Часть 5: Укус волка
На третий день после угрозы Лео дом перестал быть домом.
Он стал ловушкой. Клеткой, только с дорогими люстрами, бронированными дверями и взглядом охраны за каждым окном. Я больше не выходила на улицу — даже в сад, даже на балкон. Том был рядом реже, его дни начали растворяться в переговорах, вылазках, встречах и ночных звонках с людьми, которых он раньше даже не называл.
Но его глаза… они менялись.
Вечером Том привёл ко мне мужчину — среднего роста, с лёгкой ухмылкой и серьёзными глазами.
— Это Лука, — сказал Том. — Твой охранник. С этого дня он будет рядом, всегда.
— И как долго «всегда»? — спросила я, глядя в глаза Луки. Он не отводил взгляда.
— Пока Лео дышит, — ответил Том.
Я кивнула. Условий у меня всё меньше.
Через два дня всё изменилось.
Мы ехали с Лукой к врачу — один из немногих выездов, разрешённых Тому. Всё было тихо. Машина шла по окраине города, мимо промзоны. Я смотрела в окно, и всё казалось почти нормальным. До тех пор, пока не раздался первый удар.
Что-то с грохотом врезалось в бок машины. Лука выругался, рванул руль. Мы закрутились. Вторая машина — чёрный джип — перекрыла дорогу. Люди в масках выскочили мгновенно. Один из них ударил по лобовому стеклу прикладом.
— Назад! — крикнул Лука, вытаскивая пистолет.
Я замерла. Всё произошло за секунды.
Они не стреляли. Они хотели меня живой.
— Выходи, Мия, — голос из-за стекла был глухим, как сквозь сон. — Или он получит тебя по кускам.
Но прежде чем я сделала хоть шаг, прозвучал выстрел.
Потом ещё один. И ещё.
Из темноты, из бокового переулка, выскочила другая машина. Люди в чёрной форме — не наши охранники. Не охрана Тома. Спецотряд?
Нет.
Том.
Он был за рулём. Лицо закрыто маской, но я узнала его. Узнала по движениям, по ярости, с которой он вышел и первым же выстрелом уложил ближайшего нападавшего. Всё произошло в считаные секунды — выстрелы, крики, глухие удары.
Когда всё стихло, только один из них остался жив.
Том подошёл к нему. Снял маску. Мужчина закашлялся, кровь капала с губ.
— Где Лео?
— Я... я не знаю...
Том выстрелил ему в ногу.
— Где?
— В доках… старые ангары… он ждал, что ты придёшь…
Том кивнул, убрал пистолет.
Он повернулся ко мне, подойдя медленно, как будто проверяя, цела ли я.
— Ты в порядке? — его голос был хриплый.
Я кивнула, и только тогда поняла — слёзы катятся по щекам.
— Ты знал, что он нападёт?
— Подозревал. Поэтому и поехал следом.
Я обняла его, прижавшись крепко.
— Он идёт за тобой. Но ты не дашь ему победить. Обещай.
Он положил руку мне на затылок.
— Он уже проиграл, Мия. Просто ещё не понял этого.
После нападения всё изменилось окончательно.
Больше не было видимости спокойствия. В доме стали дежурить вооружённые люди в масках, Том приказал сменить все коды доступа, камеры, даже сотрудников кухни — каждый шаг теперь записывался, каждый гость проверялся трижды. Мы с ним почти не разговаривали. Не потому что не хотели — потому что не было времени на слова.
Каждый вечер я засыпала одна. Каждый рассвет — просыпалась в пустой постели.
Лука был всегда рядом, тенью. Он не задавал вопросов, не шутил. Просто стоял рядом — у двери, у машины, в коридоре. Его молчание стало привычным.
На третий день Том вернулся домой под утро. Я сидела в кресле у окна, завернувшись в плед, и услышала, как он снимает куртку внизу.
Он вошёл в комнату, не включая свет.
— Не спишь?
— Уже не умею.
Он присел рядом. Лицо усталое, с ссадиной на щеке и запёкшейся царапиной над бровью.
— Где ты был?
— У доков. Мы прочесали все ангары. Он ушёл за час до нас. Кто-то слил информацию.
— Он всегда на шаг впереди, — прошептала я.
Том посмотрел на меня. Его глаза были полны огня.
— Нет. Он думает, что ведёт игру. Но на самом деле — мы уже на его следе.
Он протянул мне телефон. На экране — фотография. Женщина, лет сорока. Смуглая, тёмные волосы, серьёзный взгляд.
— Кто это?
— София Ферреро. Сестра Лео. Сейчас живёт под чужим именем в Неаполе. О ней не знали даже его люди. Мы нашли её через банковские переводы. Она — его слабое место.
Я смотрела на экран и понимала, что приближаемся к финалу.
— Ты собираешься использовать её?
— Нет. Я собираюсь дать ему выбор. Либо он выходит — один, без людей, без игр. Либо я забираю у него всё, что осталось.
Я смотрела на Тома. Он был не просто холодным — он стал безжалостным.
— А если он не выберет?
— Тогда я доберусь до него так, как он добрался до тебя.
На следующее утро мы вылетели в Неаполь. Без предупреждений. Без чемоданов. Только мы, Лука, и две машины сопровождения. Том держал меня за руку весь полёт — впервые за много дней. Я чувствовала, как напряжены его пальцы. Как будто он держится за реальность — и за меня.
— После этого всё закончится? — спросила я, когда самолёт шёл на посадку.
— Нет, — сказал он тихо. — Но это будет начало конца.
Когда мы подъехали к дому, где жила София, город ещё спал. Узкие улочки, запах моря, старые фасады с бельём над головами.
София вышла сама. Как будто знала, что её ждут. Она не испугалась. Только посмотрела прямо в глаза Тому.
— Ты пришёл убить меня?
— Я пришёл, чтобы ты спасла брата. Или похоронила его.
Она вздохнула.
— Он уже мёртв, Том. Ты просто не заметил, как сам стал таким же.