10
Следующие две недели превращаются для них с Ван Ибо, по ощущениям Сяо Чжаня, в какой-то медовый месяц. Не слащавый и приторный, а какой-то умиротворяющий и приносящий чувство комфорта и уюта. Ощущение эйфории не покидает ни на минуту. Чжань вообще уже довольно давно не ощущал себя таким по-идиотски счастливым. Они проводят очень много времени вместе после работы, вместе завтракают и обедают на работе. На выходных, если и не пересекаются, то переписываются или созваниваются. И вроде ничего такого, никаких признаний, обещаний или глупых фраз, но сердце все равно каждый раз замирает, стоит их с Ибо взглядам пересечься. Это настолько обескураживает, что Сяо Чжань каждый раз немного теряется, смущается и не знает, что ему делать со всем этим.
Даже коллеги перестают отпускать свои шуточки, то ли смирившись с тем, как оба игнорируют подколы, то ли просто шокированно наблюдая за вполне очевидным взаимодействием. Они флиртуют, довольно много и открыто, не стесняясь никого. Во-первых, в этом нет ничего такого, иногда флирт распространяется и на девушек, во-вторых, это не запрещено, да и с учетом ходящих вокруг них слухов одним поводом для сплетен больше, одним меньше – не велика разница.
Сяо Чжань даже успевает забыть о своих тревогах, обманутый чужой заботой, ласками и вниманием, позволяя себе искренне наслаждаться ими. У него появляется много времени для самоанализа. Он довольно часто погружается в свои мысли и размышляет над тем, что чувствует по поводу всего этого и вызывает ли у него поведение беты дискомфорт. Соответствует ли их общение выбранной модели «просто секс без обязательств» или же за всем, что между ними происходит, все же кроятся более серьезные чувства.
Чжаню нравятся прикосновения Ван Ибо. Несмотря на собственные предубеждения и внутренних демонов, он позволяет ему довольно многое. Это странно и порою напрягает даже омегу, но уж как есть. И дело даже не в том, что за поступками Ибо кроется какой-то подтекст, а в том, как бета ведет себя с ним. То, как пальцы скользят по взмыленной после секса коже, как следом за ними Ван Ибо прослеживает путь губами, собирая языком солоноватые капли, как нежно целует, медленно, вдумчиво, заставляет Сяо Чжаня растекаться восторженной патокой по кровати и забываться в собственном урагане чувств.
Ему так спокойно и хорошо рядом с ним. В такие моменты он доверяется ему полностью, показывает ту свою сторону, которую видят только парочка друзей, да и то не всегда. Но Чжань отчего-то чувствует, что может довериться Ибо, показаться уязвимым и при этом не чувствовать себя слабым. Скорее защищенным. Его привязанность, кажется, растет с каждым днем сильнее, проявляясь в мелочах. В том, как он пытается поймать взгляд беты на работе, украдкой коснуться руки в столовой, уткнуться носом в шею при просмотре какого-нибудь фильма. Это входит в привычку, потребность на каком-то инстинктивном уровне, и пугает Сяо Чжаня до дрожи в теле и болезненных спазмов в животе.
Ван Ибо смотрит на него всегда с теплотой и восхищением, когда на дне этих глаз не плещется голод, и это трепетом оседает где-то в грудной клетке, заставляя кожу покрываться мурашками. Раньше такого не было ни с одним из партнеров. Они могут болтать до глубокой ночи, провалявшись голыми в постели, или уснуть в обнимку, в зависимости от настроения. Ничего подобного раньше Чжань своим любовникам не позволял. Он чувствовал себя в их компании неуютно после секса и всегда старался поскорее отделаться.
Но Ибо буквально синоним слову комфорт. С ним хочется задержать мгновение, продлить минуты близости. И то, как бета всегда улыбается ему мягко, нежно, как гладит его волосы, целует в висок, как будит по утрам поцелуями в шею или легким массажем головы, легко поглаживая кожу головы на затылке, – все это заставляет его чувствовать себя до нелепого счастливым.
Сяо Чжань начинает влюбляться, и эта мысль волной ужаса проносится в голове, когда он наконец-то осознает собственные чувства. Боже, как же легко его обвели вокруг пальца, подкупив лаской, вниманием и заботой, что омега умудрился не просто вляпаться во все это, а скорее уж влететь со всей дури на полной скорости без шансов выбраться.
Но выбираться нужно. Чжань не может себе позволить принять эти чувства, поддаться им и дать кому-то власть над своим сердцем. Он боится этого, ясно? Однажды уже ошибся, доверился, решил, что это что-то серьезное и долговечное, а его чувства растоптали и выбросили. Это наложило на Сяо Чжаня свой отпечаток. Он закрылся в себе, перестал доверять кому-либо и не особо горел желанием снова впрягаться в отношения и заново проходить через тот же ад.
Почти все взрослые боятся, что им сделают больно. Чжань боится этого до трясучки, потому что знает, что слишком ранимый, знает, что, если не остановится сейчас, потом будет ужасно больно. Он от последнего расставания приходил в себя почти три года. Воспоминания до сих пор отдаются едкой горечью на языке. Да и встреча с Чжан Линхэ только подтвердила собственные опасения.
Какая-то часть его сознания цепляется на хрупкие остатки надежды и подсказывает, что может быть иначе, что Ван Ибо не тот человек, который сможет сделать ему больно. Но в то же время омега понимает, что именно этот человек и способен причинить самую сильную боль, если действительно захочет. Как же сложно.
Они еще так мало друг о друге знают, какие-то жалкие полтора месяца. Разве этого достаточно, чтобы быть уверенным в партнере, чтобы доверять ему на сто процентов? Чжаню даже трех лет не хватило, а тут такой короткий срок. Конечно, время не всегда такой уж весомый показатель, люди сходятся и живут вместе всю оставшуюся жизнь, провстречавшись от силы пару недель. Но это исключение, а не правило. Где гарантия, что это не просто мимолетная влюбленность из-за их секса, из-за возникающей между ними химии? Нельзя строить отношения на одних только голых чувствах.
Сяо Чжань больше не хотел спешить. Он пока что не был готов к серьезным отношениям и даже не уверен, что способен в них состоять, не вспоминая прошлый негативный опыт. Даже если у них с Ибо что-то и получится, нет никаких гарантий, что они не разбегутся через полгода. Разрыв с ним сломает Чжаня окончательно, а потому нужно успеть разойтись до того, как он переступит через точку невозврата.
Именно так омега и успокаивает себя все две недели, делая совершенно не то, о чем думает. Довольно противоречиво и саморазрушающе.
А потом Ван Ибо целует его в качестве приветствия на работе.
Это происходит довольно рано, они специально договорились прийти к восьми часам, чтобы спокойно позавтракать и обсудить планы на выходные. Чжань замирает, потому что не может вспомнить, кто из них потянулся первым. Ибо выглядит напуганным и напряженным, смотрит выжидающе и затравленно, словно боится его реакции. Но тот так устал сопротивляться своим желаниям, поэтому просто тянется вперед и мягко прижимается к таким желанным губам в легком поцелуе.
Ибо выдыхает в него судорожно и приоткрывает губы, позволяя углубить поцелуй. И это становится чем-то головокружительным, щекочущим легкой дрожью волнения внутренности. Крупные ладони ложатся на поясницу, к груди прижимается горячая грудь, и в себя Сяо Чжань приходит, когда понимает, что они стоят посреди пока еще пустого коридора, а его пальцы запутались в густых волосах Ван Ибо.
– Привет, – выдыхает он, пытаясь перевести дух. Его щеки немного горят, в голове совершенно пусто, и ему даже не хочется подвергать анализу собственные чувства.
– Привет, – на губах беты мелькает легкое подобие улыбки, от которой проявляются ямочки на щеках. Никто из них не комментирует этот порыв. Ибо попросту не дает Чжаню начать думать или хотя бы испугаться произошедшего, потому что целует снова, утягивая за собой по коридору в переговорку.
До столовой они в то утро так и не доходят.
***
Чжань понимает, что все идет по пизде в тот самый момент, как Ибо приглашает его на ужин. В душе теплится беспокойное чувство, объяснение которому найти никак не получается. То ли тревога, то ли ощущение надвигающегося пиздеца. Так или иначе, он заметно напрягается, но на встречу все же приходит. Одевается намеренно небрежно, в толстовку и джинсы, в отличие от самого беты. Тот надевает любимую черную рубашку Чжаня, и это одновременно делает ему больно и приятной щекоткой восторга застревает где-то в горле.
Раньше они никогда не ужинали вместе и, в целом, крайне редко куда-то выбирались. Сегодняшняя встреча и вовсе выглядит как свидание. Ибо заметно нервничает, хоть и старается не подавать виду. Его взгляд то и дело беспокойно цепляется то за одежду Чжаня, то за отстраненное выражение на лице, которое не покидает с тех пор, как он вошел в ресторан.
Ему не нравится, к чему все это ведет, страх пузыриться в нем подобно газировке, еще немного, и выплеснется наружу волнами паники, если не истерики. Сразу становится как-то душно и нечем дышать. Все происходящее кажется то ли кошмарным сном, то ли огромной ошибкой. Он совершенно не готов ни к тому, что ему хочет сказать Ван Ибо, ни к тому, что придется сказать самому. Слишком. Рано.
Когда официант приносит меню, атмосфера между ними накаляется до предела, и оба ощущают если не неловкость, то напряжение так уж точно. Сяо Чжань становится очень дерганным и нервным. Его спина неестественно прямая, ладони потеют, а стул кажется дико неудобным. Строчки меню перед глазами расплываются, и омега, если честно, даже не разбирает того, что читает, просто бегает глазами по блюдам для виду, чтобы не показывать, насколько сильно выводит из себя ситуация.
– Ты так и не сказал мне, зачем позвал сюда, – Чжань дает себе медальку за старание, голос совсем не дрожит. Ну просто сама невозмутимость и наивность. Как будто он и не догадывается, что такого важного хочет ему сказать Ибо. Хочется верить, что и на лице не отображается той паники, что сейчас расползается у него внутри. – Что за повод? Тебя повышают? – бета бросает на Чжаня короткий взгляд, откладывает меню в сторону и нервно облизывается.
– Нет, я хотел обсудить то, что между нами происходит, – вот оно, неминуемое. – Тебе не кажется, что нам стоит задуматься о том, чтобы перевести это в формат настоящих отношений? – Сяо Чжань делает глубокий вздох, пытаясь привести дыхание в норму и собрать в кучу разбегающиеся мысли, но у него ни черта не получается. Сердце в груди колотится как сумасшедшее, а кончики пальцев начинают дрожать. Он прячет глаза за меню и думает о том, как лучше всего ответить, но на ум приходят только гадкие вещи.
– Этого нет в меню, как насчет запечённой утки? – да, нечто вроде этого.
За столом воцаряется тишина, и Чжань готов поклясться, что слышит, как на кухне гремят тарелками официанты. Он ощущает на себе тяжелый взгляд Ибо, но так и не решается посмотреть на него в ответ, понимая, что точно не выдержит, что если увидит в глазах беты те самые эмоции, от которых так упрямо пытается избавиться сам. Это неправильно. Все должно быть не так и не при таких обстоятельствах. Как вообще они могут начать встречаться, если ровным счетом ничего не знают друг о друге и только и делают, что трахаются? Спорный повод делать из этого нечто большее.
Господи, как же неловко.
– Ты слышал, что я тебе сказал? – голос Ван Ибо ломается, звучит глухо, как-то недоверчиво и слегка растерянно. Словно он сам не до конца верит в то, что Сяо Чжань умудрился сморозить такую глупость. Но а чего еще тот ожидал? Что омега бросится ему на шею, рассмеется от радости и скажет, что мечтал об этом всю жизнь?
Ну, может, когда-то и мечтал. А потом его ткнули носом в суровую реальность, показав, что даже наличие серьезных и длительных отношений не гарант того, что человек останется с тобой и вообще захочет создать семью. Тут невольно зачерствеешь и потеряешь веру в большое и светлое чувство. А здесь просто секс без обязательств. Как из этого вообще может выйти что-то серьезное?
– Думаю, нам следует все это прекратить, – с трудом выдавливает из себя Сяо Чжань и наконец решается заглянуть Ибо в глаза. Это оказывается ошибкой. В них плещутся боль, непонимание, надежда и обида. О, наверное, именно так омега и выглядел со стороны три года назад. Ему становится тошно от самого себя, потому что теперь он заставляет пройти через то же самое Ван Ибо.
«Это совершенно другое», – настойчиво шепчет подсознание.
«Вы даже не состояли в отношениях»
«Ты ведь его предупреждал с самого начала»
«Я и себя предупреждал, – думает он. – Дурак.»
– Ты сейчас это серьезно? – Ибо скептично выгибает бровь и сжимает руки в кулаки, комкая в одной из ладоней салфетку. Бумага покрывается складками и трещинками, деформируется. Примерно также ощущает себя сейчас Сяо Чжань, буквально выдавливая из себя ложь.
– Абсолютно, – он откладывает меню в сторону. Есть сейчас совершенно не хочется. Тошнота подкатывает к горлу, и все, что действительно ему нужно, это обнять Ван Ибо и ни за что на свете не отпускать. Но Сяо Чжань не может, задыхаясь от душащего изнутри страха и захлебываясь волнами паники. – Это уже вышло за рамки того о чем мы договаривались. Не находишь? С чего ты вообще решил, что нам нужно начать встречаться по-настоящему?
– Ну, кто-то же должен быть взрослым и взять на себя ответственность, – раздраженно фыркает Ибо, кривя губы в горькой ухмылке.
На Чжаня он теперь больше не смотрит, задумчиво изучая узор обложки на меню, и омеге просто хочется провалиться сквозь землю от стыда и чувства вины за свое поведение. Но отступать назад уже поздно. Когда-нибудь они наверняка пришли бы к этому, не сейчас, так через месяц. Забавно, Чжань надеялся, что им удастся продержаться как можно дольше. Он наивно верил, что они и вправду смогут просто заниматься сексом, при этом ничего друг к другу не испытывая. Наивный.
– Ответственность за что? Мы просто спим вместе, – напоминает им обоим Сяо Чжань, но даже сам не верит в свои слова. Просто спят? Какая чушь. Кажется, они никогда ничего не делали просто так. – Не думал, что для этого нужны какие-то официальные договоренности или отношения, – Чжань зажевывает губу и изможденно проводит ладонью по лицу. – Я уволюсь, – так им обоим будет проще. Вряд ли они смогут сохранить нормальные отношения после этого, будучи коллегами. Нет, он, конечно, не обязан увольняться, можно перейти в другой отдел или что-нибудь придумать, но Чжань попросту не сможет смотреть на него каждый день. Ибо будет для него ходячим напоминанием собственной глупости.
– Нет, не уволишься, – выдыхает со злостью бета, тут же вскидывая на него глаза. Он протягивает руку и сжимает тонкое запястье Сяо Чжаня, как будто тот может убежать сейчас, не дослушав. – Потому что у тебя ко мне чувства, – Ван Ибо говорит это с непоколебимой уверенностью. Это даже не вопрос, а у Чжаня совсем нет сил, чтобы спорить с ним и то-то доказывать.
– Ибо, мы договаривались с тобой с самого начала, что это только секс, ничего больше, – осторожно напоминает он под эхо грохочущего в собственных ушах пульса. – Мои чувства это моя проблема, – никаких глупых клише в стиле «ты ошибаешься» или «тебе показалось». Глупо отрицать, они оба до смешного очевидные. Вот только у одного из них нет проблем с принятием этих чувств, а второй боится их до чертиков, страшась выйти из своей зоны комфорта.
– Почему чувства для тебя проблема? – голос Ибо смягчается. Морщинки на его лбу разглаживаются, а заострившиеся скулы принимают привычную округлую форму. Он будто весь расслабляется от слов Сяо Чжаня и смотрит с какой-то надеждой, грустью и досадой. Хватка на запястье немного ослабевает, но бета не отпускает руку, только осторожно оглаживает пару раз большим пальцем судорожно бьющуюся жилку пульса в успокаивающем жесте. Дыхание у Чжаня застревает в горле.
Он, по правде говоря, удивлен, что никто из них до сих пор не закатил истерику и не перешел на крики. Со стороны, наверное, может показаться, что они ведут какой-то милый и приятный разговор, даже несмотря на внешнюю напряженность и зажатость. И это удивляет, если честно. Сяо Чжань ожидал чего угодно, но только не конструктивного диалога.
– Потому что мне не нужны отношения, ясно? – с легким налетом раздражения отвечает он, но освободить руку из хватки по-прежнему не пытается, чувствуя, как дружной гурьбой разбегаются мурашки от ладони вверх по плечу. – Я уже состоял в одних, и мне хватило с головой. Я не хочу проходить через тот ад снова.
– С чего ты взял, что это будет так же, как в тот раз? – задает вполне закономерный вопрос Ван Ибо. О, если бы он только знал, сколько раз этим самым вопросом задавался сам Сяо Чжань. У него не было ответа. Просто знал, что так произойдет и все. Точка. – С чего ты взял, что я причиню тебе ту боль, что причинил твой бывший?
– Потому что все причиняют друг другу боль. Я не хочу привязываться, я не готов, – голос предсказуемо срывается и хрипит. Чжань замолкает и жмурит глаза, делая глубокий вдох в попытке успокоиться. Внутри него кипит такая буря эмоций, что еще чуть-чуть, и она вырвется на свободу, окончательно разрушив остатки маски внешней сдержанности и равнодушия. Он не будет плакать в чертовом пафосном ресторане. Не будет.
– К чувствам никогда нельзя быть готовым, – Сяо Чжань невесело хмыкает, полностью соглашаясь. Он до сих пор к ним не готов и не хочет быть готовым. Почему это нельзя никак отключить? Почему обязательно влюбляться и страдать? Неужели нельзя без этого? – Я... я тоже не был готов к ним, когда увидел тебя впервые, – Ван Ибо смотрит на него выжидающе, сверлит взглядом исподлобья, тяжелым, цепким, не желая упускать ни одной мимолетной эмоции на чужом лице.
Чжань чувствует, как у него от этих слов все холодеет внутри и в удивлении вытягивается лицо. Забавное зрелище, наверное. Он смотрит на него и чувствует, как земля уходит из-под ног. Омега будто падает, прямо так, сидя на стуле. И это чувство падения странным образом смешивается в нем с эйфорией, теплом растекающейся по венам.
– Ты что? – Сяо Чжань спрашивает скорее на автомате непослушными пересохшими губами, чувствуя, как приливает жар к щекам. Ван Ибо был влюблен в него с их первой встречи? Но это какой-то абсурд, они же тогда даже толком не общались.
– Ты слышал, не притворяйся глухим, – краснея ушами, недовольно шипит Ибо. О, он хотел бы, но не может. И так узнал больше того, что стоило бы.
– То есть я нравился тебе с тех самых пор? – беспомощно уточняет Чжань, а перед глазами, как будто кадры фильма, проносятся все их разговоры и встречи, улыбки и шутки, иногда тупые, а иногда довольно специфичные. Но никогда в их поведении не проскальзывало даже намека на нечто больше, чем дружеское рабочее взаимодействие. Этого просто не могло быть. Ибо никогда не давал ни малейшего повода думать, что он ему нравится. Да тот едва смотрел на него, о какой любви может идти речь? Сяо Чжань вообще сам подошел к нему и предложил секс без обязательств. Какая-то нелепица.
От собственных мыслей начинает болеть голова. Слишком много информации для одного вечера.
– Я был влюблен в тебя с тех самых пор, – отстраненно поправляет его Ибо, не отрывая от Чжаня своего внимательного взгляда. Несмотря на внешнюю невозмутимость, признание дается ему с большим трудом.
Бета поджимает губы так, что вокруг уголков появляются складки, то и дело беспокойно сводит брови к переносице и по-прежнему не отпускает чужое запястье, держась за него как за спасительный якорь. Он никогда не отличался особой разговорчивостью, не говоря уже об откровениях. Да даже слова с особой тщательностью подбирал и старался лишний раз не прикасаться, уважал границы и не вторгался в зону комфорта. Но вот его взгляд... Взгляд всегда был направлен на Сяо Чжаня. Он понимает это только теперь.
– Был, – почему-то такая трактовка причиняет ему боль. Какой же Чжань все-таки эгоист. Даже сейчас, желая все прекратить, он так глупо цепляется за чужие чувства, будто не верит, что кто-то действительно способен его любить, но отчаянно в этом нуждается.
– До сих пор, – ни секунды не колебавшись, отвечает Ибо. Тяжесть в груди от этого признания словно увеличивается во сто крат.
– Завтра я напишу заявление.
– Нет, не напишешь, потому что мы нормально поговорим и разберемся с этим, – хватка на запястье становится сильнее, а голос Ибо звучит взволнованно и чересчур громко. Люди за соседними столиками поворачиваются в их сторону. Чжань морщится от боли и накрывает ладонь беты своей. Официант, который подходит к ним, чтобы принять заказ, тут же исчезает, стоит только омеге взглянуть на него. Молодец, сообразительный.
Ибо опускает взгляд на их руки, и тень, на секунду мелькнувшая на бледном лице, исчезает. Он словно приходит в себя, вновь становясь собранным и сдержанным. Из взгляда уходят растерянность и горечь, сменяясь какой-то отчаянной решительностью. Ван Ибо разжимает свои пальцы на запястье Сяо Чжаня и убирает руку со стола, наверное, решив, что так будет безопаснее. Подальше от соблазна и импульсивных действий.
– Хочешь медленное развитие? Окей. Не хочешь давления? Без проблем. Но я не позволю тебе лишить нас даже шанса на нормальные отношения, – холодно произносит он, и Чжаня пробирает до дрожи прямой серьезный взгляд, от которого захватывает дух. Ибо в самом деле не отступится – вдруг осеняет его.
– Прости, но мне не нужен парень, – уже не так уверенно, как раньше, говорит омега.
– А муж?
– Ты сейчас серьезно? – с губ сам собой срывается нервный смешок. Это самое абсурдное предложение, какое только доводилось ему слышать. Но это был Ван Ибо, который смотрел без тени веселья и явно собирался рано или поздно воплотить свое предложение в реальность. Такой же сумасшедший, как и Сяо Чжань.
Едва-едва улегшаяся паника вспыхивает с новой силой, подстегивая бежать без оглядки. Подальше от соблазна, от собственных мыслей и чувств. Слова душат, как и одежда, и этот ресторан, и цепкий взгляд. Хочется спрятаться, зарыться с головой под одеяло, абстрагировавшись от всего мира. Чжань вдруг понимает, что еще минута, проведенная наедине с Ибо, и он не выдержит и сдастся. Тот слишком убедительный. Бета выглядит таким... надежным? От одного взгляда на него у Чжаня начинает болеть сердце, и снова глубоко внутри просыпается слабая надежда.
– Мне нужно на свежий воздух, – он встает из-за стола, и мир вокруг начинает кружиться.
– Я пойду с тобой, – тут же подрывается следом Ван Ибо, поддерживая под локоть, наверняка испугавшись, что если Чжань уйдет из ресторана, то уже больше не вернется. Что ж, он недалек от правды. Возвращаться и вправду не хочется. Впрочем Сяо Чжань не возражает, когда Ибо идет следом.
Свежий воздух забивает легкие и помогает прояснить мысли. Становится чуточку легче. Омега подставляет лицо ледяным порывам и устало вздыхает, ежась под пронзительными порывами, от которых кожа сразу же покрывается мурашками. В висках стреляет боль, а кончики пальцев до сих пор немного покалывает.
Не стоило Сяо Чжаню так резко рвать отношения с Ибо. Не в ресторане уж точно. Нужно было его подготовить, подвести, сократить общение, отдалиться постепенно, чтобы предложение не воспринялось в штыки, а показалось вполне логичным и правильным решением после их холодности. Но слова беты настолько напугали Чжаня, что он не смог промолчать. Теперь пожинал плоды, улавливая боковым зрением, как Ибо сверлит его взглядом.
– Отвезти тебя домой? – после продолжительного молчания спрашивает омега.
– Да, пожалуйста.
До квартиры Ибо они едут в молчании настолько неуютном, что Чжань в какой-то момент подумывает высадить бету где-нибудь на остановке. Но он этого, конечно же, не делает. Не настолько придурок, чтобы так поступать с тем, кто не сделал ему ничего плохого. Мыслей в голове – ровным счетом никаких. Сяо Чжань не хочет думать об их недавнем разговоре и готовить речь на случай, если Ибо решит продолжить разговор дома. Нет ни сил, ни желания, только заполняющие каждую клеточку тела опустошение и холод.
Поэтому лучшее решение видится в том, чтобы просто сосредоточиться на дороге. Это немного помогает, шуршание шин успокаивает, ребристая кожа обивки руля щекочет кожу – ощущение знакомое, родное и уже привычное. Чжань цепляется за него в попытке собрать по крупицам остатки самообладания и только чудом удерживает себя от того, чтобы не повернуться к Ибо. Он даже соглашается подняться вместе с бетой в квартиру, о чем жалеет сразу же, стоит двери закрыться за ними.
– Чжань.
– Только не начинай снова, – обреченно стонет Сяо Чжань, понимая, что теперь Ван Ибо от него точно не отстанет. Им нужен перерыв. День или два, чтобы привести мысли в порядок, чтобы все обдумать и прийти к какому-то общему решению. Так он думает поначалу, но в итоге желание все рубить с плеча побеждает, потому что у Ибо на этот счет другие планы.
– Но мы должны поговорить, – не успокаивается тот, тянется к нему руками, сердцем, всей душой. Чжань в испуге отшатывается обратно к двери, боясь обжечься даже от мимолетного прикосновения. Он слишком слаб и измотан морально, чтобы сопротивляться. Горло стягивает спазмом, а в носу щиплет от слез. Достаточно простого объятия, чтобы разреветься. Какое жалкое зрелище. – Или ты считаешь, что мы действительно закончили?
– А разве нет? – даже если не закончили, Чжань не готов повторять снова и снова как мантру свою речь, потому что Ибо его не слышит. Или не хочет слышать, уверенный в том, что способен достучаться, если докажет свою любовь и убедит не бояться собственных чувств. Вот только омеге это не нужно. А если и нужно, то точно не так и не сейчас. Слишком много давления, с которым невозможно справиться.
– Скажи, что для тебя это тоже не просто так, что ты чувствуешь то же самое, что и я, – требует бета, оттесняя Сяо Чжаня к одной из стен. Неправильность происходящего буквально оглушает. Его буквально вынуждают сказать это, вытягивают признание, к которому он совершенно не готов. Близость Ибо пьянит, кажется такой знакомой и необходимой сейчас, но приносит вместо облегчения только удушающую тяжесть в груди. Чжань обреченно вздыхает, ощущая себя загнанным в угол, и измученно прикрывает глаза.
– Ибо, мы ведь договаривались.
– Скажи, – требовательно просит Ван Ибо. Его голос срывается на последнем слоге, застревает где-то в горле, тело бьет мелкая дрожь, а в глазах так и читается неприкрытая боль, и Чжань сдается.
– Для меня это тоже не просто так, и я чувствую то же самое, но я не могу, – потому что так много факторов, которые они не учли, потому что они торопятся, потому что отношения нельзя начинать ссоры, пусть и направленной на то, чтобы разобраться в том, что они друг к другу чувствуют.
– Чжань, нет, – шепчет на грани отчаяния бета, цепляясь пальцами за его плечи.
– Ибо, послушай, – Сяо Чжань судорожно тянет носом воздух и смаргивает с ресниц первые непрошенные слезы. – Это все неправильно, мы совершаем ошибку, мы просто заигрались, понимаешь? Это должен был быть просто секс. Я не могу. Я не хочу все усложнять, мы должны остановиться прямо сейчас.
– Нет, – Ибо упрямо качает головой, сильнее вцепляясь пальцами в плечи Чжаня, но тот даже не морщится, просто осторожно перехватывает его запястья и отталкивает от себя, вынуждая сделать несколько шагов назад.
– Да, Ибо. Эти чувства не нужны мне, – потому что они куда сильнее тех, что он испытывал к Чжан Линхэ. Для того, чтобы принять их, разобраться и научиться с ними жить, нужно время. И желательно наедине с самим собой, а не под давлением ответных чувств. – Я знаю себя, и я знаю, как это по итогу будет. Я все испорчу и разрушу, потому что не умею иначе. А я не хочу делать тебе больно, – и дело не только в бесконтрольном страхе, хоть тот и имеет место быть. Дело в самом Сяо Чжане и его нерешительности.
– Ты уже делаешь мне больно, так в чем проблема? – слова бьют наотмашь, попадают прямо в грудную клетку, выбивая из нее остатки воздуха. Улыбка Ибо больше похожа на гримасу, и Чжаню становится тошно от самого себя за то, что он заставляет бету проходить через все это. Нужно было все прекратить намного раньше. До того, как они неосторожно вляпались в эту никому не нужную влюбленность.
– В том, что дальше будет только хуже и лучше прекратить именно сейчас, пока это не зашло слишком далеко, – хотя куда уж дальше?
– Уже поздно, Чжань-гэ, – беспомощно разводит руками Ван Ибо, озираясь по сторонам, и растерянно облизывает искусанные в кровь губы.
– Нет, еще нет. Мне жаль, но это все, – и прежде, чем бета успевает возразить, добавляет для убедительности: – Ибо, мы ведь договаривались в самом начале, помнишь? Просто секс, без чувств, без отношений, без обязательств. Мне не нужно все то, что ты можешь мне предложить, – а даже если и нужно, то точно не так и не сейчас.
– Но почему? – бета делает шаг вперед, жалобно заламывая брови, и тут же останавливается, вероятно, вспомнив, как Чжань оттолкнул его руки. – Ты ведь хочешь этого, – он говорит это уже без прежней уверенности. Повторяет как мантру и смотрит с такой обреченностью и отчаянием, что Сяо Чжань на секунду теряется.
– Нет, – легко слетает с губ очевидная ложь, в которую Ван Ибо ожидаемо не верит. Он смеется безрадостно и качает головой, закусывая нижнюю губу.
– Лжец, – может, и так, но Чжань уже не может иначе, потому что измотан морально и физически. Ему хочется уйти, хочется побыть наедине с самим собой. Разрыдаться, в конце концов, вдали от посторонних глаз и проявить слабость.
– Прости, мне жаль, что я позволил этому затянуться, – он извиняется, но на самом деле хочет сказать «спасибо». За последний полтора месяца он чувствовал себя счастливым чаще, чем за прошедшие три года. И грустно и смешно.
– Не смей извиняться за это, – тут же ощетинивается Ибо, кривя губы в гримасе боли. – Ни за что из того, что между нами было.
– Нам не стоило, – начинает Чжань, но его тут же перебивает бета, предупреждающе вскидывая палец.
– Не смей.
– Нам не стоило начинать, – упрямо продолжает омега, игнорируя это предупреждение. – Но я так хотел... – он запинается и тяжело вздыхает, пытаясь подобрать правильные слова. – Так хотел тебя себе хотя бы в таком смысле.
– Я твой, – шепчет Ибо дрожащим голосом, все же подходя к нему вплотную. Он не касается Сяо Чжаня, но от этого все равно не легче. Близость кружит голову, а картинка расплывается перед глазами от набежавших слез. – Весь твой, целиком, – Ибо берет его ладонь в свою и подносит к щеке, ластится к ней отчаянно, словно побитый щенок, и Чжань дергается в сторону, обжигаясь этим прикосновением, этим жестом и этими словами. Его грудная клетка буквально горит и разрывается от боли, воздуха в легких катастрофически не хватает, становится нечем дышать.
– Не нужно, пожалуйста, – зачем-то тоже шепчет Сяо Чжань, судорожно пытаясь отыскать за спиной ручку двери. – Отойди.
– Чжань-гэ!
– Дай мне уйти, Бо-ди. Пожалуйста, – они смотрят друг другу в глаза бесконечно долго, общаясь без слов, пока плечи Ван Ибо, наконец, не опускаются обессиленно, признавая поражение. Бета отходит назад, позволяя Чжаню повернуться к нему спиной, открыть дверь и буквально выбежать в коридор.
И наверное, так даже лучше, потому что ему не приходится видеть то, что точно заставило бы его остаться. Ибо обессиленно оседает на пол у двери, пряча лицо в ладонях, и слушает эхо отдаляющихся все дальше и дальше шагов, чувствуя затапливающее с головой отчаяние подобно сокрушительным морским волнам.
Сяо Чжань хлопает дверью машины, буквально падает на водительское сиденье, складывает руки на руле и утыкается в них лбом. Тихий всхлип разносится по салону автомобиля, и он наконец-то позволяет себе разрыдаться.