| Убей меня | 18+

Перевернувшись с одного бока на другой, Оливия почувствовала, как где-то в закоулках её сонного сознания связующая нить была заметно натянута. Обычно она находилась в естественном, расслабленном состоянии и переставала быть таковой, когда Коул взывал к ней или посылал сообщения. Сейчас было тихо. И сквозь дремоту, прогнавшую крепкий сон, омега прислушивалась к противоположной стороне.

Предчувствие, что нечто непонятное требовало её внимание, скрывалось не в связующем с Коулом сознании. Но дело было всё же в нём. Поняв это, Оливия распахнула глаза, влившись в тёплую ночь бесшумно.

Её вниманию предстала сумрачная спальня. Луна, спрятавшаяся за густыми облаками, едва касалась холодными лучами земли. Оливия обнаружила невероятную духоту. А жара ещё даже не стояла в самом соку.

Проведя рукой по прохладной простыне рядом, она нисколько не удивилась, что не нашла там Коула. Игнорируя навязчивые мысли, которые тянули за собой воспоминания прошедшего дня, Оливия поднялась на локтях и окинула взглядом спальню. Аквамарины мгновенно выхватили тёмный силуэт, притаившийся напротив в кресле.

Несколько раз моргнув в попытках стряхнуть остатки сна, девушка заметила, как силуэт пришёл в движение. Он поднял руку, и что-то блеснуло между его пальцами.

— Смотреть, как я сплю, всё-таки вошло в твою привычку? — она разорвала тишину своим выразительным голосом.

Коул наклонил голову вбок, не отрывая от своей Истинной тёмных глаз, которые поспешно окрасились в неоновый голубой. Он продолжал молчать.

Держа её за руку, альфа галантно помог омеге выйти из кареты. Агатовыми глазами он следил за каждым её шагом, пока Оливия неторопливо спускалась вниз. Ещё неоднократно ей пришлось провести пальцами по влажным губам, чтобы стереть страстные поцелуи Коула с их поверхности. Осторожный взгляд кучера подсказывал, что он точно имел представление, чем они занимались в карете несколькими минутами ранее.

— Зачем мы здесь? — Оливия перевела весь фокус своего внимания на Коула, избегая лишь того, чтобы её щёки ко всему прочему побагровели от смущения.

Она лишь бросила взгляд на тренировочную арену, где была несколько раз до этого.

— Хочу, чтобы ты кое-кого увидела. — что-то утаивая, альфа потянул девушку за собой.

Они шли по утрамбованному песку к несколькими рядам скамеек. И пока парочка неспешно двигалась, Оливия повернула голову и взглянула на нескольких ликанов, которые, по всей видимости, тренировались. Она никого не узнала: ни учеников, ни учителя. Все выглядели молодо и казались совсем юными.

Коул выбрал не примечательные места, откуда их будет сложно заметить. Откинувшись на спинку скамьи, он сразу забросил руку за плечи девушки. Он не сжимал её, а заботливо ограждал от пустоты по другую сторону.

Голубые глаза выхватили среди тренирующихся сначала тонкие руки, затем молоденькую фигуры девочки-подростка.

— Она альфа? — Оливия повернула голову к Коулу, который в свою очередь утвердительно кивнул.

— Наше живое доказательство того, что девочки-альфы существуют. — Он улыбнулся уголком рта, отчего на его щеке образовалась линия-ямочка.

— Значит, и у Делайлы есть шанс... — Оливия ощутила, как груз отлёг от сердца. Стало легче дышать и захотелось прямо сейчас взять дочь на руки и дать обещание, что её ждёт будущее, как и любых других детей.

— У неё все шансы этого мира, Лив. — шепчет Коул и нежно целует Истинную в висок. Тепло его тела согревает её застывшее тело. — В этом уверены старейшины. В этом уверен я.

Синдром обеспокоенной бешеной мамочки растворился в омеге. Она кивнула головой, прогнав тревогу окончательно.

— Её зовут Джейд. И ей всего пятнадцать. С самых первых дней, когда её родители осознали то бремя, которое на них легло, им пришлось приложить все свои силы, чтобы воспитать Джейд сильной.

Оливия знала, что они тоже испытывали страх и зарывались с головой в фолианты, пытаясь найти ответ на простой и одновременно сложный вопрос: выживет ли их дочь?

— Кажется, у них получается. — Оливия поддалась вперёд, следя за каждым отточенным движением Джейд. Она ничем не отличалась от парней в своей группе. Наверняка этому предшествовали годы усердного труда, возможно, ещё слёз и непреодолимого желания всё бросить.

— Надо сказать, её родители не были богаты. И несмотря на это, в их многодетной семье до сих пор царит порядок и любовь.

— Откуда тебе знать? — с лёгким скептицизмом в голосе вопросила девушка.

— Я следил за ними, но не хотел выходить на контакт. Это привело бы к тому, что все мои добытые сведения лишились бы объективность. Но поверь, они самая обыкновенная семья с самой необыкновенной девочкой.

— И больше никого нет в Пятом?

— Некоторые родители заплатили взятки, стремясь скрыть, как они считали при рождении, уродство дочерей. Поэтому те числятся бетами и ведут весьма затворнический образ жизни, не намереваясь сверкать голубыми глазами где не попадя. — объяснил альфа.

— Они среди нас, — озарение пришло к омеге. И она поняла, что оказалась не первой, кто посчитала уродством дар, данный её дочери.

— Да, и отличаются крепким здоровьем, на самом деле. Но наверное, выстроенный патриархальный мир нашего волчьего общества вынудил их уйти в тень.

Омеге было искренне жаль их. Оливия впервые осознала, что в этом мире есть те, кому куда хуже, чем ей — ей, находящейся в шкуре преуспевающей омеге, желающей урвать больше прав. Есть женщины-альфы, которых все считают ошибками природы в то время, как мужчины-омеги расхаживают, не стесняясь своей природы.

— Нам пора.

Коул не собирался оставаться на арене слишком долго в то время, как омеге хотелось узнать всё о Джейд. Подойти и познакомиться. Расспросить о каждой секунде её жизни. Выкрасть секреты успеха. Лишь бы сплести ту же судьбу своей дочери.

— Есть кое-кто ещё, с кем нам нужно встретиться. — добавил альфа, и девушка послушно поплелась за ним.

— Пошли спать, Коул. — более нежным тоном она обратилась к своему Истинному, который вновь приложился с гранёному стакану.

Он никак не отреагировал на приглашение даже после того, как омега похлопала по матрасу рядом с собой. Приглядевшись хорошенько, она заметила, что его верхняя рубаха была полностью расстёгнута, обнажив торс. Тяжело сглотнув от увиденного во мраке, Оливия сначала села, а затем спустила ноги с кровати.

Когда-то неоновые глаза Коула её пугали, сейчас же... зная, что где-то внутри него сидит милый волчонок, не желавший отходить от её ноги ни на метр, Оливия уверенно направилась к слегка угрожающе выглядящему альфе. И чем ближе она становилась, тем лучше смогла разобраться с эмоциями на его лице. А вид у альфы показался ей очень отрешённым. Он смотрел на ней так, будто через минуту им нужно будет проститься.

— Алкоголь перед сном не лучшая затея... — Она положила руку на кромку гранёного стакана и потянула его на себя. Коул, не сопротивлялся, послушно расслабил пальцы. — Может войти в привычку. А я не хочу знать, что ты пьёшь и смотришь на меня, пока я сплю... — стараясь звучать беззаботно, будто прошедший день и не существовал, девушка приподняла края своей ночной сорочки и забралась к нему на колени. Она не спрашивала, можно или нельзя. Она просто делала. — И кстати, почему тебе это так нравится?

Коул не дрогнул, когда Оливия положила руку на его лицо. И не шелохнулся, когда она повела ей дальше по колючему подбородку к уху, чтобы забраться пальцами в корни шелковистых чёрных волос.

— Это меня успокаивает. — тихо ответил Коул и прикрыл глаза с наслаждением от внимательного и ласкового прикосновения своей омеги.

— Значит, ты зол? — не в силах пробраться через его панцирь и непроницаемую маску на лице Оливия спрашивает напрямую.

— А как ты думаешь, дорогая?

Ответив вопросом на вопрос, Коул всё же заставил Оливию пуститься в воспоминания минувшего дня.

— Господин, она на месте. — обратился к альфе Бастиан, встретивший прибывших хозяев обратно в поместье.

— Как раз вовремя. Где она? — спросил Правитель.

— Ожидает вас в гостиной.

Оливия перевела взгляд на Коула, который прекрасно понимал, о чем шла речь, пока она стояла и просто ожидала, когда и её посвятят во все детали. Между тем Бастиан лишь сделал краткий поклон и остался угрюмо-молчаливым, а Истинного всё устраивало. Он подтолкнул её вперёд, давая первой пройти к упомянутой гостиной.

— Мы ещё не закончили? — удивлённо вопросила омега, поравнявшись с Коулом в коридоре. Он, сложив руки за спиной, выглядел уверенно. Он нёс себя вперёд, считая, что сегодня всем подводным камням пора превратиться в песок.

— Не совсем, волчонок.

Альфа первым подошёл к гостиной и, протянув руку, толкнул едва приоткрытую дверь от себя. Оливия сначала украдкой выглянула из-за тела Коула, сама не осознав, чего именно опасалась. Её взор коснулся Делайлы, спящей на руках няни. Они сидели на диване, и девушка напевала под нос какую-то колыбельную, поглаживая рукой темноволосую голову малышки.

Сделав уверенный шаг внутрь, омега опешила, заметив Полин вместе со своей помощницей. Шаманка выглядела весьма заинтересованной в роскошных предметах декора, склонившись над позолоченным кофейным столиком с переливающимся стеклом посередине. Одетая в коричневое мешковатое платье, она бренчала браслетами, цокая и оценивая роскошь предмета.

— Что здесь происходит? — едва всполошившаяся Оливия подошла к няне и протянула руки. Та поняла всё без слов и поспешила отдать спящую Делайлу матери.

— Не стоит переживать, — Коул встал по другую сторону дивана, не отрывая взгляда от обеспокоенной Истинной. Он указал рукой на шаманку, которая выпрямилась и искусно сделала вид, что заинтересована разговором, а не стоимостью столика. — Полин, как и многие шаманы, умеет заглядывать в будущее. Тем более, насколько мне известно, Оливия, ты уже прибегала к подобным изощрённым способам, чтобы узнать о том, что тебя ждёт.

Омега сразу поняла, что речь шла об Алере. Он был единственным шаманом, когда-то нагадавшим ей нечто странное. То ли горы золотые, то ли смерть в мучениях. И пока никто не мог разобраться в том, что именно её поджидало за углом.

— Думаешь, предсказание Полин гарантирует мне спокойный сон и абсолютное отсутствие тревоги? — недоверчиво вопросила девушка, опуская глаза на свою дочь. Она была совершенно невинной малышкой, которая пока не знала забот и не могла переживать из-за проблем, созданных её же собственными силами альфы.

— Сделай это для меня. — нежно попросил Блэйк.

Внимание всех стоящих в гостиной сузилась до юной омеги. Любой её ответ будет иметь вес, с которым поспорить будет крайне сложно. Заговорила Полин:

— Хуже от предсказания точно не будет, тем более... — ворчливо произнесла и покосилась на Правителя Пятого, — ...я не могу обещать вам, что увижу хоть что-то. Предсказание либо придёт ко мне, либо нет.

— Что нужно будет сделать? Я должна знать. — Оливия, всё ещё обеспокоенная происходящим, прижала дочь к груди и расположилась на диване. Позади неё возвышался Коул. Он качнул головой, дав тем самым разрешение Полин подойти.

— Лишь капелька крови. Не больше. — озвучила единственное требование шаманка.

Оливии всё это не нравилось. Она почувствовала терпкое прикосновение к своему разуму, которое заставило её поёжиться.

«С регенерацией нашей дочери маленькая ранка затянется за полминуты. Не бойся, волчонок. Или... тебе нужно, чтобы я напомнил Полин в который раз, что с ней произойдёт в случае ошибки?» — с ехидством задал вопрос, который Оливия предпочла с лёгкой усмешкой на губах проигнорировать.

— Только капля. — утвердительно произнесла омега и взяла маленькую ручку своей дочери, переворачивая её ладонью вверх. Та с недовольством закряхтела, но не просыпалась.

Пока Полин вместе с помощницей Белль приступили к приготовлениям, Коул вновь заговорил в её голове своим приятно-бархатным голосом:

«Думаю, нам не помешало бы узнать и твою судьбу».

«В своей я уверена».

«Алер говорил о другом», — с нажимом парировал альфа.

«Он просто не знал, как интерпретировать увиденное», — отмахнулась от него Оливия.

«А может, он поменял своё мнение?» — намекнул Коул в ответ.

И его намёк посеял сомнение в голове омеги. Оливия впервые всерьёз задумалась над тем, что именно произошло тогда с предсказанием. Сначала всё было обещано хорошим, а затем вдруг карты перестали рисовать лучезарное будущее. Оно стало крайне мрачным.

«Возможно, Полин ничего и не сможет увидеть. Но, как мне кажется, если есть вероятность узнать, что тебя ждёт, нам нужно этим воспользоваться», — продолжил настаивать Коул.

«Это неправильно...» — Оливия смотрела, как Полин поднесла тонкую иглу к крошечному пальчику Делайлы и быстро ею ткнула. Малышка вздрогнула и уже собиралась заплакать, как Оливия накрыла своими губами её тёплый лоб. Детский плач, к счастью, удалось избежать.

«Но это не запрещено», — будто бы находясь в споре, абсолютно бессмысленном, Коул продолжал парировать, находя любые аргументы в свою пользу.

Полин действительно собрала совсем немного крови в колбочку и развернулась к подоспевшей Белль, чтобы та добавила какого-то переливающегося экстракт, а затем залила всё непонятной настойкой Болтая колбой, Полин перемешивала содержимое, при этом внимательно следя за каждым изменением жидкости.

— Долго займёт весь процесс? — Коул озвучил крутившийся и у Оливии вопрос.

— Не торопи меня, альфа! — нетерпеливо фыркнула в ответ Полин, отдав колбу Белль, и наклонившись вперёд, она принялась искать что-то в своей огромной сумке.

— И всё же это не ответ на мой вопрос, — тонко подметил Блэйк и, опустив глаза к Истинной, игриво подмигнул, пока обе шаманки были заняты. Оливия подавила улыбку.

— В делах, касающихся предсказаний и гаданий, нет временных рамок. — отчеканила Полин, достав из сумки глубокую глиняную чашу, и протянула руку, не глядя, своей помощнице. Та передала ей колбу обратно.

Оливия, как и Коул, хотела покончить со всем поскорее. Её аквамариновые глаза безотрывно следили за каждым действием шаманки, но та, казалось, их не особо-то замечала, глубоко погрузившись в свой процесс. Не понимая ничего в том, что происходило, омега разглядывала зажжённые Белль свечи, и дым, танцующий над огоньками. Оливия принюхивалась к окружающим их с Делайлой запахам.

Малышка проснулась и, размахивая одной рукой, кряхтела и норовилась поймать волнистые волосы матери. Её активность стала отвлекать Оливию от изучения происходящего ритуала.

— Помоги мне, — Полин обратилась к Белль и указала на стул.

Девушка без слов пододвинула его к столу, на котором уже расположилась чаша, несколько свечей и два травяных свёртка.

— А теперь выйдите. — приказным тоном и со всей своей неудержимой властью она скомандовала, но поспешила добавить: — Все, кроме матери и ребёнка.

Её жёсткий взгляд тёмных глаз остановился на Коуле. Его это тоже касалось. Няня встала с дивана и засеменила в сторону двери. Белль с молчаливым послушанием двинулась следом.

— Я побуду здесь. — помотал головой Коул, и Оливия бросила взор на своего Истинного, заметив очевидное упрямство в его агатовых глазах.

— Если ты хочешь, чтобы всё получилось, покинь комнату.

От озвученного условия Коул чуть ли не проскрежетал зубами. Ему не нравилось, когда им пытались управлять. Взглянув сначала на Оливию, затем на свою маленькую дочь, он понял, что лучше смириться.

Альфа закрыл за собой дверь и остался стоять рядом, не отпуская происходящее внутри своим чутким волчьим слухом. Омега обратилась к шаманке, негромко задав вопрос:

— Неужели это было обязательно? — выдохнула немного уставше и положила дочь на диван.

— А ты думала, я хочу поболтать с тобой наедине? — усмехнувшись, Полин даже взора не оторвала от свёртка, к которому поднесла спичку. Высушенные травы ярко загорелись, и шаманка поспешила их потушить, чтобы успокоить горение. Тлеющие травы начали заполнять гостиную ещё большим количеством дыма. — Тем более я уверена, что Коул всё слышит. Эта комната неокурена от подслушивания. В любом случае, мне нужна тишина, а ваши перебрасывания сообщениями порядком меня достали.

— Вы слышали? — удивлённо вопросила Оливия, и даже сама того не заметив, поставила в своём сознании преграду от Коула.

— Не дословно, но всё же чувствовала, как вы ворковали. — она махнула рукой так, будто это её не так волновало, как и сам факт того, что телепатические способности парочки сбивали необходимый фокус и мешали сконцентрироваться. — Значит, в писаниях всё изложено было верно. — между делом резюмировала шаманка.

— И мы, кстати, не ворковали. — вставила Оливия, заметно нахмурившись, пока Полин не видела. — Коул считает, что моё будущее тоже требует магического пророчества.

Шаманка ничего не ответила, вглядываясь в чашу на столе сквозь дым. Она крутила головой, будто изо всех сил пыталась что-то понять. Спустя минут десять полнейшей тишины, Полин цокнула и спокойно произнесла:

— Всё будет в порядке с твоей дочкой. У неё золотое будущее. Большего сказать не могу. — не вдаваясь в красноречивые речи, шаманка потушила свёртки, опустив их в чашу, и повернулась к омеге. — Так правильнее всего. Я видела многое, чего ни тебе, ни Коулу знать не следует. Но готова заверить, — следующее она произносила громче, будто бы старалась адресовать сказанное Правителю Пятого, не отходящего от двери гостиной. — с вашей дочерью всё будет хорошо, несмотря на необыкновенное происхождение.

— Всё... прошло как-то быстро. — недоумевающе констатировала Оливия и взглянула на Делайлу, которая даже не успела проголодаться. Обычно это первое, чего она хотела после пробуждения.

— А ты думала, я буду с бубном танцевать и песни петь? — голос, пропитанный недовольством, прогремел даже с некой издёвкой.

— Нет, я думала, что смотреть в будущее сложнее, чем просто смотреть в чашу. — честно ответила.

— Пусть я и не делаю этого часто, но навык не растеряла. Что-то ещё? — прозвучавший вопрос заставил Оливию ещё раз призадуматься: а не слышала ли их разговор с Коулом Полин.

Сейчас она тёмными, гипнотизирующими глазами смотрела прямо в душу, будто пытаясь что-то копнуть в её сознании.

— А моё будущее вы сможете увидеть?

— Уверена, что хочешь его знать? — прозвучавшее показалось Оливии каким-то зловещим, будто Полин уже знала, каким оно будет.

— Если честно, не очень... но один шаман нагадал мне на картах что-то плохое. И это что-то взволновало кое-кого. — несмотря на расплывчатость фактов, Полин, едва заметно улыбнувшись, поняла, о ком шла речь. Она украдкой бросила взгляд на дверь и кивнула.

— Но почему тогда оно не волнует тебя? — не торопясь приступать к делу, шаманка задала вопрос.

— Я считаю, что будущее не может быть однозначным. И плюс ко всему... — она вспомнила гадание Алера в его доме. — хорошее предсказание обрадует меня, дав, возможно, пустые надежды. А плохое вызовет тревогу и страх. Поэтому мне бы хотелось остаться на нейтральной стороне. Наверное, — продолжила рассуждать омега, — это очень эгоистично по отношению к моему Истинному, если учесть, какие последствия ждут одного из пары после смерти другого.

На удивление, Полин выслушала внимательно, и когда Оливия замолчала, задумчиво ответила:

— Вы всё равно не умрёте в один день. — и в этих словах девушка узнала риторику своего альфы.

— Да, но если будущее и моя судьба всё-таки однозначны, и я ничего не могу поменять, зачем тогда что-то узнавать?

— Никто не ответит тебе на вопрос: меняем ли мы свою судьбу взаправду. Ведь я могу сказать, что ты трагично умрёшь через две недели, и поэтому все будут пытаться тебя спасти. Затем действия приведут к тому, что ты умрёшь через три недели, а не через две. Значит ли это, что я ошиблась в своём предсказании? Или всё-таки кто-то и что-то смог поменять, раз срок сдвинулся?

— Скорее то, что от судьбы не убежишь. — мрачно отозвалась Оливия, не желая думать, что всё действительно так однобоко и безнадёжно.

— Давай, подойди ко мне, — Полин подозвала к себе омегу, маня при этом руками, словно какого-то ребёнка.

Посмотрев на Делайлу ещё раз, Оливия встала с дивана и протянула свои прохладные руки шаманке. Там уверенно схватила их и перевернула с явно ощутимым нажимом ладонями вверх. Вглядываясь в линии, Полин качала головой и что-то бурчала неразборчивое себе под нос.

Сначала Оливии казалось, что всё выглядит обычным и ничем не примечательным, а затем её внимание ухватило лёгкую дрожь в теле шаманки. Наступила густая, неприятная тишина. А тянущееся ожидание показалось омеге резиновым. Сомневаясь, стоило ли прервать происходящее, девушка наклонила голову в попытке рассмотреть лицо шаманки.

— Полин? — прошептала почти невнятно, и та свалилась со стула на пол, при этом продолжая крепко держать её за руки и тянуть на себя вниз.

Тогда-то она и лицезрела необъятный страх в глазах женщин, который намекал, что происходящее было не совсем по плану. Полин в действительности выглядела так, будто увидела смерть. И эта мысль принесла в тело Оливии похожую дрожь.

— Ты... — прохрипела сдавленно шаманка и закашлялась от того, как сухо стало в горле.

Не успела Оливия позвать на помощь, как дверь в гостиную с шумом распахнулась, и за вошедшим Коулом вбежала Белль.

— Не может быть, — прошептала помощница, пытаясь подойти ближе к Полин, которая всё также хваталась руками за омегу, — у неё...

— Прозрение. — закончил за Белль альфа и не позволил ей подойти ближе к шаманке, первым оказавшись рядом.

— Нет, Коул... — прошипела Полин, догадавшись, что сейчас было на уме у хладнокровного альфы.

Сидя на коленях у своего Истинного, омега тяжело вздохнула и отвела взгляд к зашторенному окну. В маленькой щёлочке виднелось Поселение, мирно погружённое в тихую ночь. Она всерьёз задумалась: был ли Коул зол после произошедшего сегодня в гостиной? Это ведь был изнурительный день, полный событиями и неожиданным поворотами... Но то, что случилось с Полин, оказалось пугающим даже для него.

Когда он произнёс это слово — «прозрение» — на мгновение что-то в нём вспыхнуло радостное, но затем оно потухло и на замену пришёл навязчивый страх. Злым он тогда не выглядел. Правда сейчас в нём что-то претерпело изменения. Глаза опустели. Движение были пьяно-уставшие, будто сил не осталось.

Взглянув на него ещё раз, Оливия с ужасом поняла: его состояние волнует её больше того, что произошло сегодня. Даже если ей была предначертана смерть, сейчас важнее было узнать, что он это переживёт. Ком образовался в горле и всадил несколько тысяч гвоздей в глотку. Глаза защипало от кислотных слёз.

И ужас от понимания происходящего на самом деле вызвало незнакомое чувство в груди. Она любила его. Любила так, как любят глупые омежки альф. Любила так, как любят жёны верных мужей. Любила так, как любят лучшего друга. Как соратника. Как единственного, кто способен узнать твой секрет. Как того, кто знает по одному взгляд, что что-то не так. Как того, кому не нужны слова, чтобы понять, когда говорить, а когда молчать.

— Ты ведь увидел что-то плохое? — сглотнув, тихо спросила она у альфы.

Несмотря на угрожающие слова Полин, Коул схватил её за голову и встряхнул несколько раз. Первый для того, чтобы она отпустила Оливию. А второй, чтобы та посмотрела прямо в его чёрные глаза и от перепуга позволила ему пробраться в сознание. Он не был званным гостем, но и разрешения просить не собирался.

Жадность и вседозволенность собрались в одну энергетическую сферу в его груди, и Коул непрошенно вторгся в голову шаманки. В гостиную на шум сбежались несколько стражников во главе с Бастианом. Их взоры пристально обследовали комнату на наличие опасностей, но приметив Правителя, крепко державшего шаманку, остановились на нём.

Делайла притихла и плакать не стала.

Белль сделала уверенный рывок вперёд и схватила Коула за плечи. Она вскрикнула:

— Прозрения священны! Вам нельзя... — девушка не успела закончить, как подоспевший Бастиан отдёрнул её обратно. Он смерил помощницу строгим взглядом, как бы напоминая, до кого она посмела дотронуться.

Глаза Коула окрасились в голубой, и он навис над шаманкой, будто бы стараясь заглянуть в самую душу.

— Прекрати, Коул! — вскрикнула Оливия и двинулась к нему, не найдя сопротивления от Бастиана. Как с Белль, он не мог с ней обойтись. Перед ним госпожа, а не какой-то мелкий смерд.

Омега потянула его за локоть и тут же поняла, ощутив твёрдое сопротивление, что сил ей не хватит.

— Госпожа, — с мольбой в голосе к ней обратилась помощница, всё ещё держась поодаль по милости Бастиана, — это плохо может закончиться! Правителю нельзя знать то, что увидела Полин. Это нарушит баланс.

Переведя на неё взгляд, Оливия быстро подсчитала, могла ли она солгать. И всё же наверняка знать никто не мог, но Коул лез в чужую голову... нагло и точно безнаказанно. Белль продолжила слёзно молить:

— Это неправильно, госпожа! Сделайте что-нибудь!

И тогда Оливия попыталась оттолкнуть Коула в сторону, навалившись всем телом. Она действительно боялась, что это могло плохо закончиться и для Полин, и для её пары.

— Остановись. — чётким голосом произнесла.

Не успела Оливия сделать вдох или подумать о Делайле, или найти в себе другие слова, как что-то сбило её с ног. Она допустила мысль, что Бастиан всё же вмешался, но, моргнув, осознала, что за секунду не успела бы отлететь к противоположной стене.

Внезапно образовавшаяся, казалось бы, из ниоткуда ударная волна сбила всех собравшихся вокруг Полин. На мгновение перед глазами омеги всё потухло. И это мгновение быстро прошло, а тело наполнила боль. Плечо, на которое пришёлся почти весь удар, заныло, а в голове зазвенело.

Влетевший в другую стену Коул потерял фокус всего на секунду, но волк внутри призывал подняться на ноги. Потухшие ониксы кинули испуганный взгляд на дочь. Бастиан навис над ней, защищая своим телом. Среди них трёх приоритет был отдан верно, решил про себя Коул. Но затем его глаза обратились к Оливии, лежащей на полу. Лицо с гримасой боли показалось ему бессознательным, будто она не могло понять, что произошло и почему она оказалась в другом конце комнаты.

Он не обратил внимания, когда Белль кинулась обратно к Полин, потерявшей сознание. Не замечал засуетившихся стражников. Его что-то оглушило, и это был не удар, а ужас. Коул опустился на колени рядом с омегой и подхватил её за талию, чтобы она смогла подняться. Но едва руки омеги коснулись его плеч, найдя в них опору, силы покинули её окончательно.

Оливия упала обратно и сильно зажмурила глаза. Волчица внутри молчала, по всей видимости, не менее ошеломлённая случившимся.

— Позовите лекарей! — обратился альфа к стражникам.

— Я в порядке, — шатенка качнула головой и, чтобы доказать, что с ней всё в норме, попыталась встать на ноги, но конечности предательски дрожали.

— Она потеряла сознание, — с ужасом произнесла Белль, прислушиваясь к ровному дыханию Полин.

— Не стойте на месте! — рявкнул Коул. — Приведите лекарей. Пусть осмотрят каждого. А ты, — он посмотрел на стоящую в дверях няню, — отнеси Делайлу в детскую. Лекаря туда тоже направьте.

— Что с ней? — проморгавшись, Оливия попыталась заглянуть за спину Коула, чтобы увидеть дочь.

— Бастиан защитил её, но всё же пусть осмотрят. — Альфа без предупреждений подхватил Оливию на руки.

Но к этому моменту она вроде пришла в себя и ощупала висок. Даже шишки не нашла.

— Всё хорошо, Коул. Я могу идти сама, — негромко произнесла, когда он уже вынес её из гостиной и направился в сторону лестницы.

— Ты не сдвинешься с кровати, пока лекари не скажут мне, что с тобой «всё хорошо». — грозно отрезал он и не дал ей даже надежды, что этот приказ можно оспорить.

Закрыв глаза, Оливия положила голову на грудь альфы и смутно ещё раз увидела в темноте своего сознания, как ударная волна сносит их с Коулом. Это было совсем неожиданно и абсолютно необъяснимо. Впрочем сейчас вопросы она задавать не собиралась. Первые нотки боли прозвучали под черепной коробкой.

Открыв дверь ногой, Коул вошёл в их просторную спальню и направился к кровати. Как только Оливия почувствовала мягкий матрас под собой, глаза она больше открывать не захотела.

Через какое-то время её разбудили пришедшие лекари и быстро осмотрели с ног до головы. Услышав, что с Истинной всё было в порядке, Коул покинул спальню без слов и объяснений. Служанки помогли ей переодеться, и она заглянула в детскую. С Делайлой всё тоже было хорошо. Отнеся её к себе в спальню и уложив рядом в кровать, она не заметила ни то, как дочь исчезла, оказавшись вновь в детской, ни то, как наступила ночь. Коул Блэйк так и не вернулся.

— Я не смог залезть к ней в голову. — ответил альфа с некой горечью в голосе. — Сознание шамана куда сложнее, чем наши с тобой, и более защищённое.

— Это её сознание нас... оттолкнуло? — тихо спросила девушка.

От прозвучавшего беспокойства в её голосе Коул заметно напрягся. Его рука переместилась на бедро омеги. Через прикосновения и лёгкие поглаживания он хотел отвлечь Оливию от надумывания.

— Белль не соврала: прозрения шаманы действительно священны, и поэтому неприкосновенны. Помимо стойкого сознания Полин прозрение защищало само себя.

— Но почему мы просто не можем её спросить, что она увидела?

Альфа вздохнул и, вспомнив слова шаманки, услышанные в лазарете, где она наконец пришла в себя, произнёс:

— Даже если бы могла, после сегодняшнего вряд ли она будет нам помогать. Тем более сведения о произошедшем дошли до старейшин. А они точно не позволят нам нарушить баланс. Кроме того, прозрение может коснуться их будущего и будущего всего Союза. Это они будут избегать до последнего.

Теперь Оливии стало понятно: то, что увидела Полин, она унесёт с собой в могилу. Это был тупик. И она не хотела расстраиваться по этому поводу, напомнив себе, что изначально и не хотела участвовать в игре с судьбой. Впрочем сейчас ей было важно узнать, какое такое прозрение с её отпечатком будущего открыла Полин.

Шатенка убрала волосы за спину и прильнула к оголённой груди Истинного, под которым учащённо билось сердце.

— И что старейшины? — поинтересовалась омега, отгоняя мрачные мысли. — Они не накажут нас за то, что мы сделали?

Рука Коула легла на голову девушки. Он стал нежно поглаживать её волосы и пропускать непослушные пряди между пальцев.

— Я точно знаю, что теперь они будут следить за нами, пытаясь разгадать, увидел ли я что-то в её сознании, отчего рухнет драгоценный баланс: — Оливия вслушивалась в его слова и наслаждалась тем, как пальцы альфы теребили её волосы, затеяв незамысловатую игру. — Всё будет хорошо. И что бы там плохого не увидела Полин, я не дам этому случиться. — В речах Коула звучало отчаянное желание доказать, что он не разбрасывается пустыми обещаниями.

— Главное, что Делайлу ждёт светлое будущее. — нежно промурчала и подняла голову так, что их взгляды пересеклись. Коул смотрел на неё ласково и совершенно необычно.

Она потянулась к нему первой, не в силах преодолеть сжигающее желание прикоснуться к его губам. И когда они соединились в деликатном украденном поцелуе, Коул быстро остановил его, разорвав в клочья. Ухватив Оливию за лицо, он сжал щёки так, что влажные губы надулись.

— Ответ на твой вопрос: да, я зол. Поэтому боюсь, что не смогу дать тебе того, чего ты хочешь. — говорил Коул прямолинейно. Он быстро прочитал её бесстыжие желания в голубых глазах. Даже сумрак в комнате не смог их скрыть.

— Своей любви? — неконтролируемо это опасное слово сорвалось с её губ. Коул продолжал держать Оливию за лицо одной рукой, пока вторая сжимала талию.

Они никогда не обсуждали чувства, только связь. Только священность их союза. Только то, что написано в старинных книгах.

— Я отдал тебе своё сердце, волчонок. — усмехнулся альфа и наклонился ближе к её припухшим от пролившейся крови губам.

Она хотела сказать ему, что этого недостаточно, но тут же осеклась. Как эгоистично могло это прозвучать! Коул Блэйк отдал ей своё сердце, а она, дама из книжных романов, с жадностью желала услышать слова любви. От осознания собственной алчности Оливия оттолкнулась от альфы, отбросила его руку от своего лица и встала на ноги. Он остался сидеть на месте, не шелохнувшись.

— Не понимаю, о чём ты. — она пожала плечами и подошла к шкафу, на котором висело зеркало. Открыв дверцу так, чтобы в отражении позади омега могла видеть своего Истинного, Оливия отбросила волосы за спину. — Ты что-то перепутал, потому что в моей груди бьётся одно сердце. Но, возможно, я сильно ошибаюсь...

С этими словами она подхватила тонкие лямки своей ночной сорочки и приспустила их с плеч. Ткань одежды заструилась вниз, полностью обнажая её тело. Коул не удержал свой взгляд на лице Оливии. Он нагло скользнул агатовыми глазами вниз и ощутил силу их притяжения. С ней невозможно было бороться.

Девушка приложила руку к груди и прислушалась в ускоренному сердцебиению.

— Одно. И оно не твоё. — снова пожала плечами, но лицо её выглядело обиженным, будто Коул обманул, как какой-то паршивый мошенник.

— Я говорил метафорично. — объяснил альфа.

— А я думала, ты не используешь высокопарные метафоры. — она повторила его слова, сказанные им когда-то, и лукаво улыбнулась.

Коул поддался возникшей лёгкости между ними и, улыбнувшись в ответ на её острую ремарку, опустил голову. Оливия воодушевилась, глядя на Истинного в отражении зеркала. Но непринуждённое веселье лопнуло, как мыльный пузырь, когда альфа поднял свои агатовые глаза на Оливию и дал понять, что на самом деле ему совершенно было не радостно.

Мурашки пробрались по её спине к шее. Она держала руки по швам, но желание прикрыть ими грудь и остальное тело почти брало верх. Крылось в глазах Коула что-то опасное и при этом соблазнительное. В голове крутилось только его имя, которое она готова была прошептать в любую секунду. Но что-то ей подсказывало: не стоит.

— Кажется, ты всерьёз ударилась головой. — уголок его рта дрогнул в коварной улыбке. Хотя Оливия разглядела в ней оскал.

Вздёрнув подбородком, омега выказала своё несогласие и перевела взгляд на себя в зеркале. Она заметила едва уловимый румянец на щеках. Влага на губах высохла. От поцелуя не осталось и следа. Остались нагота и бесстыдное поведение своевольной омеги.

Никак не реагируя на шорох позади, Оливия делала вид, что занята своими волосами, сквозь которые пропускала пальцы. Непослушные и взъерошенные, по её мнению, они были лишены шарма. Но она чувствовала его близость. И когда большая тень выросла за её спиной, Оливия знала, что победила.

Нечто невероятно магическое происходило, когда он оказывался рядом. Она переставала трезво мыслить и теряла всю логику, хотя внутренний голос подсказывал, что в остальные моменты она всем этим и не обладала.

Губы Коула коснулись проявившегося на плече синяка. Уродливого и фиолетового. Оливия знала, что эти раны он был не в силах залечить, поэтому, тряхнув плечами, она постаралась доказать Истинному, что всё это были пустяки.

— Даже не болит, — шатенка не соврала, но и Коул не расслабился.

Он не сводил глаз с других синяков, с горечью осознав, насколько сильно перегнул сегодня, рискнув не в то время и не с теми ликанами. Оливия дерзко подняла его подбородок и, искоса посмотрев на него, горячо поцеловала. Он вновь попытался всё прервать, но омега не позволила этого сделать, развернувшись и прижавшись к нему всем телом. Его горячий торс обжёг её чувствительную грудь.

— Выбрось всё из головы и... просто будь со мной сегодня. — шептала она в его губы тихо-тихо, будто произносила запретные слова. — Не жалей меня, Коул. Я сильнее, чем тебе кажется.

— Думаешь, я жалею тебя? — его вишнёвых губ вновь коснулась улыбка. — Сейчас я нахожусь в более разрушительном состоянии, чем обычно, и не хочу быть с тобой грубым, дорогая.

— Я выбираю тебя всего. Неважно, разрушительного, нежного, или... любого другого.

Она уверенно запустила руку под пояс штанов и ощутила его напряжение. Сама удивляясь своей дерзости, омега прикусила губу и обхватила твёрдый член.

— Попытаешься снова меня остановить? — с вызовом спрашивает у альфы.

И прежде чем он решит что-то ответить, Оливия начинает гладить его, впервые изучая каждую венку, каждую выпуклость и наслаждаясь бархатностью кожи. В любом случае, она знала, что её щёки и так были пунцовыми, так что сильнее смутиться она не могла. Тем более происходящее нравилось не только ей.

Коул прикрыл глаза, испытывая приятное блаженство. Руками он обхватил Оливию за лицо и прижался к тёплым губам со страстным поцелуем. Омегу озарило: острые ощущения от происходящего ничем не отличалось от тех, что она испытывала в любую ночь растущего серпа. Разница стёрлась и теперь просто-напросто отсутствовала.

Он выпустил её лицо и сжал под пальцами тонкую шею омеги. Адреналин выплеснулся в кровь, и Оливия почувствовала, что в горле совсем пересохло. Ещё чуть-чуть, и она забудет, как дышать.

Прижимаясь к Истинной всем телом, Коул не оставлял возможность даже воздуху быть между ними. Он прогнал нежность из своих глаз, и когда Оливия увидела это, то заметно вздрогнула. И ничего не сказала. Она понимала: то, что он не хотел быть грубым с ней, не означало, что он всё-таки не будет грубым. Как бы там ни было, омега готовилась к любому раскладу. Желание взыграло в ней сильнее, чем инстинкт самосохранения.

Забросив её тонкие руки себе на плечи, альфа не сказал ни слова. Она воскликнула и тихо чертыхнулась, когда Коул подхватил её, усаживая к себе на бёдра.

— Как сексуально ты ругаешься... — прошептал Коул в приоткрытые губы омеги и пригвоздил её к шкафу.

— Грубости стали тебя возбуждать? — спрашивает у него, пока руки окольцовывают напряжённую шею. — Мне начать тебя оскорблять? Конечно же, в игривой манере.

— Уверена, что хочешь попробовать? — он прижался к её входу кончиком члена, словно это и было то самое оружие, с которым можно начать всерьёз угрожать. Оливия выгнула спину, подаваясь вперёд его горячему телу.

— С тобой я много чего хочу попробовать. — Она сама не ожидала от себя подобной дерзкой пошлости. К счастью, лицо уже пылало — и от смущения, и от возбуждения.

— И я с тобой тоже... — Коул почувствовал, как упрямое желание ею обладать наконец взяло верх над разумом. Он представил всё то, что мог с ней совершить сегодня ночью. Но сильнее его распаляло осознание, что она все этого хотела не меньше.

Промедление, вызванное их небольшой грязной беседой, альфа оборвал, войдя в неё быстро и во всю длину. От неожиданности Оливия вскрикнула во второй раз и сжала его рубашку пальцами так, что ткань заскрипела.

Это не был их первый раз. И далеко не второй, но она всё же оробела от всей той звенящей похоти, которая их объединяла. Напоминая самой себе, что они замужем и у них есть дочь, Оливия чувствовала, как шкаф позади ударяется об стену и встаёт обратно, со скрипом елозя ножками по полу.

— Впусти меня... — шептал Коул в губы, наполняя собой каждый дюйм её изнутри. — Впусти меня, Оливия... Откройся... — хрипло повторял, стягивая быстро надоевшую рубашку с плеч. Но пальцы омеги не выпускали ткань.

— По-моему, ты уже во мне...

— Я не об этом, — и после этих слов Оливия почувствовала волчьи когти в своей голове. Каким-то фантастическим образом она держала своё сознание закрытым, хотя отвлекающих факторов было полно. — Дай мне овладеть тобой полностью.

Не зная, чего ждать от подобной беззащитности, шатенка решила рискнуть. Все стены рухнули, и Коул, словно ураган, пробрался в каждую её мысль. Она уловила его запах, почувствовала искрящуюся страсть, которой он стремительно наполнял её голову, но самое страшное, она нащупала его уязвимость. Не понимая, где заканчивается её любовь, внезапно обнаруженная некоторое время назад, Оливия чувствовала, что что-то похожее начинается в его идеальном, в полном порядке сознании. И это было феерично.

Но вспомнив, что в таком положении дел он мог слышать её мысли, Оливия перестала думать о любви. И перестала искать её.

— Нет, не прекращай... — подтвердив её теорию, Коул наконец сорвал с себя рубашку и отбросил назад. Петли шкафа опасно заскрипели, когда он вжался бёдрами в неё настырнее.

Оливия прикрыла глаза от острого ощущения блаженства и спрятала лицо в ямочке его ключицы. Она не могла больше думать о тех словах, которые они никогда друг другу не говорили. И ко всему прочему, она не была столь уверена, что испытывала любовь к нему. Может, в конце концов, это окажется лишь недоказанной гипотезой или простым несущественным домыслом. Ведь никого раньше она никогда не любила. И ничего не знала об этом сокрушительном чувстве.

Мир, который рисовала в своей голове Оливии, нравился Коулу больше, чем суровая реальность, от которой он её старательно ограждал.

Проведя рукой по её бедру, он прикрыл от удовольствия глаза, пока Оливия дышала куда-то ему в грудь. Как можно было отказываться от неё в своих объятьях сегодня, он не понимал. Помимо того, что это было чересчур наивно, плюс ко всему, это оказалось невозможным.

Она подняла голову, найдя в себе последние силы, и, сжав шелковистые чёрные волосы между пальцами, распалённо поцеловала его. И, оказалось, это то, в чём он нуждался. Оливия обхватила его талию ногами, как какой-то канат, не собираясь не то что слезать... она шла только вперёд. Рука Коула вцепилась в приоткрытую дверцу шкафа. Ему некуда было деться — Оливия держалась за него с невиданной до этого жадностью. А он решил держаться за дверцу — единственный якорь, который остановит его посреди океана и затем позволит утонуть в нежности Истинной.

Послышался треск, и Оливия не заметила бы толком ничего, если бы Коул не выругался:

— Твою мать...

Державшаяся на крепких петлях, дверца громко рухнула на пол. Прикреплённое к нему зеркало разбилось. Догадавшись, что шум мог разбудить каждого в поместье, Оливия ойкнула и прикрыла рот рукой. Разглядывая крошечные осколки, она улыбнулась: они напоминали ей звёзды в ночном небе.

— Я знала, что тебе нравятся грубости, но это... Коул, не ломай нашу мебель.

— Я не рассчитывал, что шкаф будет использован для... таких целей. — его игривый смех коснулся щеки омеги, и несколько прядей взволнованно качнулись.

— А всю остальную мебель ты выбирал по прочности?

— Не всю, но... кровать точно...

Альфа поворачивается и, игнорируя под ногами осколки, подходит к кровати. Все мысли о только что сломанном шкафу растворяются, как только их тела соприкасаются с атласной простыней. Оливия откидывает голову назад, отдавая всю власть Коулу над своим телом.

Прижав омегу к матрасу, альфа забрасывает её ноги обратно к себе на талию. Он входит резче. Глубоко и чувственно. И она знает, что готова быть для него самой податливой и послушной, какой годами сильно хотела не быть ни перед кем. Но сейчас, когда его губы касаются шеи, а руки сжимают её грудь, она не может представить себе другой жизни, кроме как той, в которой она полностью наслаждается своей Истинной парой.

— Коул, — стон срывается с её влажных губ, и в ответ, используя не слова, а действия, альфа входит в неё, вызывая ещё один более пошлый звук. Для него она стала такой влажной...

— Волчонок? — хрипло обращается к ней, чувствуя, как Оливия обхватывает его предплечья и несётся дальше вверх к шее.

Она проводит ладонями по его напряжённой спине, ощущая, как налились мышцы и как натянута была каждая его связка. Коул дёрнулся, испытывая слишком большой спектр чувств, и перехватил исследующие руки. Он пригвоздил их матрасу между подушками. От неожиданности Оливия вобрала в лёгкие воздух, и её грудь столкнулась с его торсом. Оказавшись в ловушке перед страшным зверем, она прильнула к нему ещё более отчаянно, зная, что внутри большого и грозного альфы сидит волчонок с блестящими чёрными глазками. Ей ничего не угрожало.

Ухмыльнувшись её мыслям в голове и действиям в реальности, Коул наклонился к груди и, высунув язык, обвёл в кружок метку на груди. Волчица заурчала, и тело Оливии сразу отреагировало. Мышцы внутри неё сжали член альфы, и он, словно по призыву, толкнулся ещё глубже.

Промурчав его имя во второй раз, она с наслаждением отдалась пытливым заигрываниям альфы, когда он, всё ещё держа одной рукой её запястья над головой, обхватил губами розовый сосок. С придыханием она взмолилась, повторяя имя своего Истинного раз за разом. Волнение внизу живота росло в ускоренном темпе. И с тем, как всё стремительно превращалось из крошечной искры в грёбаное пламя, Оливия понимала: долго она так не продержится.

Не ощущая матраса под собой, она поставила окружающий мир на беззвучный режим, фокусируясь лишь на поцелуях своего альфы. Оливия будто бы левитировала, отказавшись от гравитации Земли и решив, что новый центр её притяжения был и будет Коул Блэйк. Сейчас весь прошедший день со всеми его сложности не имел никакого значения.

Приятно знакомое чувство готовности отдаться альфе всем телом сжало её изнутри. И эта хватка только усиливалась, давая понять Коулу, что Оливия была совсем близка к своей кульминации. Он освободил её запястья, а затем, подхватив за бёдра перевернул их так, что теперь омега возвышалась на нём, основательно усаживаясь на его напряжённом члене. Охнув, омега прижалась к нему в сладком поцелуе.

Он держал её бёдра крепко в своих широких ладонях и поддавался тазом навстречу, не подозревая, что Оливия готова была кричать от того, как сладострастно он раскалывал её на миллионы частей. В корнях шоколадных волос выступила влага, отчего они сильнее завились, превращаясь в очаровательные пружинки. Она придерживала копну с одной стороны, пока каждый его умопомрачительный толчок внутрь мешал их поцелую, разрывая контакт губ. Горячее сбившееся дыхание Коула обжигало щёки, отчего они краснели ещё сильнее.

— Я больше не могу, Коул... — закатив глаза, шатенка выдохнула так, что полностью опустошила лёгкие, и упала на грудь мужчины.

Всё внутри неё сжалось, и мир замер на какой-то длительное мгновение. Альфа замедлился и позволил Истинной насладиться моментом. Она будто бы прыгнула на волну и унеслась прямиком в его объятья — родные и тёплые. Тело заполнил горячий металл, разливающийся по венам.

— Самое прекрасное в мире, что я могу наблюдать, это то, как ты кончаешь. Спасибо, — он быстро целует её в полуоткрытые губы.

— Мгм... — невнятно мурчит, чувствуя, как Коул наращивает темп снова. Он выполнил свою главную задачу, которую поставил сам для себя, и теперь мог покончить со всем остальным.

Схватив её за подбородок, альфа сжал щёки так, что губы снова соблазнительно припухли. Коул смотрел ей в глаза, продолжая двигать бёдрами навстречу. Невинный взгляд омеги был его очевидной слабостью, поэтому сейчас аквамариновые глаза, блестящие от усталости и эйфории, опасно толкали его в пучину удовольствия. Утонуть в ней стало его кислородом. И очередной вздох принёс ему немалое наслаждение. Земляничный привкус на кончика языка смешивался с мятой и утопал в его горьковатом бергамоте.

Оливия окончательно растаяла в его руках, как мороженое под полуденным летним солнцем. Шумы окружающего мира вновь ворвались в спальню, будто всё это время ничто за окнами не происходило. Всё было на паузе, а сейчас, когда они, покинув сознания друг друга и лёжа в кровати в нежных объятьях, мир мог двигаться дальше.

Коул уложил Истинную рядом и подтянул покрывало с изножья кровати, прикрывая обнажённую омегу. Оливия, лёжа на животе, посмотрела на него полузакрытыми глазами и ласково улыбнулась.

— Я не хочу больше засыпать без тебя... — тоскливо прошептала и протянула руку вперёд, чтобы коснуться его колючей щеки. — Я чувствую себя одиноко в этом большом поместье, когда тебя, Коул, нет рядом.

В ответ альфа прижался к её ладони и прикрыл глаза, ощущая горечь во рту. Сейчас, когда в своей голове он был совершенно один, он никак не мог прогнать страшные картинки. От их влияния даже не удалось избавиться, сбежав в объятья своей Истинной. Он думал, что получится, но...

Увидев пугающие красные глаза в сознании Полин, Коул не мог прогнать их больше прочь. Тогда, едва коснувшись прозрения, он почувствовал такое опустошение и отчаяние, что сразу же подумал не лезть дальше, не копать вглубь. Но он полез на рожон и увидел обжигающий огонь, охвативший всю его жизнь. В этом огне крутились скорбь и апатия. Тогда-то он догадался: так ощущается мир без неё... Без сложной Оливии Андре. Без её причуд и каприз. Языки пламени коснулись Коула, и он увидел ожесточённые красные глаза кого-то из старейшин. В них горела ненависть и то самое желание — сжечь всё.

«Лучше бы они убили её», — услышал он шёпот и погрузился во мрак, где больше не пахло грозой и земляникой. — «Но, оказалось, они не склонны к гуманизму. Ох, как же зря», — в ядовитом шёпоте он не признал ни одного ликана, которого знал сейчас. Возможно, его он ещё встретит...

Полин увидела гибель всего Союза. И оказалось, что это его нисколько не волновало, ведь... ещё она предсказала смерть Оливии, как до этого предсказывал Алер. Будучи Истинным он становится худшим врагом Союза, если ему придётся выбирать.

Глядя в её аквамариновые сонные глаза, он сжал челюсти так, что зубы даже заскрипели. Желваки дрогнули под кожей.

— Я всегда буду рядом, волчонок. Тебе ещё тошно станет от моей компании! — он надел обольстительную улыбку очаровательного альфы и склонился вперёд, чтобы оставить поцелуй на её бархатной щеке.

— Не станет, — воспротивилась этой гипотезе и хмыкнула.

— Тогда не сердись, когда моё лицо тебе вкрай надоест. Я припомню эти слова, моя дорогая.

— Мне нравится... — почти падая в объятья сладкого сна, Оливия устало выдыхает. — Мне нравится, когда ты так меня зовёшь.

— Спи, волчонок. Я рядом.

Коул взглянул на дверь, и впервые за всё время решил, что нужно ввести новое правило. Пока Оливия спит, дверь должна быть заперта. Так он и сделал, одновременно понимая, что отгородить её от всех опасностей будет куда сложнее, чем может показаться. Но он попытает удачу и не даст плохому случиться с его Истинной. Даже если ему собственноручно придётся уничтожить Союз.