Владыка забвения: Пламенное Сердце

Путешествие заняло почти две недели. Прямой маршрут через Харразан оказался бы слишком опасным. В некогда тропической державе по-прежнему бушевали бури: днем стоял невыносимый зной, а ночью пронизывающий холод. К тому же сохранялась угроза столкновения с бандитами. Валора тоже не внушала доверия. Страна без короля погрузилась в хаос. Недавние повеления Мессии, скорее всего, вызвали волну возмущений, и появляться там в разгар перемен было бы неразумно. Вместо этого делегация направилась южнее, через бывшие Дикие Земли, которые еще недавно кишели чудовищами и теперь официально принадлежали Экссолиуму.

Общими усилиями и разумной дипломатией Нортону и Гвиневре удалось убедить другие государства в том, почему именно покинутые территории перешли под покровительство Мессии. В обращениях ссылались на древние легенды, уцелевшие карты и даже пророчество, представляя Нортона как наследника Темного Владыки былых времен. Да и в народе это имя уже прижилось. Дворец из черного камня и его демон-хозяин словно сами выбрали его.

Иви и Норт уже подъезжали к Магнарбору, столице Сильваниума, где возвышалось Великое Древо. Если бы вместо темной твари карету тянул обычный конь, дорога заняла бы вдвое больше времени. Новые питомцы Мессии были быстры, выносливы и отлично отпугивали недоброжелателей. К тому же редкие остановки значительно ускорили путь. Трое демонов с легкостью могли перекусить на ходу, отдохнуть прямо внутри кареты и выходили лишь затем, чтобы освежиться или уединиться на некоторое время.

Первое, что ощутил Мессия, был воздух — прохладный, чистый, с ароматом леса, смолы и мокрого мха. Он щекотал ноздри и наполнял грудь почти детским облегчением. Стук колес по дороге, вымощенной гладким камнем, убаюкивал, а мелькающие гигантские стволы деревьев гипнотизировали демона своим величием. Иви мирно дремала на сидении, свернувшись калачиком, словно кошка. Впервые Нортон находился где-то за пределами Валоры.

«Я смог, учитель!» — мысленно обратился он к Лоренсу, пряча легкую улыбку.

Некогда подобная мечта казалась демону недосягаемой, а теперь он ехал лично встретиться с Владычицей Сильваниума. Все внутри него горделиво пело.

«Я сделал это. Сделал!»

Мысли вновь вернулись к Марианне, его ранимому, заплаканному цветку, что так и не успел распуститься. Если он сумеет сотворить идеальный мир, построить общество, в котором сестра будет по-настоящему счастлива, быть может, тогда стоит вернуть ее к жизни. Глаза Мессии вспыхнули мрачным, недобрым светом. Искушение было слишком велико. По правде сказать, новая жизнь полагалась бы и матери, и отцу, и дяде, и Винсенту. Его взгляд задержался на Иви. Нортон вспомнил о Миранe. Генерал должна быть счастлива. Именно она заслуживала этого более всех.

«Как только сяду на место Сана, все исправлю.»

— Эй! Остановитесь! Кто едет? — послышался грозный голос снаружи.

Карета замедлилась, мягко покачнувшись. Раздались тяжелые шаги, а затем последовал стук в дверь. Нортон приоткрыл ее с осторожностью и выглянул наружу, сразу встретившись взглядом с вооруженным эльфом, у которого правая щека алела ярким родимым пятном. Это был стражник. Позади него, чуть поодаль, стоял еще один. Он разглядывал необычное средство передвижения с явным осуждением.

— Я Темный Владыка Экссолиума. Прибыл на встречу с вашей королевой, — стараясь сохранять спокойствие, произнес Мессия.

Но взгляды обоих стражников уже были прикованы к его рогам.

Один из стоявших поодаль вложил пальцы в рот и дал протяжный, пронзительный свист. Иветта мгновенно пробудилась. Ее взгляд прояснился, как у солдата на поле боя. Уловив тревогу в глазах Нортона, она тотчас окуталась броней из Мглы, выскользнула за порог и, не колеблясь ни на миг, вызвала клинки. Кучер, почуяв неладное, стремительно нырнул под карету.

— Здесь еще один демон! — закричал эльф, стоящий дальше.

С ветвей посыпались фигуры: мужчины разных возрастов, кто в простой одежде, кто в форменном одеянии городской стражи. Один с усами, другой со злобной ухмылкой, третий с ножом в зубах. Кто с мечом, кто с луком, кто с выражением такой преданности своему делу, что, казалось, вот-вот бросится в объятия командующему, предварительно вспоров глотку всем на свете недругам.

— Не двигайтесь, иначе мы нападем! — выкрикнул один из них.

— Значит, вот как нас встречает Гелида? Она, должно быть, в курсе, что подобные действия в мою сторону могут обернуться для Сильваниума весьма плачевно, — раздраженно произнес Нортон, окинув всех взглядом и вставая рядом с Иви.

— Эта идиотка не будет нами помыкать! — крикнул мужчина с родимым пятном на щеке.

— Вот как... — Мессия медленно потер подбородок, и на его лице проступила холодная усмешка. — Значит, она не будет против, если я перебью вас всех?

— Иди к черту! — выплюнул тот же эльф.

— Я дам вам шанс. Мое бессмертие обойдется вам слишком дорого, так что лучше просто отступите и по-хорошему выдайте одного из вас, — голос Нортона понизился, и его тело начало окутываться Мглой.

В ответ раздался еще один свист, и в следующее мгновение на демонов обрушился шквал. В воздухе засвистели стрелы, засверкали клинки, рассеивая тьму резкими взмахами. Те, кто еще затаился в ветвях, прыгали вниз, стремясь поразить противника с высоты, а другие бросались в лобовую атаку, с силой разя мечами, будто каждый из эльфов нес личную обиду на чужаков.

Вспоминая уроки Сатаны, Нортон обернулся Мглой. От его прежнего облика не осталось и следа — лишь пара горящих глаз да три рога, выныривающие из черной дымки. Иветта уже работала клинками. Она шла в упор, отбивая удары, затем резко срывалась с места и одним движением сражала сразу двоих. Ее атаки были почти звериными. Кости трещали с хрустом, когда она била рукоятью меча или наносила удары ногой. Эльфы роняли оружие, падали, кричали, зажимая окровавленные раны. Самый отчаянный из них первым отлетел к дереву, оставив алую полосу на коре.

Сопротивление продержалось недолго. Враги действовали беспорядочно, их удары были неловкими, шаги сбивчивыми, а глаза полными паники. Вряд ли кто из них прошел хоть одну настоящую битву.

Разумеется, все окончилось быстро. И, как нетрудно было догадаться — в пользу Темного Владыки. Ни стрелы, ни клинки не причиняли ему вреда, проходя сквозь его неосязаемое тело, будто через дым. Броня Иветты была такой же непоколебимой. Лезвия эльфов лишь скользили по ней, не оставляя и царапины. Те немногие, кто уцелел после кровавой бойни, бросились бежать, не оглядываясь.

Иви стояла над распростертым телом мужчины с родимым пятном на щеке. Кончик ее меча едва касался его горла.

— Вот этого и возьмем с собой, — произнесла она с недоброй усмешкой. — Прекрасный трофей, не так ли, Норт?

Мессия мягко улыбнулся, подходя ближе. Мгла, окутывавшая его тело, медленно рассеялась, вновь открывая очертания демонического облика.

— Сгодится, — отозвался он спокойно. — Держи его, я займусь веревкой.

Сотворив из Мглы веревку, Мессия принялся неспешно стягивать узлы на запястьях плененного. Тот извивался, ругался в голос, сыпал проклятиями и дергался изо всех сил. Но все было тщетно: хватка Нортона была крепка, как железо. Наглая болтовня быстро утомила Иветту. Не сказав ни слова, она с размаху ударила пленника по затылку, после чего без особой церемонии затащила его в карету и швырнула на пол, словно мешок с тряпьем.

— Вылезай. Едем дальше, — произнес Мессия, наклоняясь книзу, туда, где под каретой все еще прятался кучер.

Мужчина, весь в грязи и пыли, выбрался наружу. Без малейшего ужаса он взглянул на лежащие тела, поднимаясь на сиденье. Щелкнув поводьями, кучер коротко вскрикнул, дав зверю сигнал. Темная тварь издала утробный, щелкающий звук и, не теряя ни секунды, резво сорвалась с места.

Дорога до дворца заняла немного времени и прошла без происшествий. Иви сидела, поставив ноги прямо на связанного эльфа. Бандит был без сознания и ничем не мешал. Напротив, с прикрытыми глазами, сидел Нортон. Он снова углубился в нити. Девушка задержала на нем взгляд и медленно втянула воздух. Норт всегда казался спокойным и сосредоточенным, будто все происходящее касалось его лишь отчасти. Видение, которое Мессия пережил накануне, посеяло тревогу и в ее сердце.

«Как там дела у Гвин и Аспида? От них не было вестей все это время...» — думала она.

Генерал сжала кристалл у себя на груди, провела ладонью по его знакомым очертаниям. Когда-то точно такой же камень нес в себе проклятие. Трудно было поверить, что еще совсем недавно она буквально хранила Нортона в себе. А ведь при их первой встрече, если не считать ритуала, Норт плюнул ей в лицо — тогда он считал ее врагом. Теперь же они вместе направлялись ко дворцу Гелиды.

Иви улыбнулась, сама того не заметив.

Они прибыли в Магнарбор под вечер. Город уже был знаком дьяволице, и все здесь казалось привычным. Как и в прошлый раз, Владычица Гелида не удосужилась встретить их лично. Вместо нее гостей ожидали советник и Верховный Маг. Демоны передали им бандита, швырнув его прямо к ногам старца.

— Прошу вас, Темный Владыка, только не говорите об этом Ее Высочеству, — с мольбой в голосе проговорил пожилой маг, складывая руки в подобие молитвенного жеста. — Она нас всех из света выживет, как только узнает.

Нортон неодобрительно хмыкнул и лишь прикусил язык, сдерживая замечание. Порядок дел в Сильваниуме казался ему более чем странным. Значит, в королевстве не редкость, когда подобное скрывают от самой Владычицы?

Иви тем временем задумчиво рассматривала советника и пожилого мага. Тогда, много лет назад, рядом с ними стояла еще одна девушка. В памяти всплыли алые локоны, спадавшие до пят, и грубое лицо стражника из темницы. Тогда Иви даже не поняла, кто стоял перед ней. А теперь ее озарило: та девушка и была Гвиневра. Шрамы, исказившие ее прежнюю красоту, не позволили сразу узнать ту самую добрую и смелую эльфийку, что не дала ей гнить в темнице.

Мессия неспешно шел за советником, с любопытством оглядываясь. Первое, что привлекло его внимание, были алоцветы, высаженные прямо в тронном зале. Они заполняли почти все пространство, оставив лишь узкую дорожку, ведущую к возвышению, где восседала Гелида.

Нортон остановился у подножия трона.

— Во имя мира между нами, — произнес он сдержанно, — я, Нортон Гемоку, Мессия и повелитель Экссолиума, приветствую Владычицу Сильваниума.

Не медля, Иветта преклонила одно колено. Склонила голову, касаясь подбородком груди, словно верный рыцарь пред королем.

— Вы оказали нам великую честь своим прибытием, — заметно неискренне произнесла Гелида. — Мы признательны за проявленное уважение и готовы выслушать ваши... предложения.

Пышный подол ее платья расправился, как бутон розы, когда она поднялась с трона. Хрупкое, изящное тело напоминало стебель, а характер — острые шипы. Постукивая массивными каблуками, Владычица медленно обошла гостей, затем остановилась и пригласительно махнула рукой.

— Обсудим все в зале переговоров. Не хочу, чтобы нас подслушали лишние уши, — бросив косой взгляд в сторону Верховного Мага, она сама распахнула тяжелые двери и вышла, не оборачиваясь.

Пропетляв по множеству коридоров и миновав несколько лестничных пролетов, двое гостей наконец достигли назначенного места. Зал собраний оказался столь же скромным, как и тот, что располагался во дворце Нортона: небольшое помещение с круглым столом и десятком одинаковых стульев. На одном из них уже сидел юноша с золотистыми кудрями и растерянным взглядом. На стенах висели безупречно чистые, без единой пылинки, гобелены с изображениями растений и животных.

Гелида первая опустилась на стул, сохранив идеальную осанку.

— Прошу, присаживайтесь, — спокойно произнесла она, указывая глазами-льдинками на места напротив.

Нортон и Иветта молча подчинились.

— Буду говорить откровенно. Мне этот союз глубоко не по нраву, однако я ожидала вашего прибытия. Боюсь, если бы вы соизволили не явиться лично, мое мнение о вас резко изменилось бы.

«О, спасибо тебе, Гвин. Ты самая настоящая избранница мудрости», — с облегчением подумал Мессия, услышав откровение Гелиды.

— Я, как законная и признанная Владычица этих земель, стремлюсь к их благу — к порядку, процветанию и устойчивости, — произнесла Гелида медленно, четко выговаривая каждое слово. — Именно по этой причине я, вопреки личным сомнениям и политическим опасениям, готова рассмотреть столь... нестандартное с точки зрения дипломатии сближение.

Она на мгновение умолкла, плавно уложила руки на стол и продолжила, не мигая:

— Положение Небес становится с каждым днем все более шатким. Значительная часть моих подданных уже выразила лояльность вашей стороне. В подобной ситуации противостояние кажется не только нецелесообразным, но и попросту недальновидным. Потому, взвесив возможные риски и выгоды, я склоняюсь к союзу, пусть даже он и требует от меня определенных уступков.

«Похоже, все эльфы говорят так, будто им язык в академии начистили. Ни слова по-человечески. Гвин, вон, тоже вечно вокруг да около», — подумала Иви, с трудом переваривая каждое слово королевы.

Гелида выпрямилась, ее голос обрел еще более холодные нотки:

— И теперь, со всей присущей мне прямотой, я желаю услышать от вас следующее: на каких условиях вы намерены допустить Сильваниум в круг ваших союзников?

Кашлянув, Нортон выпрямился и, едва заметно подавшись вперед, встретил взгляд Владычицы. Их глаза сцепились. Лед встретил пламя — и ни одна из сторон не собиралась уступать. Мессия даже усмехнулся едва заметно, с удовольствием принимая игру в гляделки. Будто продумывая ответ, он помедлил. Кончиком пальца задумчиво провел по резным узорам на столешнице, затем заговорил:

— Я ценю вашу откровенность, Владычица. Признаюсь, мне самому не по нраву разъезжать от одного двора к другому, но без этого, увы, смертные снова начнут убивать друг друга. Как иронично, не находите? Жизнь в итоге оценил не смертный человек, а бессмертный дьявол. Что же пошло не так в нашем мире, если исчадие Ада приходит спасать души? Видите смысл?

Гелида чуть качнула головой, отрицая.

— А вот я вижу в этом смысл, — продолжал Мессия, тщательно подбирая слова. — Лишь тот, кто возжелал горести и боли ради выгоды, способен привести страну к упадку.

— Вы хотите сказать, что мое правление неверно? — голос Владычицы стал холоднее. Брови ее сдвинулись, взгляд вспыхнул негодованием. — Это... просто оскорбительно!

— Вовсе нет, — спокойно возразил Нортон. — Я лишь утверждаю: каждому правителю следует время от времени пересматривать свои методы. Мое желание — счастье для всех. Даже для демонов.

Иви приподняла бровь. Она смотрела на Мессию с легким потрясением, будто видела такого Нортона впервые.

«Это Гвин научила его так трындеть?»

— К чему вы ведете? — эльфийка сузила глаза, в голосе прозвучала колючая настороженность.

— К условиям, — решительно ответил демон. — Я приму Сильваниум в союз, если вы и Эйрисгард предпримете решительные меры против рабства.

Юноша с золотистыми кудрями, до этого сидевший тихо, поднял голову. В его взгляде отразился страх, когда Гелида резко встала. Рот ее приоткрылся, но не успела она и слова вымолвить, как голос Мессии вновь вспорол тишину.

— Иначе вы познаете врага, какого не увидите даже в худшем кошмаре. Я есть Мессия. Я — Сатана. Пророчество даровало мне власть, и она уже в моих руках. Взгляните, что происходит с Небесами. Они трепещут передо мной. Так трепещите же и вы, раз так стремитесь к крови.

Он тоже поднялся, медленно и угрожающе, и уперся ладонями в край стола. Тень от его фигуры заслонила Владычицу. Мгла скользнула по ладоням и потянулась к Гелиде. Иви, все еще сидя, лишь сжала подлокотник. Она была готова драться в любой момент. Ее пальцы побелели от напряжения.

Ангел вдруг вскочил со своего места, с таким порывом, что, казалось, еще немного и он встанет коленями на стол. Склонившись вперед, юноша что-то в нерешительности пробормотал, но, видя, что его не слушают, наконец подал голос, громко, властно, с удивительной для его хрупкой наружности силой:

— Прекратите. Новая эра неизбежна!

Гелида метнула в него холодный, едва ли не презрительный взгляд.

— А тебе откуда знать? — произнесла она с той ледяной сухостью, которой владела в совершенстве.

— Он знает. Бог разрушения. — Его голос перешел в укоризненную ноту, а раздраженный взгляд обратился к Владычице. — Вы ведь позвали меня, чтобы я ввел гостей в суть происходящего. Так не копайте себе могилу там, где еще можно выстроить мост. Я сказал вам достаточно о том, кто такой Мессия, чтобы вы могли умерить свою гордость.

Он говорил, как строгий наставник, отчитывающий непокорного ребенка. А затем резко повернулся к Мессии.

— И вы, Мессия, — слишком пылки. Вам следует быть мягче. Добрее. Мир нельзя покорить силой страха. Запугиванием души не спасти.

— Вы правы, э... простите, как вас зовут? — произнесла Иви, стараясь смягчить нарастающее напряжение. — Предлагаю все же вернуться к переговорам.

— Люцифер, — ответил ангел с легкой, почти примиряющей улыбкой и вновь опустился на свое место.

Нортон и Гелида обменялись недоброжелательными взглядами, после чего последовали примеру ангела.

***

Работа шла своим чередом, как и в любые другие дни. Правда, без Нортона ее стало ощутимо больше. Аспидион полностью отдался военному делу и, похоже, наконец обрел в нем себя. Он командовал тренировками с той суровой сосредоточенностью, которой всегда отличался, и время от времени переговаривался со старыми товарищами из Песчаных Когтей. Те, в свою очередь, теперь находились под защитой Экссолиума, как им и было обещано.

Гвиневра трудилась над отчетами, принимала раненых и лечила тех, кто приходил с хворью. За прошедшие месяцы на их глазах вырос не просто лагерь, а небольшой, настоящий город. И каждый раз, когда эльфийка проходила мимо хрупких домиков, внутри что-то теплело.

Сидя на месте Нортона, Гвиневра осторожно выводила буквы. Они складывались в слова, а те — в строчки отчета. Писать без диктовки было для нее делом непривычным. Обычно она лишь следовала голосу Норта, записывая то, что он произносил, иногда почти шепотом, наклоняясь к ней через плечо. Эльфийка невольно улыбнулась, вспомнив, какими небрежными, почти детскими казались письмена демона. В его почерке чувствовалась торопливость, словно писалось это не за столом, а в седле, на бегущей лошади.

На короткое мгновение ее охватила призрачная тоска. Гвин слишком привыкла к его голосу, звучащему рядом, так часто, что иной раз ей казалось, будто без него не получится уснуть. Было в нем что-то убаюкивающее, почти родное, как колыбельная матушки, которую ты давно позабыл.

Тихо вздохнув, Гвиневра аккуратно макнула перо в чернильницу и вернулась к записям.

Прошло почти две недели с тех пор, как Норт отправился в Сильваниум. Скорее всего, он уже добрался до цели, и теперь все зависело от переговоров. Здесь его ждали с надеждой. Но вместе с тем ждали и другого. Ангелов. Их прибытие тревожило куда сильнее. Никто не знал, когда и как они явятся, но все понимали, что этот день приближается.

Ждать сложа руки не входило в их план. Потому и были приняты такие риски. Каждый день, наполненный обычными делами, теперь казался затишьем перед бурей. Перед отъездом Мессия оставил ей и Аспиду точные указания. Если прибудут посланники Небес, следовало немедленно связаться с ним, зачитать заранее подготовленную речь, предложить союз и как можно скорее передать известие о результате. В случае отказа — быть готовыми удерживать Экссолиум до его возвращения.

Гвиневра взяла в руки новый лист, но не сразу прикоснулась к перу. Мысли снова вернулись к нему — настойчиво, почти назойливо, как муха, которая все садится и садится на край стола. Впервые эльфийка чувствовала себя одиноко в этом пустом кабинете.

Раньше она почти всегда была одна. И даже в окружении эльфов, при всей кажущейся внимательности со стороны мужчин, ощущала одиночество как нечто привычное. Никто особо не задерживался рядом, и к этому Гвин тоже привыкла. В ее жизни было много разговоров, но ни одного, кого хотелось бы слушать. Много взглядов, но ни одного, что не утомлял бы.

С Мессией все вышло иначе. Он не навязывался, не требовал, не отпускал грязных комментариев. Он просто был рядом, как желанная тень в знойный день. Гвиневра поймала себя на мысли, что ей нравится его тихий голос. По крайней мере, с ней он был именно таким. Это спокойствие незаметно вошло в ее дни. С Нортоном не приходилось быть кем-то другим. Не нужно было оправдываться, защищаться, притворяться.

Поэтому теперь, когда его не было, она вдруг поняла, что по-настоящему одинока. Было в этом что-то такое, что заставляло задерживать взгляд на пустом стуле, вслушиваться в тишину чуть внимательнее и понимать, что ее стало слишком много.

Когда перо перестало слушаться, Гвиневра отложила его в сторону и провела ладонью по столу, прощаясь с дневным трудом. В комнате царил полумрак. Серебристый свет Селены заглянул сквозь щель в занавесях и улегся на пол. Эльфийка нерасторопно встала и распустила волосы, приблизившись к окну. 

Мирный вечер был непредвиденно прерван ослепительной вспышкой света, разразившейся в стороне тренировочного поля, где обычно в это время упражнялись бойцы. Гвин прищурилась, но не успела приглядеться, как за ее спиной тоже что-то засветилось. Она обернулась и заслонила лицо руками от яркого света. Отшатнувшись, девушка сделала несколько шагов и наткнулась на подоконник.

Перед ней предстали две воинственные девы с копьями наперевес. Их пропорциональные, почти совершенные черты не вызывали восхищения. Напротив, в их безупречной красоте таилось нечто зловещее. Несмотря на охватившее ее чувство тревоги, Гвиневра, точно следуя заранее продуманному плану, начала свою речь:

— Мы рады вашему прибытию и надеемся, что ваше появление не несет угрозы. Цель нашей встречи — мир, и только мир...

Вместо ответа одна из дев метнула копье. Оно пронеслось с громким магическим гулом мимо ее уха и разбило окно. Первым делом Гвин потянулась к кулону, но не успела моргнуть, как крыло одной из ангельских гостьей, неестественно вытянувшись и обретя остроту клинка, рассекло шнурок. Камень звонко упал на пол и укатился под стол.

— Где Мессия? — спросила первая дева. Голос ее был безжизненно ровным, лишенным какой-либо интонации.

— Он временно отбыл, — ответила Гвиневра, стараясь сохранить спокойствие. Одной рукой она нащупывала защелку окна, надеясь улизнуть через него. — Сейчас я исполняю его обязанности.

— Это она, — тем же безучастным голосом отозвалась вторая дева. Ее крылья шевельнулись.

На глазах у эльфийки облик дев начал меняться. Их прежняя привлекательность исказилась, уступая место чему-то неестественному и пугающему. Кожа натягивалась, трескалась, крылья смещались и ломались, обнажая нечто чуждое. Даже темные твари казались теперь безобидными зверьками по сравнению с тем, что стояло перед ней. Сдержав крик, Гвин бросилась под стол за утерянной подвеской. Но в тот же миг над ней раздался грохот, и тяжелая столешница была с легкостью отброшена.

Тела существ вытянулись вверх, став громоздкими и высокими. У каждого было четыре лица: человеческое, львиное, бычье и орлиное. Два крыла скрывали тело, два вздымались в стороны, издавая характерный гул. Ноги ангелов были прямыми, как у телят, а под крыльями руки человека. На спинах, на крыльях, на всем теле — глаза. Бесчисленные глаза, которые не мигая глядели в саму душу. От Небесных воительниц исходила такая невыносимая аура, что Гвиневре захотелось убежать от нее как можно скорее.

Одна из ангельских тварей подошла ближе и коснулась ее плеча. Эльфийка вскрикнула и попыталась отстраниться. Но было уже поздно. От прикосновения по телу разлился жар. Щеки вспыхнули, лоб покрылся испариной.

Мгновение — и не осталось ничего.