ком. Не хватало еще разрыдаться в присутствии этого чумахода. Пару секунд уж подождать он сможет.
— Чимин? — шелестит совсем близко (надо же и имя его запомнил!), — и на омежье плечо опускается широкая ладонь.
Юноша вздрагивает от неожиданности, неосознанно притискиваясь ближе к своей квартире. Ему не нужны подачки! Особенно от этого альфы. Омежье тело сжимается в ответ на чужое прикосновение, всем своим видом отторгая его.
— Убери от меня свои... — Чимин переводит дыхание, пытаясь совладать с голосом, прежде чем закончить, — руки.
— Эй, ну чего ты?.. — Альфья конечность послушно исчезает, унося с собой и мимолетное утешение. — Я же просто спросил. Ты сегодня слишком не такой, как обычно.
Первые соленые капли повисают на длинных ресницах, и омега крепко зажмуривается в надежде их остановить. Нет-нет. Ему хватило на сегодня унижений, и плакать, к тому же перед соседом, он не намерен! А то еще возомнит, что он таким способом решил его переубедить.
— А тебя, типа, ебет этот факт? — Омега грубой отповедью надеется отвадить не к месту участливого мужчину. Сопереживатель хренов. Чимин суетливо склоняет голову и, перебирая ключи на связке в поиске нужного, не замечает, как две крупные бусины соскальзывают с ресниц, растворяясь в рукаве его свитшота.
А в следующий миг омегу разворачивают, прижимая к груди.
В чужих объятиях оказывается неожиданно тепло, правильно и так чертовски сейчас необходимо, что Чимин срывается, отчаянно цепляясь пальчиками за чужую рубашку и щедро орошая мягкую ткань горькими слезами. Он плачет громко, навзрыд, наверное, впервые так сильно с того самого дня, когда в пятом классе не получил ни одной валентинки на праздник.
— Чимини, пожалуйста, успокойся, — шепчет куда-то в омежью макушку низкий голос, пока Юнги ласково гладит юношу по спине. — Уверен, что все не так страшно и поправимо...
И слова, которые должны были успокоить, подавить истерику, возымели совершенно иное действие.
— Пусти меня, — гундосит омега, начиная извиваться ужом, но вырваться из крепкой хватки все никак не может. — Это все ты! Все из-за тебя! — Кулачки принимаются колотить альфу по груди. — Я теперь все потерял. И жизнь, и работу, и квартиру эту тоже скоро потеряю! А все — ты!
С каждым протестом, зло выплюнутым обидным словом или попыткой вырваться из объятий, Юнги лишь сильнее прижимал бьющееся в неистовстве тельце к себе и, шепча еле слышные слова успокоения, слегка раскачивался, убаюкивая и успокаивая омегу в своих руках. Истерика постепенно утихает. И Чимин, остаточно шмыгая носом и изредка икая, безжизненной марионеткой обмякает на альфьей груди. Юнги, перехватив узкие плечи, слегка отстраняет юношу от себя. Убедившись, что буря прошла, невесть откуда взятым платком альфа бережно утирает мокрые щеки, а после безмолвно берет ключи из омежьих рук.
Щелчок — и Чимин, уверенно ведомый соседом, оказывается в темноте входного коридора.
Пара шагов — и вот омега восседает за обеденным столом, пока альфа хлопочет на его кухне, беззастенчиво рыская по шкафчикам.
Свисток чайника — и рядом с юношей опускается кружка дымящегося и приятно пахнущего ромашкой и мелиссой чая. Оказывается, даже такое у него здесь есть?
Чимин безучастно следит за чужими манипуляциями и ему откровенно все равно. Вынеси сейчас альфа все из его квартиры — он и слова не скажет. Он не хочет говорить, протестовать, злиться, звонить Тэхену и высказать все за ебанутость его идей. У него нет сил ни на что. Даже жить.
На соседний стул усаживается явно никуда не собирающийся уходить Юнги и испытующе смотрит на омегу. Очевидно, ждет объяснений... А может просто беспокоясь, хочет удостовериться, что Чимин в относительной норме? Нет-нет, бред. Омега ему и на хуй не облокотился, а все, что происходило несколькими минутами ранее, — лишь некстати накрывший альфу приступ эмпатии и сострадания.
🧁 🧁 🧁
Когда наутро после их славной пьяной вечеринки, пытаясь протолкнуть в себя хотя бы кусочек антипохмельного завтрака, Тэхен изрек: «Я придумал план, как тебе избавиться от посягательств Колокольчика!», Чимин сначала заинтересованно воодушевился.
— Я гляжу, вчерашние коктейли пошли на пользу хоть кому-то из нас двоих. — Поглощая приготовленный по семейному рецепту семейства Пак омлет на водке, он опрометчиво поинтересовался: — И что гениального пришло в твою кудрявую головушку?
— Тебе нужно найти альфу. — Омега, в противовес другу, еду буравил злобным взглядом, предпочитая прогонять чувство дурноты лимонно-имбирным чаем.
Стыдливо прикрыв ладошкой рот, Чимин взорвался громким хохотом, уже начиная жалеть, что поддался порыву и не зарубил этот разговор на корню.
— А я, что ли, не пытался?
— Не так. — Ким все же собирается с духом, отправляя кусочек яичницы себе в рот, неприязненно морщась. — Тебе нужен липовый альфа, который бы представился твоим бойфрендом.
— А в этом что-то есть... — согласно тянет Чимин. — Только вот... этот кто-то должен быть надежным и, желательно, свободным. Не хотелось бы от омеги его еще получить.
— Согласен, — утвердительно кивает Ким, небрежно дополняя: — Сосед твой вполне подойдет.
А Чимин впервые в жизни фантомно ощущает, как челюсть его от шокового состояния с полом встречается.
— Ты ненароком ночью с дивана не пизданулся? — уточняет омега на всякий случай. — Или, может, где башкой своей об косяк приложился? — Получая отрицательные махания головой на каждый вопрос, выносит вердикт: — Ибо я, грешным делом, подумал, что тебя просветление накрыло... Ан нет, как был дурачком, так и остался.
— Ты это зря, — беззлобно хмыкает Тэхен, привыкший к подобным нападкам. — Он подходит идеально. Молодой, в меру брутальный, одинокий, а главное, знаешь что?
— Что? — Чимин послушным болванчиком заинтересованно склоняется в сторону друга.
— Он не особо дружит с кухонной плитой. В отличие от тебя.
— И откуда такие познания? — Чимин едко усмехается. — Ты первый раз увидел его только вчера, и встреча ваша длилась от силы три секунды.
— И этого вполне хватило. Ты же сам обратил внимание на его продукты.
— Ну, да, — недоуменно пожимает плечами Пак. — Там была одна пользительная ботва.
— Вот именно. — Тэхен откидывается на спинку стула, с глубокомысленным видом продолжая: — Полезные и не требующие особой готовки продукты.
— Но как же... — Чимин пытается вспомнить что-то эдакое, но перед глазами проносится лишь список из йогуртов, яиц и практически готовых овощно-фруктовых и мясных смесей. Омега скупо поджимает губы, осознавая чужую правоту, и упрямо произносит: — Может, он просто запас скоропортящихся продуктов решил пополнить?
— Может, ты уже прекратишь упрямиться, — в тон ему отвечает Тэхен, — и хотя бы попробуешь с ним поговорить? Он кажется вполне адекватным. Приготовишь свой фирменный пирог, и все — маршрут к сердцу альфы построен. К тому же признай, что он тебе интересен.
— Не мели чепухи... — насупливается в ответ Чимин.
— И не собирался. — Тэхен складывает руки на груди, лукаво подмигивая. — Сам знаешь, стринги ради абы кого не надевают.
И Чимин решается.
Этим же вечером печет пышную, вкусную яблочную шарлотку на основе рисовой муки, наносит легкий, едва заметный макияж и, наудачу показав язык своему отражению, идет заключать «межсоседское» соглашение.
Рваная трель звонка, три коротких стука и дверь распахивает запыхавшийся и раскрасневшийся сосед. Альфа недоуменно хмурится, несколько раз быстро промаргивается и наконец, едко усмехаясь, интересуется:
— Че надо?
Чимин зябко ежится, явно не рассчитывая на подобный прием, и огромным усилием давит в себе порыв послать соседа в пешее эротическое... Вместо этого омега зябко ведет плечиком и повыше приподнимает пирог.
— Мы просто не с того начали, вот я и решил заново и правильно познакомиться. Добрый вечер, — ослепительно улыбается юноша в подтверждение своих слов. — Я Пак Чимин — ваш сосед из квартиры напротив. Очень рад, что вы поселились у нас.
Ошеломленный альфа с ответом слегка медлит, а спустя пару мгновений нерешительно, но от этого не менее широко улыбается, представляясь:
— Мин Юнги. — Мужчина принимает приятную тяжесть вкусно пахнущего гостинца. — И я тоже очень рад, что поселился напротив вас.
— Отлично! Тогда будем дружить? — Юноша протягивает руку для скрепления договоренности, но тушуется под альфьим взглядом, смущенно добавляя: — Ну, по-соседски.
— Ну, разве что по-соседски, — ярко улыбается Юнги в ответ на чужую неловкость и ласкающе сжимает протянутую ладонь.
— Отлично! — довольно восклицает Чимин, решая сразу расставить все точки над ё.
Омега слегка склоняет голову, интуитивно зная, как безмолвная покорность влияет на альф, на мгновение тупит взгляд в пол, а следом, включая омежье обаяние на полную мощь, поднимает глаза:
— Тогда у меня уже есть просьба...
— Какая? — завороженно бормочет Юнги.
— Не согласишься ли ты побыть моим альфой? — Юноша нетерпеливо закусывает пухлую губу, видя чужое потрясение. — Не по-настоящему, конечно. Я понимаю, что это неожиданно, просто... просто мне очень нужно. — Чужой зрачок стремительно сужается, стекленея, а Чимин принимается сбивчиво объяснять: — Ты не подумай, это вынужденная мера. Просто у меня в окружении никого нормального и свободного нет. Со стороны тоже никто не подыскался. И я тогда подумал, может, хоть ты согласишься. Ну, так что?
— Никого нормального, значит? — глухо переспрашивает альфа, сцепляя челюсти до ходящих желваков.
— Ну, да. Это все будет понарошку. — Омега отводит взгляд, принимаясь изучать свои сцепленные в замок пальцы. — Ты просто пару раз появишься со мной на людях. Может, запах... — Чимин ведет в сторону альфы носом, впервые интересуясь его ароматом и, ловя любимый базилик, удивленно раскрывает округлившийся ротик, уже тише заканчивая: — Когда оставишь...
— Понарошку? — зло уточняет мужчина.
— Угу.
Ответ затягивается, и омега, глубоко выдохнув, идет на очевидные уступки:
— Ты, конечно, будешь вправе делать что хочешь, а я никогда больше не заикнусь о шуме и твоих голосящих в ночи омегах. — Чимин просяще поднимает глаза. — Так что ты скажешь?
— Я скажу... Нет.
— Что? Почему? — Омега слегка задумывается, начиная перечислять возможные блага: — Я же не за так. Я мог бы тебе платить, готовить или еще с чем помогать.
— В подачках не нуждаюсь, да и уверен, что у тебя нет столько денег, — едко усмехается Юнги. — А еще мне дорога репутация. Что подумают мои омеги, если от тебя будет разить мной? Да и засветиться в людных местах с каким-то Круассанчиком — особого желания нет. — С последними словами Чимину обратно вручают шарлотку и, не давая возможности возразить, захлопывают дверь прямо перед носом.
🧁 🧁🧁
Сейчас же, устало мешая уже порядком остывший чай, успокоившийся Чимин нетерпеливо ждет, когда же альфе надоест разыгрывать благородство и он наконец-то уберется восвояси.
— Проваливай, Юнги, — не выдерживает омега явного позерства — вот же рыцарь без страха и упрека нашелся на его голову. — Видишь же: я уже не истерю и клятвенно обещаю сегодня этого больше не делать. Так что причин засиживаться с портящими твою репутацию Круассанчиками нет, и ты с чистой совестью можешь валить к себе.
— Выкладывай. — Альфа, облокотившись на стол локтями, не предпринимает ни малейших попыток к исполнению выдвинутых требований.
— Что? — Изображая недоумение, омега следит за образовавшейся воронкой в своей кружке.
— То, что у тебя произошло.
— Все хорошо. — И в опровержение своих слов юноша громко шмыгает носом.
— Чимин... — Противно скрипнув ножками стула, Юнги придвигается ближе и испытующе заглядывает в склоненное личико. — От хорошего так не ревут и в замочную скважину если не с первого, то со второго раза попасть могут.
— Все за-ме-ча-тель-но, — упрямо повторяет омега. — Настолько, что с таким количеством прекрасных событий, как и справиться не знаю.
Чимина вдруг прорывает, и он вываливает на альфу весь груз накопившихся проблем, перечисляя:
— Начальник — говнюк, повернутый на теории о парнокопытных, из-за которой мне теперь предстоит увольняться с работы и лишиться основного заработка. А отсюда — прощай квартира, ибо под залог ее я брал кредит на ремонт, и выплатить который теперь буду не в состоянии. А значит — привет, какой-нибудь клоповник за несколько баксов и биржа труда. Ну а прицепом: у меня друг — идиот, и сосед — мудак. Так что все замечательно, как я и говорил.
— Ну, если первое я, пусть и относительно, но понять могу, — невесело хмыкает мужчина, — то чем мы с твоим другом заслужили таких высокопарных эпитетов? А еще — при чем здесь парнокопытные?
— А у одного просто идеи гениальные, а второй — чмо по жизни. — Омега грустно улыбается, наконец отрываясь от созерцания танца чаинок и не мигая смотрит на альфу. — Надеюсь, я всесторонне ответил на твой первый вопрос. А про парнокопытных... — Чимин устало выдыхает, проглатывая вновь нахлынувший ком. — Ты слышал про теорию «Старой коровы»?
Юнги в ответ отрицательно машет головой.
— А наш Колокольчик слышал и свято ее блюдет...
— Колокольчик — это? — на всякий случай уточняет альфа, понимая, что речь скорей всего пойдет о Чиминовом начальнике.
— Мудозвон! — зло выплевывает юноша. — Мой шеф. Правда, почти бывший. — Омега встает и тянется к одному из верхних шкафчиков.
— Очень содержательно, Кексик, — беззлобно усмехается Юнги, — но хотелось бы деталей.
— Подожди. — Омега ставит на стол два стакана, щедро наливая в них янтарную жидкость. — Рассказ пойдет лучше под горячительное. — Чимин махом осушает свою порцию коньяка и, утершись рукавом, продолжает: — Ты слышал про теорию «Старой коровы»? — повторяет недавний вопрос Чимин и тут же шлепает себя ладошкой по лбу. — Ах да! Нет, ты же говорил. В двух словах, — громко шмыгая носом, начинает свое объяснение омега, грузно опершись ладонями на столешницу: — На фермах по разведению крупного и мелкого скота всегда на стадо особей омежьего пола — один или в лучшем случае два представителя альфьего. Это обусловлено стойким нежеланием самца на постоянной основе спариваться с одной и той же коровой. И наш Колокольчик в практически омежьем коллективе ощущает себя тем самым быком-осеменителем, жаждущим новых ощущений. — Слезы все же стекают с глаз безвольными потоками, и остаток рассказа изредка прерывается протяжным шмыганьем. — К занятым работникам он не цепляется, очевидно, не хочет бесплатной пластики морды лица. Поэтому всецело отыгрывается на таких, как я, — молодых и одиноких.
— И он?.. — сквозь зубы уточняет Юнги, протягивая омеге носовой платок.
— Спасибо. — Юноша неаккуратно растирает смесь из слез и остатков туши по щекам. — Стал подкатывать ко мне свои шары еще с самого начала. Я, правда, некоторое время пребывал в эйфории, считая, что мне достался не руководитель, а дар небесный. Но потом мистер Бенджамин все популярно объяснил... Я тогда, запаниковав, соврал. Сказал, что у меня есть альфа, просто из-за работы он не смог переехать вместе со мной. Не скажу, что Колокольчик поверил, просто дал отсрочку. И ее срок истекает в следующий понедельник, о чем Колокольчик недвусмысленно оповестил меня в начале недели... — Юноша затихает шумно высмаркиваясь. — Тэхен знал об этом и предложил попросить тебя. Ты отказался. Вот, собственно, и все.
— Разве нельзя пожаловаться? — Альфа неосознанно сжимает маленькую ладошку.
— Все бездоказательно. На уровне: мое слово — его слово. — Омежьи плечи печально сникают, а сам Чимин вяло плюхается на стул. — А к пути, которым можно собрать доказательства, я не готов. И очень... сомневаюсь, что поверят мальчику, проработавшему в компании без году неделю, а не ему. В общем, завтра подаю заявление на расчет. Сохраню, как ты говорил, свою репутацию. По статье уходить не хочется.
— Погоди писать. — Юнги вдруг подрывается с насиженного места, принимаясь нервно прохаживаться. — Кексик, ты до которого часа завтра работаешь?
— До 18... А что?
Кивая чему-то своему и сияя, аки медный таз, альфа протягивает телефон:
— Вбей свой номер и скинь координаты офиса. Сможешь же продержаться денек?
— Зачем тебе это? — Омежьи брови недоуменно ползут вверх, но Чимин просьбу исполняет.
— Так... идейка одна возникла, — довольно тянет Юнги, забирая гаджет обратно. — Завтра все узнаешь.