9
– О боже, извините, – мысленно Сяо Чжань орет и закрывает для надежности ладонью глаза, выходя из переговорной и захлопывая за собой дверь.
И как ему теперь это развидеть?
Нет, он, конечно, догадывался, что не только они с Ибо прячутся по переговорным комнатам, чтобы снять напряжение. Но чтобы не додуматься закрыть за собой дверь? На такое были способны только Чжу Цзаньцзинь с Лю Хайкуанем. Их полуобнаженные тела теперь будут преследовать Сяо Чжаня в кошмарах. Все-таки о некоторых вещах лучше никогда не знать.
Он трясет головой, пытаясь избавиться от шокирующего образа, и отправляется на поиски свободной переговорной, тихо посмеиваясь. Несмотря на психологическую травму, омега был рад, что у его друга наконец-то наладилась личная жизнь. Их хождения вокруг да около и игры в гляделки уже изрядно поднадоели.
Чжань сначала думает написать Ван Ибо и поделиться с ним этим шокирующим открытием, но быстро одергивает себя, вспоминая вчерашний неприятный разговор. Они после него, конечно же, не разговаривали, и на следующее утро в столовой бета даже не смотрел в его сторону. Ну что ж, в эту игру могут играть двое. Если играми можно назвать то, что добрую половину дня Ибо открыто флиртует с девушками в их отделе, улыбается им и в целом представляет собой образец дружелюбной коммуникабельности. Буквально кричит всем своим видом «Смотри на меня. Видишь? Ты мне не нужен».
Мысленно Сяо Чжань бесится, цокает языком и раздраженно закатывает глаза от такого лицемерия, внешне же – выглядит так, будто ему плевать. Но это неправда. Подавленное состояние возвращается, отбрасывая его к дурным мыслям и заставляя из раза в раз копаться в себе, выуживая на поверхность все свои дурные черты характера. Некстати вспоминаются слова Цзаньцзиня, который предупреждал его с самого начала. И с чего Чжань вообще решил, что служебный роман это удобно?
Нужно было остановиться на ком-то из коллег из других отделов, кто не мозолил ему каждый день глаза. Но нет же, он выбрал Ван Ибо, к которому, кажется, изначально испытывал больше, чем симпатию. Но тут уж виноватых искать бессмысленно. Сам наломал дров, сам теперь разгребал последствия ссоры. Или разрыва? Он, если честно, не до конца понимает, а у Ибо спрашивать страшновато. Да и гордость не позволит. Поэтому оставалось хлестать уксус и подналечь на работу, чтобы не перегружать голову самобичеванием. Собственно, именно так Сяо Чжань и натыкается на Чжу Цзаньцзиня с Лю Хайкуанем.
Экран ноутбука загорается входящим звонком, и на какое-то время омега забывает обо всем, кроме работы. На свое рабочее место он возвращается, когда уже практически все коллеги расходятся по домам. Сяо Чжань бросает короткий взгляд на стол Ибо, и сердце испуганно замирает. Потому что бета смотрит в ответ, ловит его взгляд. В кабинете становится как-то жарко. Ван Ибо хмурится, нервно облизывается, брови жалобно изгибаются, а на лице появляется то самое уязвимое выражение, что всегда так сильно бередило в Чжане чувства, которые тот старательно подавлял. Он, кажется, собирается встать, когда со стороны входа раздается голос Цзаньцзиня:
– Чжань, можно тебя на минутку? – Сяо Чжань отворачивается с бешено колотящимся сердцем и странной смесью разочарования и вины. Они с альфой выходят в коридор, но другу этого, видимо, оказывается мало, потому что он ведет его в ближайшую переговорную. Чжань не возражает, но немного ежится, ощущая затылком чей-то тяжелый сверлящий взгляд. Впрочем, не трудно догадаться чей. – Слушай, я бы хотел извиниться за то, что ты сегодня увидел, – вырывает его из безрадостных мыслей Чжу Цзаньцзинь. – Мы... немного увлеклись, – омега хочет заорать, потому что все это ему чем-то напоминает неловкие разговоры с родителями о половом воспитании или что-то в этом роде. Он в удивлении приподнимает брови, когда видит, как коллега немного краснеет. – И забыли запереть дверь. Хорошо, что нас застукал ты, а не кто-то другой. То есть не хорошо, конечно, – тут же одергивает себя альфа, – но лучше уж ты, чем мой начальник или Ван Хаосюань. Он та еще сплетница, – впрочем, как и многие другие в их компании.
– Он знает о нас с Ибо, – вспоминает Сяо Чжань недавний разговор. – Странно, что еще никому ничего не разболтал.
– В каком смысле знает? – омега не сдерживает смешка, видя, как вытягивается в удивлении лицо Цзаньцзиня. – Он видел вас? Когда? Он вам сам об этом сказал? Шантажировал? Если шантажировал, то ты имеешь право пожаловаться на него в отдел кадров, – Сяо Чжань морщится, ощущая головную боль от бесконечного потока вопросов.
– Скорее просто подслушал. Вряд ли это можно использовать в качестве шантажа, а вот для сплетен самое то. Я удивлен, что он держит язык за зубами, – коротко пожимает плечами Чжань.
– С учетом того, как о вас уже судачит половина компании, его рассказ ничего бы не изменил. Кстати о вас. Все нормально? – Чжань немного колеблется перед ответом.
Не то чтобы он не доверял Цзаньцзиню, просто обычно предпочитал держать такие вещи в себе, не делясь ими с другими. Несмотря на свою коммуникабельность, омега оставался довольно замкнутым во всем, что касалось личной жизни. Да и их ссора с Ван Ибо была скорее нелепой и глупой, нежели серьезной. Им просто требовалось немного времени, чтобы остыть и обдумать ситуацию. Чжань признает, что вспылил, но для того были свои причины – попытка манипуляции в их числе. Он не хотел признаваться Ибо в своей слабости, потому что был не готов к таким откровениям. И давление со стороны беты определенно не способствовало желанию обнажить душу.
– Нормально, – прерывая поток мыслей, от которых начинает тошнить, все же отвечает Сяо Чжань. Судя по его подавленному виду, Цзаньцзинь ему не верит. Альфа смотрит с сомнением, окидывает с головы до ног оценивающим взглядом, но больше вопросов не задает. Молодец, сообразительный. – Должен ли я поздравить тебя? – меняет тему их обсуждения Чжань, и коллега тяжело вздыхает.
– Все довольно... – Цзаньцзинь запинается, пытаясь подобрать подходящее слово. – Непросто. Ну, ты понимаешь.
– Нет, не понимаю.
– Черт тебя побери, Чжань, – альфа раздраженно закатывает глаза и опускается на один из стульев в переговорной. – Мы оба альфы, и нам довольно сложно, ну... договориться, кто из нас в какой позиции будет. Тем более, когда раньше с этим все было куда более понятно, чем сейчас, – Чжань насмешливо вскидывает одну бровь и тихо хмыкает себе под нос. Что ж, у кого-то проблемы были явно посерьезнее, чем у него.
– А в чем проблема меняться? – задает он вполне логичный вопрос. Омега и сам пробовал себя в роли ведущего периодически. Один раз даже с альфой. Это был довольно необычный опыт. Но в отношениях между двумя мужчинами подобное не считалось какой-то редкостью или чем-то аморальным.
– Меняться? – глупо повторяет за ним Цзаньцзинь, озадаченно хмурясь. – В смысле ролями? Я единичка, он нолик, а потом наоборот?
– Единичка и нолик? Тебе что, пятнадцать? – закатывает глаза Сяо Чжань, понимая, что не он один становится ужасно глупым, когда... мысль резко обрывается. Омега мгновенно мрачнеет, ощущая, как холодеют внутренности от осознания масштабов беды. – Неважно, да, вы можете меняться. У вас обоих есть член и простата, используйте это, – Чжань открывает дверь переговорной и едва не сталкивается в дверях нос к носу с Ван Ибо. Тот смотрит сначала на Цзаньцзиня, потом на него, будто пытаясь что-то отыскать на лице омеги, затем недовольно поджимает губы, разворачивается на сто восемьдесят градусов и уходит. Сяо Чжань так и застывает в проеме, пытаясь понять, что сейчас произошло.
– Нормально, говоришь? – слышит он позади себя недоверчивый голос альфы и тяжело вздыхает.
– Заткнись, а то я начну думать, что ты прирожденный нолик.
– Охуел?
***
Вечером в пятницу Сяо Чжаню нестерпимо хочется напиться.
Напивается не он. Напивается Ван Ибо в компании коллег, которые, собственно, и подкинули идею выбраться в бар. Черт бы их побрал с их дурацкими идеями. Чжань, понимая, что сейчас ему пить ну совсем противопоказано, учитывая, какую херню он творит на трезвую голову, берет машину. И теперь ему доводится наблюдать за тем, как бета стопка за стопкой опрокидывает в себя текилу.
Сяо Чжань тяжело вздыхает, крутя в руках стакан с газировкой. Он не участвует в общей шумной дискуссии. Громкая музыка и бьющий по барабанным перепонкам девичий визгливый смех вызывают у него головную боль. Ибо на Чжаня даже не смотрит, улыбается скорее для виду и выглядит рассеянным. В какой-то момент омега ловит себя на мысли, что ему нечем дышать. Он встает из-за барной стойки и пробирается сквозь толпу к выходу из бара.
На свежем воздухе становится чуточку легче. Голова перестает кружиться, а вот от ледяных порывов ветра кожа покрывается мурашками, а тело невольно пробивает на мелкую дрожь. Куртка, конечно же, осталась забытой в машине, и Чжань всерьез задумывается о том, чтобы сходить за ней и уехать сразу домой. Но он не может. Потому что Ван Ибо до сих пор в баре, и не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, из-за кого тот сейчас напивается. Все-таки они оба те еще кретины.
– Привет. Не занят? – Сяо Чжань не сразу понимает, что обращаются к нему, пока его беспардонно не дергают за плечо.
В полумраке переулка он улавливает абсолютно посредственные черты лица, ничем не примечательные, пьяный блестящий взгляд и кривую усмешку. В нос ударяет резкий и довольно специфичный природный аромат, выдавая в незнакомце альфу, что только еще больше увеличивает уровень тревожности. Вниз по загривку тонким ручейком начинают стекать мурашки страха, подстегиваемые всплеском адреналина.
– Красавчик, я к тебе обращаюсь, – Чжань морщится, когда лицо обдает алкогольными парами, которыми от альфы разит за версту, и невольно делает шаг назад, избавляясь от нежелательного прикосновения. Внутри него вспыхивает раздражение вперемешку с отвращением.
Он на дух не переносил пьяных людей. Не тех хохотунов, которые в целом безобидные и никому не причиняют неудобств, а тех самых бестактных свиней, которые лезли без спросу в личное пространство и имели наглость распускать руки. Про агрессоров и говорить нечего. Те обычно пугали до чертиков своей порывистостью и вспыльчивостью. Чжань брезгливо кривит губы, рассматривая своего непрошенного кавалера, и думает о том, каковы шансы, что тот отстанет сам, без грубости и насилия. Уж очень он не любил прибегать к насилию. Омега, может, и выглядел хрупким и худым, но не пропускал ни одного занятия в спортзале и на занятиях по самообороне.
Впрочем, долго ломать голову не приходится. Позади незнакомца вырастает слегка пошатывающаяся фигура Ван Ибо, который резко разворачивает того к себе, заносит руку, зажатую в кулак, и не раздумывая бьет парню в лицо, судя по хрусту, ломая ему нос. Альфа тут же взвывает от боли и складывается пополам.
– Ибо! – голос Сяо Чжаня сливается с воем несостоявшегося героя-любовника. Но бета на это не реагирует совершенно. Он хватает незнакомца за грудки, и у Чжаня мурашки по коже ползут от вида холодной ярости на его лице.
– Руки, блять, при себе держи, – буквально шипит Ван Ибо и для проформы пару раз встряхивает альфу, что растерянно трепыхается в крепкой хватке, даже и не думая давать сдачи. Наверняка разбитый нос и заливающая лицо кровь не способствовали какой-либо агрессии. Тот был дезориентирован и испуган не меньше самого Сяо Чжаня. Хотя последний скорее оказался неготовым увидеть эту сторону Ибо вживую. Коллега всегда казался ему максимально сдержанным и безобидным, и уж точно никогда не давал повод думать, что способен на насилие по отношению к кому-либо.
– Полегче, парень, остынь, – голос у альфы надламывается, и Чжань скорее инстинктивно чувствует чужой страх, нежели видит тот в глазах. Медлить и дальше уже нельзя. Судя по взгляду Ибо, в котором безумие смешалось с какой-то животной яростью, ничего хорошего из этого разговора точно не выйдет.
Сяо Чжань делает шаг в их сторону, огибает по короткой дуге и останавливается позади беты. Он прижимается к нему со спины, делясь своим теплом, и кладет руки поверх рук Ван Ибо, осторожно разжимая его пальцы на чужой одежде.
– Ибо, все в порядке. Пойдем, – своим самым ласковым и успокаивающим голосом говорит омега ему на ухо, отмечая, как кожа на шее покрывается мурашками.
– В порядке? Он к тебе лез, – мгновенно ощетинивается тот. Но оттолкнуть даже не пытается. Хороший знак. – Не понимаешь слова «нет», не так ли? – обращается Ибо уже к альфе, но рук больше не распускает, позволяя Сяо Чжаню переплести их пальцы. Незнакомец тут же отскакивает подальше от них, опасаясь очередной порции ударов, и смотрит загнанно, наверняка жалея, что вообще подошел. – Сейчас я тебе объясню, – бета рывком подается вперед и едва не падает, когда Чжань тянет его обратно на себя.
– Ибо! – чуть ли не шипит он ему на ухо. – Ибо, успокойся. Какого черта? – Ван Ибо успокаивается как по команде, провожая хмурым взглядом стремительно удаляющуюся фигуру незнакомца. Бета послушно замирает и разворачивается лицом к Чжаню, глядя с какой-то щенячью преданностью и ожиданием, что вызывает нечто похожее на когнитивный диссонанс. Еще секунду назад тот был готов убивать, а теперь ластится ласковым зверьком и выглядит безобиднее стрекозы. – В смысле это все очень горячо, – зачем-то добавляет Сяо Чжань, чувствуя, как начинают гореть собственные щеки, – но нам надо валить, пока не пришла охрана.
– Хорошо, пошли, – соглашается Ибо, еще больше вгоняя в ступор своей сговорчивостью. – Я думал, ты будешь меня отчитывать и говорить, что я неадекватный, – Чжань даже выдыхает с облегчением. Он собирался, да, но только в том случае, если бы Ибо оказался буйным и наотрез отказался бы слушаться. Вот только бета вообще не выглядит пьяным. Будто и не он вливал в себя шоты с текилой. Что это был за фриз, Сяо Чжань не знает и, если честно, знать не хочет.
– Ну, ты, конечно, немного неадекватный, – по итогу говорит омега, первым делая шаг по направлению к своей машине. Им и вправду следовало как можно скорее уйти отсюда. Кто знает, сколько успела увидеть охрана по камерам и кого себе на помощь мог позвать тот пьяный альфа. – Но, во-первых, он заслужил, во-вторых, это было горячо, поэтому забей.
– Ладно, – снова соглашается с ним Ибо, а потом резко тянет на себя и целует. Сяо Чжань с испугу путается в собственных ногах и практически падает в объятия беты, который ловит автоматически, на инстинктах. Привычно, словно иначе и быть не могло.
Его большие теплые ладони ощущаются на талии подобно раскаленным углям, от них тепло распространяется по всему телу, мурашками поднимаясь по позвоночнику вверх, согревая за считанные секунды. Разумеется, Чжань даже не пытается оттолкнуть Ибо. Губы сами собой приоткрываются навстречу, и то, что поначалу было просто нелепым прикосновением, теперь становится полноценным поцелуем. Чжань отвечает на него нетерпеливо и голодно, путает пальцы в волосах Ибо и кусает его за нижнюю губу, слизывая с нее сладкий вкус сиропа и терпкий – текилы.
Технически они еще в ссоре, и им нужно поговорить. А еще Ван Ибо пьян. Но Чжань соскучился, ладно? Он понимает, что этот поцелуй все усложнит еще больше, однако не может заставить себя остановиться. Им кто-то одобрительно свистит с противоположной стороны улицы, и это немного приводит омегу в чувства. Не самое подходящее место и время для поцелуев.
Он все же нехотя отстраняется, смотрит на Ван Ибо и предсказуемо зависает. Тот смотрит обиженно, недовольно, с легким укором, и капризно надувает щеки, становясь похожим на хомяка. Губы у него красные и зацелованные, а глаза блестят даже в полумраке переулка, красивые и гипнотизирующие. Чжань прыскает от смеха себе в кулак, разрываясь между умилением и желанием поцеловать бету снова.
– Это на тебя так алкоголь влияет что ли? – Ван Ибо, к слову, несмотря на недавнюю агрессию, становится молчаливее обычного, сверля взглядом исподлобья. А еще вцепляется в Сяо Чжаня мертвой хваткой, не желая отпускать. Словно тот вот-вот убежит, если не обнимать его.
– Мгм, – неопределенно мычит Ибо и кивает в знак подтверждения своих слов. Чжань беспомощно возводит глаза к затянутому тучами небу и устало вздыхает. Какой дурацкий и сумбурный день.
– Поехали, я отвезу тебя, пока ты к фонарному столбу не пристал, - он кое-как отцепляет Ибо от себя и берет его за руку. Ну так, на случай, если тот снова решит помахать перед кем-нибудь кулаками.
– Но к тебе же могу? – Чжань бьется бедром о капот своей машины и тихо чертыхается себе под нос. Ну класс, только пьяных приставаний от Ван Ибо ему и не хватало для полноты картины. На душе становится паршиво. Не потому что он против и ему неприятно, а потому что они в ссоре и, возможно, завтра бета об этом даже и не вспомнит.
Последнее было особенно обидно. Чжань не хотел, чтобы завтра Ибо на него злился еще и за это. Иногда глупости, совершенные по пьяни, самые ужасные. Сяо Чжань не хотел становиться ошибкой прошлой ночи. А ведь ему, если подумать, должно быть все равно. Но теперь уже поздно что-либо отрицать. Он сожалеет, и ему не все равно. Угадайте, от чего паршивее всего?
– Дома, все дома, пошли, – Ибо послушно садится на переднее пассажирское сиденье и даже сам пристегивается. Чжаню начинает казаться, что не так уж тот и пьян. Но везет его, вопреки наблюдениям и здравому смыслу, все равно к себе. Потому что ближе, да-да, и, ну, они ведь уже спали на одной кровати, смогут и сейчас. Пусть это и окажется тем еще испытанием. Он готов рискнуть.
Сяо Чжань был уверен, что Ван Ибо заснет тут же, как его голова коснется подушки. В таком случае и объяснять ничего не придется с утра. Просто позаботился о коллеге, который перебрал с алкоголем. Возможно, это даже станет отличным поводом, чтобы помириться. Но бета удивляет его снова. Когда он возвращается из душа, Ибо ждет на своей половине кровати, лежа на боку с поджатыми коленями и ладонью под головой, и прожигает внимательным взглядом.
– Ну и зачем ты так напился? – Сяо Чжань тяжело вздыхает, понимая, что пьяных разговоров им не удастся избежать. Поэтому он гасит свет и ложится рядом, лицом к лицу, копируя позу беты.
– Ты ушел, – просто отвечает Ибо. Его голос звучит глухо и хрипло, отчего у Чжаня знакомо сдавливает горло. От чувства вины начинает ныть где-то в районе грудной клетки сердце то ли из-за своего поведения, то ли из-за мысли о том, что, кажется, ему следует все прекратить.
– Ты тоже хотел уйти, – услышав это, Ван Ибо начинает недовольно сопеть. Со стороны их разговор похож на беседу двух вредных маленьких детей, которыми они, кажется, и являются.
– Я хотел, чтобы Чжань-гэ был со мной честен, – бормочет бета себе под нос так неразборчиво, что Чжаню приходится придвинуться к нему вплотную. – Разве я не заслуживаю честности после всего того, что между нами было? Тебе настолько все равно на меня? – Сяо Чжань закрывает глаза, но это не помогает убежать от правды. В носу начинает знакомо щипать.
Ван Ибо был прав, и, если сказать ему сейчас правду, это либо все испортит, либо исправит. А если соврать, все станет слишком сложно. Чжань не уверен, что готов к любому из этих исходов. Поэтому он выбирает самый безопасный ответ.
– Ты пьян.
– Я абсолютно отдаю отчет своим действиям, – тут же огрызается Ван Ибо, и его голос наполняется злостью. Он явно рассчитывал на другой ответ, но Чжань не был готов откровенничать с бетой, пока тот был пьян.
– Поговорим, когда ты протрезвеешь, – обещает омега и на этот раз не врет. Чжань действительно готов поговорить, понимая, что некоторые вещи необходимо прояснить.
– Не поговорим, – упрямо стоит на своем Ибо. Сяо Чжань тяжело вздыхает и подается вперед, обнимая бету. Он не знает, как еще объяснить ему свою позицию, не усугубив ситуацию. У него не находится подходящих слов для этого. Да и нужны ли они сейчас? – Мне не стоило говорить тех слов, – после продолжительного молчания мычит Ван Ибо куда-то в подушку, нервно ерзая на своей половине кровати.
– Да, не стоило, – соглашается с ним Чжань, испытывая облегчение от этих слов. – Ты не имеешь права заставлять меня говорить то, чего я говорить не хочу, – повод для ссоры был нелепым, но на тот момент оказался последней каплей.
– Мне жаль, – слегка поколебавшись, бормочет Ибо.
– Мне тоже, – нехотя соглашается Чжань, с горечью думая о том, что завтра бета, вероятнее всего, об этом диалоге даже и не вспомнит. Но в груди все равно теплеет, когда его обнимают в ответ, а в ключицы тычется холодный нос. Эта близость такая желанная и долгожданная, что от нее становится теплее на душе.
– Я был так зол на тебя за то, что ты встречался со своим бывшим, что написал своей бывшей, – тем временем продолжает Ибо. Чжань прислушивается к себе и понимает, что не злится. Точнее он, конечно, начинает, но быстро одергивает себя. Сам же был не лучше. Ибо имел право на вендетту.
– Тебе стало легче? – осторожно спрашивает омега, но ответ слышать совершенно не хочет.
– Нет, мне не стало легче, – Чжань соврет, если скажет, что не испытывает в этот момент облегчение. Он такой засранец, даже самому от себя тошно. – Я так и не смог с ней встретиться. Отменил все в последний момент, – продолжает тем временем Ван Ибо сонно бубнить Чжаню куда-то в шею, щекоча дыханием кожу. – Одна мысль о тебе и твоем бывшем причиняет мне боль, но даже этого недостаточно для того, чтобы я мог причинить боль тебе.
«Господи, что ты со мной делаешь? – мысленно стонет Сяо Чжань. – Это неправильно, нам нельзя продолжать дальше эти отношения, иначе мы оба наделаем глупостей. Я уже хочу наделать с тобой глупостей. Настолько сильно хочу, что мое сердце болит при одной мысли, что тебя придется отпустить.»
– Меня разозлило то, что ты искал кого-то еще, как будто я просто запасной вариант для тебя и ты со мной, пока тебе удобно или пока ты не найдешь кого-то, с кем не придется притворяться, – Чжань закусывает щеку изнутри, пытаясь совладать с эмоциями, и тянется вперед, чтобы оставить на лбу Ибо короткий поцелуй. А потом прижимается своим лбом ко лбу беты и жмурится до пляшущих за сомкнутыми веками мушек. Его слова становятся последней каплей, и омега все же признается:
– Ты, – шепчет он едва слышно. – В тот вечер меня остановил ты. Я просто не мог представить рядом с собой кого-то, кроме тебя, и это напугало меня до чертиков, – Ван Ибо ничего не отвечает, и Чжань отстраняется, заглядывая ему в лицо. Тот спал, надув губы, и тихо сопел, цепляясь пальцами за майку омеги. В груди разливается странный коктейль из облегчения и сожаления, когда он осознает, что его слова Ибо уже не слышал.
Телефон на прикроватной тумбе вспыхивает уведомлением, и Чжань тянется к нему на автомате, стараясь не разбудить бету. Лишь прочитав сообщение, он понимает, что мобильник ему не принадлежит, как и ни о чем не говорит имя отправительницы, которая просит о еще одной встрече и хочет начать все сначала. Не трудно догадаться, кто это.
Чжань перечитывает сообщение еще три раза, надеясь успокоиться и принять взвешенное решение. Но он не может. Его буквально затапливает злость на эту девушку, которая так некстати влезает в жизнь Ибо, на что-то надеясь даже после того, как ее отшили. Палец замирает над кнопкой «удалить», и омега тяжело вздыхает, переводя взгляд на бету.
В голове невольно всплывают его сегодняшние слова. Он хотел отомстить ему и не смог. Будет ли правильным оставить сообщение? Ибо ведь взрослый и способен сам решать, что делать и как поступать. Как знать, может, он передумает, напишет этой девушке, и у них все наладится. А Чжань останется позади, как того и хотел.
Блядство.
«Вы уверены, что хотите удалить сообщение?»
Это неправильно. Несправедливо и нечестно. Сяо Чжань не должен ничего трогать и читать. Ему следует прямо сейчас заблокировать экран, положить мобильник обратно и забыть как страшный сон о том, что увидел. Именно так и поступают порядочные люди. К тому же, Ибо заслуживает лучшего. Но можно ли считать лучшим то, что долгое время оставалось в прошлом? Не окажет ли Сяо Чжань ему услугу, удалив сообщение? Что если она разбила Ибо сердце, и любое напоминание о ней вызывает только болезненные воспоминания? А что бета все еще любит ее?
Любит и спит с Чжанем. Иронично. С другой стороны, он и сам хорош, пошел на встречу с бывшим, лишь бы отомстить непонятно за что. Его тоже нельзя назвать идеальным и хорошим. Чжань и сам причинил Ван Ибо боль, о чем ужасно сильно сожалеет. Как же, сука, сложно.
«Вы уверены, что хотите удалить сообщение?»
Чжань жмет на кнопку «да».
***
Утро для Сяо Чжаня начинается с чашки кофе и чувства вины. Его гложет совесть за удаленное сообщение, за излишнюю откровенность и за ревность. Он не имел никакого права даже прикасаться к чужому телефону и совершенно не представляет, что теперь говорить Ван Ибо, который до сих пор спал. И тот факт, что Чжань проснулся, оплетенный его руками и ногами, буквально прижатый к нему, теплому, как печка, ничуть не упрощает ситуацию. Не стоило приводить бету сюда. Чжань ведь помнил чужой адрес, но мелочно решил отвезти к себе, прикрываясь аргументом, что к нему быстрее. Теперь вот разгребал последствия, мысленно сжирая себя изнутри сожалениями.
– Чжань-гэ? – омега вздрагивает, слыша хриплый спросонья голос и тут же подбирается, напрягаясь.
Он совершенно не готов видеть Ван Ибо сейчас, не готов смотреть ему в глаза, не готов лицом к лицу встречаться с последствиями и брать за них ответственность. Но вот Чжань поворачивается в сторону спальни, предсказуемо замирает, глядя на неторопливо шагающего к нему через коридор бету, додумавшегося все же натянуть на себя штаны, и тяжело сглатывает, ощущая, как бешено колотится в груди сердце от волнения и шумит в ушах пульс.
Тот ужасно милый и домашний со своими растрепанными волосами, синяками под глазами и следом от подушки на щеке. Судя по его неуверенному взгляду, он тоже не знает, как себя вести после вчерашнего, и от этого становится немного легче. Приятно, когда не ты один испытываешь неловкость.
– Хорошая новость, я помню все твои вчерашние нравоучения, так что ты зря переживал из-за того, что я был пьян. И спасибо за то, что забрал из клуба, я...
– Я кое-что сделал вчера, и ты должен об этом знать, – с порога выпаливает Сяо Чжань, и Ибо замирает в проходе, не дойдя до него каких-то пару шагов. Судя по напрягшимся плечам и сжатым губам, бету настораживают его тон и слова. И черт знает, что он там себе успевает надумать, потому что Чжань продолжает, пока не растерял остатки храбрости: – Вчера, когда ты уснул, на твой телефон пришло уведомление. Я сначала подумал, что это мой и случайно прочитал его, – нервно облизнув губы, тараторит омега. – А потом удалил, – и ему хочется ударить себя, потому что со стороны это звучит еще тупее, чем у него в голове. Но Ван Ибо только озадаченно склоняет голову на бок, чешет затылок и зевает, прикрывая рот ладонью.
– Ладно, – теперь приходит очередь Сяо Чжаня впадать в ступор, потому что... Ладно?! Всего лишь «ладно»? То есть ни скандалов, ни истерик, ни психоза, как в прошлый раз? Какого черта? Может, он еще не проснулся или не понял, что именно сказал Чжань?
– И ты не злишься? – осторожно уточняет омега, наблюдая за тем, как Ибо все-таки проходит в кухню, наливает себе невозмутимо воду, как будто ничего не произошло, и неторопливо пьет. Взгляд невольно цепляется за то, как дергается чужой кадык, и Чжань тяжело сглатывает, ощущая, как пересохло во рту.
– Нет, – от того, насколько спокойно звучит голос Ван Ибо, хочется кому-нибудь врезать. Желательно ему, чтобы уже хоть как-нибудь среагировал наконец. Нет, Сяо Чжань, конечно, только «за», если бете плевать, но хотелось бы все-таки прояснить этот момент до конца.
– Я залез в твой телефон без спроса, – начинает перечислять он, подходя к Ибо вплотную. – Прочел сообщение от твоей бывшей и удалил его. А ты не злишься на меня? – тот как-то насмешливо фыркает и дергает уголок губ в ухмылке.
– Нет.
– Почему? – искренне удивляется омега. Вот он бы точно злился, если бы кто-то залез в его телефон. С другой стороны, если бы Ибо удалил сообщение от Линхэ, то заслужил бы явно не нотации, а поцелуй. Может, здесь была похожая ситуация?
– Чжань-гэ, а зачем ты залез в мой телефон? – Сяо Чжань на мгновение даже теряется, не зная, что на такое ответить, и щеки начинают гореть от стыда. Зачем он залез в телефон? Это... сложно. Поначалу просто перепутал смартфоны, а потом как будто не смог остановиться. Зачем-то прочел сообщение, начал ревновать, еще и удалил, хотя ни на что из этого не имел никаких прав. – Вот поэтому и не злюсь. Что она хотела?
– Хотела встретиться с тобой, просила дать вам еще один шанс, – Ван Ибо недовольно поджимает губы и хмурится, услышав это. Он сжимает челюсти, отчего невольно заостряются скулы, и весь его вид говорит не то что о недовольстве, а скорее о злобе. Остается только надеяться, что злоба эта направлена не на Сяо Чжаня. – Прости.
– Не извиняйся, – тут же вскидывает на него встревоженный взгляд Ибо, хватая за локоть и делая шаг вперед. Прикосновение неожиданное, но волнительное. Чжань в удивлении смотрит сначала на руку беты, потом ему в глаза и нервно облизывает губы. – Это к лучшему. Я бы не хотел снова увязнуть в том болоте, – облегченный вздох вырывается сам собой.
У Чжаня как будто огромный груз вины падает с плеч. И пусть в его поведении все равно не было ничего нормального, главное, что Ибо не злился. И получается, в отношении бывших они все-таки мыслили одинаково. Шальная мысль формируется в голове сама собой, и Сяо Чжань решает ее озвучить, прежде чем передумает или решит, что снова несет чушь.
– Могу я тебя кое о чем попросить?
– Да, – мгновенно соглашается Ван Ибо, не уточняя ни условий, ни деталей. Такое безоговорочное доверие немного пугает и в то же время льстит.
– Даже не спросишь о чем?
– Чжань-гэ, – раздраженно фыркает бета, крепче сжимая локоть Сяо Чжаня, и в его голосе звучит предупреждение. Надо же, какой недовольный с утра, уже подразнить нельзя.
– Ладно-ладно, – вскидывает руки в примирительном жесте Чжань. – Если однажды я захочу вернуться к своему бывшему, останови меня, пожалуйста, – ему хочется добавить, чтобы Ибо остановил его, даже если он просто решит прекратить все это. Но произнести такое вслух означает признать собственное поражение и слабость. А Сяо Чжань совершенно не готов к такому. Точно не сейчас. Бета смотрит на него какое-то ужасно долгое мгновение, бегает глазами по его лицу, неуверенно мнется, порождая в омеге волны беспокойства, и, наконец, решается:
– Ло Юньси пытался через меня узнать, есть ли кто у тебя, потому что хотел позвать тебя на свидание. И я сказал ему, что у него нет шансов, – брови невольно ползут вверх от такого признания. Нет, Чжань, безусловно, замечал все эти взгляды со стороны Ло Юньси и догадывался, что у того к нему есть определенный интерес. Но он и подумать не мог, что альфа станет спрашивать о нем у Ван Ибо.
– В прошлом месяце?
– Полгода назад, – сердце пропускает удар. Чжань открывает и закрывает рот, обескураженный и смущенный таким признанием. То есть все эти месяцы Ибо...испытывал к нему что-то?
– Оу.
Чжань понимает, что то, как они ведут себя, ненормально, неправильно для их вида отношений, но так и не говорит ничего. Потому что в глубине души ему хотелось, чтобы Ибо вел себя так, и хотел того же от себя. Они не должны вмешиваться в личную жизнь друг друга, не должны пытаться стать ее значимой частью, но они делают именно это. И с неотвратимой неизбежностью Чжань понимает, что все сильнее вязнет в чём-то, о чем потом очень сильно пожалеет. Но сейчас он даже не хочет об этом думать.
– Значит, в расчете? – осторожно спрашивает в итоге Сяо Чжань. Ибо смотрит на него долго, пристально, пытаясь понять, что это значит, какой смысл он вкладывает в эти слова, а после тяжело сглатывает, коротко кивает и отворачивается, выдыхая тихое:
– В расчете.