| Убей меня | 18+

Она не могла отвести глаз от дочери, которая рассматривала её в ответ своими мутно-голубыми маленькими сапфирами. Малышка пока не могла сфокусировать и задержать свой взгляд, как бы не пыталась, зато Оливия довольствовалась этим коротким моментом. И всё же мозг был не состоянии отпустить крутящиеся, вьющиеся мысли о клеймении совсем ещё крошечной, маленькой девочки.

Оливии были чужды чувства, направленные к детям. Она никогда не умилялась над ними, не любовалась и, конечно же, не хотела завести ребёнка. Но в первый день, став матерью, когда малышку унесли на очередные обследования и прививки, она будто бы заразилась тревогой из ниоткуда. Это был инстинкт. И он телу и разуму был не чужд. Не находя себе места в палате, омега бросалась из угла в угол. Казалось, желание, до этого горящее в ней, убить своего собственного ребёнка теперь воспринималось, как помутнение рассудка. Она не смогла бы это сделать, как и не смогла до сих пор согласиться на глупейший обряд, который планировал Коул.

Пока мозг плавился от прилива мыслей, от терзающих сомнений, Оливия мечтала отвлечься. Выходить на улицу пока было не положено, поэтому она, зная, что поможет успокоить шалившие нервы, начала прислушиваться к соседним палатам, как бы сканируя их. Где-то под ней кашляла женщина, что-то тяжело приговаривая. В конце коридора была ещё одна роженица, щебечущая над своим ребенком. И тут среди остальных шелестящих звуков мира её чуткий слух уловил:

- Разве мы можем это позволить? – Оливия с лёгкостью распознала мамин голос, исходящий из кабинета, в котором она вчера утром приняла и её.

- Не нам решать, Хелен. Не Питу. И даже не Морису. – Голос отца не был встревожен так, как голос матери. Убрав локоны за уши, омега прикрывает глаза и выхватывает следующую фразу, - Решать Оливии. Но он сказал, что решение уже принято. – И всё же отец звучал понуро.

- Ты уверен, что это не ложь? Истинность за последние два десятилетия проявлялась крайне редко.

- Он был уверен и ещё... Он беспокоился о ней.

- Это ничего не значит, Крис. – Подытожила Хелена, слышно опускаясь в кресло, - Они запрут её, наверняка. Разве не этого стоит ожидать от них?

- Морис сказал, что они ночью заключили соглашение об особом расширении союза между Пятым и Четвёртым. Поверь, немыслимые пункты вошли в него. Пятое обязуется вступить в любой конфликт на стороне Четвёртого, если на то понадобится помощь. Также они обучать наших солдат, стражников и смотрителей порядка своим методам и продолжат обучать дальше, чтобы мы, как независимое Поселение, стали сильнее. Это всё ради неё. Блэйк всего лишь требует беспрекословной поддержки в вопросе аннулирования брака Оливии и Пита без требования вторичного проведения обряда инициации и настаивает на помощи в вопросе переезда в Пятое на основании того, что она может не отказываться от принадлежности к Четвёртому. Это значит, Хелена, она в любой момент сможет вернуться домой, если этого захочет.

Глаза Оливии округлились, а рот приоткрылся в немом вопросе. Она с трудом верила услышанному. Неужели Коул действительно попросил так мало взамен на столь большую отдачу?

- Но как мы узнаем, захочет ли она. Мы ведь будем так далеко.

- Нам не запрещен въезд в Пятое. – Простой ответ на простой вопрос. Кристоф, обогнув стол, подошёл к жене со спины и положил твёрдые руки на её хрупкие плечи, - Даже если мы сомневаемся в их Связи, хотя врать Блэйку нет причин, то подумай сама. Она станет женой Правителя Пятого. Это ли не подарок судьбы? Обе наши дочери будут счастливо жить в браке с Правителями.

Что-то больно треснуло в груди Оливии после произнесенного «женой Правителя Пятого». Быть может, если бы Коул сам сделал первый шаг в этой беседе, то она бы не покрылась инеем от того холода, который сковал её сердце в колючую проволоку, сделанную изо льда. В голове предательски завертелись мысли о клеймении дочери, у которой ещё даже имени не было. Эта мысль и перед сном не давала ей покоя. В миг показалось, что мир вертелся вокруг неё неумолимо быстро, а она не поспевала за ним. Бежала, мчалась и всё равно оставалась позади.

Её слегка дрожащее тело испускало волны, наполненные гневом. Ими пропитывалась палата, ими пропитывались коридоры, быстро выскальзывая за пределы четырёх стен через щели и микротрещины.

Оливия хотела забрать ребёнка и скрыться от родителей, которые вновь решали её судьбу, даже не спрашивая мнения, от Пита, который не лучше остальных тоже прибегнул ко лжи, и от Коула, чьи намерений и мысли до сих пор были скрыты непроницаемой завесой. Будто всё это было игрой, в которой нужно довериться кому-то одному, но Оливия не знала, кому. Родителям, которые по идее не должны были сопутствовать несчастной жизни дочери. Питу, который вроде излучал заботу в те одинокие моменты, когда даже сама Оливия не позволяла кому-либо понять, как ей страшно и боязно. Или же Коулу, Истинному альфу, не желающего ничего плохого ей. И всё же порой Оливии казалось, что его вектор не совпадал с её принципами. Желаниями не быть инкубатором, не быть затворницей, не быть безвольной вещью, красиво блистающей на полке.

С неистовой уверенностью она дёргает ручку двери и выходит в прохладный коридор. Свежесть напоминает, что, пусть март и наконец пришёл, но это не означало моментальное потепление, которым грезили все те ликаны, уставшие от холодов. Тонкий сладкий запах персиков, как тонкая золотистая нить, ведёт её к комнате с небольшой, потрёпанной люльке.

Свернув по коридору и оказавшись в похожем, но немного шире, Оливия своими зоркими, неожиданно чувствительными глазами впилась в четырёх ликанов, стоявших у дверей, к которым ноги её вели всё это время. Двоих из них, одетых в кожаные чёрные доспехи с золотистой V на предплечье, она не знала. Они были похожи на стражников, которых когда-то омега видела в Пятом. Тёмно-зелёные глаза Джулса, который лицом был обращён в её сторону, скользнули по ней. Один единственный ликан стоял к ней спиной. Она была прикрыта тёмно-фиолетовым камзолом без рукавов, из-под которой выглядывала белая свободная рубаха. По небрежным тёмным прядям Оливия узнала своего Истинного.

Джулс качает головой без слов. Это был знак. Он-то и призвал Коула повернуться. Всё в движениях альфы говорило о скованности, о сдержанности. А когда ониксовые глаза скользнули по ней, она увидела встревоженность, только-только родившуюся на их глубоком дне.

Оливия не могла позволить, чтобы с её уст слетела какая-то гадость или что-то дурное, поэтому, вперив взгляд в пустоту, она уверенно, взяв путь туда, куда несли ноги, устремилась к двери. Как резкий поток ветра, омега пронеслась мимо них. Коул намеревался окликнуть её, сказать что-то, что было в его духе, но перво-наперво волны злости ударили по ним, заставив волков взбудоражиться.

Когда девушка попыталась толкнуть дверь, та не поддалась. Заперто. От щёк отлила кровь. Она не хотела представлять самое ужасное, но картинки уже мелькнули перед глазами.

- Почему тут заперто? – голос был холоден, как сталь ножа. Оливия резко повернулась к четырём мужчинам всем корпусом, - Где моя дочь?

- Её отнесли на обследования, - отвечает Коул, не сводя глаз с лица своей Истинной.

- Её унесли час назад. Они должны были вернуться уже. – Нескрываемая претензия резанула по ушам Правителя. Его брови поспешили встретиться на переносице, но небольшая складка, образовавшаяся также стремительно, разделила их.

- Но не вернулись. – Подчеркнул тоном Коул.

- Я хочу её забрать.

Оливия, как до сих пор не оттаявшая льдинка, продолжила говорить с холодом. Коул Блэйк не мог не почувствовать полотно с шипами, в котором утопала сейчас его Истинная. Волчица внутри также неприятно урчала. Это было совершенно не похоже на них, на парочку, в которой хозяйка не ладила со своей второй ипостасью. Пусть Оливия иногда посылала подобные волны, но не её кроткая волчица. Да, перед Коулом та самая зверюга была кроткой.

- Скоро её вернут. Не о чем беспокоиться, - ответил альфа.

- А зачем вы тут выстроились? – Оливия оглядывает двух стражников, пусть они и безоружны, но миролюбиво не выглядели. У одного от середины щеки до подбородка улёгся розовый шрам. Только этим он уже напомнил ей о Кайле. Второй выглядел слегка отстранённо, но всё же глаз с неё не сводил, - Зачем ты привёл их в лазарет? – этот вопрос был брошен Правителю, - Забрать решил?

Коул не сразу разобрал, о чём говорила его Истинная с таким остервенением. Но как только мозг быстро уловил тонкий намёк, его глаза расширились от удивления.

- Стража вынуждена находиться со мной рядом, пока мы за пределами Пятого. А не потому, что я пришёл забрать у тебя нашу дочь, Оливия. Опомнись, - его голос был спокоен, как всегда, поэтому омега, прищурив свои цепкие голубые глаза, не отвела взгляда от альфы.

Волна злости ударила по нему, и Коул сжал кулаки, не веря, что Оливия, маленькая, хрупкая омега, могла вытворять что-то подобное. Джулс рядом скорчился, прикладывая руку к груди.

- Нет, Коул, это ты опомнись. Я не дам клеймить свою дочь, как животное.

Слова, выпавшие так бездарно с её уст, были как раз-таки тем, чего опасалась сама Оливия. Эмоции умело захватили её голову, подчинив своей власти. Лица трёх ликанов за спиной альфа не дрогнули. Либо им было всё равно на сказанное, либо они великолепно притворялись. Оливия склонялась ко второму варианту, ведь их шеи загорелые шеи были изуродованы клеймами.

- Прекрати. – Она расслышала строгий тон Коула, но, когда перевела взгляд, он спокойно смотрел на неё.

- Это ты прекрати, - по-детски ответила омега. Альфа удивленно вскинул брови. Подобный сигнал означал, что он удивлён. Причём несказанно.

- Я не произносил этого вслух.

Оливию скрючило от непонимания происходящего.

- Нет, я слышала, как ты приказал мне прекратить. Не делай из меня дуру. – Что удивительно, так это то, что разговор немного отвлёк её от всепоглощающего гнева, который теперь более слабыми волнами исходил от её изящного тела.

- Поверь, подобное событие, где кто-то пытается сделать из тебя дуру, я бы не пропустил.

Голубые глаза перемещаются по лицам стражников, а затем застывают на спокойном Джулсе, который молча подтверждает: Коул ничего такого не произносил.

«А так, волчонок?» - Оливия видела, как губы Коул плотно сжаты, пока слова танцевали в её голове вместе со смешинками в его мягком голосе. Он будто бы урчал у неё где-то глубоко в черепной коробке.

- Занимательно, - прошептал наконец вслух альфа, заметив немой ответ на её поражённом лице.

Ей стало не по себе от осознания, что он может обитать в её голове. Вопросы сыпались один за другим. Может ли он контролировать её мысли? Может ли читать? Может ли внушать что-либо? Может ли обитать в её голове, как у себя дома? От страха, что её голова может больше не принадлежать ей, Оливия по глупости приказала себе не думать, пока глаза хаотично бегали по его лицу. Он слышит её сейчас? Если бы только бесстрастное выражение лица не отвечало ей на эти вопросы. Коул наклонил голову слегка в бок. Встревоженность и нервозность, с которыми она пришла сюда, пугали его, но вида он не подавал.

Стены давили со всех сторон. Оливия рассыпалась, казалось, на кусочки. Сердце бешено забилось. Каждый миллиметр кожи будто бы покрыла неприятная испарина, стремящаяся превратиться в липкую плёнку. Она вздёрнула плечами в попытках сбросить неприятные ощущения, но перед глазами медленно начало всё плыть.

- Оливия? – он воззвал к омеге ради своего успокоения, не выдерживая той детской растерянности на её лице.

Она его уже не слышала. Уши заполнил стук сердца и шум носящейся по венам крови. Ноги подкосились. И перед тем, как окунуться в знакомую темноту, Оливия видела, как стражник, который до этой секунды сражал её своей невозмутимой отстраненностью, первым сделал длинный шаг вперёд. За таинственной тишиной омеги он видел, как она погружалась в прострацию, поэтому успел сделать этот шаг.

Коул подхватил голову, не дав ей даже приблизиться к холодным плитам на полу. Голубые глаза были закрыты, а растерянность застыла на её встревоженном лице. Он слышал, как бешено било её сердце. Бережно подхватив и подняв над полом её почти невесомое тело, Коул бросает таким же встревоженным ликанам:

- Позовите лекарей и её мать в палату.

Прижимая к себе омежье тело, Коул Блэйк двигается к палате, откуда совсем недавно она вышла. Он укладывает Оливию на заправленную кровать, а затем вновь принимается оглядывать её хмурое лицо. Приложив руку ко лбу, Коул убеждается, что температуры нет, и всё же обеспокоенные глаза не отводит. Её обморок поднимает воспоминания, которые неприятно отзываются где-то глубоко внутри.

Рука сама тянется к воротнику длинной лазаретной сорочки и отводит ткань от шеи, скользя по плечу. Обзору представляется аккуратный, почти незаметный розоватый след его волчьих зубов. Метка не выглядела болезненно, значит, дело не в ней. От одного вида этой метки волк внутри урчит, моментально воспылав к Истинной. Он тосковал, как и Коул.

Убрав в одно быстрое мгновение руку, но успев накинуть ткань обратно, альфа сделал шаг назад, когда в проёме появилась шатенка, жутко похожая на Оливию. Он догадался быстро. Хелена Андре быстро бросила взгляд на Правителя Пятого, с которым была как-никак уже знакома, увидела вновь высокого альфу, сложенного крепко. Как опытный врачеватель, она видела его хорошо развитую грудную клетку, широкие плечи и груду мышц. Как мать Оливии, она видела в нём угрозу.

Со сложенными за спиной руками Коул молча кивнул женщине и перевёл встревоженный взгляд на свою Истинную. Хелена отбросила мысли прочь, чтобы подойти к дочери и начать проверять её состояние.

- Она просто упала, похоже на обморок. – Всё же альфа нарушил тишину, отчего зелёные глаза Миссис Андре бросились к нему.

- Жара нет, но у неё... - женщина, глядя на маленькие наручные часы и держа пальцы на запястье дочери, тихо считала про себя, - учащенное сердцебиение. Но вроде приходит в норму.

- Она разозлилась, думаю, причина в этом.

- Что же её так разозлило, что она в обморок грохнулась?

- Полагаю, я. – Задумчиво цокнул. Наверное, ему не стоило пробираться в её голову, но и не проверить свою догадку он не мог.

Хелена, уже минуту назад убедившись, что с сердцебиением и с состоянием Оливии в целом всё в порядке, ничего не угрожало её жизни, всё ещё держала её запястья, пока глазами изучала Коула Блэйка.

- Она мне сказала, что вы её Истинный. Это правда? – до последнего ей не хотелось в это верить.

- Правда, - вторил ей Коул, слегка качнув головой.

- И как она могла ничего мне сказать? – с грустью в глазах прошептала женщина, положив запястья Оливии на простыни.

- Если вы вините себя, не стоит. Она планировала вам рассказать, но, по всей видимости, не нашла подходящего момента. – Он поджимает губы.

- Но как? Истинные пары встречаются так редко, - Хелена была в похожем замешательстве, как и он в своё время.

- Случайность, за которую я не знаю, кого благодарить. То ли любопытную Оливию, то ли стечение обстоятельств, - задумчиво отвечает альфа.

Хелена рвалась спросить, что будет дальше. Неужели он взаправду заберёт её дочь и увезёт в Пятое? Будут ли запреты ограничивать Оливию в будущем? Какова будет её жизнь? Только и оставалось гадать, потому что Хелена Андре промолчала, не затронула эту тему.

- Я приготовлю ей успокаивающий отвар и пропишу восстанавливающее питие на основе брусники и шиповника, как и всем родившим волчицам. Очень полезно, - она берёт плед, разворачивает его и накрывает спящую дочь, - Ей нужен покой какое-то время. Вы где остановились?

- Морис выделил нам небольшой особняк недалеко от лазарета. – Коул ещё какое-то время оглядывал совсем беззащитную Оливию. Прислушивался к волку, который и звука не подавал. Он был спокоен, значит, ничего омеге не угрожало.

Коул вышел следом за Хеленой. Как только дверь за ними закрылась, Оливия распахнула свои глаза и, стараясь не сбиться в дыхании, спокойно оглядела палату. Она слышала каждое их слово, чувствовала пальцы Коула на своём плече, чувствовала его приятное присутствие, и что удивительно, ощущала заботу. Как же ей хотелось ему верить. Она мечтала отбросить все сомнения на его счёт, но, когда дело коснулось ещё крошечной дочери, Оливия твёрдо решила, что не позволит Коулу забрать её и клеймить. Эта традиция должна была кануть туда же, где место обряду инициации. На дне заброшенного оврага.

Чуткий слух уловил окончание разговора между Коулом и матерью. Но её это мало интересовало. Она в тишине начала планировать то, в чём однажды провалилась. Оливия знала, что в прошлый раз ошиблась в выборе союзника. Сейчас она не намерена повторять эту ошибку. На сей раз её побег увенчается успехом.

***

Уставшие мрачные глаза застыли на слабом огоньке свечи. Он был спокойным, мягко освещавшим письменный стол. Мысли Коула вились, как лианы, вокруг всего произошедшего за день. Коул прекрасно знал: связь с прошедшим временем укрепилась значительно сильнее, чем даже можно было предположить.

Раздавшийся стук в дверь едва отвлёк от раздумий, и всё же альфа бросил неспешно:

- Входи.

Нюх подсказал, этим поздним вечером пожаловал Джулс. Бета показался в проёме, закрыл за собой дверь и, двигаясь к столу, оценил своего альфу. Друг знал, что прошедшие тяжёлые месяцы разлуки с Истинной сказались на нём сильнее, как бы сам этого Коул не отрицал. Он лишь уверенно делал вид, будто это пустяк, что его омега находится где-то далеко, не под его заботливым надзором. Джулс это видел, но молчал.

- Стража отправилась в лазарет, как ты и просил. – Оповещает бета, заняв место перед столом.

Коул едва заметно кивает, молча благодаря за выполненный приказ. Он всего лишь хотел, чтобы рядом с палатами его дочери и Истинной были те, кто смогут прийти на помощь, кто защитят тех немногих, кто были ему дороги.

- В Пятом всё спокойно, несмотря на то что ты пропустил некоторые встречи. – Вновь нарушает тишину Джулс. Мрачные агатовые глаза скользят по его бородатому лицу, - Ты в порядке?

- В полном. – Отвечает альфа.

Джулс изучает его лицо, проверяя признаки лжи, но Коул умел быть бесстрастным, холодным и непроницаемым. На столе, как и всегда, были разбросаны свитки, но уже в меньшем количестве. Небольшой особняк, который Морис выделил ему и его приближённым, не был им домом, и всё же он смог сделать из него прибежище, чтобы продолжить заниматься делами Поселения.

- Обморок Оливии напомнил мне о том дне тоже. Когда ей было плохо... - воспоминания хоть и жгли голову Джулса, как это было у Коула, но он всё же в ту ночь впервые ощутил, как жизнь их стаи изменилась и как ещё будет меняться.

Коул Блэйк не смотрел на своего друга, вновь изучая немного колыхающийся кусочек огня.

- Джулс, если ты здесь для того, чтобы завести разговор о том, что Оливия слабая или неподходящая для меня, то скажу тебе здесь и сейчас. Я наслушался вдоволь мнением своей стаи в вопросах, которые вас совершенно не касаются.

- Вероника тебя ревнует. Не думаю, что кто-то в стае действительно считает Оливию слабой. И я понимаю, что она не выросла в наших условиях, была воспитана по другим правилам и традициям. Мы привыкнем друг к другу, хотя я, по правде говоря, уже привык.

- Через два дня отправимся в Пятое, - Коул ничего не ответил Джулсу, неожиданно закрыв тему, - Нужно провести все обряды, которые положены новорожденным.

- Все? – неосторожно переспросил бета. Оливия была против клеймения.

- Я ещё не решил. – Устало выдохнул и откинулся на спинку кресла. Раздражение вспрыснулось в голос, - Порой Оливия становится такой упрямой.

- Она всего лишь беспокоится о дочери. Её можно понять.

Решаясь задать следующий вопрос, Коул повременил, погрузив скромный кабинет в напряженное молчание.

- Ты почувствовал её сегодня?

Речь шла о, казалось, бесконечных и мощных волнах злости, которыми Оливия могла сшибить с ног, если бы не была такой вымотанной и уставшей.

- Да. Она разозлилась.

- Иногда она, как пожар, уничтожающий лес. Должен ли я говорить, что это довольно странно для омег? – усмехнулся Коул, наконец сняв свою маску безразличия. Он устал не меньше Оливии, не меньше всех тех, кто сопровождал его в Четвёртое.

- Стража не ожидала, вот что я тебе скажу. Бастиан ляпнул, будто с ней шутки плохи. Думаю, он теперь ещё больше хочет стать её стражником.

- Ты хотел сказать, меньше? – мягко парировал альфа.

- Я не ошибся в своих изречениях.

Атмосфера между ними понемногу разрядилась, что не могло не радовать Джулса. Он видел, как на дне чёрных глаз альфы крутилось что-то ещё. Возможно, это как раз-таки и было то, что волновало его до появление в кабинете Джулса.

- Свяжись с Зедекиа. Он мне понадобится по возвращении в Пятое.

Тёмно-зелёные глаза беты округлились от услышанного. Он знал, кто такой Зедекиа, и догадывался, зачем Коул ищет с ним встречу. Почти на самом кончике языка крутились вопросы, совершенно неуместные. Те самые, которые не нужно задавать своему альфа, Правителю Пятого. И всё же один срывается с его уст.

- Решено?

- Уже как пару месяцев. Зачем оттягивать то, что должно быть сделано? Морис Ламбер выполнит свою часть уговора, я – свою. Завтра скажу Оливии.

- Уверен, она согласится.

- А я уверен, что мне придётся приложить усилия в этом разговоре.

Они негромко посмеялись, зная, что в словах Коула правды насчёт Оливии куда больше, чем в словах Джулса. Их непринужденную дружескую беседу прервали сначала быстрые, нервные постукивания в дверь, а затем в кабинет ворвался Дариан. Он был ближайшим помощником Коула. Принимал все послания как от поселенцев, так и те, которые приходили от союзнических поселений. Он организовывал приёмы, отвечал за порядок во дворце, поэтому и сюда, в Четвёртое, он последовал за своим Правителем.

- Господин Блэйк, только что вернулась стража из лазарета, - излучающий страх голос заставил Коула выпрямиться на кресле, - Ваша дочь и Госпожа Оливия Мартин пропали. Их нет в палатах, нет в лазарете.

***

Она знала, что, когда стража Коула и стража Четвёртого ринется на её поиски, их уже не будет здесь. С натянутым на лицо капюшоном Оливия прижимала дочь к груди. Она спала. Сначала Оливия её покормила, затем укачала и только после отправилась в путь. Этот побег никто не мог предвидеть. Во-первых, она не была взаперти. Во-вторых, о побеге не знал никто, кто мог бы быть заинтересован в предательстве, кто захотел бы сдать её Коулу. В-третьих, никто не видел, как она покидала лазарет. По крайней мере, сама Оливия не видела никого, на чьи глаза могла попасться.

Ожидающий её ликан также прятался под капюшоном. По обе стороны его тела висели сумки. Оливия ещё раз удивилась, что кто-то в действительности был готов сбежать вместе с ней. И этот кто-то имел с ней кое-что общее. Они оба родились в Четвёртом, а сейчас, неизвестно насколько, прощались с родным Поселением.

- Спасибо тебе большое, - тихо прошептала омега, приблизившись к своему единственному союзнику, - За то, что рискуешь, хоть и не должен был.

- Мне все равно тут надоело, да и припасы трав нужно пополнить. – Шоколадного цвета глаза обратились к ней с пониманием, - Ты сама-то уверена, что хочешь этого?

- Это временная мера, пока всё не прояснится. – Оливия толком и не верила в слова, которые произносила. Её жизнь снова менялась в хаотичном беспорядке, и при этом только одну правду она знала наверняка, - Я не дам клеймить дочь. Она не заслуживает жить той жизнью, которой жила я.

- Тогда в путь, - подытожил Алер, - но я должен кое-что сказать тебе... По поводу предсказания, помнишь?

- Инстинкт меня не подвёл. Вы только посмотрите, - нахальный голос послышался за их спинами, и Оливия прежде, чем поняла, кто был хозяином этого голоса, повернулась в страхе.

На чёрном, статном жеребце восседал Кайл Блэйк. Одет он был в кожаные доспехи Пятого поселения с отличительной золотистой V на предплечье. Уже второй раз за день она видит эту форму. Оливия ещё раз взглянула на коня. Он ухожен, чёрная грива причесана и уложена на одну сторону. Туловище и грудина у скакуна были удивительно крепко сложены.

- Знал, что ты сбежишь. С самого начала знал, - Кайл не мог стереть со своего лица нагловатую улыбку, оглядывая двух беженцев.

- Значит ли это, что Коул скоро будет здесь? – Оливия не подавала вида, что испугалась быть пойманной, но спящую дочь всё же прижала к груди.

- Стражники совсем скоро узнают, что твоя палата в лазарете пуста, затем доложат Коулу, так что у нас есть час форы.

- У нас? – переспросила Оливия, покосившись на Алера. Тот тоже уже посчитал, что их план накрылся, хотя они даже не успели покинуть границу Четвёртого.

- Уверен, вам понадобится помощь.

- И ты не доложишь своему брату? Почему я должна тебе довериться?

- Хочу исправить одну ошибку, которую совершил в прошлом, - задумчиво ответил альфа и, пришпорив жеребца, направился к ней, - Может, не будем терять время на пустые разговоры?

Несколько секунд Оливия взвешивала все свои сомнения насчёт Кайла, но она также не забыла, как он каждую среду приходил к ней, как отвлекал и веселил в те моменты, когда, казалось, жизнь разваливается по частям.

Большая рука предстаёт перед её задумчивым лицом, и омега вкладывает свою ладонь. Одним ловким движением он усаживает Оливию перед собой, пока та бережно, оглядев всё ещё спящую дочь, прикрывает её личико. Алер садится на второго жеребца, чуть поменьше, и они выдвигаются в путь.

- Где ты взял такого красивого коня? – Оливия оглядывает животное под собой, грациозно вышагивающего. Явно породистый.

- Это Альтер, конь Коула, - произносит Кайл без всяких эмоций.

- Ты стащил коня Коула?! С ума сошёл? – прошипела недовольно Оливия, оглянулась назад, чтобы убедиться, что никого нет, и вновь вперила глаза вперёд, - Как ты додумался до этого? Помимо того, что я краду нашу дочь и сбегаю, ты ещё решил и коня его утащить?

- Если мы попадёмся, я скажу, это твоя идея.

- Я и не сомневаюсь. – Буркнула омега. Выбора у неё другого просто-напросто не было. Поехать на одном коне не получится, а искать поздней ночью по Четвёртому нового у них совершенно не было времени, - Тш-ш-ш... - Оливия успокаивающе погладила жеребца по шее, надеясь, что ему от этого будет приятно или хотя бы спокойно, - я тебя не обижу.

- Как сладко это звучит. Скажи и мне то же самое, маленькая волчица.

Голубые глаза выстрелили бы в него убийственным холодом, если бы он не сидел за спиной. Его руки держали поводья, слегка приобнимая и удерживая омегу впереди.

- Не злись, у нас впереди ещё долгий путь. – Нагло отозвался своим бархатным голосом и негромко посмеялась над её головой. Оливия закатила глаза. Алер недоверчиво следил за незнакомым альфой, но он ни слова не произнёс. Напрягся и был наготове, если что-то непредвиденное случится.

Оливия, несмотря на дразнящее желание, не оборачивалась на Четвёртое, потому что боялась. Боялась погони. Боялась увидеть лицо Коула, ощутить его злость или разочарование, которое, итак, принесла ему вдоволь. Боялась, что передумает. Боялась, что волчица возьмёт верх. Боялась, что чувства возьмут верх, потому что они бы взяли.