5
«Да вы издеваетесь», – думает Сяо Чжань, когда они в восьмом часу утра заселяются в отель под коллективные урчания желудков и попытки скрыть судорожные зевки. Для понедельника это слишком жестоко, учитывая, во сколько ему пришлось встать, чтобы добраться без пробок до места назначения. И то умудрился встрять на выезде из города. Как? Загадка дня.
«Да вы издеваетесь», – проносится у него в голове, когда он обнаруживает, что их с Ибо номера расположены рядом в самой отдаленной части коридора. Буквально. И как прикажете держать себя в руках, когда такой соблазн под боком? Еще и практически в уединенном месте. Комната Ибо последняя в веренице однотипных, чем не убежище для жаркого ночного траха?
«Да вы издеваетесь», – буквально воет Чжань вечером, когда начинается развлекательная программа с бесконечным количеством еды, алкоголя и речей. Но проблема, собственно, не в них, а в Ван Ибо, его черной рубашке и узких брюках. Двойной удар по нервной системе омеги, который уже с самого утра ходит на взводе. А тут еще это. Чжань пялится на бету весь вечер с балкона второго этажа огромного банкетного зала, пока слушает выступление их коммерческого директора, пока подводят итоги года и пока звучат первые тосты. А потом улучает удачный момент и наконец-то подходит, буквально подкрадывается со спины, выдыхая в шею тихое:
– Скучаешь? – Ибо слегка дергается, но головы не поворачивает, только немного отклоняется назад. Сяо Чжань вдыхает аромат его парфюма и покрывается мурашками, мыслями возвращаясь в душный полумрак тесной переговорной, наполненной стонами, в которой они пересеклись в пятницу.
– Не люблю подобные мероприятия, – сухо отзывается бета, пряча руки в карманы брюк, одним только взглядом отгоняя от себя вездесущих официантов с подносами, заставленными бокалами с шампанским. – И не особо дружу с алкоголем, – Чжань понимающе хмыкает и встает рядом с ним, рассматривая толпу хохочущих у столов с закусками коллег. Что ж, чего-то такого от него и следовало ожидать. Ибо всегда казался ему идеалом сдержанности и здравомыслия. Было сложно представить того подвыпившим или потерявшим контроль. Не считая постели, конечно же. Тут как раз он превзошел все фантазии. Кое-кто из коллег косится в их сторону и тут же отворачивается, столкнувшись с пристальным взглядом Сяо Чжаня.
– Тогда как тебе идея сбежать отсюда и поплавать в открытом бассейне? – не меняя выражения лица, интересуется омега, но внутренне самодовольно ухмыляется, когда запястье Ибо, скрытое длиной манжет, дергается от невесомого прикосновения к ней прохладных пальцев. – А еще я слышал, тут есть сауны. Ты же взял плавки, как я тебе сказал?
– Мгм, – как всегда немногословно отвечает бета, смотря куда угодно, только не на Сяо Чжаня. Умный мальчик, сообразительный. Чем меньше они привлекают к себе внимания, тем меньше на них кто-то смотрит. Куда приятнее уединяться, когда за тобой не следит несколько десятков глаз. – А нас не хватятся? – Чжань бросает короткий взгляд на столы, видит раскрасневшиеся лица, слышит слишком громкий смех, замечает увеличившееся количество официантов, снующих тут и там с выпивкой, и удовлетворенно улыбается.
– Они сейчас надерутся до такой кондиции, что маму родную не вспомнят, – доверительно сообщает он приглушенным голосом, чуть склонив к нему голову. – Так что мы сможем спокойно поплавать, – омега поворачивается к Ибо и на мгновение позволяет себе полюбоваться им, поддавшись слабости. Ох уж эта страсть к красивым мужчинам, ничего не поделать. – Ну так что? – напоминает Чжань, так и не дождавшись ответа.
– Хорошо, я в деле, – немного поколебавшись, все же произносит Ибо и на мгновение подвисает, когда Чжань улыбается ему.
– Отлично, тогда встречаемся у входа в комплекс через пятнадцать минут.
– Договорились, – омега уходит первым, ощущая на себе заинтересованные взгляды, но больше не беспокоится на их счет. Зал он покидает в одиночку, а, значит, нет причин приписывать ему то, чего нет. А даже если и есть, их это не касается. Точка.
Уже в раздевалке Сяо Чжань понимает, что его план терпит крушение, когда рядом с ним материализуется Цзаньцзинь и улыбается ну уж слишком пакостно для того, кто заскочил сюда по чистой случайности. А потом к альфе присоединяется Лю Хайкуань, и мысли о заговоре формируются в голове сами собой. Он смотрит на них с неприкрытым недовольством и захлопывает с грохотом свой шкафчик для хранения вещей. Ему не нравится ощущать на себе давление двух взглядов, но Чжань стоически выдерживает это.
– Я так понимаю, вы тоже смылись с банкета, чтобы поплавать? – первым нарушает затянувшееся молчание омега, устав от игры в гляделки.
– Ага, – мгновенно соглашается Цзаньцзинь, переглядываясь с Хайкуанем. – Ибо с тобой? – он заглядывает Чжаню за спину, но обнаруживает там только ряды одинаковых шкафчиков.
– Нет, – без зазрения совести врет омега, радуясь тому, что пришел немного раньше. Это хотя бы избавило его на короткое время от многозначительных взглядов в свой адрес. Впрочем, радость быстро испаряется, когда он видит расплывающуюся на лице Цзаньцзиня улыбку.
– О, менеджер Ван, ты тоже тут, – Чжань оборачивается, сразу же едва ли не сталкиваясь с Ибо, который подкрался совсем незаметно. Он заглядывает ему в глаза и на мгновение подвисает (опять), без слов понимая ход его мыслей. Судя по выражению лица (абсолютно бесстрастному для других), присутствие двух лишних свидетелей явно не приводит его в восторг, в отличие от омеги в одних плавках. Взгляд мгновенно темнеет, наполняясь тем самым знанием, от которого сладко тянет внизу живота. А потом едва заметно меняется, стоит посмотреть на альф. Чжань не знает почему, просто он чувствует это в резкости линий сжатой челюсти, в напряженных мышцах тела, отстраненному взгляду. Поразительно, за какой короткий срок ему удалось научиться читать этого скрытного человека. – Какое приятное совпадение.
– Разве? – Чжань прячет хохот за приступом кашля, когда слышит холодный ответ Ибо. Тот даже бровью не ведет, с отчуждением наблюдая за тем, как недовольно морщится Цзаньцзинь, наверняка не привыкший к такой прямолинейности.
– Это было грубо, – замечает он, но все равно не уходит, продолжая переводить взгляд с одного на другого, словно те интересные зверушки в зоопарке, наблюдать за которыми удовольствие в чистом виде. Хайкуань рядом с ним осторожно берет его под локоть, безмолвно прося не перегибать палку и вообще воздержаться от комментариев и новых провокаций. Какой тактичный и чуткий, кое-кому повезло.
– А ты ожидал, что он тебе воздушный поцелуй пошлет? – фыркает Чжань, подталкивая Ибо к шкафчикам. – Давай, переодевайся. Вы только пришли или уже уходите?
– Только пришли.
– Уже уходим, – одновременно с репликой Цзаньцзиня отвечает Хайкуань, и оба удивленно переглядываются, явно не ожидавшие расхождения в своих версиях.
– Ладно, если определитесь, я буду в открытом бассейне, – раздраженно закатывает глаза Чжань и уходит в сторону душевых, чтобы сначала подготовить тело к смене температурных режимов, а уж потом наконец-то вдоволь поплавать. За ним, к счастью, никто не следует, что можно расценивать как хороший знак. Ну или Лю Хайкуань все прочел по его красноречивому взгляду, который омега напоследок бросил в их сторону.
Вода в бассейне оказывается приятной и довольно теплой, скрадывая уличный холод. Посетителей здесь не так много: пара с детьми, компания девушек и одна пожилая дама в сопровождении внучки. Размеры бассейна впечатляют, поэтому никто из них не стеснен в движениях и уж тем более не вынужден пересекаться. По крайней мере, намеренно точно. Ощущение уединенности добавляет еще и исходящий от воды пар. Вполне интимно и комфортно. Чжань отплывает к самому безлюдному краю, опирается руками на высокий бортик и прикрывает глаза, вдыхая полные легкие морозного воздуха. Так странно находиться в теплой воде в одних только плавках, когда на улице зима, и при этом даже не мерзнуть. Только сейчас, оставшись наедине с собственными мыслями, он в полной мере осознает, насколько устал. От суеты вокруг, от постоянных мыслей о работе, от бессонницы, от головных болей, от тревожности и переутомления.
Позади него раздается плеск, и даже не требуется оборачиваться на шум, чтобы понять, кто это. Ибо прижимается к нему со спины, прохладный и такой же мокрый, осторожно оборачивая руки вокруг талии, и оставляет короткий поцелуй на скуле и за ухом, срывая с губ короткий вздох. Чжань поворачивает голову, позволяя себя поцеловать, разворачивается в кольце объятий и охотно целует в ответ, скользя ладонями по плечам и груди вниз.
Поцелуй получается грязным, с привкусом сладостей, съеденных накануне, и шампанского, выпитого омегой. Их языки сплетаются в замысловатой схватке за первенство, посылая первые импульсы наслаждения по телу. Внутри все сладко трепещет и дрожит в предвкушении прикосновений, объятий, желанной близости. Всего того, чего не хватало Чжаню все выходные. Ему нравится, как его тело реагирует на Ван Ибо, как будто бета именно тот, кого он всегда по-настоящему хотел, кому открывается безоговорочно и с кем чувствует себя максимально комфортно, не боясь показаться глупым.
Ибо перехватывает его запястья, не позволяя рукам с живота опуститься ниже, пробраться в плавки, которые совершенно не скрывают чужих размеров, и Сяо Чжань стонет от этой жесткой хватки, наверняка привлекая к ним внимание находящихся поблизости людей. К счастью, за этим густым паром все равно ничего не разглядишь, а потому нет смысла и переживать за свои действия. Ибо отстраняется первым, не позволяя поцелую перерасти в нечто большее, и заглядывает в блестящие глаза Сяо Чжаня. Он облизывается довольной кошкой, усмехается, даже и не думая вырываться, и думает о том, что Цзаньцзинь точно не пережил бы этого зрелища. На их удачу, других коллег в бассейне не обнаруживается, и омега, проведя еще пару мгновений в воде, уводит Ибо за собой в сауны.
– У нас будут проблемы? – первым нарушает тишину бета, когда они располагаются на скамье в душном полумраке комнаты, соприкасаясь от бедра до колена, как будто на скамье недостаточно места, чтобы сесть на расстоянии, хотя бы отдаленно зовущемся приличным. Здесь жарко, но пахнет приятно чем-то еловым, с примесью дубовых нот. Дверь в небольшую комнату, предназначенную для двоих, стеклянная, но матовая, никто не увидит по ту сторону, чем занимаются внутри. Это хорошо. Очень, очень хорошо. Они согреваются практически моментально, жадно забивая горячим воздухом легкие. Чжань лишь хмыкает насмешливо и поворачивает к Ибо голову, склоняя ту в бок подобно любопытной птице.
– Из-за твоей прямолинейности? Вряд ли. Цзаньцзинь не станет болтать, а Хайкуань и подавно, так что на их счет волноваться не стоит, – он скользит задумчивым взглядом по его лицу – мокрые иглы волос, блестящие глаза, раскрасневшиеся от жары щеки, приоткрытые зацелованные губы – и думает, что сделал правильный выбор. Ван Ибо привлекает его, и дело тут не столько в физическом влечении, сколько в наборе личностных качеств, за которые проникаешься к нему симпатией. Идеальный коктейль, от которого очень сложно оторваться, и Сяо Чжань не уверен, что хотел бы.
– Они знают? – бета не выглядит рассерженным или недовольным, скорее немного обеспокоенным, как будто искренне переживает за него. Сложно что-либо разобрать под этой маской сдержанности, но очень хочется попытаться.
– Только Цзаньцзинь. Хайкуань, я полагаю, догадывается, но напрямую вряд ли спросит, потому что понимает, насколько шокирующим может быть ответ, или тот факт, что я знаю его секрет, – коротко пожимает плечами Чжань, шире расставляя ноги, и тяжело вздыхает, набирая полную грудь наполненного хвоей воздуха. С виска скрывается капелька пота, которую Ибо невольно провожает взглядом и судорожно сглатывает, тем самым привлекая к себе внимание. – Что? – тут же реагирует Сяо Чжань, хитро сощурившись. Ибо растерянно облизывается, глядя на его губы, и отворачивается, краснея ушами. Осознание простреливает затылок горячей волной жара вдоль позвоночника, и дыхание сбивается совершенно непроизвольно. – Хочешь меня?
Он как всегда прямолинеен во всем, что касается секса. Это очень сильно упрощает ему жизнь и решает довольно много проблем, затрагивающих интимную сферу его жизни. Рука ложится Ибо на бедро, которое тут же каменеет под прикосновением. Бета на секунду задерживает дыхание, а потом судорожно втягивает в себя воздух. Ресницы на секунду вздрагивают, когда он поднимает взгляд на Сяо Чжаня и судорожно сглатывает. Кадык дергается вверх вниз, и Чжань на секунду зависает на этом движении, рассеянно погладив большим пальцем твердую линию мышц на ноге.
– Разве... – Ибо тут же замолкает, немного тушуясь, словно посчитал собственные мысли полной чушью, которую не стоит произносить вслух.
– Разве что? – осторожно подталкивает его к продолжению омега, явно не разделяя мнение насчет абсурдности. Ему интересно, о чем Ибо думает, что так сильно каждый раз тревожит того, стоит им зайти дальше поцелуев. Сяо Чжань видит это в незначительных жестах, наклоне головы, сведенных бровях, поджатых губах. Словно бета каждый раз боится что-то сказать или сделать не так и ненароком обидеть, задеть, оттолкнуть. Но все, что он говорил или делал до сегодняшнего дня, доставляло Чжаню только удовольствие. Омега двигается ближе, наклоняясь вперед, боком ощущает жар, исходящий от другого тела, и смещает свою ладонь чуть выше, кончиками пальцев поддевая край плавок.
– Неважно, – судорожно вздохнув, отвечает, наконец, Ибо, инстинктивно слегка разводя колени шире, что, безусловно, не укрывается от внимания Сяо Чжаня.
– Ибо, – практически с укором тянет он, мягко оглаживая подушечками пальцев внутреннюю сторону его бедра. Омега добавляет в голос томных завлекающих нот, практически гипнотизируя одними лишь словами, очаровывая, заставляя поддаться, открыться ему. – Что ты хочешь сказать? – на самом деле, Чжань прекрасно знает, что хочет сказать Ибо, но боится произнести вслух. И в этом-то и вся загвоздка, потому что ему нужно это услышать. Почувствовать вкус его возбуждения, раскатать на языке, а потом наконец-то прикоснуться и вобрать в рот его член.
– Я думал, для секса есть определенные договоренности, – сцеживая воздух по слогам, нехотя отвечает Ибо, когда Чжань приближает к нему вплотную свое лицо, трогательно тычась носом в щеку. Омега сдвигает ладонь выше, касаясь пальцами нежной складки у паха, и улыбается пакостно, когда вокруг его запястья сжимается чужая рука, предупреждая дальнейшие поползновения. Какой вредный.
– Ты хочешь меня, – шепчет он едва слышно неопровержимую истину ему в губы. Голос – сладкая тягучая патока, глаза – сплошная чернота с всполохами азартного возбуждения. На кончиках пальцев дрожит восторг от страха быть застуканными кем-то, от предвкушения пакости, которая понравится обоим. – Я хочу тебя. Нам не обязательно договариваться для этого, – это противоречит всему, что он говорил раньше. Противоречит договоренностям, рамкам, в которые они себя поставили, и правилам, которые обговаривались заблаговременно. Да и черт с ними. Чжань склоняет голову, ведет кончиком носа по шее, жадно вдыхая аромат его кожи, насыщенный, терпкий, с горькой нотой парфюма, абсолютно лишенный природных животных запахов, и цепляет зубами мочку уха, выдыхая жаркое разрешение в покрасневшую раковину: – Просто берешь и трахаешь.
У омеги мурашки бегут по коже и в низу живота все начинает приятно ныть и тянуть от низкого короткого стона. Ибо обхватывает ладонью его затылок, до боли сжимая волосы у корней, посылая по телу волну дрожи, и тянет к себе для голодного и жадного поцелуя. Он кусает губы и тут же проникает в рот языком, требовательно вылизывая тот изнутри. В этом нет ни капли ласки или осторожности, жест наполнен властностью и жесткостью. Чжань всхлипывает беспомощно и послушно отвечает, чувствуя, как от этих грубых манипуляций становится влажно между ягодиц. Омега хнычет жалобно, позволяя Ибо мучить его, терзать его губы, лишая остатков самообладания. А после отстраняется, стекает со скамейки на пол, располагаясь между широко расставленных ног, и поднимает голову, заглядывая бете в глаза.
Тот смотрит в ответ и облизывает свои искусанные губы, даже не пытаясь скрыть собственный голод. Хватка на запястье ослабевает, и Чжань кладет обе руки бете на бедра, ощущая слабую ответную дрожь на совершенно невинное прикосновение. Невинное лишь поначалу. Несмотря на перекаты мышц кожа здесь мягкая, нежная, с тонкими светлыми волосками. Омега ведет ладонями выше, чувствуя, как напрягаются под кожей те самые мышцы, как проходит сквозь все подтянутое тело Ибо тяжелый судорожный вздох.
Он тянет тугую резинку плавок вниз, под яички, освобождая из плена ткани уже полностью эрегированный член, и тут же обхватывает ствол ладонью. Чжань ведет рукой вниз неспешно, отодвигает крайнюю плоть, обнажая розовую головку и размазывая смазку по всей длине, а после тянется лицом к паху, вскидывая на Ибо поплывший взгляд.
– Хочешь трахнуть меня в рот? М? – он облизывается, приковывая к своему языку чужой взгляд, и тихо смеется, когда на затылок снова ложится ладонь, подталкивая к активным действиям. А затем наконец-то погружает чувствительную головку в свой рот. Они стонут в унисон. Ибо от его языка, легко оглаживающего нежную кожу под уздечкой, а Чжань от руки в своих волосах, властно требующей взять глубже. До этого момента он не пытался делать ему минет. Все как-то руки не доходили или не совсем они, атмосфера не располагала, не хватало времени, да и им было чем заняться наедине друг с другом. Сяо Чжань выпускает член изо рта со звонким чмоком и поднимает взгляд на бету только для того, чтобы поделиться шальной мыслей, от которой немеют колени, а собственный член в плавках начинает болезненно ныть, оставленный без внимания: – Да, вот так, используй мой рот, как тебе нравится, заставь меня задыхаться.
Ван Ибо кладет ладонь ему на щеку, смотря на омегу как на божество. Он ласково ведет пальцами по коже, практически трепетно и нежно. Такая ласка практически не свойственна бете. Во всяком случае, позволял себе Ибо такое крайне редко, почти никогда, учитывая, как Сяо Чжань реагировал на такие проявления чувств. Об этом они, впрочем, еще не говорили, и если честно, пока не очень-то и хотелось. Бета замирает на губах, завороженно надавливает на нижнюю губу большим пальцем, прося впустить, и Чжань послушно вбирает его в рот. Сосет, не отрывая томного взгляда от лица Ибо, щекочет кончиком языка, а потом выпускает, вновь склоняясь над пахом.
И вот теперь бета делает именно так, как Сяо Чжань и просил. Снова зарывается пальцами в волосы на затылке, направляет голову к члену и позволяет заглотить неспешно, чтобы привыкнуть ко всей длине. Ван Ибо на пробу делает несколько коротких толчков, выдыхает сорванно, а потом наконец-то отпускает себя и начинает трахать, как того и просил омега. Сяо Чжань задушенно стонет, посылая вибрации по члену, но к своему так и не прикасается. Он поднимает на бету влажные от выступивших слез глаза и едва не задыхается, встречаясь с темным властным взглядом. Между ягодиц становится мокро, Чжань чуть ли не скулит от накатившей волны возбуждения при одной только мысли о том, как выглядит со стороны.
Ибо немного замедляется и пытается отстраниться, наверняка для того, чтобы не кончить в рот. Но Чжань не позволяет. Он мычит недовольно, насаживается на член снова и едва не задыхается, когда ему в горло ударяет поток спермы. Ибо стонет надсадно, больно впиваясь пальцами ему в волосы, а потом словно приходит в себя, отпускает их и ласково гладит по загривку. Сяо Чжань, сжимающий ладонями чужие бедра, ощущает, как тот мелко дрожит, отходя от оргазма, как в последний раз судорожно толкается бедрами навстречу вылизывающему чувствительную головку языку и отводит их назад, выскальзывая из приятной узости рта. Бета оседает бесформенной массой со скамьи на пол рядом с Чжанем. Он стягивает с него плавки несмотря на протесты и оборачивает руку вокруг его члена, парой быстрых движений доводя и его до разрядки.
– Кажется, нам обоим надо в душ, – оглядев беспорядок вокруг них, хрипит Сяо Чжань, и в груди у него разливается тепло, когда он слышит тихий смех Ибо в ответ, а затем ощущает на своих губах осторожный мягкий поцелуй.
***
После совместного душа в саунах Сяо Чжань ощущает себя немного зажато и неуверенно. На самом деле, он планировал устроить второй заход в своем номере и продолжить то, чем они начали заниматься под струями воды, прижимаясь голыми телами друг к другу и крадя крохи дыхания через тягучие ленивые поцелуи, но игривое настроение пропадает так же быстро, как и появилось. Лопается подобно мыльному пузырю, оставляя после только растерянность и нарастающий в геометрической прогрессии страх. Теперь, натягивая на себя домашнюю майку, в которой пришел сюда, чтобы просто поплавать, омега заметно напрягается, когда Ибо прижимается к нему со спины, робко обнимая руками поперек живота и оставляя короткий поцелуй на шее. Как будто вторгается в его личное пространство, не имея на то никакого права, напрочь сметая все заранее выстроенные между ними границы, будто тех и не существовало вовсе.
– Что не так? – тот отстраняется мгновенно, стоит лишь ощутить чужую нервозность, и Чжаню хочется побиться головой о шкафчик за то, что он такой вот дерганный придурок, у которого, кажется, в довершение ко всему еще и эмоциональные качели, раз сначала сам лезет с поцелуями и объятиями, а потом шарахается от них как от огня. Опустошение наваливается на него огромным снежным комом, заставляя беспомощно хватать ртом воздух в попытке привести мысли в порядок. Омега прикрывает глаза и тяжело вздыхает, прислушиваясь к собственным ощущениям, пытаясь разобраться, почему теперь желание оттолкнуть преобладает над желанием отдаться прикосновениям, утонуть в них с головой. А самое главное, как это все еще и объяснить Ибо.
– Ибо, это ведь просто секс, – осторожно начинает Сяо Чжань, пытаясь напомнить об этом то ли себе, то ли ему. Дистанция, о которой он так много говорил когда-то, совсем стерлась, и теперь реальность вторглась ужасающим осознанием того, что они творят.
– И что? – низкий голос Ибо обволакивает сознание подобно теплым волнам, в него хочется закутаться как в плед, спрятаться от внешнего мира и воспоминаний и ни о чем не думать. Бета незримо давит присутствием со спины, обжигает шею дыханием и даже не думает отстраняться. – Я теперь не могу из-за этого касаться тебя? – в его жизни все достаточно просто, наверное, поэтому ему и не приходится грузиться из-за собственных эмоций и чувств, каждый раз анализируя свою реакцию на то или иное прикосновение.
– Разве это не слишком? – Сяо Чжань совершает ошибку и понимает это, когда уже поворачивается к Ибо лицом, захваченный в плен теплым решительным взглядом. Он прошивает насквозь, обескураживая и сбивая с толку. Все доводы, ранее казавшиеся вполне разумными и неоспоримыми, вылетают из головы, оставляя после себя кисель из отрывков фраз и мыслей.
– Слишком хотеть прикоснуться к тебе, чтобы сделать приятно? Слишком целовать и наслаждаться твоими сладкими вздохами? – насмешливо скидывает бровь бета, располагая руки на шкафчике по обе стороны от Чжаня. Он наклоняет голову вперед, лениво потираясь кончиком носа о щеку омеги. Голос Ван Ибо патокой забирается под кожу, ласкает ее, поднимая дыбом волоски. – Тебе ведь нравится, – выдыхает бета ему в самые губы. Это даже не вопрос, утверждение. – Что плохого в том, что я проявляю нежность?
– То, что это выходит за рамки того, чем мы занимаемся? – то, что это Сяо Чжаню нравится. То, что он этого хочет. То, что изначально ему не следовало вообще затевать все это, потому что уже тогда омега отдавал себе отчет в своих чувствах, в своем интересе. Чжань ведь понимал, что не признает полумер, что всегда слишком увлекается, но не смог устоять перед соблазном. Наивно надеялся, что сумеет вовремя остановиться.
Прямо сейчас.
– Брось, секс это не обязательно сунул, вынул и пошел, – Ибо бьет по больному, как будто точно знает, на какие рычаги следует воздействовать, чтобы заставить Чжаня начать сомневаться. – Скажешь, что действительно чувствовал бы себя хорошо, если бы после секса я сразу ушел, а не притянул тебя к себе и не начал успокаивающе гладить по спине? – это было всего однажды, омегу тогда застали врасплох этой лаской. Он был слишком уязвимым и ранимым, а потому позволил себе эту слабость, позволил кому-то позаботиться о нем. А потом настолько к этому привык, что начал нуждаться в ней как в воздухе.
– Вау, – пораженно выдыхает Чжань, сжимая собственные руки в кулаки и до боли впиваясь ногтями во внутреннюю сторону ладоней, чтобы хоть немного привести мысли в порядок. Тщетно. – Не знал, что ты романтик.
– А ты нет? – возвращает колкость Ибо, оставляя на его губах короткий поцелуй. Всего лишь легкое касание, прежде чем отстраниться. Сяо Чжань слишком поздно ловит себя на том, что тянется следом. Это фиаско.
– Не знаю, это немного странно, – он растерянно облизывается, когда его щеки касается большая ладонь. Чжань прикрывает глаза, позволяя себе маленькую слабость, и ластится к ней, сраженный и смирившийся. Новый поцелуй снова застигает врасплох, но омега только послушно приоткрывает губы, отвечая на тот неторопливо и осторожно.
– Что конкретно? – Ибо отстраняется, вынуждая посмотреть себе в глаза, и Сяо Чжань подчиняется, понимая, что этого разговора не избежать, что им действительно стоит кое-что прояснить до того, как это зашло бы слишком далеко, разрушив все существующие между ними договоренности.
– Меня напрягает вся эта нежность, – честно признается омега. – Не потому что она мне не нравится, это приятно, даже очень. А потому что мне кажется, что за ней кроются какие-то чувства, – чувства, после которых тебе потом всегда будет ужасно больно и от которых тебе захочется убежать, но ты не сможешь. Это так не работает. – Я бы не хотел, чтобы эти чувства мешали нам.
– Ну, я нахожу тебя привлекательным, а ты меня, – осторожно подбирая слова, после продолжительного молчания заговаривает Ибо, мягко огладив чужую щеку подушечками пальцев. – Ласкать партнера после секса – это не преступление, Чжань-гэ. Но если ты не хочешь, то я не буду. Только скажи, – и что-то в его взгляде, в наклоне головы, в напрягшихся уголках губ подсказывает, что Ван Ибо правда сделает так, как хочет Сяо Чжань. Но будет ли от этого им обоим хорошо? Вряд ли.
– Нет, я, – омега тяжело вздыхает, рассеянно проводя ладонью по лицу в попытке избавиться от вороха тупых мыслей, что невольно то и дело лезли в голову. – Если все в порядке, то я не против.
«Я пожалею об этом», – беспомощно думает Сяо Чжань, видя ничем не прикрытое облегчение на чужом лице.
– Тогда предлагаю перестать морозить задницу, надеть белье и пойти отсюда в номер, – насмешливо вскидывает брови Ибо, наконец-то отстраняясь от омеги. Дышать становится в разы легче.
– Романтик, говоришь? – хитро прищурившись, хмыкает Чжань и разворачивается к своему шкафчику, чтобы достать из него нижнее белье, стоять обнаженным ниже пояса ему не особо нравилось, даже с учетом висящего на бедрах полотенца.
До своих номеров они идут молча, но эта тишина почему-то уже не кажется угнетающей или неловкой, скорее какой-то успокаивающей. Пусть разговор получился скомканным и слишком личным, Чжань все равно испытывает какое-то внутреннее удовлетворение от того, что им удалось проговорить этот нюанс, который лично для него был немаловажным и одним из болезненных в любых отношениях, тем более в тех, которые предполагали только секс. Лишь остановившись у номера омеги, он понимает, что они так и не обсудили, где будут ночевать. Разойдутся по своим номерам или...?
– Хочешь, я уйду, если ты, – начинает Ибо и запинается, нервно переминаясь с носка на пятки, поглядывая в сторону своего номера. – Если тебе так комфортнее, – Сяо Чжань видит его открытое уязвимое выражение на лице, и сердце болезненно сжимается, потому что он не имеет права видеть его таким. Но что-то внутри, то самое, темное и мерзкое, что омега с таким упорством прятал как можно дальше, отзывается каким-то нездоровым собственническим удовлетворением. Ведь такого Ибо вряд ли увидит кто-то еще, тот обнажает себя именно с ним. С тем, кто этого совершенно не заслуживает, но так этого жаждет. Сяо Чжань и вправду отвратителен сам себе, но он тянется рукой вперед, чтобы мягко коснуться ей щеки Ибо, пальцами ласково огладив нежную кожу.
– Нет, – твердо отвечает омега. – Нет, останься.
– Уверен? – на всякий случай уточняет Ибо, и Сяо Чжаню хочется ударить самого себя за то, что испоганил им обоим вечер своими загонами насчет прикосновений, личного пространства и прочей чуши, на которую обычно никто никогда не обращал внимания так уж явно.
– Бо-ди, уже глубокая ночь, и моя кровать не кусается, – мягко улыбается ему Чжань, проводя ключ-картой по замку и распахивая дверь в свой номер.
– А ты? – осторожно интересуется Ибо, и этот вопрос вызывает у омеги широкую улыбку.
– А я да, но я не против, – они обмениваются тяжелыми взглядами. Краем сознания Чжань думает, что это глупо. Он с Ибо посреди коридора, уже глубокая ночь, их может кто-нибудь увидеть возвращаясь к себе в номер или, наоборот, выходя из своего. Да мало ли что еще может произойти.
– Хорошо, – наконец, произносит Ибо, и Чжань осознает, что даже умудрился задержать дыхание в ожидании ответа. Как будто... боялся, что бета ему откажет? Какие же глупости, боже, он слишком много выпил сегодня вечером.
Ибо остается в его кровати, прижимается к нему со спины, согревая в объятиях, и это кажется таким правильным, что на секунду Сяо Чжаню становится страшно. Но он не позволяет себе думать об этом прямо сейчас. Ему хорошо и уютно, а порефлексировать можно будет завтра с утра в одиночку.