| Убей меня | 18+

Вечерний лес был по-особенному магический привлекателен. На то было несколько причин. Первая заключалась в том, что каждый большой и маленький житель леса забирался в укрытие, чтобы переждать самое тёмное время суток, и это создавало лёгкую, приятную тишину. Вторая раскрывалась позже в ощущении того, что можно остаться наедине с собой неизвестно, где. Между густой кроной деревьев проглядывались едва-едва появляющиеся звёзды. Но этот вид, открывающийся на зарождение магии ночи, не мог не привлечь Оливию, которая, запрокинув голову, оглядывала небо.

- Следи за дорогой, - отец вновь заметил мечтательный взгляд дочери, совершенно неуместный во время поездки верхом.

- Я слежу, - хохотнув, ответила омега, - изредка.

Оливия не думала, что будет так рада этой поездке. Ведь жизнь стремительно менялась, пока она сама оставалась на одном и том же месте. Коул вёл себя приторно идеально, во что ей с трудом верилось, а особенно невозможным казалось, что он сможет долго продержаться в этой позиции. Пит, на удивление, вернувшись домой, и словом не обмолвился о своём крайне заметном пренебрежительном отношении к Коулу. Всё это никак не укладывалось в её голове. Решив в первую очередь угодить отцу, она даже не могла предположить, как ей самой нужна была поездка. Оливия догадывалась, что Коул не одобрит её вылазку, тем более на последнем месяце беременности, но это время она решительно проводила с семьёй, зная, что потом такой возможности не будет.

- Устал, дружок? – отец омеги, Кристоф, похлопал по холке коня, а затем почесал его, - Пора бы нам возвращаться, Оливия. Ещё полчаса, и мы начнём плутать лесу.

- Да, и я уже устала, - пока одной рукой девушка держала узду, вторая накрыла живот.

- Помнишь, о чём мы договорились? – поравнявшись, они ехали рядом. Отец то и дело следил за неповоротливой дочерью, пока та продолжала мечтательно оглядывать всё в округе.

- Обещаю, мама не узнает, а если спросит, я скажу, что мы прогуливались по периметру Поселения, не заходили вглубь и не ставили в опасное положения тебя, меня и моего ребёнка, - монотонно, без должного выражения произносила ту присказку, на которую ей пришлось согласиться.

- Ты всегда была папиной дочкой, - смеётся Кристоф, и его лицо от улыбки собирается разрезается от нескольких морщин.

- Мама говорит иное. – Колко подмечает Оливия, хотя совершенно не готова спорить с тем фактом, что с папой ей всегда было комфортнее. Он не понимал трясучку жены над замужеством Оливии, не понимал, зачем торопить с детьми и совершенно не влезал с непрошенными советами.

- Знаешь, - задумчиво произнёс отец, а его тон намекал дочери, что он готов сказать что-то важное, и она не прогадала, - когда появилась на свет Джудит, почти все ликаны, с которыми я работал или дружил, говорили: «Не повезло тебе, конечно. С сыном проще найти общий язык, а с девочками... Боги только знают, что у них происходит в голове». Джудит была сложной в воспитании, наверное, потому что она бета.

- Я думала, Джудит была идеальной, - ревностно хмыкает Оливия, искоса поглядывая на отца, который задумчиво смотрит на поводья. Он вспоминал детство своих детей так легко, будто это было совсем недавно, поэтому проанализировать слова младшей дочери было несложно.

- Нет идеальных детей, ты это поймёшь ещё. – Кристоф с тёплой, отцовской улыбкой на губах смотрит снисходительно на Оливию. На лицо её падают последние багровые лучи солнца, прежде чем окунуть мир на несколько часов во тьму, - Когда появилась ты, я подумал: «Ещё одна девочка. Проще простого!». Мне правда казалось, что, если у нас с твоей мамой получается с Джудит так всё легко, с тобой проблем не быть не должно. Но ты была и до сих пор являешься единственной омегой, которая с вызовом смотрит на мир. Ты научила меня сомневаться в истинах и задаваться вопросами с первых дней, как начала говорить. Да, это была проблема, потому что ни одному родителю не хочется выглядеть глупым перед ребёнком, а ты проворачивала со мной этот трюк тысячи раз. Но твоё появление – это побуждение меняться.

Он закончил и ещё раз взглянул на дочь. Оливия, смущенно опустив глаза, осмысливала каждое сказанное слово. Тягость от лжи, которая пролегала между ними долгие месяцы, сейчас давила троекратно. Она обещала не откладывать разговор, который обязательно должен состояться, но всё же магия вечера взяла верх. Оливия не желала портить их прогулку.

- Так что не расстраивайся, если будет дочка, а ты хотела сына, или наоборот. Ты никогда не будешь об этом жалеть, - сказал Кристоф, желая, чтобы его дочь миновала ту стадию принятия, через которую он сам проходил в своё время несколько месяцев. Только он не знал, а Оливия была уверена, что родится сын, и это будет альфа. Так происходило в девяти случаев из десяти в паре омеги и альфы.

- Спасибо, пап. – Нежно ответила девушка, продолжая гладить живот. Почти всю беременность она искренне делала вид, что не замечает растущее пузо, потому что это было куда удобнее, чем думать, как сильно она не желает быть беременной.

Неожиданно Оливия почувствовала, как голова её слегка закружилась. Такое случалось и раньше, поэтому она спешно потянула на себя поводья, и это замедлило лошадь. Кристоф слегка повернул голову, чтобы проследить за омегой. Её лицо вытянулось, а затем скорчилось, как будто стало больно. Так оно и было. Низ живота неприятно прострелило, и эта боль опьянила голову, отчего перед глазами поплыли и седло, и лошадь, и земля.

- Оливия! – в последнюю секунду отец заметил нехорошие изменения в её расслабленной позе, но было уже поздно.

Омега скатилась в сторону по седлу, и спустя считанные секунды ноги выскользнули из стремян. Она рухнула на землю, чем испугала лошадь, которая стремглав понеслась вперёд. Кристоф придержал своего коня, спрыгнул и подбежал к дочери. Её бледная шелковистая кожа щёк отозвалась на его прикосновение. Он вглядывался в голубые глаза, пытаясь считать то, что крылось на их дне.

- О, нет... - сдавленно прохрипела омега, обхватывая живот обеими руками, пока отец аккуратно придерживал её и глазами изучал вдоль и поперёк, выискивая возможные травмы после падения.

- Сильно ушиблась? – отцовский взгляд бегал по ней, и она, едва приподняв брови, выглядела сильно взволнованной.

- Кажется, воды отошли. – В одночасье она превратилась в маленькую девочку, которая боялась. Оливия не ожидала, что всё так случится, ведь срок должен был подойти через месяц. Или же она забеременела раньше. Или связь как-то по-другому действовала на развитие ребёнка. Она не догадывалась, - Что мы будем делать? – жалобно обратилась к нему, она хотела знать, что у отца есть план, - Мне нужна мама. Она должна была принять роды, только... - живот разрезала ноющая боль. Оливия истошно промычала. По плотно сжатым губам Кристоф понял, что дела плохи, - Только я ей не сказала. Мне нужна мама. – Повторила и обессиленно поникла в руках отца.

Кристоф посмотрел в сторону Четвёртого. Пешком идти слишком далеко, на коне будет легче и немного быстрее. Сопоставив всевозможные шансы, он обратился к Оливии:

- Мы отправимся верхом. На счёт три я подниму тебя, договорились? – пока внутри разгоралось волнение, голосом он старался не выдавать и грамма паники. Рожающей девушке это явно не на пользу. Она кивнула головой. – Раз, два, три.

Кристоф поднял дочь на руки и подошёл к коню. Это, казалось, невозможная задача, но путём мягкого разговора с Оливией, он сначала усадил её в седло, а затем сам подтянулся и уселся позади, крепко прижимая её к себе. От волнообразных схваток дрожь её тела переходила к нему. Достигая пика боли, Оливия хрипела и сжималась в нечто крошечное в его руках. Голубые глаза то и дело обращались к горизонту. Безнадежно Оливия мечтала, что только она окажется в границах своего родного Поселения, всё станет легче. И какого было разочарование, когда, миновав верхом ворота Четвёртого, она почувствовала, как боль стала только интенсивнее.

Окружающая ночь не воспринималась. Оливия ничего не слушала, кроме громких приливов ощущений, разрывающих её изнутри. Внутренний голос так и сыпал проклятия на имя Коула, которого не было рядом, но который был с ней в те часы, когда они делали этого ребёнка. Желание, чтобы он, несмотря на их непостижимую для других тайну, оказался сейчас здесь и подарил успокоение, заставило девушку произнести:

- Пит. Пит должен знать, - произнесла под нос, но внутренне продолжила то, что нельзя сказать вслух: «ведь он пообещал, что сообщит Коулу, если день родов настанет». Настала ночь, и она разрывается на части от болезненных ощущений.

- Как только ты окажешься в лазарете, я отправлю кого-нибудь за ним. – Отцовский заверяющий тон стёр все сомнения.

Спустя какое-то время конь остановился у ворот лазарета. Дежуривший в это время ликан заметил в окне Господина Андре, мужа одной из главных врачевателей лазарета, и это дёрнуло его с места. Парень выбежал на улицу и поспешил помочь Кристофу.

- Воды отошли, пока мы были в лесу. – Взволновало доложил, когда из здания следом вышли ещё несколько лекарей. Двое сходу обхватили Оливию, помогая идти, пока одной рукой она хваталась за живот, еле открывая глаза, - Убедитесь, что с ребёнком всё в порядке, она упала с лошади! – крикнул вдогонку, перебарывая дрожь в руках.

В лазарете Оливия была часто. И по большей части, не по вопросам здоровья. Приходить к маме на работу было целым путешествием, которое пробуждало в ней приятные чувства. Мама лечила больных, почти всегда знала, что делать, какие лекарства давать, как мази делать. Сейчас эти воспоминания были спрятаны в голове где-то очень глубоко, пока остальное сознание поглощала боль от очередной порции схваток.

- Вам нужно лечь, - как только её завели в одну из светлых палат, как раз всегда приготовленных для рожениц.

- Мне нужна моя мать! – требовательно ответила и, как только оказалась рядом с кроватью, оттолкнула помогающих, чтобы сесть на твёрдую поверхность матраса, накрытого жестким покрывалом.

- Миссис Мартин, у нас возможно нет на это времени. – Вмешалась девушка-лекарь, направляясь к омеге, - Сейчас вас нужно подговорить к родам, осмотреть и понять, на какой мы стадии.

- Нет! – Оливия, придерживая одной рукой живот, вторую вытянула вперёд, не давая возможности сделать хоть один шаг, - Приведите мою маму.

По спокойному снисхождению на их лицах она поняла, что они не собираются никуда идти и никого звать. Страх, что рождение маленького альфы может перевернуть ход жизни и в целом план, заставил омегу вскочить на ноги и отдалиться от лекарей, которые взглядом обласкивали её и пытались успокоить.

- Нам надо перестать видеть в друг друге угрозу, - умиротворённый обволакивающий голос девушки-лекаря пытался внести эту мысль каждому в голову, - Мы не навредим ни вам, Миссис Мартин, ни вашему ребёнку.

- Вы не прикоснётесь ни ко мне, ни к нему, - попытка успокоить вылилась в ответный гнев, когда омега, всё ещё держась особняком, даже не заметила, как глаза её окрасились в предупреждающий жёлтый. Волчице внутри тоже не нравилась тенденция склонения к их воле, а не той собственной, в которой они с Оливией были за одно.

Не делая и шага ближе, лекари переглянулись между собой. Возможно, они не впервой сталкивались с въедливыми и своенравными волчицами, в которых просыпались инстинкты защитить ребёнка, но здесь они явно потерпели поражение.

- Что стоите? – устало с нотками поражения в голосе сказала та, которая до этого яро вела переговоры, - Отправьте кого-нибудь за Хеленой Андре.

- Уйдите, все уйдите. – Простонала Оливия и прикрыла глаза от новой порции боли, - Где же ты, Коул? – едва заметно для остальных в палате прошептала негромко.

Никто не стал пререкаться, и вскоре омега осталась одна. Ноги подкашивались, и она еле-еле добрела до узкой кровати. Только тело приняло лежачее положение, дискомфорт поубавился, вследствие этого у девушки появились силы, чтобы развязать шнуровку плаща и скинуть его на пол. Она легла на спину, подсознательно чувствуя, что так будет легче, и расставила ноги широко, едва оттягивая себя от желания тужиться. Лицо, шея, ключицы и грудь покрылись испариной, которая быстро собиралась в крошечные капельки-бусинки. Чем тяжелее они становились, тем быстрее неслись по гладкой коже вниз.

В моменты дикой боли Оливия порывалась позвать кого-нибудь на помощь, чтобы этот ребёнок скорее вышел, но разум не был столь затуманен ещё. Он напоминал, чем это грозит. И каждый раз она чувствовала, как будто силы, чтобы справиться с этой болью, появлялись откуда-то из недр. Оливия справлялась, черпая волю держаться в трезвом уме.

- Что за дела, Крис? – когда дверь в холл лазарета распахнулась, и пожаловала Хелена Андре, её встревоженный взгляд остановился на муже, понуро оглядывающем ладони.

- У Оливии отошли воды во время нашей поездки верхом.

- Во время поездки верхом?! – она была одета в домашний халат, когда в дом пожаловал один из лекарей, до этого бывший с Оливией, наотрез отказавшейся рожать без мамы. Хелена забыла переодеться, только лишь и натянула обувь в холодную первую весеннюю ночь, - Беременным под конец срока не рекомендовано ездить верхом, как раз потому, что это провоцирует роды, Крис! Ты же сказал, что вы идёте прогуляться!

- Я соврал, и ты можешь отчитать меня, наругаться, но только позже. Оливия упала с лошади, когда это случилось. – Кристофер чувствовал вину за случившееся, тем более теперь, когда узнал, что, по всей вероятности, это можно было избежать.

- Я это просто так не оставлю. – Она пригрозила ему пальцем, но всё же двинулась с места, направляясь к палате. Девушка-лекарь встретила её у входа в крыло для рожениц и, опустив виновато глаза, покачала головой.

За дверью послышался сдавленный крик, заставляющий женщину не останавливаться с вопросами.

- Я позову, если нужна будет помощь. – Хелена украдкой взглянула на взволнованную девушку и направилась внутрь.

В палате оказалось душно и сумрачно. Окно было плотно закрыто. Единственная свеча едва-едва освещала помещение. Огонёк вновь тревожно всколыхнулся, когда Оливия с болью выдохнула и сотрясла воздух. Хелена пришла в ужас от увиденного. Её дочь, всё ещё одетая в грязное платье, сжимает в кулак кремовую простынь и дрожит от боли.

- Оливия, - сочувствующий голос мамы становится временным лекарством, и омега смотрит на в ответ. В уголках глаз собираются слёзы. По одной причине. Наконец она не одна, - Дорогая.

- Я должна кое-что тебе сказать... Ты должна понять... Никто... - и очередная простреливающая боль срывает её голос на крик, - не должен видеть ребёнка.

Её кудрявая голова обессиленно падает на подушку, пока боль стихает.

- Не утруждайся разговорами и слушай меня. Сначала мы тебя переоденем. – Хелена подошла к двери и, несильно приоткрыв, обратилась к ожидающей лекарше, - Тазик тёплой воды, стерильные тряпки и настойка для снижения боли. Хотя для настойки уже, наверное, поздно... - задумчиво произнесла, потирая руки, - Нет, принесите настойку.

- Бегу.

И она закрыла дверь, обращая взгляд к дочери. Снимать платье не было времени, поэтому в руки Хелена взяла ножницы и, ухватив подол юбки, начала аккуратно разрезать.

- Мама, послушай... - взмолилась Оливия, пытаясь перехватить её тёплые руки, орудующие инструментом.

- Я же сказала, не напрягай себя разговорами! Ты тратишь на это силы. – Строго ответила и отвела руки дочери в сторону.

- Родится альфа! – бесцеремонно, не имея про запас времени на длинный рассказ, почему так произошло, и откуда берутся истоки сложившегося, Оливия вывалила всё в виде строгих фактов, - Это будет мальчик-альфа, я знаю, потому что отец тоже альфа. Отец не Пит. – Зелёные глаза матери, полные удивления, изучали изнурённое болью лицо дочери. Картина не складывалась воедино, потому что она сейчас знала лишь малую часть того, что ещё предстоит узнать, - Ты можешь презирать меня, но сделай это после родов, пожалуйста... Сейчас ты нужна мне и своему внуку. Умоляю.

Сомнение, ступор и тупой удар от открывшейся правды не смогли взять верх над Хеленой. Она покинула эти мысли в своей голове и без вопросов решила довести дело до конца.

***

Сумрак был опущен и на Пятое поселение, за видом которого наблюдала пара чёрных глаз. Коул, стоящий в одиночестве на широком балконе, и одетый в длинный белый камзол со свободными рукавами, который прикрывал пояс кожаных штанов коричневого цвета. Поверх камзола впору сидел чернильного цвета жилет, расшитый золотыми нитями. Бриллиантовые пуговицы ярко переливались перед восходящей луной. Штаны были заправлены в сапоги до колена. На поясе в ножнах висел длинный меч.

Коул с заведенными и сложенными руками за спиной горделиво изучал Поселение. Чувство принадлежности к чему-то великому беспрерывно грело сердце. Но что-то в этом сердце сегодня было не так. Обеспокоенность и чувство, будто бы где-то что-то шло не так, только он пока не знал. Волк тоже не находил себе место. Было решено: завтра же он отправится в Четвёртое только по одной единственной причине. Увидеться с ней.

- Господин Блэйк, - он слышал, как его уединение нарушил подошедший страж, и повернулся, - ваш брат за дверью.

- Пригласи и оставь нас наедине, - бесстрастно произнёс, на что получил краткий кивок.

Вернувшись к обзору погруженного в сумрак Поселения, Коул ещё раз подумал об Оливии, о её грустном тоне, когда она была обижена, что его брат больше не приходит к нему, и о том, о чём хотел поговорить с братом.

- До сих пор понять не могу, мне надо кланяться? – смешинки в голосе брата вызвали в Коуле ответные озорные искорки, мелькнувшие в глазах.

- Голову ты не потеряешь, если сейчас не поклонишься. Но в любой другой случай может быть, - повернувшись к Кайлу, он быстро пробежался по нему глазами. Одет он был прост, невычурно. Рубаха и штаны. Всё в чёрном цвете. Коул указал рукой на балкон, приглашая присоединиться.

Кайл не отказал и молча встал рядом со старшим братом. Молчали они недолго. Буквально спустя пару минут Кайл произнёс:

- Захватывающий вид, - это подытоживало то время, что они любовались Поселением.

- Напоминает, зачем я здесь. – Ответил Коул, а затем взглянул искоса на брата. Кайл был немного ниже, почти незаметно, если они не вставали так близко.

- Но зачем я здесь?

- Отец вчера сказал, ты распустил стаю. – Проговорил Коул, - Почему?

- Надоела. Мне больше нравится быть одному. – Небрежно бросил и пожал плечами, - Ты спрашиваешь, как Правитель, ищущий подвох, или, как брат, желающий по-отцовски отчитать меня?

- Хочу понять, чем продиктовано твоё решение. – Опроверг тут же обе версии, которым придерживался Кайл, - Я всё ещё не назначил Верховного, ведь у меня есть такое права. Твоя кандидатура прекрасно подходила. Ты подходил по всем условиям. А теперь из-за  неимения стаи я не могу дать тебе пост.

- По стопам старшего брата? Иронично, учесть, что ты избавился от Роланда.

- Ты знаешь, я не хотел настолько большой власти, но настроение нашего Поселения требовало. Многое изменилось за прошедший год.

- Так вот знай, я не намерен меняться. Мне не нужен пост Верховного, - с крайним безразличием закрыл этот вопрос Кайл.

- Тогда решено.

- Тебе этот замок не великоват? – окинув взглядом строение, младший брат не мог не отметить его зловещую красоту. Ещё недавно тронный зал окрасился в кровавый, принеся новый импульс, - Хотя слышал ты строишь поместье. Думаю, это правильно, ведь скоро у тебя появится сын. Или это связано с тем, что ты хочешь сделать замок с высоким забором, из которого Оливия никогда не выберется? – Кайл непреднамеренно попытался задеть старшего брата, но маска безразличия и некой апатии ни в одном месте не треснула.

- Хочешь поговорить об Оливии? – хитро уловил тонкий момент, что именно Кайл поднял эту тему.

- Разве это не причина, почему ты, на самом деле, меня позвал? На недавнем ужине с родителями ты и словом со мной о ней не обмолвился. Думаю, это связано с небольшим секретом, касающимся тем, кто отправил её в Четвёртое.

- Если ты хочешь донести на меня родителям, иди.

- Брат, - протянул в ответ, - так неинтересно.

- Наверное, твоему коварному уму интересно ходить к Оливии по ночам. – Как и тогда, когда он упомянул этот факт перед Истиной, он лицезрел удивление, - Куда делась твоя бравада, касательно того, чтобы я держал её подальше от тебя?

Коул повернул голову к брату и встретился с озорными чёрными глазами. Всё, как в детстве, Кайл пакостничает и разводит беспорядок, а старший терпеливый брат со снисхождением молча сносит всё. У Кайла был готов ответ, но он не успел сорваться с приоткрытого рта, как их аудиенцию прервал ворвавшийся незнакомец, за которым следом бежала стража. Рука Коула инстинктивно легла на рукоять меча, но вбежавший тут же опустился на одно колено, свесив покорно голову.

- Правитель Пятого, Господин Блэйк, у меня для вас новость, - он еле выравнивал дыхание между словами, но всё же прервался, - От Мистера Мартина.

- Говори, - распорядился Коул, но руку с меча не убрал.

- У Оливии Мартин начались роды, - такую вроде бы радостную новость выложил посыльный, но выглядел он слишком взволновано и даже мрачно, - и... - медлил непростительно, тревожа спокойствие не только Коула, но и рядом стоящего Кайла, который заметно напрягся.

- Продолжай! – процедил сквозь зубы Правитель.

- Воды отошли, когда Мисс Оливия была верхом. Она упала с лошади, это всё, что мне известно. – Замёрзшим взглядом Коул смотрел на макушку посыльного, который не двигался, ожидая, каков будет ответ.

- Седлайте коня, созовите мою стаю и сопровождающих. Выдвигаемся в Четвёртое. – Бросил сказанное и покинул балкон, направляясь к двери. Это создало суматоху, но отлично обученные стражи поклонились, опустив головы.

- Я еду с тобой, - следом за Коулом поспевал Кайл. Его глаза горели тревогой, ведь весть была недоброй и для него.

- Твоя помощь понадобится.

У выхода из здания, его встретили помощники, держа в руках чёрную мантию расшитую похожими золотыми нитками, как и жилет. Коул быстро оделся, сунул руки в перчатки, и когда уже вышел на улицу, Альтаир, полностью заседланный, ожидал своего хозяина. Его чёрная шерсть, как всегда, переливалась под падающим светом от факелов. Голову он то и дело норовил поднять, одёрнуть. Он реагировал подобным образом на незнакомцев. Но сейчас, когда знакомая прохладная рука в перчатке погладила его по чёрной морде, Альтаир повременил с представлением своего характера.

- Т-ш-ш-ш... - успокаивал его осторожными поглаживаниями и, когда его глаза перестали хаотично бегать и озираться, Коул вставил ногу в стремя и быстрым прыгучим движением забрался на коня.

Для Кайла тоже приготовили лошадь. Он забрался в седло и, как только Коул сорвался с места в сторону ворот Пятого, ударив стременами по бокам скакуна, чтобы так же быстро последовать за братом.

Ночь уже опустилась на Пятое. Обоим Блэйкам она показалась отвратительно неспокойной. Когда они добрались до ворот, готов был только Томас, стоящий рядом с двумя стражниками. Коул придержал коня, резко притормаживая и останавливаясь рядом, чтобы быстро бросить:

- Где остальные?

- На пути сюда.

Это означало, что либо остальные прибудут себя в скором времени, либо ожидание может растянуться на то время, которого не было ни у Коула, ни у Оливии.

- Томас, мы отправляемся, а ты, когда прибудут остальные, скачи следом. Доложите местной страже Четвёртого, что со мной. Нет смысла скрывать, что вы в стае.

- Это может быть опасно. Вдруг это ловушка. Если так, то лучше нам ехать вместе.

- А если это не ловушка, то Оливия сейчас одна. И этот расклад мне нравится меньше, чем шанс угодить в западню.

Коул был несгибаем в этом вопросе, наплевав на свою безопасность, поэтому Томас не стал перечить или доказывать иное. Он с согласием кивнул.

- Будь осторожен.

- Вы тоже не теряйте бдительность.

Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, а затем, не желая терять и минутой больше, Коул пришпорил Альта, и тот сорвался с места, исчезая за пределами Пятого в гуще темноты леса.