Глава 16 «Лжецы»
Слухи о надвигающейся войне с Небесами разнеслись по миру, как ветер перед грозой. К немалому изумлению Иветты, число тех, кто прибывал к вратам дворца, росло с каждым днем. Недовольные, загнанные и одинокие. Те, кто когда-то прятал глаза и глотал обиды, ныне собирались сотнями. Двор пестрел решительными лицами, готовыми отдать себя за призрачную, но столь желанную свободу.
Ангелы, некогда внушающие трепет одним лишь своим именем, ныне превращались в детские страшилки. Демоны и смертные, столь разные по крови и плоти, начали находить согласие.
Нортон, добравшись к Небесам, поведал Иветте обо всем, что случилось. С тех пор от него не было вестей. Мысли об этом все чаще тревожили Иви. Потому она решила, что если он не выйдет на связь до вечера — она отправит армию на помощь. Стоял у высокого окна, Генерал устремила взгляд на лагерь, где толпились воины, ожидавшие начала тренировок.
— Что мы будем делать, коли начнется война? — тихий голос Люцифера вывел Иветту из задумчивости. Ее плечи вздрогнули. Все еще непривычным казалось присутствие бывшего ангела во дворце.
— Сражаться, — коротко ответила она, не оборачиваясь. — Пора вернуть долг Богам. Ты будешь сражаться?
— Конечно. У меня ведь будет шанс увидеть своего господина.
— Тогда будь готов.
Ангел подошел к дьяволице, направляя взор туда же, куда и она.
— Твои воины уже неплохо управляются на драконах, — заметил он с улыбкой.
— Вот бы Аспид тут был, — недовольно хмыкнула Иветта и повернулась к Люциферу. — С ним бы все пошло куда быстрее. Мне одной тяжело с ними. Я выбрала себе в напарники самых сильных, как по мне, но они все равно юнцы — ни крови не нюхали, ни толком меча в руке не держали. Они не были на настоящей войне.
— Но разве не следует ободрить их, внушить хоть каплю надежды? — мягко спросил Люций, чуть склонив голову.
— Большинство из них не вернется, Люцифер, — жестко отрезала дьяволица. — Мне пора.
Фебус стоял высоко, заливая двор жаром, будто норовя расплавить даже небо. Воздух дрожал от жары,сухой воздух гонял пыль над поверхностью, смешиваясь с потом сотен мужчин и женщин, выстроенных в идеальные шеренги. При появлении генерала строй мгновенно вытянулся.
Иветта вышла из дворца гордо, как шла бы королева, направляясь к лагерю. Шаг уверенный, плечи прямые, подбородок чуть приподнят. Сначала все эти недовоители смеялись над тем, что женщина берет на себя командование армией. Однако с каждым днем все меньше становилось желающих бросить ей вызов: Иви доказала, что ей нет равных. Каждый мужчина, вставший с нею в спарринг, падал на колени.
Генерал. Звание, которое всегда звучало гордо, в устах Мессии было лишь пустым звуком. Он щедро раздавал ранги, как дешевые подарки, и именно это Иветта заметила, когда Аспидион за один день стал «генералом». Нортон вообще не понимал в иерархии ничего, и в глубине души Иветту это забавляло. Она украдкой улыбнулась.
— Мессия сейчас на Небесах, — начала она громко, встав перед бойцами. — Он борется за нас, за нашу свободу! А мы не имеем права сидеть сложа руки! Если Мессия не свяжется со мной — мы атакуем Небеса! Станем его щитом, если будет нужно!
Хор голосов ответил ей.
Подготовка шла строго. Каждый день — от зари до захода. Сначала разминка, бег с утяжелением. Потом — фехтование и маневры. Иветта гордилась тем, что вела большую часть тренировок.
— А теперь по парам. На мечи. И если кто-то думает, что щадить меня — значит проявить уважение, пусть оставит оружие и идет в монахи! — Иви хищно усмехнулась.
***
Нортон поднял взгляд на Гвиневру. Она стояла чуть поодаль, а рядом с нею стояли Боги. В их осунувшихся лицах едва-едва угадывались черты некогда величественных Небожителей. Старик держал Гвин сзади за руки, а старуха склонилась к ней сбоку, держа в вытянутой руке тонкий кинжал.
— Я знаю, кто забрал Чашу! Позвольте мне только найти ее! — воскликнул Нортон, вскочив с земли. С отчаянием он ударил ладонями по преграде.
Только мрачные, исполненные презрения взгляды обратились к нему. Богиня говорила всерьез, когда обещала расплату за ошибку, и Мессия с тоской вглядывался в лицо Гвиневры. Ее испуганные глаза смотрели прямо на него. В них не чувствовалось ни осуждения, ни злобы — она прощалась с ним навеки.
Как под натиском чьей-то воли свыше, время осело, и мир сжался до одного пугающего мига. Нортон, лишенный дара речи, лишь смотрел, как тонкое лезвие погружается в живот эльфийки по самую рукоять. Лицо ее побледнело, уста беззвучно приоткрылись, и тонкая лента крови зазмеилась по белизне пола. Эльфийка рефлекторно попыталась согнуться вдвое от боли, но руки Созидателя удержали ее.
— Твари! — вскрикнул Нортон, и, охваченный яростью, вновь принялся изо всей силы колотить по куполу, пока на коже не выступила кровь. — Мы так не договаривались!
— Мы не обязаны отчитываться перед тобой, Мессия, — холодно прорекла Богиня, кривя губы. — Течение времени порой требует... иных решений. Но она не умрет.
— Откуда мне знать, что вы не лжете?! — крикнул Норт, тяжело дыша.
Повисло короткое молчание. Но его нарушил Созидатель. Хорошенько прокашлявшись, он заговорил под недовольным взглядом Богини равновесия:
— Коль возвратишь Чашу Жизни в первозданный источник — ее благодати, быть может, хватит и на нас, и на нее. Но медлить тебе не дозволено, ибо час ее убывает. И наш тоже.
— Отпусти... — прошептала Гвиневра, вяло пытаясь вырваться.
— Чтобы ты исцелилась сама? — усмехнулся Бог, удерживая ее. — Нет. Ты падешь здесь, если только твой избранник не спасет тебя. — Он резко дернул ее за руки, и она, не выдержав боли, тяжело простонала.
Нортон медленно опустился на прежнее место и прикрыл глаза. Все его тело охватил трепет от внутренней бури, что теперь бушевала в нем. В голове вновь и вновь всплывало одно и то же: лезвие, вонзающееся в плоть; Гвиневра, охваченная дрожью; ее бледнеющее лицо, широко раскрытые глаза, полные ужаса; уста, что от шока даже не могли проронить вскрика.
Нет. Он не допустит этого вновь.
Точно в лихорадке, Норт бросился к нитям. Судорожно схватился за одну, нырнул в нее, а выныривая — сразу хватался за другую. Паника гнала его вперед, не давая отдышаться, не позволяя рассуждать ясно. Мессия искал, отчаянно искал, пока не набрел, наконец, на ту, чья тьма была сродни отцовской. Нить Белиала. Мрачная, гнилая, такая же, как у Энгеля, только спутанная до невозможности. Узрев ее, демон не медлил, сразу сливаясь с происходящим.
Сцены жизни Белиала текли невыносимо медленно, и Нортон был вынужден наблюдать каждое мгновение, чтобы выявить тот самый момент, когда Ксавьер передал Чашу. Хотя Норт и не стал начинать с самого детства, жизнь его деда была необычайно насыщенной.
Будучи лишь одним из низших графов при дворе, Белиал правил малыми землями, но с немалым рвением стремился удержаться на плаву в зыбком море придворной иерархии.
Потому вся его жизнь обернулась чередой борьбы: за влияние, за расположение среди венценосных особ, за выживание. Кипели интриги, сплетались заговоры, заключались сделки и днем и ночью. Белиал принимал послов, вершил суд, продвигал себя в узких кругах и нередко участвовал в закулисных сговорах. Граф держался за свою крошечную власть с ожесточенной хваткой, не щадя ни подданных, ни соперников, ни собственного сына, ни возлюбленную, что сбежала, не вынеся побоев и грозного нрава. В таких условиях каждый неверный шаг грозил крахом — и детство Нортона показалось ему сладкой сказкой по сравнению с тем, что он увидел в поместье Белиала.
Он беззвучно считал про себя. Сколько времени уже прошло? Жива ли еще Гвиневра? Мысль о ее смерти подступала с болью, распространяясь ржавчиной по самым стальным убеждениям Мессии. Неужели он уже никогда не увидит ее застенчивую улыбку, не скользнет невзначай дыханием по ее уху, когда она, нахмурившись, выводит строчки отчетов, не заблудится вновь в глубине ее хвойных глаз? А что, если именно сейчас, в эту самую минуту, пронзит воздух хриплый голос Богини и будет поздно?
С колоссальным усилием демон прогнал тревогу. Надо работать.
И вот, наконец, перед ним предстал знакомый дворец. Белиал вошел внутрь, и все увиденное прежде Нортоном повторилось вновь, только теперь глазами самого графа. С непрерывным вниманием Мессия следил за каждым жестом и поворотом головы. Он старался впитать все в себя до последней черты, до последнего камня, чтобы потом, вернувшись, рассказать обо всем Богам.
Едва дождавшись, пока скромная карета остановится у крыльца, граф быстрым, нервным шагом пересек внутренний двор, освещенный факелами. В руках он сжимал небольшой сундучок, прижимая его к груди, словно святыню. Что он задумал? Спрячет артефакт в склепе? Зароет в лесу? Или же возложит его на хранение?
Не успел Белиал коснуться дверной ручки, как из тени, сплетающейся с каменной стеной, выступила фигура. Вначале она казалась просто частью сгущающихся сумерек, но вот — шаг, другой, и Мессия, затаив дыхание, узнал его.
Ростом выше всякого человека, плечами как скала, четыре черных глаза с янтарными радужками. На челе витые рога, густые локоны распущены по плечам, тело скрыто мехами, рога и хвост украшены кольцами, а пальцы — перстнями.
Сатана.
Нортон застыл, затаив дыхание. Сатана стоял перед графом, словно давно ждал его.
— Отдай это мне. — пророкотал дьявол, протянув вперед широкую ладонь.
Белиал застыл. Его лицо померкло, рот раскрывался и вновь смыкался. Мессия ощутил, как земля уходит из под ног графа. Он ощущал этот страх всем своим существом. Его нельзя было спутать ни с чем, это была та самая давящая аура повелителя Адского дворца.
— Нет... я не могу... — выдохнул Белиал, пятясь.
Сатана лишь едва заметно повел рукой по воздуху, что-то подцепил пальцами. Глазами Белиала Норт ничего не мог увидеть, но узнал движение. Сан что-то делал с нитями.
— Нортон, я знаю, что ты сейчас смотришь.
Кровь в жилах Мессии мгновенно застыла.
— Я пока не знаю тебя лично, но ты уже знаком со мной. Чашу Жизни заберу я, — голос Сатаны был спокоен. — Потому что Белиал не сможет сохранить ее. И Гвиневра погибнет.
Он сделал шаг вперед и забрал сундучок из рук застывшего графа.
— Я знаю, ты пока не можешь говорить, но твоя душа здесь. Я возьму ее с собой. В Ад. Тебе пора узнать правду.
Выдав это умопомрачительно заявление, Сатана сомкнул пальцы и поднес руку к груди Белиала. Его ладонь прошла сквозь тело, словно сквозь призрака, проскользнув за границу материального. И тогда Нортон ощутил, как чужая рука коснулась его сердца. Стало холодно. Что-то ухватило его. Начало тянуть. Связь с телом оборвалась. Мессия не успел даже крикнуть.
— Если сделаешь все по плану, в этот раз ты спасешь всех, — бормотал Сатана, шагая между пространствами.
Перед глазами Нортона один за другим проносились иные миры. Пространство искажалось, он перестал ощущать тело, звуки, ход времени. Раньше, когда Энгель пронзил его сердце клинком, переход в Ад походил на дрему: заснул и проснулся в новом месте. Но теперь все происходило иначе.
Норт ясно чувствовал, как душа отделяется от тела и уносится прочь, увлекаемая невидимой силой. Перед ним мелькали образы: дороги и города, в которых он никогда не бывал, лица чужих народов, незнакомые животные, летающие корабли, высокие башни, висящие в воздухе.
Среди мимолетных картин он вдруг заметил девушку. Она стояла вдалеке, стройная, с до боли знакомым лицом. На ее голове были три изогнутых рога, глаза горели пламенем. Нортон встретился с ней взглядом и был готов поклясться, что в этот миг его сердце остановилось. На одно крохотное мгновение он почти поверил, что это была Марианна.
Ждать долго не пришлось — Нортон очутился в Аду, прямо рядом с Сатаной. Только теперь, присмотревшись внимательнее, он заметил перемены. Дьявол выглядел моложе, кольца в носу еще не было, как и его привычной прически, напоминавшей связку колбас. Не было и тех чудаковатых штанов, напоминающих паруса. Но тяга к мехам и украшениям уже была заметна.
— Может, уберешь? — Нортон кивнул на руку, все еще торчавшую в его груди. Второй рукой Сатана держал сундук.
Дьявол не двинулся с места, лишь слегка усмехнувшись.
— Если я отпущу тебя — ты вернешься назад. Удерживать твою душу здесь не так уж просто, особенно когда она вырвана из информационного следа мировой линии.
— Информационного чего? — переспросил Норт, нахмурившись.
— Твое тело осталось в твоем времени. Оно не переместилось. Ты можешь думать, чувствовать и способен действовать, пока я удерживаю тебя внутри Мглы своей временной линии.
Нортон смотрел на него, не моргая. И без слов было ясно, что Сатану он счел безумцем.
— У меня не так много времени, — вновь заговорил Сан — Скажу тебе главное, то, что ты должен услышать.
— У тебя еще и тайны от меня остались? — резко перебил Нортон. — Я знал, что ты что-то недоговариваешь. С самого начала!
— Этот мир... он зациклен, — не обращая внимания, объяснял дьявол. — Способности Сатаны способны на большее, чем ты думаешь. Но они не вступают в полную силу, потому что ты еще не занял мой трон.
— Будто бы об этом было хоть слово в том контракте! — голос Мессии задрожал. — Ты обманул меня. Я был ребенком.
— Там все написано. Просто ты... не умел читать. Вернее, твоя детская версия не могла. Но суть не в том. Ты поймешь позже. Главное — не сбивайся с пути.
Сатана медленно приблизился, глядя прямо в глаза Нортону всеми четырьмя.
— Доверяй чутью. Не полагайся на других. Будь жестким. Думай только о себе и о тех, кого любишь. Это единственное, что их спасет. Что спасет нас всех. Пророчество — ключ. Его ты сам оставил, пусть и не помнишь. Боги предадут тебя. Найди Эридана. Он знает правду.
— Почему я не могу знать все сразу?! — сдавленно выкрикнул Норт.
— Счастье — в неведении, — почти прошептал Сатана. — Не стремись постичь все сразу. Это разрушит и тебя, и наш мир.
— Да о чем ты, черт возьми, говоришь?!
— Скоро ты сам все поймешь, — произнес Сан негромко, как бы подводя черту. Затем он вложил сундук в руки Нортону, обвил его нитью судьбы и медленно вынул ладонь из груди демона.
Нортона резко отбросило назад. Миры за его спиной складывались, как бумага, звуки стирались, а образы вытягивались в бесконечные нити. Он чувствовал, как возвращается. Воздух стал плотнее, холоднее, боль осела в груди — тело принимало его обратно. Где-то позади остался Сатана, его пугающие слова все еще звенели в ушах.
Эридан. Уже знакомое имя. Но где же он его слышал?
Мессия открыл глаза. Сундучок на удивление остался в руках. Норт вскочил, немного пошатнулся. Горло пересохло, но он собрался и громко выпалил в сторону Богов, бродивших по залу:
— Я нашел Чашу! Теперь ваша очередь исполнить обещание!
Покосившись на Гвин, лежавшую неподвижно на полу, Нортон побледнел.Что, если уже... все?...
— Быстрее! — крикнул он, вновь обернувшись к Богам, которые торопливо приближались к нему.
Первой подошла Богиня. Одним легким движением она развеяла купол, даже не взглянув на Мессию. Почти вырвав сундучок из рук, она раскрыла его, дрожащими пальцами достала сосуд, напоминающий винную бутыль, плотно закупоренную. Сквозь прозрачные стенки мерцала и переливалась жидкость.
— О, благодарение Великому Отцу! — с облегчением выдохнул Бог, вытянув руки к сосуду. — Она у нас. Поспешим. Источник ждет.
Не обмолвившись с Нортоном ни словом, они зашаркали прочь, один за другим. Нортон же кинулся к Гвиневре. Упал рядом на колени, склонился над ней, судорожно ища пульс. И, о чудо — он был, пусть и слабый.
— Гвин! — прошептал он. — Гвин, очнись...
Демон похлопал ее по шрамированным щекам, но девушка не очнулась.
— Проклятье... — тихо выругался он, и, подхватив ее на руки, бросился за Богами.
«Иви!» — мысленно окликнул он, сосредоточившись на кулоне, что связывал его с дьяволицей. — «Мне не нравится, что здесь происходит. Мне нужна помощь».
Ответ пришел сразу:
— Армия почти на месте.
Петляя за Богами по ослепительно белым коридорам, Нортон крепче перехватил Гвин. Старцы устремились в обширный зал, в центре которого располагался круглый бассейн. Не медля, Богиня с ожесточением откупорила бутыль зубами, как будто забыла, кем является, и, не сбрасывая с себя одежд, шагнула в воду. Жидкость засветилась, встретив ее тело. Следом нырнул и Бог, и оба, как в забытьи, плескались, выхватывая воду ладонями, что-то бормоча, точно дети.
Но у Нортона не было времени наблюдать за их счастьем.
Не раздумывая, он шагнул в воду сам, крепко прижимая к груди безвольно обмякшее тело эльфийки. Жидкость, едва коснувшись ее, начала мерцать у нее на животе, там, где скрывалась рана. Под негодующие выкрики демон загородил Гвиневру собой.
— Вы обещали, — голос Нортона сорвался в злой упрек.
— Источник ей не поможет, — рассыпаясь в довольном смешке, отозвалась Богиня, обливая лицо сияющей водой. — Силы, что оставались в Чаше, едва хватило бы на нас. О спасении смертных и речи быть не могло.
— Сюда уже идет армия, — отчеканил Мессия, глаза его сверкнули ненавистью. — За это вы заплатите.
— Еще посмотрим, кто выйдет победителем, — помолодевший Бог, чей облик теперь не выглядел старше сорока лет, шагнул вперед, сжимая кулаки. По телу его разливался жар, и от кожи повалил заметный пар.
Нортон с жалостью взглянул на Гвин в последний раз, уложил ее у самой кромки воды, так, чтобы волны не навредили ей. Ее грудь все еще едва заметно вздымалась.
Не теряя времени, Норт поднялся из источника. Темная броня начала обхватывать его тело, точно вторая кожа. В руке из воздуха явился тяжелый меч, а за спиной резко вздрогнул и выпрямился хвост с заточенным лезвием на конце.
Он был готов сражаться.