8
– Спасибо, что согласился встретиться, – ярко улыбается ему Чжан Линхэ, когда Чжань садится напротив него. От улыбки болезненно тянет под ребрами, и омеге приходится ущипнуть себя за бедро, чтобы избавиться от наваждения.
Альфа выбрал довольно дорогой ресторан в центре, вероятно, рассчитывая произвести впечатление. Он совершенно не изменился с их последней встречи, хотя прошло уже немало времени. Но сердце у Чжаня болит точно так же, как и в день расставания. Что-то неприятно скребется в груди в районе солнечного сплетения, и все, что омега способен сделать, это коротко кивнуть. Линхэ перестает улыбаться, заметив его состояние, и нервно облизывает губы.
– Я понимаю, что уже поздно пытаться что-то исправить, прошло столько лет, и глупо с моей стороны на что-то надеяться, – осторожно начинает он, отодвигая в сторону карту вин и меню. – Но мне хотелось бы извиниться. Все эти годы без тебя были ужасными, не проходило и дня, когда я не жалел, что порвал с тобой. И когда я увидел тебя тогда в парке, я подумал, может, это знак? Может, мне действительно стоит попытаться хотя бы попросить прощения и объясниться, – Сяо Чжань мысленно обреченно стонет. Ну да, резко захотел извиниться, когда увидел его с другим, сразу взыграла ревность, проснулось чувство вины и еще черт знает что.
Он ведь знал, что так будет. Знал, что тот попытается извиниться и предложит начать все сначала. Но боль в груди от слов Линхэ оказывается настолько ошеломляющей, что омега растерянно моргает, ощущая пощипывание в носу. Ну класс, не хватало еще здесь разреветься от переизбытка эмоций.
– Тогда, несколько лет назад, когда ты спросил у меня, к чему движутся наши отношения, и четко обозначил свои намерения, я испугался. В то время мы часто ссорились, и, когда ты сказал, что однажды хотел бы вступить со мной в брак, я испугался, – Сяо Чжань на это только презрительно фыркает, едва не задыхаясь от возмущения. Как красиво он все обернул в свою пользу.
Ну да, испугался, закатил истерику, как будто омега хотел пожениться в следующем месяце. Чжан Линхэ тогда наговорил много всего сгоряча, что они не готовы, что это слишком быстро, что брак и дети это огромная ответственность. Но разбили Чжаню сердце совсем другие слова.
«Чжань, я не уверен, что люблю тебя достаточно сильно, чтобы хотеть создать с тобой семью.»
Как будто у любви в отношениях было несколько уровней. Люблю достаточно, чтобы трахать, но недостаточно, чтобы хотеть познакомить с родителями и связать жизнь. Чжань проглотил бы и это. Нет, правда, он бы пережил такую формулировку, если бы знал, что существовала крошечная возможность, что его смогут однажды полюбить сильнее.
«Знаешь, я думаю, нам стоит сделать перерыв.»
Эти слова попросту уничтожили Сяо Чжаня. Самое ужасное, что омега согласился. Он терпеливо ждал, давая Линхэ время и пространство. Пока однажды, вернувшись домой, где они жили вместе последние полгода, не обнаружил там вещей альфы, только прощальную записку на журнальном столике.
«Прости, но нам лучше расстаться.»
Спустя два года отношений, бесконечных уступок и безграничного терпения со стороны Чжаня, все, что он получил по итогу, это чертову записку. Линхэ даже не хватило смелости сказать ему это в лицо.
Сяо Чжань поднимает на него глаза и думает, что не стоило соглашаться на встречу. Но этот Ван Ибо выбил у него почву из-под ног, когда, выходя из офиса, омега заметил его обнимающимся с какой-то девушкой. Та буквально светилась от счастья, и бета улыбался ей с такой нежностью, что Чжань не выдержал. Он сорвался, приревновал, позволил злости затмить разум и не думая написал Чжан Линхэ, чьи сообщения до этого оставались непрочитанными. Альфа ответил сразу же и уже через час ждал его в ресторане.
– Мне потребовалось время, чтобы понять, что мои чувства к тебе настоящие, Чжань-Чжань. Мне жаль, что это отняло у меня столько времени. Я полный кретин, и я поступил ужасно. Но я люблю тебя и хочу создать с тобой семью. И если ты до сих пор чувствуешь ко мне хоть что-то, я хотел бы начать все сначала и вернуть тебя.
Вернуть его. Чжань кривит губы, чувствуя на языке горечь. До чего абсурдная ситуация. А ведь года три назад омега многое бы отдал за эти слова. Но не сейчас. Боже, и на что он только надеялся, назначая эту встречу? Кому что хотел доказать? Что, как и Ибо, может встречаться с кем только пожелает, или что ничего не испытывает к бете? Но Чжань испытывал, как бы ни хотелось это признавать. Он приревновал, взбесился и натворил глупостей. Глупость сидела напротив, кусая губы и глядя с отчаянной надеждой в ожидании ответа.
– Я уже кое с кем встречаюсь, – впервые за вечер произносит Сяо Чжань. – Будешь бороться за меня?
– Ч-что? – Чжан Линхэ выглядит обескураженным и напуганным. Оно и немудрено, с самого начала за их отношения отчаянно боролся только Чжань.
– Сможешь вынести конкуренцию? Тот парень очень хорош, знаешь, – продолжает тем временем омега, будто и не замечая реакции Линхэ, но на деле улавливая малейшие изменения в мимике. – Он заботится обо мне, покупает мою любимую еду, смеется над моими тупыми шутками, действительно слушает меня, игнорирует мои дурные привычки и самое главное – умеет доносить свои мысли словами через рот. Его даже не приходится об этом просить, – чем дольше Чжань перечисляет, тем сильнее в нем растет уверенность в том, что сегодняшняя встреча – ошибка, и тем горше мысли о том, что Ибо, возможно, придает всему этому не такое большое значение, как он сам. Но по одной проблеме за раз, как говорится. – Тебе потребовались годы, Линхэ, чтобы понять, как сильно ты меня любишь, ему же было достаточно месяца, чтобы стать мне близким и дорогим сердцу человеком. И для этого не понадобилось делать мне больно и бросать меня.
Осознание этого лишает кислорода, душит паникой, и Чжань с трудом подавляет в себе эмоции, чтобы не разрыдаться прямо здесь от обиды и собственной тупости. Он снова, блять, вляпался! И как банально, кто бы знал.
– Я не знаю, Чжань, – отвечает Линхэ, и этот ответ будто приводит омегу в чувства. Он, в отличие от него, знает.
– Я говорю тебе нет, Линхэ. Прощай, – Чжань поднимается со стула и уходит, не оборачиваясь. Вообще он шел сюда с конкретной целью: закатить скандал и высказать альфе все, что он о нем думает в красках и по ролям. Но сейчас, исчезая практически безмолвно, Чжань неожиданно чувствует, как огромный груз сожалений и тоски наконец-то падает с плеч. Позади остается не только прошлое, но и чувства омеги к этому человеку. Он словно закрывает старую дверь, чтобы с разбегу врезаться лбом в другую, но об этом Чжань подумает дома наедине с бутылкой вина.
С прошлым было покончено.
***
Разумеется за ночь Сяо Чжань ни черта не придумывает, а наутро еще и страдает от похмелья. Бутылка Мартини в одно лицо была ошибкой. Он так и не приходит к согласию с собой, разрываясь между желанием закатить сцену ревности или включить игнор, и этим эмоциональные качели, если честно, очень сильно выматывают. Потому что на самом деле Чжань просто хочет поговорить и все спокойно выяснить, не переходя на личности, без повышенных тонов. Омега бросает короткий взгляд на календарь и понимающе хмыкает. Что ж, это хотя бы объясняло, почему его так мотало из крайности в крайность. Он и без предтечного синдрома был не подарок, а с ним вообще превращался в ревнивого засранца. Хотя тут, может, было дело еще и в задетом самолюбии.
Сяо Чжань рассчитывал на эксклюзивность их с Ван Ибо отношений. Будь то просто секс или что-то посерьезнее, омега всегда ожидал от партнера полной отдачи и давал то же самое взамен. И мысль о том, что у Ван Ибо мог быть кто-то еще, выбивала его из колеи. Эгоистично? Может быть.
– Чжань-Чжань! – Сяо Чжань морщится от прострелившей виски тупой боли и прикладывается к своему кофе. Кажется, все-таки придется идти в аптеку за аспирином. Джу Мей, бренд менеджер из его отдела, шумная и довольно общительная девушка с неизменной улыбкой на лице, падает на соседний стул. Чжань давит угрожающий сорваться с губ обреченный стон и натягивает на лицо маску дружелюбия. Если честно, он сбежал с утра в столовую в надежде хотя бы немного насладиться тишиной, пока не стихнет головная боль, поскольку в отделе было на удивление шумно. Но в итоге его умудрились достать даже тут.
– Привет, Мей-Мей, – вторит ей Сяо Чжань, получая в награду еще одну лучезарную улыбку. Когда он только пришел в компанию, все почему-то сразу решили, что они с Джу Мей идеально подойдут друг другу, и довольно долго судачили о них. Разумеется, между ними ни разу ничего не было. Девушка да еще и омега – двойное нет. Чжань никогда не давал повода, а если у Мей и были на него виды, она быстро сдалась. – Зачем я понадобился тебе в такую рань? – несмотря на слухи и несостоявшиеся отношения, они довольно неплохо ладили. До дружбы это общение, конечно, не дотягивало, но и того, что имелось, хватало обоим с лихвой.
– Ты ведь довольно неплохо общаешься с Ван Ибо, да? – при упоминании его имени глаза Чжаня недобро сужаются, а губы расползаются в такой жуткой и одновременно милой улыбке, что Мей, лишь взглянув на мужчину, запинается на полуслове и заливается краской.
К слову, она была одной из немногих, кто никогда не шутил на тему их с Ибо отношений и предпочитала придерживаться нейтралитета. Чжань, собственно, из-за этого и испытывал к ней симпатию, радуясь тому, что хоть у кого-то из девушек в их отделе оставались мозги. Кажется, он ошибался.
– Просто он мне довольно давно нравится, но он всегда такой холодный и закрытый, что я подумала, может... ну, ты знаешь, есть ли у него кто-то? – к концу речи Мей замолкает и тушуется окончательно, опуская глаза в стол. Усмешку, на мгновение тронувшую чужие губы, она уже не видит, но оно и к лучшему, потому что Чжань только чудом удержался от едкого комментария, с трудом сохранив невозмутимость на лице. Злость, едва отступившая за ночь, захлестнула его с новой силой. Омега с трудом гонит прочь гадкие идеи возможной мести м не знает, кого ему хочется придушить больше: эту наглую девчонку или Ван Ибо, из-за которого нервная система Сяо Чжаня подвергается огромному стрессу второй день подряд. Какой надо быть идиоткой, чтобы иметь наглость подойти к нему с таким вопросом?
– Не знаю, – холодно бросает Со Чжань, отмечая, как опускаются плечи Мей, а улыбка сходит на нет. Внутреннее чудовище удовлетворенно урчит, наслаждаясь ее страданиями, и омега добивает: – Спроси у него, мне он не говорил, – она не спросит, Чжань в этом уверен. Ему хочется счастливо рассмеяться от ликования, но омега только подносит к губам кружку с кофе, окидывая коллегу насмешливым взглядом. Та краснеет еще сильнее, бормочет неразборчиво извинения себе под нос и практически сбегает, оставляя Сяо Чжаня наедине со своим внутренним гадким «я». Наивных девушек всегда было легче всего обвести вокруг пальца. Он улыбается собственным мыслям и допивает остатки кофе, решив все-таки немного поработать.
Голова больше не болит.
Впрочем, его радость длится недолго. У Чжаня накладываются друг на друга встречи, прилетает целая тонна писем и приглашений на новые созвоны, и к концу дня он чувствует себя обессиленным. Омега бросает взгляд на часы и обреченно стонет. Стрелка перевалила за восемь часов, кабинет отдела опустел. Чжань снова остался один. Он готов уткнуться головой в стол и уснуть прямо здесь, даже боясь представить, сколько простоит в пробке по пути домой, когда рядом с ним опускается дымящаяся тарелка с лапшой с морепродуктами.
Омега пару раз растерянно моргает, глядя на нее, уж не привиделось ли. Но стоит только запахам проникнуть в легкие, и рот тут же заполняется слюной. Галлюцинации ведь не пахнут? Чжань вскидывает голову, желая поблагодарить своего спасителя, и удивленно вздыхает, обнаруживая рядом с собой Ван Ибо. Странно, он думал, что бета давно ушел вместе с остальными. Кажется, ему и вправду пора было перестать работать.
Ибо пару мгновений топчется на месте, неуверенно улыбается, а затем берет соседний стул и садится рядом. Сяо Чжань опускает глаза, замечая еще одну тарелку, и прячет лицо в ладонях, принимаясь тереть пальцами уставшие от монитора глаза. Это насколько же он был заебавшимся, что упустил из виду приближение беты и появление еды на столе. У него даже не было времени за весь день порефлексировать или позлиться на Ван Ибо, а потому на губы сама собой просится усталая улыбка, когда тот нарушает молчание:
– Подумал, что со всеми этими встречами у тебя не было времени пообедать, и я взял на себя смелость купить тебе еды. Ничего? – он спрашивает так, будто Сяо Чжань может накричать на него или возмутиться чрезмерной навязчивости. Но Чжань не смог бы при всем желании. У него дыхание перехватывает и начинает щипать в носу. Еще никто и никогда не проявлял по отношению к нему такой заботы, и это было ужасно приятно. Настолько, что внутренности обожгло жаром от внезапно затопившей его нежности. Даже недопонимание и ревность из-за увиденного вчера отходят на второй план. Оказывается, не так уж и много нужно, чтобы растопить его сердце.
– Ох, Бо-ди, ты мой спаситель. Нет, я не успел поесть, спасибо тебе, – Чжань тепло улыбается Ибо, и кончики его ушей уже привычно краснеют. Омега ловит себя на том, что ему ужасно нравится эта особенность парня. Он переключает свое внимание на еду и не может сдержать стона удовольствия от растекающегося на языке вкуса. Ибо рядом с ним давится лапшой. – Это очень вкусно, диди, спасибо тебе еще раз, – Чжань улыбается ему одной из своих самых ласковых улыбок и, кажется, окончательно вгоняет бету в краску.
– Чем вчера вечером занимался? – пытается сменить тему разговора Ибо.
– Да ничем таким, как обычно, – опустив взгляд в тарелку, отвечает Чжань. Почему-то сейчас сказать правду у него язык не поворачивается. Для начала он хотел вытянуть из беты его версию происходящего, а уже потом решить, есть ли смысл признаваться в своих грехах или нет. – А ты?
– Встретился с сестрой, – бубнит Ван Ибо с раздутыми от еды щеками, и выглядит это ужасно мило. А потом до Чжаня доходит смысл сказанного, и сердце сжимается от нехорошего предчувствия.
– Сестрой? – шевелит омега непослушными губами, весь холодея внутри. Могло ли быть так, что...
– Ага, – не заметив его состояния, охотно отвечает Ван Ибо, едва ли не светясь от счастья. – Она заехала ко мне на работу, и мы вместе поехали в бар к нашим братьям. Решили в кои-то веки устроить семейную сходку.
Да. Могло.
«Ой дурак», – мысленно бьет себя ладонью по лицу Сяо Чжань, чувствуя затапливающий тело стыд. Какой же он кретин. Ну конечно это была сестра, кто же еще? А Чжань с дуру ума сразу бросился мстить из какой-то детской вредности и потащился на встречу с бывшим. Хорошо хоть без прощального секса, иначе это было бы полное фиаско. Вряд ли после такого Ван Ибо стал бы продолжать их отношения. Да, они ничего друг другу не обещали, но и не обговаривали, что могут спать с другими. Едкая горечь растекается на языке, стоит только представить реакцию Ибо. Насколько же сильно Сяо Чжань получил по лицу от своей жизни, что перестал доверять людям и едва не разрушил то хрупкое, что было между ним и бетой, по собственной глупости?
– О чем задумался? – вырывает из агонии самобичевания голос Ибо.
– У тебя большая семья? – сестра. Это была сестра!
– Не то чтобы, – пожимает плечами бета, но уголки его губ поднимаются в подобии улыбки. Ему определенно был приятен интерес Чжаня. Он буквально светится от счастья и выглядит ужасно красивым. Они никогда раньше не затрагивали тему личной жизни или семьи. Омега считал это лишним. Там, где откровения о самом ценном, там и чувства. А он не хотел снова испытывать хоть что-то, отдаленно похожее на любовь или привязанность, а уж тем более открывать свою душу. В последний раз это вышло ему боком. – Родители, два брата и младшая сестра, – Чжань восторженно присвистывает, невольно рисуя в воображении картину чужой семьи. На кого больше был похож Ибо: на маму или отца? Такие же характеры у братьев и сестры, или они более открытые натуры? Чжань резко останавливает себя, поняв, что слишком увлекся.
– Это большая, Бо-ди. По моим меркам, по крайней мере. Я один в семье, – при чем для него в буквальном смысле. Родители давно развелись и предпочитали устраивать свои жизни, даже не пытаясь интересоваться тем, как дела у их сына. Звонки пару раз в год считались для них нормой.
– Хочешь, познакомлю со своей? – предлагает Ван Ибо, вероятно, заметив перемены в настроении Сяо Чжаня. Но он на такое предложение только невесело смеется.
– И как ты меня им представишь? Всем привет, это Сяо Чжань, я с ним сплю? – это грубо и прямолинейно. Чжань понимает, что поступает с Ибо слишком жестоко. Тот совершенно не заслужил такого с собой обращения. Это не его вина, что Чжань всю свою жизнь выбирал мудаков, предпочитавших топтаться на его чувствах. Омега и сам, кажется, уже уверовал в то, что серьезные отношения, семья и брак не для него. А тут Ибо. Светлый, чистый, заботливый, добрый Ван Ибо, без задней мысли предлагающий познакомить с родителями. Скорее даже просто в шутку. Но это причиняет Чжаню такую нестерпимую боль, что он невольно делает больно в ответ.
– Нет, я... извини, – бормочет Ибо, опуская взгляд в тарелку. Чжаню хочется себя ударить за то, какой он бестактный грубый кретин, зацикленный на своих чувствах. На душе становится ужасно паршиво.
– Нет, ты меня извини, – все же предпринимает попытку все исправить омега, и сам удивляется тому, как сипло звучит его голос, а на глаза наворачиваются слезы, когда Ибо накрывает его ладонь своей ладонью в попытке то ли успокоить, то ли утешить, то ли приободрить. – Я не хотел тебя обидеть, – осторожно подбирая слова, предпринимает новую попытку объясниться Сяо Чжань. – Просто ранг наших отношений немного отличается от того, при котором знакомят с родителями.
– Я никого еще с ними не знакомил, – и эти слова бьют наотмашь, попадая прямиком в солнечное сплетение. Взгляд у Ибо настолько пронзительный, что у Сяо Чжаня перехватывает дыхание. Он даже не сразу находится с ответом, потому что в голове крутится только «Я тоже. Но если бы я мог, ты был бы единственным, кого я хотел бы с ними познакомить». Вместо этого омега говорит:
– Если тебя это успокоит, я раньше тоже не знакомился ни с чьими родителями. Но я по-прежнему считаю, что наши отношения не дотягивают до такого важного события, извини, – он чувствует себя ужасно, когда говорит это. И то, как опускаются уголки губ Ибо, как тот снова отводит взгляд и поникает плечами, разбивает ему сердце.
Чжань не знает, почему делает это. Просто в какой-то момент ловит себя на том, что тянется к бете через стол и целует, крадя удивленный вздох губами. Ему хочется утешить его, стереть с лица эту отвратительную грусть и снова наполнить глаза светом. Чжань отстраняется только для того, чтобы заглянуть ему в глаза и увидеть в них удивление вперемешку с надеждой и чем-то непонятным, но пугающим. А потом снова прижимается к губам Ибо своими губами и улыбается, на этот раз ощущая ответный отклик. Бета целует его сам, тянет на себя, зарывается пальцами в волосы, и на короткий миг они оба теряются в пространстве, совсем позабыв о том, что все еще находятся на работе. Чжань ощущает растущий где-то в животе трепет и впервые на своей памяти не хочет думать ни о чем кроме мягких губ Ибо, сминающих его губы, позволяя восторгу пузыриться щекоткой где-то в горле. Наверное, именно так люди и достигают точки невозврата, найдя нечто важное в сущих мелочах и испытав при этом так долго искомое счастье.
***
– Иногда мне кажется, что им больше поговорить не о чем, – недовольно бурчит Ибо, пристегиваясь ремнем безопасности. Сяо Чжань понимающе хмыкает и заводит мотор. Сегодняшние шутки от коллег были особенно провокационными, как будто они все присутствовали при их вчерашних поцелуях в пустом офисе. К концу вечера бета стал настолько дерганным, что Чжань предложил поехать к нему, чтобы немного расслабиться и снять стресс. И снова Ибо не пришлось просить дважды. – Нет, серьезно, я не удивлюсь, если они о нас на каких-нибудь сайтах пишут похабные истории.
– Я бы почитал, – омег хохочет, получая ощутимый тычок, и шлепает коллегу по плечу в отместку, свободной рукой выруливая с подземной стоянки. – Ну а что? Знаешь, девушки бывают очень изобретательными.
– О нет, замолчи, – недовольно кривится Ван Ибо как от зубной боли. – Однажды моя бывшая девушка предложила меня отстрапонить резиновым дилдо, – Чжань только чудом удерживает рвущийся наружу хохот, стоит только представить себе эту картинку.
– Интересно, – выдавливает он из себя, и губы предательски растягиваются в улыбке. – Ты согласился?
– Сяо Чжань! – возмущенно вскрикивает Ибо под заливистый смех. – Это не смешно! Она пыталась надругаться надо мной.
– Серьезно? – скептично выгибает бровь омега, кидая на абсолютно красного от смущения Ибо короткий взгляд. – Напомнишь мне, сколько раз ты подобным образом надругался надо мной?
– Это другое, – бормочет бета, отворачиваясь к окну.
– Как скажешь, – Чжань не спорит. В конце концов, это личный выбор каждого, каким образом получать удовольствие. Если Ибо нравилось быть только в верхней позиции, то это только его дело. Омега с трудом отгоняет от себя неожиданно возникший образ и даже на мгновение теряет дар речи, когда слышит тихое:
– Но если бы это был ты, я бы не отказался, – Чжань несколько раз повторяет эту мысль про себя, тупо пялясь прямо перед собой. Благо загоревшийся красный сигнал светофора позволял ему такую роскошь. Собственное сердце бьется так быстро, что на мгновение омеге кажется, будто у него развилась аритмия. Волна жара прокатывается по телу от головы вниз, отдаваясь покалыванием в кончики пальцев. Стоит только представить себе, как Ибо стонет под ним, расхристанный на простынях, как гнется и шире разводит ноги, принимая член глубже, во рту у Чжаня тут же пересыхает. Его запах усиливается, заполняя салон, и даже бета наверняка чувствует это. Им начинают сигналить, и Чжань мгновенно приходит в себя, выдавливая педаль газа. Не самое удачное место для грязных фантазий.
– Мы обсудим это дома, – облизав пересохшие губы, наконец, выдавливает из себя он, и Ибо рядом с ним согласно мычит.
От трели мобильника оба вздрагивают. Бета тянется в карман и в удивлении вскидывает брови, заметив имя на телефоне, но отвечает мгновенно.
– Если ты звонишь, чтобы предложить мне очередную авантюру, после которой я проснусь с пирсингом в интересных местах, то я сразу пас, – Чжань бросает в его сторону заинтересованный взгляд и снова переключает внимание на дорогу, растягивая губы в ухмылке. Кем бы ни был этот звонящий, он определенно умел веселиться. – Что? – голос Ибо становится испуганным, и его тревога невольно передается омеге. – Где ты сейчас? Пришли мне адрес, я приеду за тобой, – бета сбрасывает вызов и прикрывает глаза, устало вздыхая. – Прости, Чжань-гэ, но сегодняшний секс отменяется, – после короткой паузы говорит он, открывая на телефоне приложение для вызова такси. – Можешь высадить меня на остановке?
– Что случилось? – не то чтобы это его касалось, но Чжань все равно хочет помочь, если ему такое по силам, конечно. Уж подкинуть Ибо до нужного места он точно сможет.
– Сестра повредила ногу, пока каталась на велике в парке, – измученно трет глаза бета. – Нужно помочь ей добраться до травмпункта, – Чжань прислушивается к себе, пытаясь понять, злится ли на то, что их секс сегодня накрылся медным тазом, и понимает, что испытывает только беспокойство за сестру Ибо. Очень странная реакция, совершенно ему несвойственная.
Раньше он частенько психовал, когда Линхэ переносил или отменял их встречи в последний момент, каждый раз находя тысячу и одну причину для этого. Это задевало, потому что Чжань хотел быть для человека на первом месте. Чтобы не ему каждый раз приходилось подстраиваться под планы любимого человека, а тот сам жертвовал своими, дабы встретиться с ним. Увы, вселенная была глуха к его мольбам. И это должно было отложить на Чжаня свой отпечаток. Но с Ибо это, кажется, не работает. Потому что ситуация на самом деле критичная, и омеге даже не приходит в голову мысль спросить, почему сестра позвонила Ибо, а не другим братьям. Он просто протягивает бете свой телефон и говорит:
– Вбивай адрес.
– Не хочу тебя напрягать, – Ибо застывает в нерешительности, закусывая губу, и выглядит и вправду раскаивающимся. Ну разумеется он тоже планировал провести этот вечер иначе, но, памятуя об их вчерашнем разговоре, не хотел давить и вмешивать в проблемы своей семьи. В конце концов, Чжань не был обязан помогать. Вот только он хотел. Действительно хотел. Омега тормозит у ближайшего отбойника и глушит двигатель, включая аварийку. А затем поворачивается всем корпусом к Ибо и закатывает глаза, когда видит, как тот смотрит в ответ виноватым щенком.
– Ибо, у меня накрылся секс этим вечером. Я абсолютно свободен, и у меня альтруистическое настроение. Вбивай адрес и поехали спасать твою непутевую сестру, – он снова протягивает Ибо свой телефон, и тот немного колеблется, прежде чем взять его.
– А как же знакомство с родителями и прочая нудистика с обязательствами? – бурчит себе под нос бета, вбивая нужный адрес в приложение навигатора, на что Сяо Чжань только громко фыркает.
– Это же просто твоя сестра, а не предложение руки и сердца. К тому же, мне предстоит исполнять обязанности водителя, а не парня для знакомства. Я это как-нибудь переживу, не парься. Надеюсь, она не кусается.
Сестра и вправду не кусается. Но вот ее взгляд, такой же непроницаемый и тяжелый, как у Ван Ибо, довольно сильно напрягает Чжаня, пока они все втроем едут в травмпункт, а потом еще и остаются наедине в приемном отделении, когда бета убегает за бумагами для заполнения. Их молчание из неловкого плавно перетекает в жуткое, как бы омега ни храбрился.
– Если ты обидишь моего брата, я откушу тебе член, – Ван Дэйю хоть и выглядит маленькой и хрупкой, не способной обидеть даже бабочку, но Чжань все равно ощущает, как от этой угрозы шевелятся волосы на затылке. Поразительно, Ван Ибо, который казался на ее фоне куда более опасным и суровым, не вселял в него столько ужаса, сколько эта миловидная дюймовочка. Поистине, внешность обманчива.
– Я просто его коллега, – напоминает он. Собственно, так Ибо их и представил друг другу, пусть и с небольшой заминкой. А потом еще очаровательно заалел ушами и наверняка выдал себя с головой, потому что глаза у его сестры недобро сощурились и она перевела заинтересованный взгляд с одного на другого. На лице у Чжаня не дрогнул ни один мускул. Омега даже смог улыбнуться этой хмурой девчонке, которой на вид было не больше семнадцати (как вообще он умудрился к ней приревновать), но та на дружелюбие не ответила, только многозначительно промычала и поджала губы.
– У меня сломана нога, но не глаза, – фыркает Дэйю, не веря ни единому слову, и на губы невольно просится улыбка, потому что вот сейчас семейное сходство наконец-то проявилось. – Я вижу, как мой брат на тебя смотрит и как ты смотришь на него. Только попробуй обидеть его, – и ведь она не шутит. Точно что-нибудь откусит, судя по хмурому взгляду.
– А если он меня обидит, ему ты тоже член откусишь? – скорее в шутку интересуется Сяо Чжань, и ему только чудом удается не захохотать, когда он видит растерянность на маленьком миловидном лице.
– Что за чушь?
– Пытаюсь понять, это работает в одностороннем порядке или как, – задумчиво бормочет себе под нос омега, замечая идущего к ним Ван Ибо, и едва ли не выдыхает облегченно. Нет, серьезно, Чжань как будто на допросе побывал под лучом слепящей лампы.
– Ты странный, мне это нравится, – одобрительно мычит под боком Дэйю.
– Соболезную.
Они проводят в травмпункте по меньше мере еще час. Пока девушке делают рентген и накладывают гипс. Ибо пару раз даже предлагает Чжаню поехать домой и не ждать их, на что тот довольно ощутимо кусает его за плечо, пока Дэйю находится в кабинете врача, и бета все-таки сдается, розовея ушами. Это оказывается куда более выматывающим, чем Сяо Чжань себе представлял. Но за все это время ему ни разу не приходит в голову мысль бросить все и уехать домой. Он словно чувствует, что без конца трясущему ногой Ван Ибо требуется сейчас поддержка, а потому просто сжимает его руку в своей, пока бета звонит родителям и братьям и уговаривает тех сидеть дома, а не сорваться дружной гурьбой сюда.
К дому семьи Ван они подъезжают уже за полночь, уставшие и злые.
– Подождешь меня? – просит Ибо, и Сяо Чжань, подавив очередной зевок, коротко кивает ему и глушит мотор, заодно вырубая и фары. В этом районе, состоящем только из частных домов, он никогда не был. Но, впрочем, тот ничем не отличался от того, в котором жили до развода его родители, поэтому омега без особого интереса рассматривает здания, испытывая дичайшую потребность в кофеине. У него даже не хватает сил напрягаться тому, что он находится в шаге от знакомства с семьей Ибо. Благо бета не стал просить Чжаня зайти в дом. Умный мальчик.
Ибо появляется через каких-то минут пятнадцать и едва ли не светится. Он захлопывает за собой дверь и тут же тянется к омеге, чтобы запечатлеть на его губах поцелуй.
– Спасибо, – шепчет бета, и эти простые слова буквально обжигают. Сонливость как рукой снимает, а к щекам приливает тепло. – Я твой должник.
– Брось, Ибо, я просто помог, потому что мог, – устало вздыхает Чжань. Но ему, по правде говоря, ужасно приятно слышать слова благодарности. Словно его присутствие рядом и поддержка действительно имеют большое значение для Ибо.
– Родители очень хотели с тобой познакомиться, – тепло улыбается ему бета, укладывая голову на подголовник, и протягивает ладонь, чтобы переплести с Чжанем пальцы. Это совершенно невинное прикосновение отзывается в теле сладким трепетом. Омега мысленно обмирает от слов Ибо и практически шипит:
– Нет, абсолютно точно нет.
– Не волнуйся, – весело хмыкает бета, крепче сжимая в ладони ладонь Сяо Чжаня. – Я отбился, но в качестве расплаты они потребовали, чтобы я остался ночевать у них. Отпустишь? – он спрашивает, разумеется, в шутку, но это все равно ужасно сильно волнует Чжаня, чье глупое сердце сбивается с ритма, пускаясь вскачь. Омега нервно облизывает губы и как можно невозмутимее говорит:
– Отпущу, если ответишь на один вопрос, – вообще на ответ он не особо рассчитывает, но ему до сих пор не давала покоя одна мысль, а потому узнать правду было делом принципа. Не сейчас, так потом. Но когда-нибудь – обязательно. Ван Ибо мычит неразборчиво согласие, и Чжань все же решается: – Тогда на конференции... ты все-таки занял мне место или нет?
– Мне пришлось трижды отгонять от него девочек из маркетинга, – ни секунды не колебавшись, отвечает бета. Чжань так резко поворачивает к нему голову, что начинает болеть шея. Но дискомфорт отходит на второй план, когда он всматривается в полумраке салона в человека перед собой. Темнота будто смягчила черты лица Ибо, сгладила острые линии и придала ему нежной мягкости. Она мимолетно прослеживалась в пухлых губах, изогнутых в легкой мечтательной улыбке, легла тенью на спинку носа и отразилась блеском в черных глазах, мерцающих подобно звездам. Такой образ Ван Ибо, разнеженного и ранимого, что-то невообразимое делает с сердцем Сяо Чжаня. То сжимается болезненно на короткое мгновение, а потом с тяжелым ударом бухает о грудную клетку, сотрясая ребра так, что даже дыхание перехватывает.
– Но ты ведь даже не знал, сяду я с тобой или нет, – беспомощно шепчет Чжань, на что бета просто пожимает плечами. Жест, означающий все и ничего одновременно.
– Глупо было надеяться, – соглашается Ибо, видя его обескураженный взгляд. – Но я почему-то именно это и делал, – в тишине салона голос беты кажется особенно глубоким, мягким, а потому проникновенным. От него кожа мгновенно покрывается мурашками. Просто услада для ушей.
– Я сел с тобой, – снова почему-то шепчет Сяо Чжань, будто, скажи он в полную силу, волшебство момента пропадет.
– Ты сел со мной, – они смотрят друг другу в глаза, и на короткое мгновение кажется, будто все остальное становится крошечным и несущественным. Словно нет ни звуков, ни мыслей, ни страхов, ни сомнений. Словно они вообще одни в этой вселенной, и им даже не требуются слова, чтобы понять друг друга. Чувство оказывается таким всеобъемлющим и оглушительным, что Чжань даже теряется поначалу. И только ладонь Ибо, согревающая его ладонь, служит ему якорем, единственной связующим звеном с реальностью. Бета большим пальцем оглаживает внутреннюю часть ладони в успокаивающем жесте, и это оказывается ужасно приятно. – Хочешь, я останусь и поедем к тебе? – Ибо смотрит на него с неприкрытой нежностью и преданностью во взгляде, и Сяо Чжань даже льстит такая готовность бросить все ради него, даже собственную семью. Забавно, это именно то, что он всегда хотел, вот только прямо сейчас ему будто кажется, что он этого совершенно не заслуживает. Чжань попросту не может позволить Ван Ибо сделать такой выбор сейчас.
– Нет, все нормально, Бо-ди, ты сейчас нужен своей семье, – мягко возражает он, слегка сжимая его ладонь.
– А ты?
«Что же ты со мной делаешь?» – мысленно обреченно стонет Чжань.
– А я переживу, – вслух произносит он, испытывая чувство дежавю от своих действий.
– Гэ, – жалобно заламывает брови бета, и Чжань не выдерживает. Он тянется к нему и целует неторопливо и вдумчиво, наслаждаясь мягкостью и вкусом его губ, легкой дрожью его тела, сладостью украденного вдоха. Сяо Чжань задыхается от нежности и щекочущего внутренности трепета, когда Ибо судорожно втягивает носом воздух и наконец отвечает на поцелуй со всей отдачей и жаждой, на какие только был способен. – Чжань-гэ, Чжань-гэ, – шепчет он между поцелуями, гладя ладонями его щеки, скулы, шею, отчего кожа буквально горит в тех местах, где ее касается бета, и покрывается мурашками наслаждения.
Этот поцелуй длится бесконечно долго. Они замирают над коробкой передач, задевают ее коленями и глупо хихикают, но так и не могут остановиться, сцеловывая с губ судорожные вздохи. Чжань практически задыхается от переизбытка клокочущих в нем чувств и недостатка кислорода, когда зубами Ибо прихватывает его нижнюю губу, и хнычет, когда тот кладет ладонь ему на затылок и притягивает ближе к себе, углубляя поцелуй.
– Иди, лучше иди сейчас, – бормочет Сяо Чжань между короткими поцелуями, слегка царапая ногтями шею беты. – Иначе я не отпущу тебя, и мы займемся сексом прямо перед домом твоих родителей.
– Не отпускай, давай, – шепчет Ван Ибо ему куда-то в ключицы, оставляя там огромный засос. Голова идет кругом, когда количество ласк увеличивается. У Чжаня вспыхивает пламенем буквально каждая клеточка тела, как будто по венам кто-то запускает жидкий огонь. Ему начинает казаться, что Ибо поставил перед собой цель если не свести его с ума, то точно подвести к краю.
– Ибо, ты не помогаешь, – обреченно стонет Чжань, оттягивая бету за волосы от своей шеи, и заглядывает в абсолютно черные шалые глаза, такие глубокие, завораживающие, красивые. Он чувствует, что готов сдаться и наплевать на все, перебраться к нему на сиденье, оседлать его бедра и сотворить с ним очень-очень грязные вещи. И Чжаню совершенно наплевать, что их кто-то может увидеть, не говоря уже о том, как красноречиво будет раскачиваться машина. Ему так легко и спокойно, что хочется смеяться в голос и глупо улыбаться. Словно поцелуи Ибо это воздух, кислород, без которого невозможно жить. Словно до этого момента Чжань не дышал вовсе.
В стекло со стороны Ибо стучат, и оба испуганно вздрагивают, сталкиваясь лбами. Бета чертыхается и тут же оборачивается, наверняка смеряя улыбающегося по ту сторону парня хмурым взглядом. И вот с ним у Ибо сходства значительно больше. Это Чжань отмечает уже на автомате, когда утыкается ему лицом в плечо, сотрясаясь от беззвучного смеха. Боже, до чего же неловко, их застукали как каких-то зеленых юнцов.
– Кажется, это за тобой, Бо-ди, – отсмеявшись, сообщает омега. – Иди, – он целует его в шею, а в следующий миг Ибо уже ловит губы Чжаня своими. Бета целует его развязно и грязно, врываясь во влажный рот языком и жадно вылизывая тот, а после нехотя отстраняется и шепчет заполошно в зацелованные им же губы:
– Спокойной ночи, Чжань-гэ.
– Сладких снов, Бо-ди, – Чжань дожидается, пока тот вместе с братом скроется в доме, и только после этого заводит мотор и наконец едет домой.
***
– Напомни мне, почему ты резко перешел от альф к бетам? Раньше я за тобой такого не наблюдал, – Цзаньцзинь появляется словно из ниоткуда, резко всплывая за спиной. Чжань ожидаемо пугается, дергается и возмущенно шипит. Он, между прочим, из своего убежища наблюдал за тем, как Ван Ибо мило общался с Джу Мей и – какого черта? – даже улыбался ей. Ладно, не совсем из убежища. Из дверей конференц-зала, в котором оставались эти двое, потому что Мей, кажется, все-таки решилась позвать на свидание. Поразительно настойчивая, даже удивительно. А Чжань не уходит из принципа, всем своим невозмутимым видом излучая недовольство. Подкравшийся со спины Цзаньцзинь сделал только хуже. Хорошо хоть не стал орать на весь зал.
– Потому что беты не так зависимы от запахов, влияющих на их гормональный фон, – поняв, что друг не сдвинется с места, нехотя отвечает Чжань, стараясь говорить как можно тише. Взгляд он от Ван Ибо, разумеется, не отводит, внимательно следя за каждым жестом беты. – Потому что мне не надо после каждого секса дергаться и переживать, успеет ли он вытащить из меня член до вязки, лежать целый час с узлом в заднице удовольствие так себе. Тело после оргазма очень чувствительное, и это только поначалу приятно и клево, а потом ужасно остро. Если член большой, еще и больно до слез. А если тебе при этом еще и в туалет хочется, совсем кошмар, – без обиняков сообщает Сяо Чжань. Судя по красноречивому молчанию, Чжу Цзаньцзинь не ожидал такой откровенности.
– В книжках это описывается иначе.
– Книжки врут, – Ибо наконец заканчивает свой флирт и идет к нему. Цзаньцзиня у Чжаня за спиной сдувает ветром тут же, стоит только бете кинуть на него свой легендарный хмурый взгляд. Джу Мей плетется следом. Судя по ее недовольному виду, попытка позвать на свидание у нее провалилась. Сяо Чжань улыбается ей ослепительно ярко, в душе во всю злорадствуя. Это, конечно, неправильно – радоваться чужим неудачам, но ему, если честно, плевать. Это его бета, нечего тянуть к нему свои ручонки. – Все в порядке? – омега даже удивляется тому, как обманчиво ласково звучит его голос. Кажется, он только что вышел на новый уровень лицемерия.
Чжань окидывает девушку холодным взглядом с головы до ног, и та заливается краской смущения, бормоча себе под нос ответ. Ибо не сдвигается с места, только отходит вместе с Сяо Чжанем от двери, когда Мей, неловко потоптавшись и осознав, что они уходить не собираются, буквально убегает из зала, наконец-то оставляя их наедине. Какое-то время в помещении царит тишина, а потом Ибо улыбается, и внезапно повисшее между ними напряжение исчезает.
– Что она хотела?
– Она спрашивала, есть ли у меня кто-то, – сердце Чжаня невольно сжимается от тревоги. Он, конечно, догадывался, что однажды так произойдет, и рассчитывал на самый худший из исходов, но ему все равно страшновато задавать вопрос.
– И что ты ей ответил? – Чжаню очень хочется казаться равнодушным, однако голос все равно предательски хрипит и взгляд наверняка наполняется напряженным ожиданием.
– Правду, – Ван Ибо своим ответом ни черта ничего не проясняет, только еще больше сбивает с толку. Какую, к черту, правду? Что он с Чжанем или что у него есть кто-то еще? И если да, то кто? Омега откусит ему или ей голову. Наверное, стоит перестать себя накручивать, но Чжань не может. Это все чертовы бушующие гормоны. Перед течкой его всегда немного штормит из крайности в крайность. Но так сильно – точно впервые. Он буквально хочет Ван Ибо себе. Хочет внимания, ласки, объятий, поцелуев, прикосновений. Хочет вжаться носом ему в шею, лизнуть солоноватую от пота кожу и дышать ароматом, исходящим от нее. Чжань жадный до всего, что связано с бетой, и это не на шутку пугает.
– Правду? И какую же?
– Что у меня никого нет, но строить отношения сейчас не мой приоритет, – омега повторяет про себя его слова и с удивлением ощущает растущее внутри негодование. Вот только в связи с чем? Ибо ведь сказал правду, так почему же она столь неприятна Сяо Чжаню?
– Почему ты ей отказал? – ему действительно хочется знать. Он гонит от себя странные желания, в основе которых лежит их с бетой неформальная связь, и раздраженно хмурится, недовольный своим эмоциональным состоянием. Чжань слишком остро реагирует на слова Ван Ибо и чувствует слишком много всего, что годами старался подавлять.
– Если мы начнем с ней встречаться, я буду вынужден расторгнуть нашу с тобой договоренность, – он говорит «если», но Чжань слышит «когда» и внутренне обмирает.
– Почему?
– Потому что я не могу состоять в отношениях и при этом спать с другим человеком, – бета вдруг оказывается катастрофически близко, тянет к нему руку, касается пальцами щеки трепетно и аккуратно, и смотрит с такой теплотой, что Чжань забывает сделать вдох. – Это ведь нечестно по отношению к постоянному партнеру – быть с кем-то еще.
«Как и нечестно скрывать что-то от того, с кем ты спишь», – некстати вспоминается омеге.
– Верный? – хитро щурит глаза он, но на самом деле одобряет такую позицию, хоть и давно разочаровался в ней.
– На все сто процентов, – не колеблясь ни секунды, отвечает Ибо, подходя к Чжаню вплотную. По ту сторону двери слышатся голоса, но омега, вместо того чтобы отшатнуться, накрывает ладонь Ибо на своей щеке собственной ладонью.
– Мило, – сухо резюмирует он, но внутри буквально млеет от их близости.
– А ты нет? – Ибо смотрит на него неожиданно требовательно, немного сердито, в упор, будто в саму душу, и это почему-то снова бередит старые раны, заставляя вспоминать то, о чем хотелось забыть.
– Да, – говорит Чжань чистейшую правду. – Но это все равно не сильно помогает мне. Отношения не мой конек, – он закрывает глаза, делая глубокий вздох, как будто шагает в бездну, и все-таки решает признаться, несмотря на то, что внутри все буквально кричит не делать этого. – Я... был кое с кем на свидании позавчера, – и это было огромной ошибкой с его стороны. Ибо одергивает руку, и Чжань отпускает. Потому что не вправе удерживать любым из возможных способов.
– И как? – сухо интересуется бета, словно закрывается от него. Исчезает теплота из глаз, губы сжимаются а тонкую линию, взгляд будто тускнеет, а лицо снова превращается в непроницаемую маску.
– По-прежнему дерьмово, – Чжань ежится под тяжестью его взгляда. Ему хочется провалиться сквозь землю, потому что вина душит, и в то же время накричать на Ибо. Он не имеет права осуждать его, говорить, что делать, или ограничивать в выборе. Они друг другу никто. Но боль в глазах напротив словно у него разрывает внутренности.
– Зачем ты пошел на свидание, Сяо Чжань? – голос Ибо звучит глухо и бесцветно, лишенный каких-либо чувств, и это тоже отзывается в омеге неприятным ноющим дискомфортом в области сердца.
– Я видел тебя у офиса с сестрой. Тогда я еще не знал, что она твоя сестра, и подумал, что, наверное, это правильно, что мы не зацикливаемся друг на друге и встречаемся с кем-то еще. Мне написал мой бывший. Он очень сильно хотел встретиться и поговорить, и я...
– И ты пошел с ним на свидание, – с едва сдерживаемой яростью буквально шипит Ибо, пригвождая его к полу свирепым взглядом.
– Да, – Сяо Чжань устало вздыхает, нервно передергивает плечами и измученно проводит ладонью по лицу. Кажется, разговор им предстоит не из приятных.
– И как? Тебе понравилось? – омега морщится, слыша в голосе едкую насмешку.
– Нет, мне не понравилось. Но я подумал, что на крайний случай можно будет договориться с кем-нибудь еще, – он жалеет о сказанном сразу же, как только слова слетают с губ. Ван Ибо мигом мрачнеет лицом и судорожно тянет носом воздух, сжимая руки в кулаки.
– Договориться с кем-нибудь еще, – глупо повторяет бета и брезгливо кривит губы. – Поверить не могу. Договорился?
– Нет.
– Что же остановило? – Ибо делает шаг к нему, вот только на этот раз его близость не пьянит, она давит и пугает. Чжань вскидывает на бету раздраженный взгляд, но с места не сдвигается. Эти метаморфозы в поведении, эта якобы уязвленная гордость неожиданно порождают в омеге злость. Да какого черта Ибо вообще строит из себя обиженного?
– Это имеет значение?
– Для меня да, – бета упрямо поджимает губы и смотрит на Сяо Чжаня неотрывно, бегая глазами по его лицу, вероятно, в надежде найти ответ. И если бы Ибо попросил нормально, если бы не глядел волком и не излучал враждебность, омега бы признался, обнажил перед ним душу, не заботясь о последствиях. Но сейчас, когда он смотрит на Ибо, то понимает, что не может. Не может рассказать ему, не может довериться, не может снова решиться пережить ту же боль.
– Это не важно, остановило и все.
– Скажи мне, что тебя остановило, или сейчас я выйду отсюда, и мы на этом закончим, – и эти слова отрезвляют получше пощечины. Внутри Чжаня будто кто поворачивает невидимый тумблер, отрезая все эмоции.
– Вау, ультиматумы. Мило, – он усмехается, вспоминая все те случаи, когда им пытались манипулировать подобным образом, и с губ невольно срывается невеселый смешок. – Раз ты ставишь вопрос так, то уйду я, – Чжань действительно уходит, пересекает быстрыми шагами коридор и идет куда-то бездумно, не разбирая дороги. Он рассеянно касается пальцами щеки, чувствуя на ней влагу, и испуганно одергивает руку, когда понимает, что плачет.
Сяо Чжань все же такой беспросветный идиот. Недотепа, наивный дурачок. Как он вообще мог успеть привязаться к Ибо всего за какой-то месяц? Что это за чертовщина? Недостаток внимания? Долгое отсутствие отношений? Чжань не готов снова во все это влезать. Горький опыт показывал, что ничего хорошего из этого не выходит. Как бы ты ни пытался быть лучше, как бы ни вкладывался в отношения, они рано или поздно разобьют тебе сердце.