| Убей меня | 18+

Пробудившись ото сна, Оливия впервые за долгое время ощущала себя спокойно, всё благодаря ореолу безопасности, который был воссоздан одним только присутствием Коула. Так было с самого начала, с первого их встречи. Сладко потягиваясь, омега не сразу поняла, что слишком уж тихо для крошечной хижины, в которой ещё вчера вечером пребывали пятеро взрослых ликанов и маленький спокойный волчонок.

Подорвавшись, первым делом она заглянула в люльку. Несколько секунд она моргала, наблюдая за пустотой, которая её встретила. Даже одеяльца не было. Нехорошие мысли прострелили её голову, вырывая из неверия, что Коул мог так поступить с ней. Неужели он был способен бездушно выкрасть ребёнка и сбежать...

Чуть ли не вырывая дверь с петель, Оливия ввалилась в гостиную, тепло освещенную ярким утренним солнцем. Алер, взглянувший на неё из кухни, вновь был чем-то занят.

- Где моя дочь? - голос заметно дрогнул, и она оторвала взгляд от шамана, переведя его к столу, накрытому свежеприготовленной едой. Нос учуял запах мяса, пока глаза бегали по нескольким грязным тарелкам, говорящим о том, что кто-то уже плотно позавтракал.

- Коул унёс её на улицу. Она начала плакать, и он, чтобы ты хорошенько отдохнула, унёс её около получаса назад. Они перед домом, - неспешно отвечает, продолжая отламывать листья со стебля, которое сорвал рано утром наряду с другими травами.

Дабы убедиться, чтобы сердце перестало предательски сотрясать грудь, Оливия подошла к окну. Внимание быстро переключилось на Коула, стоявшего спиной, и на Джулса, который немного боязливо заглядывал ему в руки. Альфа резко уворачивается от протянутых лап своего друга, когда тот, по всей видимости, решил, что и его черёд настал держать малышку на руках. Она видела, как лицо Джулса кисло с каждым словом, которым одаривал его Правитель Пятого.

- Ты говорила, что твой Истинный невыносимый, зазнавшийся альфа. - Алер вновь подал свой голос, обращаясь к девушке, - Стоит ли мне говорить, что он совершенно не похож на составленный тобой характеристический портрет?

- Он бывал таким, но... - Оливия, словно лев, впервые увидевший бабочку, заворожённо наблюдала, как Коул осыпал лицо дочери быстрыми поцелуями. Это определённо нравилось малышке, - Что-то в нём изменилось. В прошлый мой побег он наказал меня долгими месяцами разлуки, а вчера, когда я ожидала чего-то подобного, он... Был честным, открытым и заботливым.

Алер ничего не ответил, лишь улыбнулся, продолжая отрывать листья.

- Откуда столько еды? Неужели Кайл прошёлся по ловушкам? - отвернувшись от окна, вид из которого надрывал что-то в душе, Оливия ещё раз оглядела все яства, которыми был уставлен стол.

- Как только ты уснула, Коул отправился на охоту. Принёс оленя.

- Неужели ливень так быстро закончился? - девушка взяла кусочек помидора и положила в рот. Как же она была голодна. От одного вида этой великолепной еды живот завыл.

- Он закончился под утро, тогда и вернулся Коул вместе с Кайлом. Они гоняли бедное животное полночи.

Нахмурившись, омега не могла поверить, что, пока она преспокойно мяла под собой матрас, эти двое охотились. Странноватые чувства накрыли её.

- Как только оленя приготовили, Коул сначала положил порцию тебе, а затем и мы поели. Не знал, что он настолько открыто тебя любит.

- Это просто глупая традиция, правило, пережиток прошлого. Зови, как хочешь! - Оливия едва не отмахивается от шамана, чьи слова надрывают какую-то уязвимую часть внутри, - Он не может меня любить. Это связь управляет им.

Она не желала больше обсуждать столь щекотливую тему, поэтому поспешила к спальне, чтобы переодеться во что-то, более подобающее, пока в дом не вернулся кто-нибудь ещё.

- Видимо, ты совсем немного знаешь о вашей связи, - под нос произносит Алер, дверь закрывается, и ему остаётся только гадать: слышала ли его слова омега.

Оливия переоделась во вчерашнюю одежду, собрала то скромное количество вещей, которое успела схватить в Четвёртом при побеге, и оставила заполненный мешок у порога спальни. Вернувшись в гостиную, она быстро села за стол и приступила с особой жадностью к завтраку, утоляя, казалось, дикий голод. После длительных дней едва ощутимого насыщения малыми порциями, сейчас она собиралась набить живот до отвала.

Дверь в хижину отворилась, и первым вошёл Коул, держа на руках дочь, завёрнутую в одеяльце. Ониксовые глаза встретились с довольными голубыми. Оливия промокнула салфеткой губы, быстро убирая жирный блеск.

- Спасибо тебе и Кайлу, - лицо омеги озарила смущенная улыбка, а на щеках появился здоровый румянец, который так ожидал увидеть Коул.

- Ты должна хорошо есть, - отвечает он, следом в хижину входит Джулс. По расстроенному лицу Оливия понимает, что Коул так и не сдался в попытках уберечь дочь на своих руках. Коул продолжил, - Как закончишь с завтраком, отправляемся в Пятое. Вечером состоится обряд, к нему нужно подготовиться всем: тебе, мне, дочери, стае и моей семье.

- Так много участвующих! - удивленно восклицает Оливия, - Думала, мы сделаем всё без лишних глаз, чтобы эти... Старейшины не узнали.

- Всем, кто будет на церемонии, ты можешь доверять. Моя стая и моя семья - это и твоя стая, и твоя семья. - Коул садится рядом с Оливией, опуская взгляд на дочь.

Как только Оливия Мартин покончила с завтраком, а мужчины седлали лошадей, было решено отправиться в путь. Выйдя с дочерью на руках из хижины, она попрощалась с Алером, который пообещал, что через несколько дней приедет в гости. Это будет первая его поездка в Пятое, ведь раньше туда было почти невозможно попасть, а со сменой власти и правящей семьи, многие условия и обстоятельства изменились. Кайл, казалось, пропал без вести. О нём никто не говорил и не вспоминал при сборах. Только тогда, когда Коул посадил Оливию перед собой на Альтаира, она разрезала тишину своим взволнованным голосом:

- А как же Кайл? Он не отправится с нами в путь?

Взглянув через плечо на Коула, омега на его бесстрастном лице могла различить едва ощутимые нотки злости. Прищуренный взгляд. Плотно сжатые челюсти. Все эти признаки не к добру.

- Он отправился раньше нас.

- Почему? - тихо спрашивает, пока руки Коула обхватывают её за талию и притягивают к себе ближе. Малышка подавала звуки из небольшой сумки-носилки, сделанной из подручной простыни. Завязанными концами сумка висела на плече, пока сама девочка покоилась у живота.

- Ты больше не нуждалась в надзоре, - по выбеленному тону голоса Оливия сразу почувствовала, что он не выкладывает всю правду. И разве Кайл поехал с ней только в качестве надзирателя? Впервые она задумалась о его роли в этом побеге.

Был ли Кайл тем, кто доложил Коулу об их месте пребывания? Буквально за сутки до этого он отправился, как сказал сам, на охоту, но вернулся с пустыми руками. Такое случалось потому, как местная живность обходила хижину по невидимой границе. Но вдруг он не был на охоте? У Оливии закрались нехорошие мысли, основанные как обычно на предположении.

Они двинулись в путь. Трава всё ещё была влажная после пройденного ночью шторма. Вместе с насыщением от недавнего завтрака пришло чувство полной удовлетворённости. Как мало нужно было для счастья. Некоторое время троица ехала молча, раздавалось лишь агуканье маленького волчонка у живота матери. Затем Джулс, сказав, что поедет вперёд для осмотра дальнейшего пути, и, прибавив ходу, ускакал чуть быстрее. Через пару минут он затерялся среди стволов деревьев, кустов и общей зелёной массы леса.

Напряжение пробежало по телу Оливии, когда она почувствовала, как рука Коула, до этого покоившаяся на её животе, приступила к осторожным поглаживаниям. Одно такое "невинное" движение разогнало кровь по венам и выпроводило мысли из головы. Волчица подала свой голос, заурчав где-то глубоко в груди. После быстрого решения отвлечься, девушка прислушалась к окружающему лесу. Вьюрки пели над головами, пока вдали слышалось устрашающее карканье ворон. С каждым даже лёгким дуновением ветра кроны деревьев принимались шуршать.

- Есть кое-что, что мы не обсудили. - Коул заговорил первым.

- Мы многое не обсудили, - поправляет его ответно омега.

- Ты права, - тихо посмеивается за её спиной и продолжает, - Есть пара моментов, которые я хотел бы обсудить сейчас.

- А именно?

- Мы возвращаемся в Пятое, где каждый узнает о появлении моей Истинной и о том, что у меня родилась первая наследница. Тебя устраивает твой статус? - Оливия удивилась, что из всех насущных вопросов, он задал именно этот. Такой незначительный.

- Мне не важен никакой статус. - Когда эти слова слетели с её уст, только потом она осознала, что это не совсем то, что хотел услышать Коул. На ум пришёл немаловажный факт о заключенном договоре между Пятым и Четвёртым, - Я знаю, что ты просил аннулировать мой брак с Питом.

- Он аннулирован, - твёрдо отвечает альфа, - Ты больше не замужем.

- Поразительно быстро.

Оливия не могла так скоро поверить, что не обременена больше обязательствами перед Питом, который всё это время любил другую. И всё же Берта, в отличие от Оливии, находилась в браке. Тогда что будет с ними? Что будет с Питом? Придётся ли ему в следующем году проходить новый обряд инициации? Как в таких случаях срабатывали регуляторы традиций и правил?

- Я ожидал чего-то другого, - с некой грустью прерывает молчание Коул. Ушедшая в свои мысли Оливия не дала желаемого ответа.

- Чего же? - слегка повернув голову, девушка взглянула на статного Правителя Пятого. Вблизи она заметила серые круги под глазами, которые при свете дня, пугали своим безобразием, взгляд скользнул по напряжённым губам, по взору, который впился в её лицо.

- Разве не лежит всё на поверхности? - не отрывая свои агатовые глаза, Коул Блэйк с нетерпением продолжил выкладывать то, что скребло в груди, - Ты объясняла невозможность нашего союза браком с Питом. "Так нельзя. Неправильно. Мы не можем так поступить с ним".

- Ты упускаешь тот момент, что мы всё же были с тобой вместе и результат этого прямо перед тобой, - Оливия со снисхождением в голосе указывает на дочь, изучающую своими голубыми глазами крошечный кусочек мира, который может видеть из сумки-переноски, - Если и этого недостаточно, то... Я открыта к вопросу о вступлении в брак с тобой, но разве это не становится сложнее, когда ты Правитель Пятого? Нет ли у вас каких-либо правил о том, чтобы жена Правителя была из числа поселенцев только Пятого? Не должна ли я пройти какой-нибудь сложный и глупый отбор, чтобы доказать, что я достойна? - с некой иронией спрашивает.

- Нет, если ты - моя Истинная. Ничто не может противодействовать природе волка. А под остальные параметры ты идеально подходишь.

- Каким же? - в ответ интересуется.

- Совершеннолетняя омега, дающая своё согласие на вступление в брак. И самое главное, свободная. Ничего нам не мешает.

- Как обычно, ты всё стратегически просчитал.

- Таков истинный подход, когда пытаешься достичь цели. - Коул хмыкает и наклоняется вперёд к девушке. Он убирает каштановые волосы с плеча и представшую перед обзором тонкую шею чувственно целует, - Я умею играть вдолгую. - Его сладострастный голос плавно перешёл на шёпот, пока губы нежно касались чувствительной шеи.

Не находя в себе и логичного слова в ответ, Оливия позволила закрыть глаза и утонуть в этом приятном, забытом чувстве. Было что-то за гранью её понимания, как так происходило, что при их настолько близком пребывании друг с другом, разум переставал подавать адекватные сигналы. И она представить себе не могла, что будет, когда после стольких месяцев они останутся наедине. Внутри зародился огонь. И именно в этот момент Коул прекратил пытку губами, оставив шею в покое.

- Обряд проведём в доме моих родителей.

- А почему не в твоём? - в отличие от Коула, который после небольшой игры, вёл себя и говорил с абсолютным спокойствием, Оливия дрожала в его руках.

- Теперь наш дом заполнен прислугой и стражниками, а они создадут только бóльшую опасность утечки информации насчёт обряда.

- Понятно.

- Нам для обряда нужно выбрать имя. Как-то неправильно, что наша дочь больше недели безымянна.

- Я уже думала над этим вопросом, и мне нравится несколько имён. - Признаётся омега, - Например... Рене. Как тебе?

В памяти альфы всплыла омега из Второго, носившая это красивое имя. Рене.

- Есть ещё варианты? - Коул не собирался давать своей дочери имя, которое будет вызывать подобные ассоциации, приводя его мысли к омеге, с которой он неоднократно виделся, преследуя очевидные цели.

- Глэдис, - предложила следующее имя, которое напомнило Коулу о другой омеге. Он помнил её плохо, даже не мог сказать, из какого Поселения она была родом, но и с ней его связывали общие холостяцкие воспоминания.

- Может, другое? - уже как-то умоляюще просит. Оливия хмурится, ведь ей эти имена нравились больше всего.

- Неста, Эира, - начинает перечислять дальше по списку любимых женских имён, - Дарлин, Делайла...

- Делайла, - Коул цепляется за это звучное, прыгающее по кончику языка имя, - Делайла Блэйк.

На самом деле, за то время, которое Оливия провела, обдумывая варианты женских имён после девяти месяцев ожидания мальчика, она пришла к одному любопытному выводу. Фамилия Коула отлично звучала почти со всеми именами. Потому что она была короткой, лаконичной и твёрдой.

- Мне нравится.

Это имя не приводило его к воспоминаниям об одной из бесчисленных любовниц, лица врагов не вспыхивала перед глазами, это имя не имело ничего плохого, только приятное звучание.

- Знаешь, я ни разу об этом не спрашивала. Ваши имена с Кайлом так созвучны. Это совпадение?

- Наши родители посчитали такое сочетание довольно интересным, с чем я бы не согласился. В детстве, конечно, все нас знали, как одно целое. "Коул и Кайл".

- Довольно иронично, что твоё имя имеет значение "чёрный", как и твой волк, как и твои волосы, как и твои глаза. Думаю, родители не прогадали.

***

Из глиняного кувшина с приятным для ушей плеском вливалась в ванную горячая вода. Появившаяся рябь взволновала лепестки белых роз. Собирая их вокруг своей груди, Оливия бросила осторожный взгляд на девушку с кувшином в руках. Вся проходящая процессия казалась ей странной из-за своей неприличности. И всё потому, что, как сказал Коул, перед обрядом необходимо было омыться по протоколу церемонии. В воду добавлялись травы, она выдерживалась определённой температуры, а в помощь были приставлены две служанки. По словам Коула, они продолжат у неё служить и дальше. Имя той, которая вливала сейчас горячую воду в ванную, звали Рачил. Она была совсем юна, не старше Оливии. У неё были прекрасные белокурые волосы, заплетенные в высокую причёску. Тонкие ручки, тонкая талия. Рачил была миниатюрной, милой омегой.

Вторая, Ерселла, имеющая крепкие руки, которыми она сейчас промывала, казалось, каждый волосок запутанной копны Оливии, была уверена, но немногословна. Шустрая, всезнающая служанка. Рачел и Ерселла были полными противоположностями друг друга. Коул признался, что выбрал их самостоятельно.

- Если будет больно или дискомфортно, Госпожа, обязательно скажите. - Произносит Рачел, как только опустошив кувшин, принимается очищать вторую руку мочалкой. Она вспенивает розовый порошок, отчего ванная комната наполняется ароматом малины.

- Я могла бы и сама справиться. - Ощущение неловкости от того, что её, как какую-то зазнавшуюся богачку, намывают две девушки, не покидало тело.

- Это наша работа, наш хлеб, Госпожа Оливия. - Отвечает мягко Рачел. Её нежнейший голос звучит, как услада для ушей Оливии, вдобавок к массирующим движениям рук Ерселлы. В небольшое окно она замечает, что на улице уже вечереет.

Делайлу также унесли на омывание, с ней с радостью отправилась Сильва, мама Коула, которая несказанно была счастлива, как только они втроём появились на пороге. Она не спрашивала о побеге, не спрашивала, почему так долго Оливии не было в Пятом, она лишь обняла и сказала: "Наконец ты дома". Тогда она подумала, как жаль, что её мама не сможет присутствовать на вечернем обряде. На самом важном обряде в жизни Делайлы.

- Вы невероятно красивая, - воодушевлённо шепчет Рачел, когда Оливия закутывается в шелковый халат синего цвета с изображением Луны и звёзд на спине.

Они проходят в спальню, которую Сильва гостеприимно выделила для приготовлений. Она уставлена горящими свечами, создающими атмосферу таинственности и волшебства. На дверце деревянного резного шкафа на вешалке висело церемониальное платье чёрного цвета. Рукава сшиты из полупрозрачной ткани, на которой переливались золотистые нити, изображающие полумесяцы и облака. Высокий воротник, сшитый по каркасу, был сшит из той же ткани, которая простиралась почти до самой груди. И только ниже, под полупрозрачной мелкой сеточкой, появлялся образ корсета. Между одной грудью и другой было небольшое отверстие, который откроет вид на кожу Оливии, как только она наденет это платье. Такого глубокого выреза Оливия ещё ни разу не носила.

Юбка платья была свободной, ткань даже на вид казалась почти невесомой. Оливия коснулась вещицы и утонула в приятных, ласкающих кожу ладони ощущениях.

- Госпожа, Ерселла умеет делать чудесные причёски. - Рачел обращается к Оливии, мягко намекая на прекрасную возможность принять их помощь.

- Это вы заплели Рачел? - омега обращается к серьёзной Ерселле, не в силах не обратить внимание на то, как очаровательно выглядела Рачел с умилительной, аккуратной причёской.

- Да, Госпожа. Но думаю для вашей церемонии она не подойдёт. - Голос у Ерселлы оказался немного грубоватым и с хрипотцой.

- Тогда сделай, пожалуйста, ту, которая подойдёт. Я совершенно необразованна в церемониальных одеяниях Пятого и внешнем виде.

Ерселла указала на мягкое кресло, в которое через несколько секунд послушно опустилась Оливия. Волосы сначала предстояло высушить, чем осторожно занялась Ерселла. На подсушенных волосах уже собирались завитушки.

- Как я рада за вас, Госпожа! - Рачел, принявшись втирать в руки девушки приятно пахнущий сиренью крем, не могла сдержать эмоций, - Все так или иначе знали о вас, правда, на уровне слухов. И, поверьте, каждый ждал вашей церемонии.

- Церемонии? - Оливия знала, что их ждёт вечером важное событие, но это был простой обряд, который займёт не более получаса.

Глаза Рачел боязливо скользнули к Ерселле, стоящей за спиной Оливии.

- Я говорила Господину, что ты не умеешь держать язык за зубами. - Злобно произносит и уже более нежно обращается к сидящей омеге, - Вы не должны были знать этого, Госпожа.

- Знать, чего? - голубые глаза следят за беспокойством на лице Рачел, сомневающейся в том, стоит ли говорить, - Нельзя рассказывать историю, не выдав желаемого конца. Договаривайте. - Она строго обратилась к обеим служанкам. И начатый рассказ решила завершить Ерселла, заплетающая волосы.

- Господин Блэйк вызвал Зедекиа, шамана, который в основном организовывает свадебные церемонии. Он один из немногих, кто проводил их для Истинных пар. Он знает процессию очень хорошо.

Пускай лицо Оливии не изменилось после выданной информации, но внутри в это время вспыхнул огонь. Конечно, стоило догадаться, что утренний разговор об аннулировании брака был поднят не просто так. Коул всегда преследует какие-то цели. Он просчитал и этот ход. Ей стало интересно, в какой момент вечера он бы сказал, что их ждёт церемония. Или сразу после неё? О поставленной метке он сказал только тогда, когда пришлось, ведь её действие вышло из-под контроля. Это было не по плану.

На глазах выступили слёзы. Оливия вновь ощутила себя омегой, которой не стоит ради своего же блага задавать лишние вопросы. И она решила их не задавать. Если понадобится, она стойко продолжит смотреть в глаза Коула, когда он начнёт врать, выкручиваться и уходить от ответа, как делал это раньше.

- Не говорите Коулу, что я знаю. Не будем портить ему сюрприз, - слегка дрожащим голосом просит служанок.

- Как скажите, Госпожа.

Ерселла в действительности сделала утончённую и аккуратную причёску. Несколько прядей пружинками болтались у самого лица в то время, как две тонкие косички от висков уносились к затылку, где смешивались с другими волосами в большом калачике из шоколадных прядей. Часть волос была выпущена сзади. Всё вместе выглядело изящно.

- Часть церемониального обряда требует, чтобы ваше тело было покрыто рисунком. - Уже смешивая краску в мраморной ступке, ласково произносит Рачел.

- Полностью? - не скрывая своего удивления, Оливия начинает улавливать во всём происходящем злую шутку.

- Не покрываются лицо, ладони и зона нижнего белья, Госпожа.

- То есть мне не нужно полностью оголяться?

- На грудь рисунок наносится.

Оливия еле совладала со своим смущением, чувствуя, как щёки начинают полыхать. Отбросив все мысли, она решила, что терять больше нечего, тем более служанки видели её тело в ванной, так что ничем ничем удивить она их больше не в силах.

- Сколько это займёт времени?

- Вдвоём с Ерселлой мы управимся за два часа.

- Тогда не будем терять драгоценное время. - С этими словами омега, развязав пояс, сбросила халат на пол.

Служанки принялись орудовать кисточками, попеременно опуская их в ступку с чёрной краской, а затем перенося этот пугающий цвет на кожу омеги. Местами было щекотно, но Оливия, дабы не испортить результат, терпела всё и почти не двигалась. Ноги затекали, пока узор медленно переносился на её кожу. Рачел начала с рук, пока Ерселла наносила рисунок на ноги.

Сам узор представлял собой десятки извивающихся между собой линии с вкраплением точек и звёзд. Когда Рачел перешла ко второй руке, Оливия заметила симметрию относительно невидимой линии, проходящей между двумя грудями. На спине она разглядела в отражении зеркала, как вдоль позвоночника от шеи до самой поясницы появились семь Лун в разных фазах. Посередине, четвёртая, находилась в фазе "Полной".

Краска засыхала быстро и, на удивление, не стягивала кожу. Оливия думала об этом, уже давно перестав смущаться того, что стоит обнажённая перед волчицами, которых и дня не знает.

- Для чего наносится такой сложный рисунок? - проявляет интерес омега, когда процесс уже подходил к концу. Оглядывая в тусклом свете рисунки на правой руке, Оливия была поражена их чёткостью и красотой.

- В нашем Поселении предполагается два обряда. Ваш относится к священному: он заключается только между альфой и омегой. А второй для остальных союзов. Между омегой и бетой или альфой и бетой. - Ерселла, нанося последние звёзды на бёдра, говорила монотонно и сконцентрировано, - Если быть честной, то церемония требует нанесение подобных узоров каждый день в течение недели. Этим он сложен и неприятен.

- Зачем нужны подобные изощрения? - омега поверить не могла, что кто-то действительно может идти на подобные жертвы. Для чего?

- Во-первых, в церемониальную краску добавляют экстракты, специально изготовленные шаманом. Они влияют на волков, привязывают вторые ипостаси между собой. А во-вторых, всё довольно тривиально, узор подтверждает неприкосновенность пары. Поэтому на период ношения узора выбирается свободная одежда с едва ощутимым касанием. Если обнаружится, что рисунок стёрт в каких-либо местах, это нарушает обряд и ставит под вопрос верность пары. Так что, Госпожа, постарайтесь сегодня избегать контакта, хоть его и не должно быть. Покрытого церемониальными рисунками ликана трогать запрещается. Только Господин имеет право держать вас за руку, не более.

Оливия в очередной раз смекнула, что почти ничего не знала о других Поселениях, лишь едва погружена через слухи знакомых.

Как только рисунок высох, пришло время одеваться. Платье служанки надевали на неё мучительно долго, чтобы не испортить рисунок и не смазать его. Корсет затянули туго, заставив Оливию вспомнить те дни до беременности, до встречи с Коулом, когда ей приходилось делать это самой. По тому времени она совершенно не скучала.

Взглянув в зеркало перед выходом, Оливия была сражена тем, кого увидела в отражении. Сквозь прозрачную ткань платья проглядывались тонкие, переплетающиеся линии узора, похожие на татуировки. Она почувствовала себя неотёсанной, более дерзкой. Чёрная ткань платья интересно контрастировала со светлой кожей, а золотистые нити будто бы подсвечивали её образ.

В приоткрытую служанкой дверь Оливия вышла в тёмный коридор дома. С первого этажа доносились голоса. Совсем приглушённые. Возможно, волчий слух помог бы их расслышать, но после двухчасового раскрашивания тела Оливия не была на это настроена.

Семенящие позади служанки остановились у дверей гостиной, как и было положено. Туда омега вошла самостоятельно, находя Сильву, держащую Делайлу на руках, и Нила с Коулом, стоящих рядом. Они оба улыбались, пока женщина покачивала малышку. Первым её появление заметил Нил, когда обратил взгляд, наполненный теплотой, к дверному проёму.

- А вот и моя невестка!

- Пап, - мрачно проревел Коул. Отец стал вторым ликаном, который выдавал тайный сюрприз Коула, но Оливия решительно намеревалась довести свой план до конца. Либо Коул сделает всё обманом, либо поступит по-новому.

Нил не замечает предостережительное обращение сына и направляется к Оливии, но, по всей видимости, вспомнив о запрете на прикосновение, а затем осознав, что не может даже сказать об этом, протягивает руку вперёд. С улыбкой он ласково произносит:

- Это лучший подарок, которого мы столько лет ждали! Думаю, ты вправе просить у Коула всё, что захочешь. - Нил, так похожий на Коула, по-доброму улыбнулся, отчего сердце девушки ёкнуло.

- Коул знает, что мне нужно. - Она бросает свой предупреждающий взгляд на него, но альфа непоколебим. Изучает в ответ внимательно.

Только сейчас Оливия замечает, как из-под рукавов его шёлковой рубашки выглядывают острые язычки линий такие же, как у неё. Значит, и его тело подвергли этому искусству. Неужели у него нашлось столько терпения?

- Тогда ему придётся дать это любой ценой, - подмечает искорку в её голубых глазах и разворачивается к жене, чтобы сказать, - Раз все в сборе, мы можем приступить к обряду. Зачем мучить ребёнка, которому уже пора бы спать?

В его словах была вся правда, поэтому, когда первым гостиную покинул Нил, а Сильва с разрешения Оливии понесла малышку на руках, Коул поравнялся с Истинной. Его рука легла на ткань корсета - та единственная часть одеяния, под которой не было рисунка. Но даже это было под запретом. Сказано: только руки.

- Сегодня ты вновь мне напомнила, каким счастливчиком я, на самом деле, являюсь. - Произносит шёпотом, пока они с девушкой двигаются вслед за родителями к заднему двору дома. Там их ожидают шаман и стая Коула.

- Удивительно, что ты забывал. - Щёлкает невидимыми пальцами по его носу.

- Это свойственно ликанами, когда они редко видят прекрасное, а ты, поверь, самое прекрасное в моём мире.

- Значит ли это, что я должна напоминать тебе об этом каждый день?

- У тебя не будет другого выбора, - услышав его дерзкий ответ, Оливия взглянула на Коула, найдя хитрую улыбку на розовых губах. Как же очаровательно он выглядел. А эти несколько чёрных прядей, выбившихся из пучка, немного неухоженный вид. Она находила всё это до жути привлекательным.

Двор был освещён невысокими факелами, расставленными по периметру. Шаман, завершающий последние приготовления к обряду, передал миску с жижей, которую приготовил накануне, своим помощникам и протянул руки навстречу последних появившихся. Оливия мазнула взглядом по всем присутствующим. Среди членов стаи только Томас поприветствовал её улыбкой и ответным вниманием.

- Правитель, - низкий, но при этом вежливо выдержанный голос шамана вернул внимание Оливии к себе. Его блестящая голова была покрыта красной краской, с подобным марафетом она как-то застала Полин. Белые и красные линии, нанесённые также и на лицо, придавали одухотворённый и даже загадочный вид шаманам. А красные одеяния выделяли его среди собравшихся, одетых в темную цветовую гамму.

- Рад с тобой наконец познакомиться, Андрас.

Оливия удивлена, что имя этого шамана не Зедекиа, как говорили служанки. Значит, не он должен проводить свадебную церемонию? Девушка терялась в догадках, которых могло бы и не быть, если бы девушки не проболтались, или если бы Коул не раскрыл всю правду с самого начала.

- А вы, я так понимаю, мама новорождённого волчонка? - шаман вытаскивает Оливию из раздумий, возвращая в мир.

- Всё верно.

- Знаю, что это ваш первенец, поэтому желаю вам, как можно, больше детей, Госпожа. - Андрас вкладывает одну руку в другую и не торопясь кланяется, - Обряд очень прост и не принесёт никакого дискомфорта вашей дочери. Могу я взять её? - Он протягивает свои сухие руки к Сильвии, стоящей по правую руку от матери ребёнка. За всё это время она не в силах была оторвать и взгляда от очаровательного лица внучки.

- И могли бы мы не растягивать обряд, ей пора уже спать? - Сильва без стеснений просит об этом шамана.

- Постараюсь побыстрее. - И только после этих слов ребёнок переходит ему в руки. Он берёт девочку бережно, возможно, не забывая, что это дочь Правителя и большая наследница всего того, что имеет её отец.

- Извините, а что вы будете делать? - Оливия подала свой голос, чувствуя, как по позвоночнику поднимается страх за дочь, и тут же тёплая рука Коула ложится на её спину, поверх корсета.

- Сначала я произнесу писания обряда, а затем по обряду вашей дочери достаточно одной капли крови. Омежьей. Вашей, Госпожа.

- Альфья, - поправляет его Коул.

Шаман ничего не сказал в ответ, но непонимание в глазах не скрылось от Оливии. Казалось, неслышные вопросы, которые пробегали в головах у каждого, кто сейчас присутствовал на обряде, прожигали ей спину. Урод. Ошибка. Тошнота подкатила к самому горлу, и омега, лишь бы не опорожнить желудок на глазах десятка ликанов, положила руку на живот и начала вдыхать прохладный воздух через нос.

- Такой простой обряд уменьшит активность и вовлечённость второй ипостаси, позволив девочке расти обыкновенной жизнью.

- Тогда приступайте, - с некой нервозностью качнула головой, пока внутренности сжимались.

Рука Коула ни на одну секунду не покинула спину Оливии, он поглаживал её, успокаивал и жалел, что не может сделать большего. Ему хотелось нагнуться к девушке и уверить, что он бы ни за что не подверг их дочь болезненному обряду, не передал её в руки того, кто может сделать что-то не так, но он не сводил глаз с маленькой Делайлы.

Оливия не понимала и слова из тех писаний, что читал шаман. Она правда старалась, но язык ей был совершенно незнаком. Андрас чувствовал беспокойство матери, поэтому, как только было покончено с этой частью, он передал Делайлу ей в руки. Сонными глазами девочка поглядывала на мать.

Обожженный в факеле кинжал уже ждал Коула. Помощники шамана поднесли большую чашу с водой. Коул протянул свои руки, и они осторожно приняли омывать их. Тщательно, усердно. Они не задевали рисунок, выглядывающий из рукавов рубахи. Коул, забрав простой на вид кинжал, лишь на мгновение взглянул в то искаженное металлом отражения, увидя в нём свои чёрные глаза. Раз достаточно было одной капли, он надавил острие на подушечку своего указательного пальца. Алая бусинка налилась быстро.

Оливия с дочерью на руках повернулась к альфе и продолжила наблюдать за обрядом. Коул аккуратно мазнул дочери по губам пальцем, отчего они окрасились в опасно голубой цвет. Делайла ничего не понимала, только фыркнула и пустила слюни. Не зная, сработал ли обряд, Оливия уже собиралась задать этот вопрос вслух, как глаза дочери зажглись ярким неоново-голубым, а затем, как маленький огонёк, стали потухать, пока не вернулись к природному оттенку.

- Её волк запечатан. - Андрас оповестил всех собравшихся, произнеся это с особым торжеством. Раздались аплодисменты.

- Мам, уложишь её сегодня? - Коул сразу же поторопился, а взгляд небрежно бросил на проявляющуюся меж облаков Луну.

- С удовольствием. - Сильвия, ощутив, как уже чесались руки, которые соскучились за пятнадцать минут по внучке, протянула их к Оливии.

Коул, не позволив кому-либо отягощать их поздравлениями, которые только задержат их здесь, подтолкнул Истинную к двери и поспешил сбежать сам. Эмма, возмущённая их внезапным уходом, посмотрела на Джулса, на лице которого притаилась улыбка.

- У них не так много времени, чтобы оказаться в кое-каком другом месте. - Объясняет бета так, что слышит и Вероника, и Томас.

- А тебе лишь бы похабства свои высказать, - попыталась приструнить его жена.

- Кто говорит о чём-то неприличном?! - возмущённо спрашивает, - Сегодняшнюю ночь они проведут, как муж и жена, но для этого им нельзя опоздать на церемонию. - Только он это произносит, как тёплые глаза находят Веронику. Он обращается к ней, - Я с тебя сегодня глаз не спущу, потому что знаю, на месте ты не усидишь.

- Мне плевать, пусть хоть на мужике женится.

- Вероника, только попробуй нос свой сунуть к ним на церемонию, и заруби на нём, что больше я тебя защищать перед Коулом не буду.

Она не отвечает сразу, провожая взглядом будущих молодожёнов. Со дня появления Оливии в доме Коула, в их стае, в их жизнях, Вероника знала, что придётся попрощаться со своими желаниями и амбициями. То будущее, та Вероника, стоящая на месте Оливии сейчас, никогда не предстанет в этом мире.

- Желаю этому союзу держаться крепче, чем твоя верность стае, Джулс. - Выдаёт мрачно бета и уходит прочь.

Слёзы не тронут её глаза, никто не станет свидетелем того, как, на самом деле, она подавлена. Казалось, просветления в мрачном небе не планировалось, а становилось темнее и страшнее.

Коул поторапливал Оливию, постоянно подталкивая её вперёд. Чем была обусловлена эта спешка, девушка не знала, поэтому после очередного прикосновения руки Коула к её спине, она не выдерживает. Остановившись, как только они миновали калитку, она бросает на него недовольный взгляд. Коул поглядывает на дорогу и, не желая препираться прямо здесь, скупо произносит:

- Пойдём, - его рука указывает на карету в метрах десяти, - пожалуйста.

- Зачем? - вместо того, чтобы послушно последовать за своим Истинным, Оливия делает всё наоборот. Один шаг назад и следом ещё один предупреждающий.

Коул складывает руки под грудью, плотно и даже как-то напряжённо, скрещивая их. Он позволяет себе изучить позу омеги. Стальная уверенность, сквозящая в выпрямленной спине и ожидающем ответы взгляде, вынуждает его заговорить. Тем более времени у них в обрез.

- Может, я хочу сделать тебе приятный сюрприз?

- Где гарантии, что он будет приятным?

Усмешка слетает с его рта, и тут же на губах расцветает снисходительная улыбка.

- Лив, - первый шаг, сделанный альфой, заставляет Оливию напрячься. Она всё ещё надеется, что хоть что-то от обещанной утром галантности в нём осталось, и он не потащит её на церемонию насильно. Когда Коул приближается, входя в её личное небольшое пространство, напряжение окончательно сковывает тело, - В лесу нас с тобой ждёт шаман. Не буду жаловаться, что его было тяжело найти, потому что эти усилия меркнут на фоне того, как сильно я хочу, чтобы ты стала моей женой. Утром ты «была открыта» к этому вопросу. Неужели это успело стремительно измениться к вечеру?

- Может и успело. - Отвечает омега, - Ведь ты собирался поступить так, как поступал со мной раньше. Как тогда, когда выкрал меня, устроив прекраснейше спектакль в лесу. Когда поставил метку и решил, что знать мне об этом, по всей видимости, не стоит. Когда расставлял капкан, зная, что в твоей еде снотворное.

- Нет, это не так... - альфа мотает головой, но Оливия продолжает, будто не слыша его.

- Ведь ты вечно играешь, чтобы выиграть. И мне кажется, я до сих пор не знаю, каков приз.

- Не сейчас, и больше никогда. - Он, Правитель Пятого, подносит руку к её жестоко красивому лицу, нежно касаясь щеки, - Это был бы сюрприз, но только до того момента, пока не началась сама церемония. Ты бы сразу поняла, что это церемониальное скрепление нашего союза. - Считывая в её глазах сомнения и неверие, альфа продолжает, - Мне казалось, это то, чего хотим мы оба. Или скажешь, что я ошибся?

Оливия слышала внутренний голос, слышала его слова отчётливо.

- Скажешь, что не хочешь обязывать себя, не хочешь идти на поводу традиций и обычаев предков? Скажешь, что не просила меня о браке ни разу? И спросишь, на что надеялся я? - его тёмные глаза бегали по её лицу, которое он ласково держал в своих тёплых руках. Она видела, как задела его, и не знала, как остановить эту лавину, летящую на них с бешеной скоростью, - Знаешь, на что я надеялся? - взывает к ней, - Что ты хочешь меня так же, как я хочу тебя. Что ты так же сходила с ума от осознания, что твой грёбаный брак не позволяет тебе получить то, что ты так сильно хочешь. Что ты скучала не по моей разбавляющей скуку компании, а по этим прикосновениям, по поцелуям и... по мне.

Оливия не знала, что что-то подобное скрывалось в нём всё это время. Ведь Коул без умолку говорил только о связи и о важности быть рядом, при этом вливая в этот котёл скрытого умысла ложь и увиливания. Будто она всего лишь нелепое украшение, которое должно храниться в подвале, либо всегда быть на виду, но в пределах досягаемости, чтобы снова запереть. В то время, как ей хотелось быть в его сердце и иметь свою свободу.

- Да, я скажу, что не хочу идти на поводу предков. Скажу, что не просила тебя о браке только потому, что не хотела выглядеть наивной, глупой омегой, которая на что-то подобное надеется. Но я не знала о твоих намерениях.

- В мои намерения входит многое насчёт тебя, в особенности брак.

- И ты не пожалеешь? - неуверенно задаёт вопрос.

- Никогда, - лицо Коула даже не дрогнуло от того возмущения, которое родилось после её несчастного вопроса, - И если ты не собираешься жалеть, то напоминаю, что нас в лесу дожидается шаман, готовый связать узами брака.

Её вишнёвых губ касается заговорщицкая улыбка. Глаза блестят. Ответ задерживается в её горле. Она не может поверить в реальность, которая преподносит ей то, что было записано в самые потаённые желания, в которых даже самой себе она старалась не признаваться. И это потаённое желание с тёмными глазами и невыносимым характером стремительно превращалось в звезду, прыгающую ей в руки.