Глава 7
ГЛАВА 7
Грязь исчезла в толпе бьющихся крокодилов, поглощенных зеленой рекой. Двое Высоких Листьев и наблюдавшие за ними молодые павианы завизжали и в ужасе застучали по земле.
Бесстрашный в ужасе вскочил к его лапам.
— Грязь!
Его маленькая головка однажды поднялась, хлюпая, лицо его исказилось от ужаса; Затем он снова погрузился под воду.
— Нет! Бесстрашный бросился к реке и бросился в воду, мутная вода становилась серебристой и заливала его. На несколько шагов его лапы погрузились в мягкое русло реки, и идти было трудно, а потом вдруг дна совсем не было, и Бесстрашный оказался на плаву.
Инстинктивно он бил конечностями. Обнаружив, что он не тонет, он поплыл и поплыл к тому месту, где в последний раз видел Мада. Река была кипящим буйством крокодилов, огрызающихся друг на друга так же сильно, как и на свою жертву, и Бесстрашный старался не представлять себе невидимые челюсти, внезапно сомкнувшиеся вокруг его ног. Он должен был найти своего друга.
Затем из воды снова вынырнула мокрая голова, губы которой сжались в испуганном визге. Бесстрашный шел по воде, не обращая внимания на хлесткие хвосты крокодилов и визг бабуинов с берега, и нежно схватил Мада в челюсти.
Павиан дрался, и голова Бесстрашного была унесена под воду вместе с ним. Когда он поднялся, он понял, почему Мад борется и почему он не может его сдвинуть с места.
Нога Мада попала в пасть крокодила.
Ужас пронзил Бесстрашного. Отпустив Грязь, он ударил рептилии по голове, рыча и царапая когтями. Крокодил только смотрел на него, его дикие острые зубы все еще вонзались в плоть Грязи. Бесстрашный понял, что он никак не сможет сдвинуть эти массивные, мощные челюсти или оттащить Мада прочь, не оставив ногу. Задыхаясь, он снова сделал выпад, на этот раз яростно царапая крокодил глаз.
Крокодил яростно покачал головой, заставив Мада взвизгнуть и забрызгать от боли. Его глаз. Это сработало!
Найдя опору задними лапами в чешуйчатый бок рептилии, Бесстрашный снова набросился на него, с ревом. Он почувствовал, как коготь зацепился за веко зверя; он хмыкнул и откинул голову, выпустив Грязь.
Бесстрашный не собирался оставаться здесь ради боя, и у него определенно не было времени, чтобы убедиться, что Мад жив. Он снова схватил бабуина в челюсти и изо всех сил поплелся к илистому берегу. Его унесло вниз по течению, скрыв из поля зрения других бабуинов, но он не осмеливался попытаться доплыть до них. Мне нужно выйти из воды!
Обливаясь, Бесстрашный выскочил на берег и помчался прочь от возбужденных крокодилов. Они все еще преследовали его, бежав на удивление быстро на своих обрубленных ногах, и когда он оглянулся через плечо, он почувствовал, как его сердце дрогнуло. Он помчался в лес, стараясь отойти как можно дальше от берега реки.
Я не могу дождаться Торна. Ему придется направиться к узкому перекрестку дальше по течению, где нет крокодилов.
Бесстрашно мчался вперед, Грязь безвольно висела у него в челюстях. Он не осмеливался оглянуться, пока не убедился, что звуки погони стихли. Наконец он рискнул еще раз оглянуться через плечо и понял, что крокодилы больше не позади него. Его легкие болели, мышцы горели, и Бесстрашный замедлился до рыси. Только когда узкий перекресток показался ему в поле зрения и он почувствовал, что можно безопасно остановиться, он мягко положил обмякшее тело Мада на землю.
И действительно, Торн мчался к нему по гладким речным камням, перепрыгивая с одного на другой, пока он не оказался на берегу. Его глаза были широко раскрыты и побелели от страха, и он бросился на Грязь, мягко раскачивая его. «Грязь!
— Его поймал крокодил, — выдохнул Бесстрашный, тяжело дыша. «Он укусил его за ногу».
Осторожно, дрожащими лапами, Торн перевернул друга, и они оба в ужасе вздохнули. Нога Мада кровоточила от сильного разрыва, шерсть была разорвана.
«Он... он... Бесстрашный не мог произнести ни слова.
«Я так не думаю. О, Великий Дух, надеюсь, он... — Торн осторожно пожал друга. «Дыши, Грязь!»
Грязь издала резкий, хриплый кашель, и его глаза открылись.
«Грязь!» — хором закричали они.
— Ты жив, — фыркнул Бесстрашный, слабея от облегчения.
— Спасибо, — пробормотал Мад, выплевывая речную воду. «Спасибо, спасибо».
— Да, слава Обнимающей Грязи, — Торн повернулся к Бесстрашному. Если бы не ты, Мад умер бы!
Бесстрашный не был настолько спокоен, чтобы даже кивнуть в знак согласия. «Если бы не это, — прорычал он, — этого бы никогда не случилось!»
— Ты прав, — согласился Торн. Выражение его серого лица было мрачным. «Но все это может подождать. Давай отвезем Мада домой.
Бесстрашный присел на корточки и как можно осторожнее Торн закинул своего друга на спину молодого льва, а затем вскарабкался за ним. Бесстрашный пустился в путь, стараясь держать шаг как можно ровнее, чтобы не встряхнуть бедного Мада. Однако, как он ни старался, он слышал заглушающие крики боли каждый раз, когда его лапы касались земли.
Когда они оказались в поле зрения Высоких Деревьев, первым бабуином, которого увидел Бесстрашный, был Стингер. Он бросился к ним, и выражение его лица сменилось ожиданием на тревогу, а затем на внезапную тревогу.
«Что случилось?» — рявкнул он. — Торн, что не так с Грязью?
— Его укусили, — коротко сказал Торн, спрыгивая со спины Бесстрашного. «Крокодил сбил его с ветки, которую мы использовали, и он упал среди них. Он бы умер, если бы не Бесстрашный». Торн погладил друга по шее. «Бесстрашный прыгнул и напал на крокодила».
«Бесстрашный», — выдохнул Стингер, когда другие павианы начали собираться, тихо улюлюкая от ужаса и беспокойства. «Я так горжусь тобой. Спасибо вам за это».
Мать Мада извивалась и протискивалась сквозь толпу; бабуины почтительно расстались, увидев, что это был «Звездный лист». Она бросилась к Бесстрашному и погладила его по мокрой голове, щебеча ему на ухо что-то успокаивающее. Он проснулся, его глаза были открыты, но он безвольно лежал поперек позвоночника Бесстрашного.
— Бесстрашный, — убеждала она его, — приведи Грязь в Гудлистс, скорее!
Бабуины Гудлифа, должно быть, уже услышали эту новость, потому что к тому времени, когда Бесстрашный принес Грязь на их поляну, они уже обмакнули много листьев в мед и ждали. Они сразу же принялись за работу, омывая ногу Мада и заворачивая его раны в компресс из листьев.
Берри присоединилась к ним и смотрела на Торн, ее карие глаза были полны беспокойства. — С ним все будет в порядке, — прошептала она, касаясь его руки. «Грязь может быть маленькой, но он крепкий». Торн благодарно кивнул.
«Листья шакаловой ягоды остановят кровотечение», — заверил мать Мада самый старший из Гудлифов. «И мед поможет его ранам зажить и не даст им стать плохими. Не волнуйся, Starleaf. Укус грязный, но не слишком глубокий. Он сохранит свою ногу».
«Благодарите Великого Духа». Звездолистка вздохнула, закрыв глаза в знак благодарности.
Бесстрашный внезапно ослаб от облегчения, усталость дня настигла его. Рядом с собой он услышал, как Торн издал долгий вздох, и понял, что его друг чувствует то же самое. Берри коротко сжал лапу Торна и ускользнул прочь.
Некоторые из отряда последовали за ними на мирную поляну Добрых Листьев и тихо наблюдали за происходящим, но немного поодаль, эхом отдаваясь из-за зарослей колючих деревьев, Бесстрашный слышал крики и улюлюканье безудержного празднования.
«Я Среднелистный, Я Среднелистный!»
«Ты, ты есть!»
«Обезьяньи орехи крокодилам, они не пугают
Бесстрашный узнал по крайней мере один из хриплых голосов, и ярость застряла у него в горле. Оставив Грязь в умелых лапах целителей, он помчался на звуки праздника. Торн отскочил к нему, и он услышал, как другие павианы с любопытством следуют за ним, но он не оглянулся. Он мог сосредоточиться только на пронзительном смехе и аплодисментах, и его морда откинулась от зубов, когда он бежал.
— Чокнутый! Бесстрашный с ревом остановился под ливнем листьев. Ликующие павианы замолчали от шока, глядя на него.
«Почему ты празднуешь?» — огрызнулся он на Ната и его банду. — Это все твоя вина!
Глаза Ната расширились. Быстро придя в себя, он оттянул губы, чтобы показать клыки. «Моя вина? Как ты думаешь об этом, Большой Разговор?
Бесстрашный шел вперед. «Вы бросали камни в крокодилов. Вы их бесчинствовали намеренно! Ты пытался помешать любому другому павиану пересечь реку, и из-за этого Мад чуть не умер!
— Грязь? Натс презрительно завизжал. «Мад не должен был пробовать этот подвиг в первую очередь! Это не моя вина, если он слишком тощий и жалкий». Он почесал морду, затем злобно ухмыльнулся. «Почти так же жалко, как лев, который думает, что он один из нас».
Знакомая волна ярости захлестнула Бесстрашного; Он почти улавливал зловоние испуганной гиены в своей голове. Но едва он успел ощутить трепет яростной силы в своих сухожилиях, как его передние лапы врезались в Ореха.
Павиан сильно ударился о землю. Бесстрашный склонился над ним, разжав челюсти в яростном реве, заставившем Ната крепко зажмуриться. Бесстрашный чувствовал, как он извивается и извивается, мог даже слышать его умоляющие всхлипывания, но он крепко прижал его всем своим весом. Его когти вонзились в кожу Ореха.
"Стой!" - отчаянно закричал ему в ухо, и он почувствовал, как пальцы дергают его за шерсть. "Бесстрашный, остановись!"
В ушах у него звенело, а в черепе стучала кровь, но в конце концов он услышал мольбы Торна. Он издал последний рёв, его работорговец капнул на испуганное лицо Ната, а затем он отстранился. Повернув свой круп к Ореху, он с отвращением провел хвостом по лицу молодого павиана.
Ярость теперь утихала, и он мог видеть яснее, и то, что он видел, было его собственным отрядом, дрожащим и испуганным. Пара бабуинов поменьше поползла назад, прячась за спинами своих друзей. Один из них застрял в зарослях папоротников и не вынырнул оттуда. Торн и Стингер смотрели на него с шоком в глазах. Бесстрашный моргнул.
О, Великий Дух! Что я сделал?
Личинка Хайлиф пришла в себя первой. Он подался вперед и указал на Бесстрашного, обнажив клыки. — Смотрите! Я попытался рассказать вам все. Я знал, что будет, если мы пустим льва в стаю!»
«Я... Простите, — сказал Бесстрашный.
"Он убьет нас всех!" - завизжал Личинка.
— Он бы не... — начал Торн.
— Да! Да, он бы это сделал! — прорычал Личинка. «Для льва неестественно жить с павианами. Нет
Стингер протиснулся между Торном и разъяренной личинкой. — Бесстрашный — наш друг, — твердо сказал он. «Он напал на Ната только потому, что тот защищал Мад!»
"Защищаешь его?" - закричал Грабь. «Грязь вернулась туда с Гудлифами! Этот зверь пытался убить Ната!
Пока вокруг него бушевал спор, Бесстрашный мог только стоять, неподвижно от шока. Резкие слова Граба нисколько не задели; Что действительно уязвляло его, так это его собственное поведение.
Граб прав — я чуть не убил Ната. И на мгновение мне захотелось.
«Лев не может себя контролировать». Нат, все еще дрожа, говорил со Стингером.
"Да, он может!" - огрызнулся Торн, обнажив клыки. «Если бы он этого не сделал, ты бы сейчас умер!»
Бесстрашный тяжело сглотнул. Вы не представляете , как близко я подошел, друг мой...
«Он представляет опасность для всего отряда», — сказала Сплинтер, молодая женщина. «Мы не можем позволить ему остаться».
Спор выглядел ужасно вероятным, чтобы бушевать всю ночь; Бесстрашный ничего так не хотел, как свернуться калачиком и закрыть уши лапами. Я почувствовал облегчение, когда Ягодный Высоколистный выбежал из-за деревьев с лаем тревоги.
«Остановитесь, все вы! Стойте!
Некоторые из них обернулись, любопытные и раздраженные, хотя Граб уже открыл пасть, чтобы снова закричать на Торна.
«Все вы!» — закричал Берри. «Послушайте меня!»
Крики и визги затихли, когда каждый павиан повернулся к ней. Наступила тишина.
Она тяжело дышала, дрожала, ее карие глаза были огромными. «Стоп, стоп. Ты должен пойти со мной».
Стингер подбежал к дочери, протянув лапу. — Берри, что...
Она глубоко вздохнула, и ее слова вырвались наружу.