| Убей меня | 18+

Часом ранее Коул прибыл в Четвёртое под покровом сумрака. Визит не был официальным, поэтому, умело спрятавшись под капюшоном, он пересёк границу Поселения и спустя некоторое время оказался на заднем дворике небольшого дома. Внутри было темно, он чувствовал, что в нём ни души. Это не остановило его, наоборот, в голове прозвучало, как приглашение. Задняя дверь была заперта, но альфа уловил взглядом небольшой балкончик. Если память не подводила, балкон вёл в спальню Оливии, дверь была слегка приоткрыта.

Коул разбежался и без особых усилий , оттолкнувшись от деревянной колонны, ухватился за основание балюстрады. Одним ловким движением он подтянулся на руках и, оперевшись о поручень, почти бесшумно приземлился на балкон. Носа коснулся аромат мяты и земляники, которыми пропахла комната.

Войдя внутрь, он блаженно прикрыл глаза и минуту вдыхал запах своей Истинной. Её комната не была большой или же просторной, на самом деле, тут повернуться было негде. Двуспальная кровать, застеленная белым покрывалом, занимала большую часть комнаты. Несколько тумбочек, заваленные украшениями, флакончиками и прочими женскими штучками. Большой, вместительный комод с зеркалом, стоящим на нём. Его пронырливые глаза заметили шкатулку-подарок, в котором он принёс ей кольцо. Из любопытства Коул открывает её и довольно улыбается, лицезрея пустоту внутри.

На стуле висит тёмно-серое платье, ткань на ощупь кажется ему немного жестковатой. В прошлый раз он не мог не заметить огромное количество платьев в её шкафу. Будучи рождённым в Пятом, он привык видеть волчиц в штанах и брюках, поэтому вид Оливии в платье его очаровывал. Она всегда выглядела женственно, утончённо и мило.

Подойдя к тумбочке, он увидел закладку в книге. Оливия читала любовные романы - это он уже понял. Ему казалось, в книгах она искала подтверждение того, что сказка может быть явью. Коул хмыкнул над этой мыслью, крутя в руках простой гребешок для волос.

Альфа изучил её комнату вдоль и поперёк, чувствуя, что узнал хозяйку спальни чуть лучше. Ведь убранство отражало её одновременно бойкий характер и омежью мягкую сущность. Становясь непозволительно сентиментальным, Коул покинул спальню и прошёл на первый этаж. Когда его нога коснулась половицы, во входную дверь постучали. Он замер, не сводя глаз с дверной ручки. Коул считал, что, кто бы это ни был, он не попадёт внутрь, так как у него нет ключа. Ведь если бы был ключ, то гость бы не стучал.

Но он сразу понял, как ошибался, потому что металлический ключ заскрежетал в замке. Убегать Коул не собирался, несмотря на то что нюх не подводил: дверь открывает не Оливия. Это был её ненаглядный муж. Зелёные глаза застыли на тёмной фигуре незнакомца, сам бета замер. Сумрак всё же позволил разглядеть лицо гостя, и, быстро пририсовав ему в своей голове белую роскошную стёганку, более официальный образ, он догадался, кто стоит перед ним.

- Господин Блэйк, - Пит прозвучал удивленно, но дверь закрывать не стал, не отрицая возможность, что придётся ретироваться.

- Я хотел поговорить с тобой, Пит. – Коул видел заминку и не желал, чтобы его присутствие в Четвёртом, тем более в доме ликанов, к которым он якобы не имеет никакого отношения, стало расскрытым. Ожесточённое раздражение промелькнуло на его обычно спокойном лице. Глаза обратились в неоновый голубой, когда он произнёс, - Закрой дверь, Пит. – Голос прозвучал предостерегающе, и ему пришлось добавить, - Пожалуйста.

Один раз моргнув, Коул вернул холодные чёрные глаза, когда бета всё же послушно закрыл дверь за собой. Казалось, чувствуя себя бóльшим хозяином, чем настоящий владелец дома, альфа указал на гостиную.

- Не против? – Коул кивает в сторону лампадки, стоящей на небольшом кофейном столике.

Пит взмахивает рукой, давая непроизнесенное согласие. Чиркнув спичкой, Коул зажигает фитиль простой лампадки. Как только крохотный огонёк освещает часть гостиной, бета произносит:

- Зачем вы здесь? – он усаживается на диван, и следом за ним Коул находит себе место в кресле, расстегнув пуговицы утепленного жакета.

- Не по политическим делам, - уклонившись от ответа, хмыкает. Неприязнь так и прожигала его грудь, и с этим он ничего не мог поделать. Не сейчас, - Я пришёл к Оливии, но твоя компания кажется мне куда занимательнее. – Пит слышал в его тоне фамильярность, будто бы они давние знакомые, но очевидность того факта, что они никогда не были друзьями и даже знакомыми, сейчас трещала по швам.

- Надеюсь, вы пожаловали с добрыми намерениями. – Сухо отвечает, быстро пробегая темно-зелёными глазами по его широкой фигуре. Вблизи альфа казался куда более устрашающим, тем более на фоне этого крошечного кресла.

- Как я могу навредить матери своего ребёнка, который вот-вот родится? – поразительно озадачено спрашивает Правитель Пятого, застав бету врасплох.

Изумление пробежало по его лицу, сначала по бровям, заставив их подпрыгнуть, затем перешло на глаза, которые недоверчиво прищурились, а после коснулось губ, сжав их в тонкую линию. Услышанное напомнило о количестве секретов между ним и его законной женой. Да, Пит смирился, что их брак наполнен третьими и четвёртыми лицами, но не такими лицами. Перед ним сидел не какой-то там житель Пятого Поселения, это был Правитель.

- Послушай, Пит, - молчание собеседника начало наводить тоску, - мне действительно жаль, что в вашем браке такой результат. – На самом деле, ему не жаль, - И если моральный ущерб велик, просто назови цену.

- Желаете меня купить? – фыркает с ухмылкой в ответ.

- Ни в коем случае. Мне всего лишь не нравится, что Оливия испытывает вину перед тобой, и думаю, это небезосновательно, - Коул откровенно намекает на то, что Пит прикладывает руку к тому, что Оливия убивается из-за всего принесенного в их брачную жизнь.

- Я ни разу не обвинил её в этом. – Бета вновь поджимает губы, снося должным образом прозвучавший упрек.

- По всей видимости, она особенная девушка, раз может испытывать вину в тех случаях, где совершенно не стоит, потому что во всём виноват я. – Коул опускает локти на колени, глядя на парня исподлобья, - Я выкрал её, я разрушил вашу связь, это был я. Теперь ты лицом к лицу с виновником всего произошедшего.

- Ты заберешь её? – скупо спрашивает Пит, хотя на самом деле, эта мысль не приносит ему покой или облегчение.

- Да. – Без каких-либо колебаний также скупо отвечает альфа, - Когда придёт время.

- А не тогда, когда она захочет? – усмехается парень. Он не успел забыть, с какими смешанными чувствами Оливия делилась о своём Истинном. Она не назвала его хорошим ликаном. Она сомневается до сих пор.

- Я знаю, Пит, что в глубине души она хочет этого с самого первого дня, как вернулась в Четвёртое, но как раз-таки чувства вины и долга не дают ей этого сделать, - Коул откидывается обратно на спинку неудобного кресла и отводит взгляд в сторону холодного камина, - Это ведь несложно понять. Мы с ней связаны такой прочной связью, которую тебе не познать. Беты не смогут её ощутить. Никогда. Тем более я теперь Правитель и могу дать ей всё, что захочет она и наши дети. Это сказка Оливии со счастливым концом. – Коул говорил спокойно, не отрывая взгляд от сухих поленьев. В груди до сих пор что-то ноет, когда он вспоминает то количество дней, недель и месяцев, которые они провели порознь.

- Это сказка, не спорю, но подходит ли она Оливии?

Задумчиво Коул видел в словах Пита браваду. Да, он знал Оливию с детства. Их отношения были теплы и очаровательны. Это, безусловно, задевало его чувства. Но наверстать то время, которое они не были знакомы, Коулу было не по силам.

- Уверен, она сама ответит нам на этот вопрос.

И через несколько секунд послышалось, как Оливия попыталась открыть незапертую дверь. Она что-то напевала себе под нос, чем вызвала в двух ликанах вопрос, почему. Коул видел, как омега прошлёпала мимо гостиной, не заметив их сразу. Тишина. И она, попятившись, вновь появилась в дверном проёме. По глазам он понял, что Оливия была шокирована увиденным, особенно, когда приметила Пита.

- Садись, Оливия, садись. Пора нам побеседовать по душам, - Коул готов был задать основной вопрос ей прямо сейчас. Готова ли она принять ту сказку, о которой грезила бы на её месте любая? - Может начнём?

Его рука указала на кресло, но девушка предпочла сесть на диван. Так она сохранила приличное расстояние между ней и Питом, и Коулом. Альфа бросил взгляд на её опасливо сложенные руки, лежащие на коленях. Изящное кольцо с изумрудом украшало указательный палец. От этой мимолётной тонкости приятная дрожь пульсацией прошлась по всему телу.

- Коул? – невинным голосом она вернула его внимание к своим красивым голубым глазам, - Зачем ты здесь? – вновь, подмечает Коул, она немного разочарована.

- Решил, что не стоит нам больше скрывать всё от Пита. Во-первых, это неблагополучно сказывается на тебе и ребёнке. Во-вторых, нужно всех подготовить к тому, что ты скоро уедешь.

- Уеду? – вторит ему удивленно. Конечно, Оливия догадывалась, что не всю жизнь она проведёт в Четвёртом, но мысль о разлуке с семьёй давалась тяжело.

- Оливия, - к ней обращается Пит и, наклонившись через пустое место на диване, берёт её руку в тёплую ладонь. Подобный контакт возмущает альфу, но он, не дрогнув, внимательно наблюдает за ними, - Ты вправе решать сама за себя и ребёнка, где хочешь оставаться. Можешь поехать в Пятое, но ты также можешь остаться здесь.

Она смотрела в его добрые зелёные глаза, терзаемая сомнениями. Проклятое сердце умоляло ехать следом за тем, кто совсем недавно её с позором изгнал. Ведь даже мимолётная мысль отказа, которое впоследствии может возвести ещё большую стену между ней и Истинным, ранило даже в самых зачатках.

- Остаться здесь с тобой и твоей новоиспеченной любовницей? – цокает с лёгкой иронией в голосе альфа, - Нет, ты можешь, Оливия. Я не хочу тебя принуждать ни к чему. – Но как же ему хотелось не спрашивать её мнение, позволить себе наглость и увезти омегу в Пятое, показать ту роскошь, к которой она привыкнет и не сможет отказаться, а это значило, что она не уедет, никогда.

- Зато в Четвёртом полно ликанов, которым есть до неё дело! – парирует Пит, сжимая руку Оливии крепче. Она впервые замечает в нём, в своём муже, стержень. Он ни с кем никогда так не говорил.

- В Пятом не меньше, - отвечает той же монетой альфа, - Оливия, я не говорю о заточении. Ты сможешь навещать Четвёртое, когда захочешь. Если нужно, твои родители, да кто угодно, смогут посещать Пятое в любое время. Ты не пленница, - призыв в его чарующих чёрных глазах был таким болезненным, что Оливия не желала больше сопротивляться.

Разве не этого она хотела? Не с мечтами о жизни вместе с Коулом она провела последние долгие восемь месяцев? Он будет рядом, но он не будет любить. Оливия помнила об этом немаловажном факте. Коула интересовала их связь, их идеальное потомство. Смену от воодушевления до знакомой грусти с толикой сомнения Коул в её глазах уловил моментально.

- Мы можем поговорить наедине? – только он это произнёс, как Пит фыркнул.

- Попытаешься навешать ей лапши на уши?

Их упрямые взгляды вновь сошлись. Казалось, разверзлась битва в тихой гостиной. Огонёк лампадки от напряжения закачался.

- Это решение, Пит, принимаем мы, родители нашего ребёнка, а не... Посторонний ликан, брак с которым у Оливии держится на волоске. – Пренебрежение в его голосе и даже некое отвращение были смертельным оружием против беты, но тут вступилась Оливия.

- Коул! – одёрнув его, омега посмотрела сначала на альфу, затем на бету, - Поймите, мы не по разные стороны, это не война.

К счастью и приятному удовлетворению для Коула, Оливия вытащила руку из сжатой ладони Пита и заправила волосы за ухо. Она нервничала.

- Пит, - тихо обратилась к мужу, - оставь нас, пожалуйста наедине. – Произнесенное доставило Коулу ещё большее удовольствие, - Пожалуйста, - просит проникновенно, - обещаю, у него не получится навешать лапши.

Всё же Питу Мартину пришлось, хоть и без особого желания, встать с дивана. Он проигнорировал ехидную улыбку на губах альфы, даже не взглянув на него, и покинул гостиную. Дверь за ним закрылась. Оливия строго, как делала только тогда, когда была недовольна поведением и поступками Коула, посмотрела на него. Тяжело вздохнула и решила не ругаться с ним, не из-за его большого и широкого чувства собственничества.

- Коул, - она выдохнула с изнурительной усталостью, которая касалась не тела, а разума, - ты не можешь так своевольно появляться в моём доме и навязывать... - не в силах подобрать то самое слово, которое бы превосходно описало вероломную наглость альфы.

Оливия понимала, что новый статус давал ему целый ряд привилегий, как, например, эту. Быть здесь под покровом ночи, отдавать приказы и не скупаться на оскорбления. Но в этом она видела недостаток сочувствия и эмпатии.

- Почему не могу? – тон его обволакивающего голоса был возмущенным, - Почему я не могу высказывать своё мнение? Ты – моя Истинная, Лив. – Последнее он произносит с откровенным непониманием. И этому была простая, но веская причина. Писания о ликанах, правила, своды и законы только благоволили Истинным закреплять свою союз, так почему в их ситуации подобное не срабатывало? Почему они вынуждены скрываться? Почему она всё ещё замужем за тем, кто ей не подходит? Почему всё выглядело так, будто бы они совершают что-то отвратительно непростительное?

- Ты можешь высказывать своё мнение, если это мнение в рамках общественного приличия. А я сомневаюсь, что ты постучал в дверь и мирно поговорил с Питом до моего прихода. Думаю, даже не стоит упоминать оскорбления в его адрес буквально пять минут назад, потому что твоего неуважительного взгляда достаточно, - омега нравоучительно и медленно покачивает отрицательно головой.

- Увы, плохой, большой альфа уже совершил все эти ошибки. – Ему не нравилась тот угол, тот ракурс, с которого она его пыталась обличить, - Поэтому просто ответь на вопрос. Ты, только ты, без участия всех твоих родственников и друзей, хочешь вернуться в Пятое со мной?

Важность трезвого, обдуманного ответа была неоспорима, поэтому Коул остался сидеть в кресле, на расстоянии, а не воспользовался недавно открытой хитростью, приблизившись к омеге и вскружив ей голову. Он хотел, чтобы это решение приняла только она, только её запутанный, изможденный разум коснулся этого вопроса. Оливия бегала по его ровному сдержанному лицу. Не усложнять его простой вопрос было делом трудным. В голове, бегущей строкой летели встречные вопросы. И все касались их отношений, их совместного будущего. Вдруг Коул по приезде укажет на вторую спальню и больше никогда к ней не притронется, только если дело не коснётся второго ребёнка? Что, если, сократив расстояние между ними, тем самым она не приблизит их сердца никогда? А что, если в одночасье она ему надоест, и идея повторить изгнание будет сладка его уму?

- Я вернусь с тобой, но только на моих условиях. – Вместо страшного приговора с её уст слетела вполне себе сносная резолюция.

- Удиви меня, - Коул поднимает руку, призывая продолжить то, к чему она ведёт.

- Во-первых, мои родители имеют право знать всю правду, я не сбегу. Это лишь усугубит нынешнюю ситуацию. Во-вторых, пообещай мне, что, как только я окажусь в границах Пятого, ты не запрёшь меня, не станешь запрещать мне что-либо...

- Обещаю, - альфа искренне произнёс одно слово, но вложил в него всю суть себя. Он никогда не был так уверен в их будущем, нормальном, здоровом.

- И, в-третьих, возможно, тебе это не понравится, но я хочу родить здесь, в Четвёртом, потому что моя мама имеет отличный навык врачевания и даже несколько лет принимала роды. Я ей верю, поэтому, доверься и ты.

- Без проблем, - небрежность, с которой Коул пожал плечами, смутила девушку. Она пробежалась по его спокойному лицу, по расслабленной позе и не могла поверить, что они как-то пропустили часть со спорами и перепалками.

- Ты не хочешь возмутиться? – неуверенно спрашивает, но брюнет мотает отрицательно головой, отчего чёрные пряди выбиваются из-за ушей, - Или начать торговаться? – но он снова качает головой, - То есть совсем не будешь гнуть свою линию, как любишь это делать?

- Лив, что непонятно в словах «ты мне небезразлична»?

Ей всё было понятно и непонятно в этих словах. Нахмурившись, омега невербально сильнее потянула его к себе, Коул встал с кресла и, медленно двигаясь, направился к дивану. Она, убитая тысячью мыслей в голове, смотрела на свой живот и левой рукой его гладила.

- Я знаю, что небезразлична тебе, - насупившись, еле-как смогла выдавить то, что получилось, - Наша до ужаса драгоценная связь, этот бесценный идеальный ребёнок... - в отвращении бурчала под нос, перечисляя всё это вслух, - Наши манящие запахи... Я понимаю, Коул, правда. – Недовольство прокралось в каждую частичку её тела, и Оливия, повернув голову, взглянула на него ещё раз. В его глазах было что-то похожее на сожаление, хотя сожалеть ему, как казалось омеге, не о чем.

- Нет, Оливия, не понимаешь. – Слегка недовольно протягивает в ответ, пока глаза его безотрывно вглядываются в её лицо, - Я беспокоюсь обо всём, что ты сказала, бесспорно, но, когда я говорю, что мне небезразлична ты, это значит, что только ты, Оливия Андре, волнуешь меня. Я не силен в выражении своих чувств, не использую высокопарные метафора. Я могу выразить свои чувства и без этого. Не будь нашей связи, не будь ты беременна, я всё равно не смог бы находиться рядом, зная, что ты не принадлежишь мне. – То, как ни разу не дрогнуло его лицо, как Коул безотрывно смотрел ей в глаза, произнося нечто настолько восхитительно приятное, согрело грудь и опустошило живот, запустив туда бабочек. Она поджала губы и не смогла скрыть улыбку.

- Я думала... - от того, как голос дрогнул, Оливия прервалась и прочистила горло,- Тебе плевать на меня. Тем более изгнание, и твоё обещание отобрать ребёнка.

- Я был зол, - он поморщился, явно недовольный собой в прошлом, - Это посеяло в тебе сомнения?

- Не каждый день отец ребенка говорит, что заберёт его. – Бурчит, припоминая сразу тот ужас, который, как паразит, в ней поселился с того дня.

- Я заберу вас вдвоём. Не переживай из-за этого, - его тёплая рука легла на её макушку, и Коул заботливо начал поглаживать, считая, что это должно успокоить омегу.

- У меня столько вопросов к тебе, Коул. И вечности не хватит, чтобы все задать, - когда его вторая рука коснулась её горящей от смущения щеки, Оливия сильнее прижалась, наслаждаясь возможно секундами этого прикосновения.

- Кто бы сомневался, волчонок. – Его шелестящий голос переходит на шёпот. Он не разрывает прикосновения, сам наслаждаясь этим мимолётным мгновением, которое может оборвать любой. Например, Пит. Только он вспоминает о нём, знакомое неприязнь пробуждается.

- Думаю, стоит позвать Пита. Мы ведь закончили? – Цепляясь за последние остатки здравого смысла, Оливия игнорирует приглушенное освещение, его руки на себе, что-то мимолётно скользящее на дне его чёрных глаз.

Всё это время слышащий и будто бы находящийся в комнате Пит открывает дверь.

- Значит, решили? – да его расстраивало, что без него, без не последнего ликана, части жизни Оливии было решено уехать. Недоверие к альфе, сидящему сейчас отвратительно близко к его жене, было на грани, чтобы смешаться с яростью. Пит не был знаком с ревностью, направленной на жену. Такое случилось впервые.

- Решили, - ответил Коул, не успев дать слово девушке. Она убрала руку от своего лица и привела мысли в порядок, - Оливия совсем скоро родит, а точный день мы не знаем. Так что вероятность, что меня не будет рядом, высока. Могу я попросить тебя, Пит, послать мне ликана с сообщением, чтобы я успел приехать?

Пит про себя фыркнул, не веря, что этот ликан теперь просит о помощи! Об одолжении! Глаз чуть ли не дёргается от вызванного возмущения, которое он хотел передать ей, сидящей рядом с альфой. Но когда их взгляды пересеклись, Пит увидел спокойствие, тихую гавань в её голубых красивых глазах. Это изумило его и сподвигло предположить, что несмотря на очевидное её недовольство альфой, она всё же была в него влюблена. Зная её всю свою жизнь, Пит был знаком с порой неприличной ненавистью Оливии к таким напыщенным и самоуверенным альфам, и сейчас перед ним стояла другая Оливия, которая полюбила такого.

- Я сообщу. – Выдавил сквозь зубы, - Мне пора идти.

От услышанного омега следом встала и обратилась к мужу второпях:

- Ты можешь остаться дома, необязательно уходить. – Её глаза озадачено изучали его лицо. Среди прочих эмоций не скрылась грусть, - Пит, это и твой дом тоже.

Зелёные глаза блеснули и мимолётно бросили взгляд к вставшему с дивана альфе. По плотно сжатым челюстям и сощуренным глазам он быстро осознал, что ему не прельщает эта просьба.

- Я вернусь завтра, - отвечает и поджимает губы, - Доброй ночи.

- Доброй, - грустно отозвалась, наблюдая, как он удаляется по коридору, а затем исчезает за дверью, - он расстроен.

Коул обходит диван и встаёт немного позади Истинной.

- Я могу остаться и утешить тебя, если хочешь? – шепотом произносит. Эти слова вызывают нечто необычное в девушке. Мурашки бегут по коже, пока щёки вновь наливаются кровью. Она смущена и сражена одновременно.

- Это неправильно, Коул. – Она хватается за остатки уставшего разума, который готов на всё сейчас, и мотает головой, - А правильно будет сначала развестись с Питом, поставить точку...

- Благочестивая Оливия, - сладко говорит. Омега разворачивается, чтобы обозреть его довольное лицо.

- Я знаю, что ты не привык делать то, что правильно. Я научу тебя хорошим вещам. – Игривым голосом Оливия немного подначивает его, но внезапный удар заставляет ухнуть, - Боги! Опять! – схватившись за живот, она старается удержать равновесие.

- Что случилось? – Коул обеспокоен обхватывает Оливию за предплечья и осматривает неуверенным взглядом. Она удивленно смотрит на его крепкие руки, цепляющиеся в страхе за неё.

- Твоя кровь случилась, - по тону её голоса он улавливает, что с ней бывало подобное и раньше.

- Сын? – догадливо спрашивает, но уже с ухмылкой на лице.

- Не думаю, что дочь может быть такой... Драчливой, - поглаживая живот, Оливия чувствует, как и рука Коула присоединяется в успокоительном контакте. Он повторяет её движения следом, - Тем более мы знаем, кто рождается первым от альфы. Мини-альфа.

- Такова природа. Первый волчонок чаще всего самый крепкий и сильный. Лидер, - намекает на надоедливые устои, и, услышав их, омега морщится, - Альфа.

- Именно поэтому мне надо поговорить с мамой. На родах никто не должен присутствовать, кроме неё. Никто не должен видеть, что я рожу альфу, а не бету или омегу.

- Ты ей расскажешь?

- А ты против?

- Вовсе нет. Твои родители должны знать обо всём. Моя мама постоянно о тебе спрашивает. И я до сих пор не сказал, что у нас скоро будет ребёнок. – От услышанного Оливия тут же бросила удивленный взгляд на мужчину и увидела в его глазах недовольство этим фактом. Значит, ему это тоже не нравится.

- Почему? – тихо спрашивает, замирая. Дискомфорт прошёл, но Коул продолжал гладить живот, вперив пустой взгляд куда-то в сторону.

- Она расстроится, узнав, что я так поступил с беременной Истинной. Затем узнает отец и сдерёт с меня три шкуры. И есть Кайл, который по непонятным причинам хранит в тайне то, что может дискредитировать меня в глазах родителей. – Её голубые глаза, моментально отреагировав, округлились, но, прикусив губу, Оливия не стала ничего произносить. Коул нагло усмехнулся, - Лив, не думай, что я не знаю о его вылазках сюда, к тебе. И если бы мои инстинкты подсказали не подпускать его к тебе, ты бы никогда его не увидела рядом со своей спальней. Но... Не знаю. Мой брат запутанный ликан, он бывает невыносимым, а дружба с тобой сделала его менее невыносимым и более понятным для меня.

- Он больше не приходит. – Понуро вспоминает не одну ночь среды, когда Кайл пропустил их встречу, будто бы по расписанию.

- Я к этому руку не прикладывал. – Отрицательно качает головой. Появившийся убитый вид омеги ранит его, на что волк сумрачно урчит в груди, - Волчонок, - он обхватывает большим пальцем и указательным нежный подбородок и возвращает голубых глаз взгляд к себе, - это не то, из-за чего ты должна расстраиваться.

Оливия знала, что в его словах скрыта правда, но за несколько месяцев она успела привыкнуть к Кайлу, который по непонятным причинам всегда пытался вытащить её из удрученного, понурого настроения, приносил сладости, выслушивал каждую жалобу, не ворошил проблему, связанную с Коулом. Так, где же он? Почему перестал приходить?