Переписать прошлое

ЛАЛИСА

Как же я благодарила папину работу за наш переезд.

Если бы не он, я бы сейчас жила и не знала, что может так штырить от чувств к парню, что можно улетать в космос при звуке «дзинь» от его сообщений, что выносит от одних только мыслей о том, как он будет меня касаться, а я осмелею и возьму инициативу на себя.

Я даже придумала, как это будет.

Я куплю наручники для ролевых игр, пристегну его к кровати, завяжу чем-нибудь глаза и буду ласкать его тело так, чтобы его разрывало на части и на соседней улице было слышно, как ему нравится, а все соседи дружно покурить выходили.

Я хочу чувствовать руками каждый его мускул, пробовать на язык вкус его кожи и вдыхать её запах.

У меня до сих пор живёт в носу аромат его парфюма.

Он пахнет розовым перцем, кедром и кардамоном.

Он пахнет моим первым мужчиной.

И что-то подсказывает мне, что я не захочу его делить с другими.

Для него я готова стать порочной шлюхой, чтобы поселиться не только в его голове, но и на его члене.

Я постоянно думаю о сексе, вот вам и девственница, блин!

Интересно, его это не напугает?

Я знаю, что есть парни, которые любят опытных девушек.

Но я уверена, что Чонгук оценит мой поДАРок и станет моим учителем-искусителем.

А я буду прилежной ученицей.

Я завожусь от одних только мыслей о нашей близости!

А-а-а!

Я не буду строить из себя скромницу и оттягивать момент, которого жду не меньше Гука.

Я буду храброй с ним, я буду доверять ему, поэтому и прыгаю в эту бездну без ожидания гарантий, но с большой надеждой, что наши отношения станут особенными.

Я думала о нас постоянно, летая на крыльях вчерашней ночи.

А ещё я не знала, как вести себя с ним в школе.

Делать вид, что между нами ничего нет?

Или сразу показать всем, что отныне он мой?

Чтобы другие пускали свои слюни не на моего парня, а себе в портфели.

Моего парня.

Гук - мой парень.

Я смаковала эти три слова.

А ведь он никак официально не обозначал наш статус.

А надо ли?

Я зашла в класс практически под звонок и сразу почувствовала на себе тяжесть взглядов одноклассников.

Да, мне как новенькой, доставался повышенный интерес ото всех, но сейчас это было другое ощущение.

Как будто у меня написано что-то на лбу, все это видят, одна я не замечаю.

Меня это удивило, но я не стала зацикливаться и с мыслями «Лиса, не выдумывай» помахала Нини с ребятами и села к Тэхёну.

– Тэ, приём-приём, ты меня видишь? Привет.

Обычно он первый со мной здоровался, а тут уткнулся в телефон, как будто не замечал меня.

– Привет, – сухо ответил он, не глядя на меня.

Это что-то новенькое.

– Если что, я уже выздоровела, если ты боишься заразиться... – Я терялась в догадках о причине такой холодности ко мне.

– Заразиться должна бояться ты, – он как-то странно посмотрел на меня и было видно, что хочет что-то сказать ещё, но сдерживается.

– Не поняла шутку юмора, – я озадаченно на него смотрела, ещё не понимая, что за фигня творится вокруг.

– Как спалось, Лиса? – С каким-то двойным смыслом спросил меня Чимин, а в классе послышались смешки, и я вообще растерялась от их странного поведения.

Я посмотрела вопросительным взглядом на Тэхёна, потом на Нини, она пожала плечами, махнув на пуленепробиваемых рукой.

А потом вместе со звонком и учителем в класс зашел Гук - и моё сердце упало куда-то примерно в ноги.

Я сидела за партой, не дыша.

Сейчас он, наверное, пройдёт мимо, просто поздоровается, ведь начался урок, здесь учитель - десятки мыслей вибрировали в моей беспокойной голове.

Но он остановился рядом с моей партой, наклонился ко мне и поцеловал меня так, чтобы ни у кого не осталось вопросов по поводу нас.

– Ну привет тебе, Рапунцель.

– Привет, – прошептала я беззвучно губами в ответ.

– Чонгук, сядь, пожалуйста, за парту. Если ты не заметил, у нас вообще-то урок начался, – строго отчеканила учитель химии, я всё никак не могла запомнить её имя.

Химия происходила прямо сейчас не в учебнике или тетрадке, а со мной, от одного лёгкого поцелуя и ожидания большего.

Я старалась внимательно слушать педагога, но не могла осознать ни одно её слово.

Мой сосед по парте явно не оценил внимания Гука ко мне и демонстративно не смотрел на меня, на что-то дуясь.

И пусть!

От Гука пришло сообщение с прямым предложением в лоб.

Jungkook

Нам надо поговорить, сразу после урока не убегай никуда с девчонками.

Я хочу сказать кое-что важное.

И я соскучился.

Нам нужно ночью спать вместе.

Он и не думал увиливать и как-то вуалировать свой интерес и намерения на ночь.

Lalisa

А ты шустрый. А как же букетно-конфетный период?

Jungkook

Если для секса без него никак, будет тебе букетно-конфетный, если ты этого хочешь)

Lalisa

Хочу.

Тебя хочу...

Я услышала, как Гук подавился и закашлялся, мое сообщение ему понравилось?

Jungkook

Как ты меня хочешь?

Мои щёки стали гореть от его вопроса.

Ему прям подробно пересказать, как я это себе представляла и не раз?

Я начала писать ему ответ, как на телефон пришло сообщение от неизвестного контакта. Обычно я сразу отправляю неизвестные рассылки в спам, но тут зачем-то прочитала.

«Пуленепробиваемые на тебя поспорили, кто переспит с тобой первым, получает 2 миллиона вон. Быстро же ты раздвинула ноги. Ну ты это, не принимай на свой счёт, они много на кого спорят. Гук даже ВСЕМ показал вчера фото, где вы в обнимочку спите. Даже жалко тебя стало. Если не веришь, спроси у Тэхёна, он подтвердит».

Меня словно пнули в солнечное сплетение, сначала меня бросило в жар, потом в холод, я резко вспотела и будь у меня подмышкой градусник, он бы взорвался от перепада температур.

Меня затрясло всем телом.

В висках больно запульсировало.

БУМ-БУМ-БУМ.

ПОСПОРИЛ.

Что значит поспорил?!

Так это всё было только для того, чтобы затащить меня в койку?

Я не верю!

Невозможно так сыграть в чувства.

Он же мог переспать со мной, но не стал.

Какая фотография?

Нет, этого не может быть!

Это какая-то злая шутка!

Это Соён увидела, как мы целуемся и взбесилась.

Я потянула за рукав Тэхёна, чтобы он обратил на меня внимание.

Я сунула ему свой телефон с открытым сообщением и смогла вытащить из себя только одно слово:

– Правда?

Он прочитал сообщение, но ничего не ответил.

По играющим желвакам на челюсти я, итак, всё поняла.

Правда.

Но мне нужны были слова, а не мои предчувствия.

На телефоне всплыло новое сообщение от Гука, но я быстро его скинула.

– Это правда? – Я повторила свой вопрос так, что на нас шикнула химичка.

– Да, – односложно ответил Тэ, поднял на меня глаза, но не смог выдержать моего взгляда и сразу отвернулся.

А мой мир рухнул, оставив под своими развалинами моё разбитое сердце.

Может ли всего лишь одно слово тебя уничтожить, подорвав изнутри?

Может ли всего лишь один поступок выдрать тебе кишки из живота и сделать из них чудовищную маску медузы Горгоны, которая превращает тебя в камень?

Может ли один человек растоптать твои чувства и доверие так, что сердце перестаёт биться?

Может. Может. Может.

Прямо сейчас это всё происходило со мной.

В глазах застыли сухие слёзы, они щипали так, что хотелось их тереть, но у меня не было сил даже поднять руки.

Каких-то 7-8 часов назад я стала самой счастливой девчонкой на свете и улыбалась утром хмурым прохожим, делая им комплименты.

Мне хотелось размножать моё счастье в других.

А сейчас из меня в секунду вышел весь воздух, скрючив всё тело не от фантомной, а физической боли.

Каждая клеточка моего тела стонала от невыносимой, режущей бритвой живую плоть боли.

Разве можно спорить на живого человека?

Почему именно я?

За что они так со мной?

Тупые вопросы!

Я не метафорически, а реально забыла, как дышать.

Это страшно.

Жесть, как страшно.

Я начала шумно глотать воздух, как рыба, выброшенная на берег.

Я была очередной игрушкой пуленепробиваемых, возомнивших себя королями мира.

А я напридумывала себе, что мы станем друзьями и будем общаться даже после выпускного, куда бы мы не разъехались.

Стоп, Лиса.

Стоять!

Дыши!

Приходи в себя!

Ты не их игрушка.

Ты живой человек.

Ты рождена для счастья, помнишь?

С тобой так нельзя!

Ты и виду не подашь, как ты разваливаешься на части!

Ну поспорили и поспорили.

Ты же с ним не переспала!

Вот и пошел он со своим спором!

Фото.

О каком фото идёт речь?

Я насильно собирала себя по кускам, мысленно снижая важность спора.

Я подошла к внутреннему рубильнику чувств.

Одно короткое нажатие.

И чувства должны были отключиться.

Обычно моя визуализация меня не подводила.

Но тут рубильник остался без электрического напряжения, и я опустила его вхолостую.

Зазвонивший звонок известил об окончании урока.

И об окончании моей короткой, но такой ужасающей в своей жестокости истории с Чонгуком.

Я медленно встала, взяла рюкзак, закинула его на плечо, но он безжизненно обмяк, свалившись на пол. Я подняла его и, не оборачиваясь, пошла из класса.

Мне хотелось бежать со скоростью света, скрыться ото всех, никого не видеть, но ноги стали ватными и я еле их передвигала.

– Лиса, подожди, – я услышала голос Гука, но не остановилась.

Он меня использовал.

Он купил, нет, он продал меня за 2 миллиона вон.

У предательства и подлости есть своя компенсация.

Наверное, я это заслужила?

Я ведь обманывала Джина, так что этот спор, мои растоптанные чувства можно считать моим возмездием?

Даже если это карма, и я это заслужила, почему же так больно?

– Лалиса! – Чонгук схватил меня за руку, развернул к себе и отпрянул, взглянув на лицо. – Что случилось?!

Лалиса.

Он назвал меня Лалисой.

Уже второй раз.

В первый - я чуть сама на него не залезла.

А сейчас...

Сейчас он вообще утратил право как бы то ни было ко мне обращаться.

Я столько бы могла ему сказать, но я смотрела на его обеспокоенное, но всё такое же прекрасное лицо, и не могла найти слов, способных выразить все мои чувства.

– Отойди... – Я с усилием освободилась от его руки, долго рассматривала свои ботинки, потом заставила себя вновь поднять глаза на него. – Ты худшее, что могло со мной случиться в этом городе. У меня нет даже сил ненавидеть тебя. Я просто хочу стереть себе память и не знать тебя, никогда.

– Лиса, что...

– Не смей обращаться ко мне, говорить со мной, трогать меня. Никогда. Я аннулирую все желания, свидания и прочую фигню. Ты не пуленепробиваемый, Чонгук.Ты монстр. Бездушный, жестокий, отмороженный монстр.

– Лиса, дай объяснить, я знаю, как это выглядит, – Чонгук, до последнего держит удар, он ведь никогда не сдаётся.

– Ты поспорил на меня с друзьями? – Ну, вот я и сказала это вслух.

– Да, – он не стал отрицать.

– Покажи мне фото, которое все видели. Похоже, я одна не в курсе, что ты снимал. Что ещё ты со мной делал, пока я была в отключке?

– Да, мать твою, выслушай меня, – ему нужно идти в театральный ВУЗ, Чонгук отлично играл в раскаяние.

– Покажи. Мне. Моё. Фото. Немедленно.

Он разблокировал телефон и последние мои надежды, что это страшный сон, что его могли оболгать, развеялись, как прах по ветру.

Его лицо перестало выражать какие-либо эмоции, видимо, вернулся холодный, бесчувственный Чонгук.

Он показал мне фотографию, где я спала у него на груди.

На глаза навернулись слёзы, неприятно защекотало в горле.

Если бы я не знала контекста этого снимка, он был бы самым трогательным в мире.

Вокруг нас медленно собиралась толпа. В ней я увидела пуленепробиваемых, сожалеющее лицо Нини, ликующее - Соён.

– Я делал его не для того, чтобы кому-то показать, для себя, – я жестом показала ему прекратить говорить.

– Можешь оставить его себе. Ты отлично потрудился. Мы ведь, получается, переспали, да? Чимин, Тэхён, вы должны ему 2 миллиона вон. Он выиграл! – Я не стала говорить, что до секса дело не дошло, мне было всё равно, кто и что обо мне думал. Я вновь повернулась к Гуку. – Уйди и не подходи. Никогда. Ни ты, ни твои дружки.

Он снова схватил меня за руку, я начала вырываться и тут вмешался Тэхён:

– Ты оглох? Она сказала отвалить от неё, – он резко оттолкнул Чонгука от меня.

– Это всё ты! – Заорал Гук.

И началось.

Они вцепились друг в друга как бешеные псы, словно и не были друзьями.

Нини обняла меня и повела прочь от драки, я, оборачиваясь, увидела, как Чимин пытался их разнять и отлетел от удара Чонгука.

Дальше я ничего не видела.

Слёзы застилали мне глаза. Нос побежал. В ушах гудело.

У меня началась самая настоящая истерика. С рыданиями в голос.

Если до этого момента я сдерживалась, то тут моя броня спала и меня как прорвало.

Нини успокаивала меня, обнимая и похлопывая, гладя рукой по спине.

Откуда-то прибежала Розэ, видимо на шум драки слетелась вся школа.

Вдвоём они пытались привести меня в чувство.

– Лиса, дорогая, я не знала, что они на тебя поспорили. Соён на уроке сказала, я сразу на перемене хотела тебе сказать и не успела. Мне так жаль, так жаль, Лиса, не плачь... – Нини причитала так, что от этого я ещё сильнее заходилась в плаче. – Я вообще офигела, когда Гук тебя поцеловал.

– Чёрт, вот придурки!.. – Розэ тоже меня обнимала, но оставалась в нашем женском треугольнике единственной вменяемой единицей. – Пусть плачет, пусть орёт, нельзя в себе это гасить. Ори, Лиса, ори, девочка. Суки, ну я им устрою. Так ты переспала с Чонгуком? Ну, ладно, хоть секс классный получила, будет что вспомнить... Гук в нём хорош. Давай будем считать, что это ты его оттрахала!

До меня медленно доходил смысл её фразы.

– Ты... Ты спала с Гуком?!

– Ой, Лиса, извини, конечно, что снимаю с тебя розовые очки, но он тут полшколы перетрахал. Ну, мы время от времени друг другу давали разрядиться, он, можно сказать, помогал мне выбросить из головы одного придурка. А что ты так смотришь? Клин клином вышибают! Да у нас давно ничего не было, он только на последней броне, как с цепи сорвался, набросился на меня, увёз тебя, а потом мы... – Она резко замолчала. – Лиса, вот я дура, у вас, надеюсь, не тогда всё случилось? Я ж не знала. Лиса, чёрт, я теперь себя подружкой-стервой чувствую!

– Не было у нас тогда ничего... – Признание Розэ сработало для меня как холодный бодрящий душ. Он привёл меня в чувство. Я вытерла слёзы рукавом. – Он мог трахать, кого захочет, как и сейчас. Так что можете и дальше развлекаться.

– Ну-ка замолчала резко! Я реально не знала, могла бы и сказать, что у вас что-то закручивается, мы тогда только познакомились с тобой. Что мы сейчас из-за этого общаться перестанем? Я что должна была у всех спрашивать, а не планирует ли кто трахнуться с Лисой, вы если что, проходите мимо?

Речь Розэ произвела на нас такое впечатление, что мы одновременно с Нини расхохотались. Розэ сначала смотрела на нас, как на больных, а потом с нами начала смеяться, прижав к себе.

– Что делать-то будем, Лиса? Звонок уже прозвенел. Предлагаю прогулять. Поехали в кофейню, угощу тебя твоим любимым какао, – Нини заговорщицки подмигнула.

– На какао с этого момента у меня аллергия. Это Гук его для меня организовал. Не хочу ничего, что с ним связано, я буду чай, поехали. Спасибо вам, девочки. Без вас бы я чокнулась.

– Ну так, а со мной что? Ты не дуешься? Мы с тобой теперь подружки по одному любовнику, если что тройничок можем организовать. – Я уставилась на Розэ, открыв рот. – Да шучу я, шучу!

Знаю, что я сбежала от проблем.

Папа всегда учил меня идти страхам навстречу, показывать, из какого теста я сделана.

Похоже, из блинного.

Я растекалась от эмоций тонким рваным блином, который кое-кто, не успев отжарить, выкинул в помойное ведро.

ЧОНГУК

СУКА!

Как же бесит, что я не успел сам всё рассказать.

Чистосердечное признание смягчает же наказание?

Этого я теперь не узнаю.

Я просто идиот, каких ещё поискать.

Ну, а когда бы я сказал?

Когда собаку её спасал?

Или когда в лесу чуть с ума не сошёл от новых ощущений неконтролируемой нежности?

Или когда эта бесстрашная пташка не послала меня подальше и первый раз в жизни гнала по самым оживлённым трассам?

А потом она заболела, потом наши поцелуи и ночные встречи.

Вот я сжимаю её ягодицы и на морально-волевых сдерживаюсь, чтобы не отодвинуть пальцами кусок её бабушкиных трусов и не войти в неё одним быстрым движением.

Когда, мать вашу, я должен был сказать: «Лиса, ты это не обессудь, мы с пацанами поспорили, кто первый тебя трахнет, на миллион, но я с тобой не из-за бабла, а чувства во мне проснулись».

Чтобы она сделала?

Завопила бы на весь дом, и её военный папаня пристрелил бы меня тут же.

Утром я решил, что скажу, как есть.

Да, она будет верещать, но потом поймёт, что я не вру, а нет - так я заставлю её выслушать и поверить мне.

Я ей тоже нужен, я это знаю, нутром чувствую.

Когда рядом, нас током бьёт друг от друга и без секса.

Его, кстати, я давно мог организовать, если бы дело было в споре, в том же лесу или вчера дома - и она не смогла бы устоять.

Но я хотел иначе.

Надеюсь, когда она придёт в себя, ей хватит ума это понять.

Она не могла не заметить, что я рядом с ней без каких-либо масок, как есть и искренен.

Не успел.

И как бы я не хотел крушить всё вокруг, это уже случилось.

Я понял две вещи.

Первое. Подходящих моментов для неприятной правды нет.

Она всегда неудобная, липкая, с протухшим запашком.

Второе. Мне без Лисы никак, физически без неё плохо и пофиг, кто что думает - я её не отдам никому.

Ни сраному Джину, ни лучшим друзьям, никому.

Только теперь, когда она узнала о споре от других, при всех, эта задача усложнялась в разы.

Но я сильный математик.

Не подошло одно решение, найду другое.

До сих пор в глазах стоит её лицо.

Мне словно кожу живьём содрали, а потом ножом вырезали по мясу «конченый придурок».

Тэхён, ещё красавчик! Поспорил на неё, как и все мы, а тут в хорошего полицейского решил сыграть, поддержать Лису.

Ни капли не жалею, что расквасил его рожу.

Чиму тоже досталось, под горячую руку попал.

Мы не раз дрались в детстве, но вот так - никогда.

Я остался без Лисы, без друзей.

Один.

Я сделал ей больно.

Когда нас разняли с Тэхёном я бросился за ней и услышал, как она рыдает.

Мне хотелось осушить поцелуями её заплаканное лицо, крепко-крепко обнять, сказать, что мы с этим справимся, спор - это дичь дурацкая, что все изменилось, она мне правда дорога.

Но я не смог подойти.

Бесстрашный Чон Чонгук дрогнул.

Думал, что храбрее меня нет пацана, я не убегал ни с одной драки, даже если против меня стоял шкаф два на два, да хоть десять таких шкафов.

А тут - струсил.

Лучше бы отец узнал о гитаре и подвесил за яйца, чем видеть, как твоя девушка страдает и ревёт из-за твоей тупости.

Я боялся, что она меня отвергнет и примет прямо сейчас сгоряча решение, которое измучает нас ещё больше.

И я ушёл, оставив её утешаться с подругами.

Как-то Лиса сказала, что у Вселенной отличное чувство юмора.

Теперь я это вижу.

Я всегда ржал над этими слюнявыми романтиками с вениками роз, вымаливающими прощение у тёлок за свои косяки.

Доржался.

Только даже если я заявлюсь к ней с цветами, в лучшем случае она скормит их Боми.

А в худшем...

Я запретил себе об этом думать.

Всё, хватит!

Распустил сопли.

Думай, Чонгук, думай, что делать дальше.

Я не собирался сдаваться.

Как там она сказала, по-настоящему сильные и храбрые, даже если косячат, исправляют свои ошибки?

Я верну ей эти слова.

Сегодня же, когда буду ждать её с танцев, я уже узнал, что она их не отменила.

Я уехал на бокс, сегодня спарринги.

Если бы мои партнёры знали, что происходило в моей душе, на ринг они бы не вышли. А так, они получили самые жестокие уроки мастерства из всех, что были до этого.

Даже тренер орал, чтобы я пришёл в себя и не калечил пацанов.

Когда я отправил моего товарища по боксу, в нокаут, тренер отправил домой меня. Досрочно.

Я уехал в тренажёрку и бегал там до изнеможения.

Спорт и драка всегда вытаскивали меня из эмоциональной жопы.

Это лучшее лекарство, даже секс на меня так не действовал.

А его у меня тоже не было несколько дней.

И не хотелось просто присунуть кому-то.

Рапунцель хочу.

Больше никого.

После душа я пошел на ресепшн искать свой набор поломойщика.

Лиса, конечно, захочет меня выгнать, но ей придётся меня выслушать.

– Гук, – услышал я от Харин с ресепшн, – Лиса сказала, что она прочитала условия предоставления помещений на нашем сайте и там указано, что уборка входит в стоимость аренды, и, если мы не выполним свои обязательства и ты зайдёшь в её помещение с тряпками и вёдрами, она позвонит арендатору и разорвёт с нами контракт. Это как понимать? Что мы должны сделать?

– Разберусь. Уборщица пусть утром всё помоет. Я просто подожду её на улице. Контракт есть контракт, правда ведь?

Ну, одной проблемой меньше, полы мыть не буду.

Ок.

Лучше бы я ждал в здании, чем смотрел на неё из окна.

Сегодня было много народу, но я видел только её.

Эту хрупкую, грациозную девочку.

Как так случилось, что она застряла в моей голове вся, без остатка?

Она не была занозой, хоть и болела, пульсировала во мне так, что всё тело ломало.

Скорее она была спасительной вакциной, прививкой от моего холодного мира, где каждый день проходил под флагом богатства, вседозволенности и печальной скуки.

И эта вакцина выжигала из меня всё старое, хоть оно и сопротивлялось, боролось до последнего.

Мне и самому было жутко осознавать всё это.

Мой старый мир рухнул.

А новый я ещё не построил.

Я никогда не курил. Среди спортсменов это стрёмно. И сам всегда троллил тех, кто курил, парил. А тут стрельнул сигарету у какого-то мужика.

Закурил.

Горло обожгло горьким дымом, лёгкие чесались и зудели, я закашлялся, но мне хотелось заставить себя продолжать чувствовать себя живым.

Истязать на ринге, пичкать никотином, бегать, пока ноги держат.

Чтобы хоть как-то отвлечь себя от того кошмара, который я устроил сам для себя.

Лиса увидела меня в окне и начала закрывать все окна, её подопечные подключились, и я остался без наблюдения за её телом, мимикой, настроением.

Я надеялся, что танец хоть немного угомонит в ней годзиллу, которая готова снести меня на своём пути.

Через какое-то время подъехало несколько такси.

Я подошёл к каждому и нашёл нужную мне машину.

Пришлось заплатить таксисту, чтобы он сыграл на моей стороне, я пообещал, что если девушка, с которой мне срочно нужно помириться, устроит скандал, я всё решу с руководством и возмещу все убытки.

Она вышла с девчонками, начала глазами искать меня, я это чётко видел.

Очаровательная моя, да ты же, как и я, сходишь с ума, но тебе нужно пропустить меня для порядка по всем кругам ада, чтобы я доказал, что готов искупить свою вину.

Я это сделаю.

Но ты не будешь ломаться долго.

Зачем терять на эту мишуру время?

НАШЕ ВРЕМЯ.

Она села в такси, все уехали, а её машина так и не трогалась.

«Сломалась».

Раздосадованная, она вышла из тачки и начала вызывать новую.

– Моя машина к вашим услугам.

– Гук, не смешно. Я не хочу с тобой ругаться. Я вообще не хочу тратить на тебя своё время. Избавь меня от себя. Чёрт, ни одной машины. Это ты всё устроил?

– Я, конечно, многое могу и мне льстит, что ты считаешь также, но повлиять на все тачки города-миллионника даже я не в силах. Рапунцель, садись в машину, холодно на улице, а ты недавно с температурой была. По-хорошему тебе и сегодня не надо было тренить. Я довезу. Приставать не буду, честное слово.

– Ты правда думаешь, что я буду ехать с тобой в одной машине? Я лучше воспаление легких получу, чем продолжу с тобой общаться. Гук, это уже не смешно. Просто оставь меня в покое.

– Оставлю, если сядешь в грёбаную тачку. Ты вся разгорячённая и в тонкой куртке. Разболеться решила?

Я сейчас реально думал уже не о том, чтобы поговорить, а что она простынет.

– А ты решил в доктора поиграть? Так ты это, иди с Розэ поиграй, как тогда, в клубе, с Соён, да у тебя ж очередь, ты её не задерживай. И меня тоже.

– Всё ясно. Секретов не осталось, да? Ну спал я с ними, и что? Ты думаешь я до тебя евнухом что ли был?

Я не собирался строить из себя принца, который ждал её на белом коне и хранил свой член для единственной.

Она, уверен, тоже.

И лучше об этом факте даже не начинать думать.

– Какие умные слова ты знаешь. А с виду по тебе и не скажешь.

– Ага, так-то я тупой по жизни, – я засмеялся, только мне ни грамма весело не было.

Но она со мной разговаривала, это уже было лучше, чем игнор.

– Сядь в машину, я подожду на улице, просто включи печку и вызывай спокойно такси, хорошо?

– Хорошо. Ты стоишь на улице, понял?

– Понял, не тупой. Если хочешь, можешь взять тачку и ехать до дома, если не ссышь.

Я дал ей ключи, сам не понимая, что за дикое предложение только что изверг мой рот.

Она завела тачку, заблокировала двери.

Пусть греется.

Я хоть в этом выдохнул.

Я видел, как она что-то набирает в телефоне, такси вызывает.

А потом она поставила телефон, и я увидел включённую карту.

Чёрт, что за дела?

Она открыла окно на пару сантиметров.

– Так ты говоришь, гаишники тебя не останавливают? Я, пожалуй, поехала домой. А ты прогуляйся, тебе полезно будет.

– Лиса, это не смешно, открой дверь. Ты же один раз ездила, город не знаешь, я просто буду рядом ехать, – я пытался открыть дверь.

– Ты утратил право быть рядом, – с этими словами она резко стартанула с места, заехав на бордюр.

Зашибись.

Педали перепутала.

Потом ещё резче затормозила.

Твою мать!

Да она разобьётся!

Телефон.

Мой телефон остался в машине, которая на моих глазах, неестественно виляя, отъехала от парковки.